Когда эльфы проснулись, солнце уже взошло. Мерзости видно не было.

      — Даже спасибо не сказали! — рассмеялся Глетчер.

      Завтракать не стали, сразу отправились в дорогу. Земля поблизости была испещрена волчьими следами. Некоторые из них были совсем свежими. Странно, что волки не тронули спящих. Но теперь, в свете солнца, эти мысли уже не казались страшными: страхи попрятались вместе с темнотой.

      Эльф взъерошил волосы, вытряхивая из них траву:

      — Сейчас бы искупаться…

      — Мало тебе вчерашнего дождя?

      — Дождь не считается, — возразил юноша. — Встретится где-нибудь речка, непременно окунусь.

      — Если тебя раньше не окунёт. Посмотри на небо, — посоветовала девушка.

      Глетчер вскинул глаза. В небе гуляли подозрительные облачка.

      Природа не менялась на протяжении всего их пути: рощицы чередовались с полями и лугами. К обеду впереди показались тёмные пятна, в которых эльф узнал камни друидов. Стало быть, до Носфакасла осталось недалеко. Юноше вдруг дико захотелось бежать отсюда без оглядки, он с трудом подавил в себе это желание.

      — Что это за камни?

      — Прежде здесь был храм, его вампиры разрушили.

      — Так ты уже был здесь?

      — Да… Мы совсем рядом с замком. Доберёмся до камней, и можно передохнуть.

      — Вот хорошо!

      В четверти мили от камней стоял мрачною стеною лес. Эльф помнил его, он там частенько бывал. А уж за этим лесом и был замок князя. Глетчер подумал, что без труда найдёт к нему дорогу: он до сих пор помнил все тропинки и лазейки в этом лесу. Без хвастовства сказать, знал он его как свои пять пальцев.

      По земле пронеслась тень, то ли ястреб, то ли коршун — не разобрать. Покружив в небе над их головами, птица спланировала куда-то за лес.

      Эльфы меж тем добрались до камней.

      — Они здесь не одну сотню лет стоят? — Карина рассматривала камни с любопытством.

      — Наверняка.

      Эльф протянул руку, чтобы коснуться камня, но тут же отдёрнул её: на камне, свернувшись кольцом, грелась большая чёрная змея с плоской головой и жёлтой полоской вокруг шеи. На юношу она никак не прореагировала, настолько ленивой была. Потом змея вздрогнула, точно её кто-то окликнул, и стрелой бросилась в траву. «Странное тут зверьё стало», — подумалось юноше.

      Они с Кариной присели в тень, отбрасываемую камнями, чтобы пообедать. И тут Глетчер вновь расхохотался: из травы показались пучеглазые рожицы мерзости.

      — Теперь уж точно от нас не отстанут! — сквозь смех сказал он. — Вот только как они нас нашли?

      Эльфийка была не слишком довольна, поскольку этих существ побаивалась.

      Глетчер бросил мерзости немного хлеба, те радостно приветствовали этот жест.

      — Тут красиво, — сказала девушка, обводя взглядом всё вокруг, — но жутко.

      — Жутко? Почему?

      — Не знаю. Вроде бы и причин нет, но мне всё равно жутко. Кажется, что-то не так в этой стране.

      Похоже, и она чувствовала чары, довлеющие над княжеством.

      — Нам нужно будет пройти там. — Глетчер указал на лес. — Прямо за ним находится Носфакасл.

      — Большой лес?

      — Не слишком. Волчьей рысью — так за час можно пересечь.

      — Волчьей рысью? — удивилась Карина.

      — Ох! Я частенько… бродил по лесу и забывал о времени. А вампиры должны успеть до рассвета вернуться в укрытие. Чтобы успеть, я превращался в волка и так бежал… — спотыкаясь на каждом слове, объяснил эльф.

      — А обычным шагом сколько?

      — Часа четыре, наверное. Пешком-то я редко ходил. Впрочем, скоро узнаем. — Юноша подкинул мерзости ещё еды. — Вот маленькие обжорки, а?

