Лена не успокаивалась — снова пыталась понять, в чем ее проблема. Только вместо психотерапевта предпочла Марину. Нейрохирург честно пыталась вникнуть, но ловила себя на том, что все это слышала уже несколько раз.
На двадцатой минуте не выдержала:
— Ленок, извини, но ты уже спрашивала. Мое мнение тебе не понравилось.
— Ну, была неправа, — беспечно, словно не ей это было нужно, бросила Лена.
— Я не знаю, что еще сказать.
Михалева задумалась и неожиданно спросила:
— А как думаешь, у Олега сейчас кто-то есть?
— У кого?
— Как у кого? — изумилась медсестра. — У Олега, — повторила она и, увидев, что ее не понимают, догадалась уточнить. — Брагина!
Нарочинская чуть язык не проглотила. При вопросе у нее не возникло никаких ассоциаций. Ну просто потому, что обычно Марина называла мужчину по фамилии — та подходила ему гораздо больше. И характеризовала лучше.
— Понятия не имею, Лен.
— Вы с ним вроде сработались, — стояла на своем Михалева.
«Можно и так сказать», — усмехнулась Нарочинская про себя. А вслух ответила:
— И что? Я о нем ничего не знаю.
Разговор с Леной ее не обеспокоил. К Брагину Марина ничего особенного не чувствовала, что радовало. Захочет быть с Михалевой — ради бога, лишь бы не лгал, пытаясь усидеть на двух стульях.
Впрочем, скрыть у него все равно не выйдет — обо всех своих любовных и не очень историях Лена первым делом докладывала Нарочинской.
***
Олег смотрел на Марину, пришедшую к нему на ужин, и немного беспокоился.
Женщина была задумчивой, слегка вялой и очень уставшей. Последнее было неудивительно: Нарочинская понабрала смен и работала без выходных. Причин такого рвения она, конечно же, не объясняла. Хорошо еще, что завтра отдыхала.
Даже в столь утомившемся состоянии Марина была безумно красивой. Олег залип и не сразу заметил, что привлек этим внимание.
— Брагин, ты чего?
— А ты чего? — прятаться за вопросами и шуточками ему всегда было проще.
Нарочинская нахмурилась:
— Что-то не так?
Олег дал себе воображаемую оплеуху и отрицательно помотал головой:
— Все в порядке, — поспешил успокоить и, решив, что ничего страшного не произойдет, объяснил. — Просто засмотрелся на вас, Марина Владимировна.
— То-то мне кусок в горло не лезет, — фыркнула она. Но Брагин видел, что Нарочинская не всерьез.
Особо не разговаривали, уделив внимание блюдам. А потом в мысли ушла уже Марина. И, кажется, возвращаться не планировала.
Брагин закинул посуду в раковину и вернулся к гостье:
— Марин, ты где?
— Что? — Нарочинская подняла на него прозрачные глаза.
— Да будто не здесь находишься, — объяснил Олег.
Марина вполне искренне улыбнулась, чем успокоила его. Хотя Брагин не был уверен до конца — слишком мало еще знал эту загадочную женщину.
— Задумалась.
Олег подсел ближе:
— Случилось че?
— Просто устала.
— Тем более надо расслабиться, голову отключить.
— Угу, — Нарочинская положила эту самую голову Брагину на плечо.
Он улыбнулся такой сдержанной нежности:
— Хотя мне кажется, ты вообще не умеешь этого делать. Не видел.
— Ты не только видел, ты еще в этом участвовал.
Олег поиграл бровями:
— Это намек?
— Констатация.
Брагин прижал Марину к себе, зарывшись носом в ее волосы, и начал гладить по спине. Нарочинская выдохнула, но все равно осталась немного скованной. Не из-за мужчины, из-за себя — полностью погрузилась в проблемы, умела это мастерски.
Еще и организм всячески саботировал — например, прямо сейчас свело ногу. Видимо, вдобавок к многочисленным мыслям, из-за которых голова казалась очень тяжелой.
— Че такое? — Олег заметил, что Нарочинская сжимает-разжимает пальцы на ноге.