      Часть существ развалилась на траве пузиками вверх, другие продолжали преданно следить за Глетчером, провожая голодными глазами каждый кусок. В очередной раз чуть не подавившись, эльф наломал хлеба и перебросил им. Мерзость восторжествовала.

      Ястреб (или коршун) вернулся и вновь стал патрулировать равнину. Мерзость разом притихла.

      — Что, испугались? — спросил юноша.

      Одна за другой тварюшки скрылись в траве, бросив недоеденный хлеб. Стало быть, хищных птиц боялись.

      Эльф встал:

      — И нам пора дальше идти. По лесу-то лучше засветло пройти, тропки там не ахти какие, в сумерках можно заплутать.

      Четверть мили до леса они преодолели легко: дорога была проторенной. Однако Глетчер не мог припомнить, была ли она тут прежде, в ночи-то всё казалось иначе.

      Лес молча бросил им навстречу свою тень. Глетчер помедлил, прежде чем заступить в неё. А тут, казалось, ничего и не изменилось. Воспоминания медленно оживали, подкрепляемые визуальными ощущениями. Эльф безошибочно определял дорогу между деревьями, каждое дерево было ему знакомо. Эти деревья росли здесь задолго до его рождения — вековечные деревья. Мох на них рос строго с северной стороны, так что Глетчер точно знал, куда идёт, и не боялся заплутать. Чтобы попасть в Носфакасл, нужно было идти на север. Руководствуясь ориентирами и внутренним чутьём, эльф шёл именно в этом направлении.

      Странно, с каждым шагом его ноги становились тяжелее, и всё острее он чувствовал, что колдовство в воздухе становится сильнее. Он почти задыхался в нём, а раньше ничего такого не чувствовал. Глетчер споткнулся и остановился. Непонятный страх неизвестно перед чем больно уколол прямо в сердце.

      — Что-то не так, Глетчер?

      — Нет, всё хорошо. Я остановился передохнуть. — Он встряхнулся и продолжил путь, стараясь выглядеть как обычно, но на душе у него было нехорошо.

      — А замок всё ещё там? — спросила вдруг Карина. — Столько лет ведь прошло.

      — Может, и разрушился, — кивнул эльф. — Он и прежде-то был запущенным. А теперь и подавно, когда у него нет хозяина.

      Глетчер действительно ожидал увидеть, что замок разрушен. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Носфакасл в полном порядке. По крайней мере, внешне.

      Юноша остановился и глухо сказал, чувствуя, как гулко бьётся сердце в груди:

      — Носфакасал.

      Замок упирался башнями в небо и пусто смотрел на все четыре стороны бойницами. Внушительное зрелище: тёмно-серый массив на бледно-голубом фоне, он казался зловещее обычного. Вокруг не было ни единой живой души. Дорожки поросли травой, замок казался заброшенным.

      — Вот тут-то я и стал вампиром… — негромко сказал эльф.

      — Можем не ходить туда.

      — Нет, непременно пойдём!

      Глетчер вспомнил слова Джоза, что нужно избавиться от прошлых страхов и воспоминаний. Это было легко, как ему казалось: просто войти, побродить по замку, успокоиться и уйти навсегда, зачеркнув эту чёрную часть прошлого.

      — Идём, — весело сказал эльф.

      Солнце уже клонилось к закату.

      Они подошли к дверям замка, Глетчер взялся за ручку и несильно толкнул её. Двери мягко и абсолютно бесшумно растворились, как это всегда бывало. Юноша подивился, что пружины не заржавели за столько-то лет!

      — Войдём? — предложил он, но с дрожью в голосе.

      Они вошли. В замке царил полумрак. Эльф быстро огляделся. Всё так же, как и четверть века назад. Ничего не разрушилось, словно не было этих лет, а он только вчера сбежал из замка. В камине лежали обгоревшие поленья, на каминной полке стоял канделябр с огарками свечей. Глечтер взял его, дунул на свечи, те загорелись и осветили нижний зал неровным светом.

      — Идём, покажу кое-что. — Эльф взял девушку за руку.

      Они стали подниматься по лестнице. Ступени местами прогнили, легко было упасть и свернуть себе шею (впрочем, это эльф уже однажды прочувствовал на собственной шкуре). «Тут, должно быть, всё давно разграбили», — подумалось ему, когда он заметил валяющиеся на полу разбитые вазы.

      — А тут был кабинет, — сказал эльф, приостанавливаясь возле двери красного дерева.

      Он коснулся ручки, повернул её и распахнул дверь. И здесь ничего не изменилось! Всё те же шкафы с книгами, каждая книга на своём месте, ни одна не пропала. В углу камин, и кресло возле него. Глетчер наклонился, чтобы поджечь дрова, но тихо вскрикнул и отступил назад.

      — Что? Что такое? — испугалась Карина.

      Юноша прошептал:

      — Пепел! Он ещё теплится! Тут кто-то живёт.

      — Но ведь мы никого не встретили?

      — Здесь кто-то недавно топил камин, — упрямо повторил юноша. — И тут полнейший порядок, смотри: ни пылинки! За четверть века она должна была накопиться!

      — Значит, кто-то здесь поселился?

      Глетчер с сомнением покачал головой. В это проклятое место вряд ли кто-нибудь из местных рискнул сунуться. Разве из пришлых кто? Но замок точно был обитаем!

      — Пойдём в комнаты заглянем?

      Они вышли из кабинета, прошли по коридору — до двух дверей, что были напротив друг друга.

      — Вот эта была моей. — Эльф распахнул дверь, заглянул внутрь — идеальная чистота.

      — А напротив? — Карина попыталась открыть дверь. — Ой, тут заперто!

      — Заперто? — удивился эльф и дёрнул за ручку.

      Дверь и вправду оказалась запертой. Юноша хмыкнул и произнёс заклинание, дверь распахнулась.

      — Это была комната для… развлечений, — споткнувшись, сказал он. — Он мог мучить жертву по нескольку дней… медленно… до последней капли…

      — А ты?

      — Я? — Черты Глетчера исказились. — Я убивал, но не мучил их. Я просто убивал, чтобы выжить. Мне приходилось.

      — Стараешься оправдаться? — Эльфийка нежно сжала его плечо.

      Глетчер помотал головой, закрыл дверь:

      — Давай вниз спустимся, отдохнём у огня. А если хозяин придёт, всё ему объясним.

      Они вернулись в нижний зал. Глетчер поставил канделябр на стол и поколдовал над камином. Вскоре вспыхнул весёлый огонь, дрова затрещали…

      — Тут так мрачно. — Девушка повертела головой. — Как можно жить в таких огромных холодных замках? Разве не тоскливо?

      — Одному, — согласился эльф, — но когда тут целая компания… А она тут была. — И он протянул руки к огню, радуясь, что снова может чувствовать его горячее дыхание.

      — Тот… тот, кто сделал тебя вампиром… Где он жил? Ты не показал его комнаты.

      — В склепе. И в гробу спал.

      — А ты?

      — Бывало. Правда, там не поворочаешься, да вампиры спят деревяшками… Ох, тут нам никак не согреться! — Глетчер дунул на огонь, и тот разгорелся сильнее.

      Откуда-то потянуло плесенью и тленом, эльф чихнул. Должно быть, так отреагировали на тепло сырые стены замка.

      — А та дверь куда ведёт? — спросила Карина, указывая в угол.

      — Вход в склеп. Туда не пойдём, там жутко и мертвецов полно, — поморщился он. — Мерзкое место…

      Эльфийка и не настаивала.

      Раздался лёгкий шорох. Глетчер вскинул глаза. В дверном проёме, на пороге склепа, появилась высокая фигура. Темнота окутывала её, практически скрывала — видны были лишь тёмные очертания. Фигура стояла неподвижно.

      — Кто ты? — осторожно спросил эльф.

      Раздался жестокий смех, от которого у Глетчера волосы встали дыбом. Фигура вышла из тени и оказалась в полосе света. Эльф отступил назад, пребывая в состоянии шока, разом лишившись всех чувств, мыслей… Недвижимое холодное лицо. Неуловимые тёмные глаза. Волосы, живущие собственной жизнью. И золотая корона поверх.

      — Быть не может… — прошептал Глетчер, чувствуя, что готов сойти с ума.

      Тёмные глаза сверкнули.

      — Н-ну? — произнёс привычный холодный голос.

      — Принс Элан… — одними губами прошептал юноша и побледнел как смерть.

      — Узнал меня? — со смешком, от которого леденело сердце, поинтересовался князь.

      А это был он, по-прежнему прекрасный и нестареющий. Но этого быть никак не могло! Вампир, по-видимому, наслаждался произведённым эффектом, бледное лицо его выражало дьявольское торжество.

      — Ну, здравствуй, Гвендолен… Ах, прости! Тебе же не нравится, когда тебя так называют… Как там тебя? Камир из рода Торра? А может быть, Глетчер Айс?

      Эльф вздрогнул.

      — Как тебе понравился мой приём? — с убийственным смешком поинтересовался князь. — По-моему, молния была особенно хороша! Как, неужели не понравилось?

      Глетчера пронзила дрожь:

      — Ты… ты… Я же убил тебя!

      — Нет, глупый мальчишка! Убить меня? Ты и вправду решил, что убил меня? — Он расхохотался, с торжеством, которое и не пытался скрыть. — Ты думал, что знаешь всё? Убить меня! Ха-ха! Нет такого колдовства, которое я бы не мог развеять!

      Тут Глетчер всё понял. Его провели. А теперь он был в ловушке.

      Принс Элан скривился:

      — Ну, что мне действительно интересно, так это как ты выпутался. Мне донесли, что ты и днём расхаживаешь. И пахнет от тебя совсем по-живому. Как и от твоей подружки. — Он сверкнул глазами на Карину. — У неё непременно должна быть хорошая кровь.

      Князь сделал шаг в её сторону. Глетчер преградил ему путь:

      — Оставь её. Или пожалеешь!

      — Пожале-ею? — насмешливо протянул вампир. — Да неужели?

      Он бросился на эльфа, сбил его с ног, и они покатились по каменному полу. У вампира была нечеловеческая сила, но эльф всё же мог ей противостоять. А князь будто сильнее стал за это время. Принс Элан изловчился и впился клыками в шею юноши, тот вскрикнул, оторвал от себя вампира, отшвырнул его в сторону и вскочил, держась за прокушенную шею. Золотая кровь текла сквозь его пальцы. Князь тоже поднялся, вытер губы тыльной стороной ладони:

      — Надо же, и впрямь живой!

      В руке эльфа появился кол. Вампир заметил это и примиряющее поднял руку:

      — Ну, полно, полно!

      Глетчер растерялся. Таких перемен в настроении, от ярости до полного спокойствия, он в князе ещё не видел. Очередная уловка? А Элан небрежным жестом протянул эльфу руку:

      — Н-ну? Забудем?

      Эльф стоял и смотрел на него так, точно тот предлагал ему ядовитую змею.

      — Что же ты? Боишься? — презрительно сощурившись, спросил князь.

      Это было слишком! Глетчер шагнул и вложил свою руку в его:

      — Вот ещё!

      — А надо бы, — промурлыкал бархатным голосом вампир. — Предателей я терпеть не могу, а ведь ты меня предал. Это, как я понимаю, у всего твоего рода в крови?

      — Вспомни лучше Ариона, — посоветовал Глетчер.

      Князь нехорошо сверкнул губами и отошёл к камину, словно близость эльфа была ему неприятна:

      — Что было, то было, дело прошлое. Плевать! У тебя натура не вампирская, и вампир из тебя никудышный. Ты был моей ошибкой, приходится признать. — Он резко развернулся и клацнул зубами. — Да останови ты уже кровь! Её запах меня раздражает!

      Кровь Глетчер остановил, но от этого укуса ему было не по себе: как бы вновь не стать вампиром, чего доброго. Принс, словно прочитав его мысли, сказал:

      — Раскалить серебряную монету в огне, приложить к ране — и вампиром не станешь.

      — Так просто?

      — Ха-ха, а ты ведь этого не знал, верно? — Элан тяжело опустился в кресло.

      — Ты как бездна, князь! Неужели в самом деле всё забыто? — усомнился эльф.

      Злость в глазах вампира вспыхнула с новой силой, он вскочил, точно хотел наброситься на эльфа. Глетчер отступил, напрягшись. Но огонь в глазах князя разом потух, он уселся обратно в кресло, скрипнул зубами — будто это стоило ему неимоверных усилий.

      — Я всю страну перерыл, — заговорил он, — но ты как сквозь землю провалился. А потом одна лесная тварь сказала мне, что ты ушёл за туманами. Ах, как я бесился! Остаться неотмщенным… Сама мысль об этом приводила меня в бешенство! И туманы… Я спросил у них, куда они тебя унесли… Но они коварны! Они не ответили, нет. Они окутали меня и нескольких моих игрушек. Я выпутался, а их туман унёс невесть куда.

      Эльф догадался, что князь говорит о Клиффе. Выходит, не затмение занесло вампиров в Бург, а туман!

      Элан проворчал что-то себе под нос и продолжил:

      — Все эти годы… А потом мне донесли, что на границе появились незваные гости. Какой-то эльф. В этой стране всё подчиняется мне! Да ты понял уже: мне известен каждый твой шаг.

      Тут эльфу припомнились странные животные и птицы, встречавшиеся им на пути.

      Элан вёл хитрую игру. Он растворил негодование в улыбке:

      — Вот так-то.

      — Неужто в самом деле всё забыто? — повторил Глетчер.

      Принс откинул голову на кресло и из-под опущенных век посмотрел на него:

      — Забыто? Да я скорее бы шагнул в день, чем забыл об этом!

      Он вскочил, как будто подброшенный невидимой пружиной:

      — Поиграем?

      Глетчер растерянно вскинул на него глаза. Принс, расставив руки, словно хотел схватить его, прянул на него:

      — У-ух!

      Юноша невольно попятился, а Элан, совершив этот отвлекающий манёвр, метнулся в сторону, схватил Карину и, прижав её к себе, злобно оскалился на эльфа:

      — А теперь поиграем. Что делать будешь?

      — Отпусти её! — Глетчер побледнел.

      — Какой же ты, право, скучный, Глетчер! — Вампир скривился и приблизил губы к уху девушки. — И что она в тебе нашла? Со мной было бы гораздо интереснее. Что скажешь, дорогуша?

      — Отпусти её! — уже со злостью повторил эльф.

      — Я же сказал: давай поиграем! — Элан грубо подхватил её на руки и повернулся вокруг своей оси. — Попробуй, отними!

      Он нарочито медленно обнажил клыки и приблизил их к шее полумёртвой от страха Карины:

      — А из неё вампирка бы отличная получилась, ха-ха!

      Глетчер, теряя голову, пошёл прямо на него:

      — Я не убил тебя тогда, но уж теперь-то точно прикончу! Отпусти её немедленно!

      Князь отступил:

      — Угрожаешь мне? Хм, забавно выходит…

      Он поставил эльфийку на пол, но продолжал удерживать её за талию перед собой — живым щитом защищаясь от эльфа. Воспользоваться колдовством Глетчер бы не смог, опасаясь, что заденет и девушку. Принс расхохотался и собрался было укусить эльфийку в шею, но вдруг с ругательством выпустил её и упал на пол, будто поскользнувшись на ровном месте. Карина бросилась в объятия Глетчера. Князь с трудом поднялся и вновь выругался. Тут эльф увидел, что у ног вампира копошится мерзость. Наверное, тварюшки самоотверженно бросились князю под ноги, чтобы помочь эльфам, а теперь как тараканы разбежались по углам.

      — А, чёрт! — гневно сказал Элан. — Это ещё что такое?!

      Он, раздосадованный, что его замысел не удался, покосился на эльфа и стал произносить какое-то заклинание, Глетчеру не известное. По залу поплыл туман, едко запахло сыростью. Эльф догадался, что князь призывает тёмные силы, и понял: нужно незамедлительно сделать что-то, или будет поздно. Глетчер сжал кол и бросился на князя с такой силой, что сбил его с ног. Корона слетела с головы вампира, зазвенела по каменному полу. Они вновь покатились, сцепившись… Элан перехватил его руку и теперь сжимал её холодными пальцами, пытаясь вынудить эльфа бросить кол. Рука юноши посинела, он почувствовал, что пальцы слабеют и готовы выронить оружие. Тогда эльф воспользовался колдовством, и ему удалось вырвать руку, но кол вылетел из неё и закатился куда-то в угол. Глетчер моментально материализовал другой и без колебаний воткнул его в сердце князя. Тот широко распахнул глаза и прохрипел:

      — Мерзавец…

      Впрочем, рассыпаться в прах, как прочие вампиры, он не спешил. Он судорожно сжал кол, стараясь выдернуть его из груди, перевёл мертвеющий взгляд на эльфа и сказал вполне ясно:

      — Что ж, вот тебе моё последнее колдовство. Попомни мои слова, эльф! Туда, куда ты идёшь, тебе идти не следует. Но ты, упрямец, всё равно пойдёшь. Запомни: ты ещё сто раз пожалеешь, что вернулся туда. Ты пожалеешь, но уже ничего нельзя будет поделать. Ни-че-го.

      Глаза его застыли, из угла рта потекла тёмная струйка, и тут же он весь вспыхнул и обратился в прах. Ничего не осталось, кроме горстки пепла. На этот раз с князем было покончено навсегда.

      Глетчер поднялся и протянул руку эльфийке, та со всхлипом бросилась в его объятья. Мерзость заплясала возле.

      Вдруг они почувствовали удар, идущий из-под земли. Стены замка загудели, каменные плиты под ногами заходили ходуном.

      — Бежим отсюда!

      Земля содрогалась и снаружи. В небе полыхало огнём, свирепо завывал ветер. Как будто этому миру настал конец. Замок, глухо застонав, обрушился, взметнув в воздух облако пыли.

      Оглушённый грохотом, Глетчер почувствовал, что освободился. Освободился окончательно. Вот что имел в виду отшельник! Эльф засветился, и в этом свете исчезли ужасные шрамы с его шеи, и тяжесть с сердца исчезла. Холодное покалывание во рту тоже пропало. Юноша провёл по клыкам языком и почувствовал, что они опять стали прежними. Со смертью Элана чары его над эльфом были развеяны полностью.

      Снова полыхнуло огнём, и серое нездоровое небо будто разломилось на части, со звоном и грохотом полетели вниз его осколки. Глетчер толкнул эльфийку на землю и закрыл её собой. Стеклянный дождь осыпал их. Эльф чувствовал, как больно стекло бьёт его, вонзается в тело сквозь плащ и одежду, настолько острым оно было. Кажется, он даже потерял сознание ненадолго. Но главное, чтобы не задело Карину, а уж он вытерпит.

      Стекло с неба летело около часа, потом перестало. Глетчер рискнул открыть глаза и приподнять голову. Поразило его сверкающее синее небо, какого здесь он прежде никогда не видел. Эльф понял: со смертью Элана страна освободилась от наложенных чар, всё будто ожило, тишина взорвалась птичьим гомоном.

      Глетчер встал, зашатался.

      — Глетчер! — испуганно воскликнула девушка. — У тебя всё лицо в крови!

      Эльф провёл рукой по лицу и посмотрел на пальцы. Золотом светилась на них кровь.

      — Ничего, — сказал он, произнося заклинание, чтобы избавить себя от ран, — главное, что зло сгинуло!

      Он бросил взгляд на развалины замка. Скоро они покроются пылью, порастут травой… С прошлым покончено!

      — Ужасный человек… он был… — содрогнувшись, сказала Карина.

      — Ужасным он был, а вот человеком — вряд ли, — сумрачно возразил Глетчер и сотворил над развалинами священный знак, как дань смерти или в надежде, что душа вампира, если она у него вообще была, успокоится. — Вампир человеком быть не может, он вообще никто.

      До эльфа вдруг дошло: сейчас был день. Как же так? Ведь в замок они вошли вечером, значит, сейчас должна быть ночь. А в небе ярко светило солнце! Наверное, колдовство Элана влияло и на время тоже.

      Из травы прямо у них под ногами вынырнули смешные мордочки мерзости.

      — Ага! — сказал эльф. — И они тоже спаслись!

      Он прищурился и посмотрел вокруг. Тут сразу всё переменилось. Колдовской дух пропал, земля дышала свежестью, эльфу дышалось легко.

      — Никогда ещё не чувствовал такого облегчения, — признался Глетчер. — Хотя радоваться чьей-то смерти…

      Он слегка нахмурился. Наверное, это была совесть.

      — Но ведь он столько зла тебе причинил?

      — Да. Но я должен простить его за это, — сбивчиво сказал эльф, падая на траву.

      — Как это «должен»?

      — У меня в стране это закон. Прощение. Понимаешь? Даже за зло нужно платить добром. Или я не буду эльфом. А я убил его…. — Глетчер спрятал лицо в траву.

      — Глетчер, посмотри вокруг! Эта страна прекрасна, ты её освободил, разве не так?

      Эльф обернулся, лицо его было бледным, без единой кровинки, но постепенно краска вернулась на его щёки.

      — Пожалуй. Надеюсь, я освободил его душу. Быть бессмертным — тяжко, — с усилием выговорил он.

      — Тяжко?

      — Да. Быть вне времени…

      — Тогда я не хочу быть бессмертной! — воскликнула она.

      — Что? Почему?

      — Если это тяжко.

      — Я о вампирской вечности говорил.

      — Не всё ли равно? Вечность, какой бы она ни была…

      Глетчер вынужден был признать, что в её словах есть доля правды, но он был немного растерян:

      — А как же моё предложение? Я ведь обещал…

      — Знаешь, что? Давай сначала до твоей страны доберёмся, а уж там всё решим. Хорошо?

      Глетчер согласился, но в сердце что-то сжалось, заставило дрогнуть.

      — Давай отдохнём, — предложил он, прижимая ладонь к груди.

      Среди луга эльф отыскал подходящее для привала местечко, под одиноко растущим деревом, где была приятная прохладца. Сам Глетчер есть не стал, привалился спиной к стволу, чувствуя, как под корой струится жизнь, и слушая лёгкое дыхание где-то внутри ствола.

      — Спой мне что-нибудь, — попросила Карина.

      — Спеть?

      — Никогда не слышала, как ты поёшь.

      Карина бросила кусок хлеба мозолящей глаза мерзости.

      — Ага, — засмеялся эльф, — и кто теперь их прикармливает?

      — Они ведь мне жизнь спасли.

      — Нет, всего лишь кровь, — без смеха пошутил Глетчер.

      — Мурашки по коже от твоих слов! И не улыбайся так! Ты на того вампира похож, когда так улыбаешься!

      — А? — изумился эльф.

      — Мрачно так… Спой лучше.

      — Только вспомнить бы какую-нибудь песню…

      Ему вспомнилась одна, он запел. Пел он об утреннем солнце, развенчивающем ночную тьму. О том, что свободен лишь тот, кто не боится его силы, смело окунается в его жар, не страшась сгореть…

      Высокий звонкий голос Глетчера разносился над лугом, птицы притихли, слушая его. Мерзость, пищащая над подачкой, тоже притихла, прислушалась, повела ушами и прищурилась. Видимо, песня им понравилась. Во всяком случае, двое даже попытались подпеть.

      — Какая странная песня. Такие поют в твоей стране?

      — Нет, там другие песни. А эта вспомнилась откуда-то… — Юноша и сам не знал, откуда помнил её; быть может, слышал где-то во время своих блужданий.

      И так светло-светло было в синем-синем небе, и так тревожно-тревожно на душе.