Марина выразительно поморщилась:
— Свело. Сейчас пройдет.
— Так ты на ходулях своих все время, — Брагин, не раздумывая, уложил конечности женщины себе на колени и стал бережно разминать ей стопы. Нарочинская даже пикнуть не успела.
А потом уже не захотела, потому что профессиональные движения стали просто спасением: дискомфорт сначала уменьшился, а затем и вовсе уступил место приятным ощущениям.
«Интересно, Брагин всех желающих массирует или это только мне так повезло?»
— Ты че, массажистом подрабатываешь? — усмехнулась она.
Олег очаровательно улыбнулся, не прерывая своего занятия:
— Не. Я пытался, но я слишком сексуальный для этой работы, — буднично поведал он.
Марина хохотнула:
— В каком смысле?
— В прямом: клиентки домогались во время сеансов, — невозможно было понять, врет Брагин или нет, но что-то Нарочинской подсказывало, что фантазирует. — Эффекта от массажа никакого.
— Так надо было массировать мужчин, — саркастично «подсказала» она.
Олег вытянул губы трубочкой:
— Тю, это неинтересно, — посмотрел на Марину. — Полегче?
Нарочинская кивнула, благодарно улыбнулась, и Брагин опять притянул ее к себе.
— Вино будешь? — через пару минут поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошел к холодильнику.
Марина хмыкнула:
— Хочешь меня споить и повторить ночь после автобуса?
Олег цокнул языком и снова подошел к дивану:
— Ты сама себя споила. И вообще, Нарочинская, хватит везде искать подвох, — возмутился и уже мягче добавил. — Просто хочу, чтобы ты расслабилась, — Брагин разлил напиток по бокалам и вместе с бутылкой поставил их на стол.
Его забота нравилась. Марина коротко рассмеялась:
— Думала, другими методами пойдешь, — так, кажется, ей уже и алкоголь не нужен, и без него несет что-то не то.
Но Олегу подобная откровенность пришлась по вкусу:
— И ими тоже, если хочешь, — он скользнул губами по щеке Нарочинской, а затем захватил губы. Женщина ответила, и Брагин почувствовал, что она улыбается.
Ощущая, что его подозрительно быстро ведет, Олег отстранился и потянулся за бокалами. Когда те опустошились, подлил вновь:
— Может, — сделал невинное личико, — на брудершафт?
— А, в этом дело, — Марина снова залилась приятным грудным смехом.
Мужчине безумно нравился ее низкий голос, особенно когда в нем не было этих начальнических ноток.
— Возражения?
— Да нет.
Нарочинская любила целоваться, с Брагиным — особенно, потому что он делал это изумительно.
Ох. Даже больше чем изумительно.
Марина увлеклась и не заметила, как, отвечая на нежно-требовательные и ласково-предлагающие губы, оказалась в лежачем положении. Пришла в себя, когда Олег, нависая над ней, по очереди убрал бокалы из рук.
Но Брагин тут же склонился обратно, и Нарочинская потерялась в ощущениях. Утонула в тяжелом, будоражащем дыхании. Захлебнулась самодовольством от того, как он реагирует на нее и ее действия.
Марина пахла упоительно: запредельно сладко, но с легкой ноткой горечи, которую все время хотелось распробовать и которая все время коварно ускользала. От поцелуев закружилась голова, несмотря на то, что Олег почти лежал, а от прикосновений тонких пальцев по коже поползли импульсы, приносящие острое удовольствие.
Стенки горла словно склеились. Нарочинская, не переставая гладить Брагина по затылку, потянулась за вином. Понимая, что не достает, отодвинулась и громко выдохнула, когда мужчина перешел с поцелуями на ключицы.
От напитка стало немного легче, и Марина облизнула припухшие губы.
Олег поднял на нее черные глаза со зрачками во всю радужку:
— Так и становятся алкоголиками, Марина Владимировна, — опустился к белоснежной шее.
— Иди к черту.
— А женский алкоголизм неизлечим, между прочим, — Брагин засмеялся и стал зацеловывать лицо.
Нарочинская вдавила пальцы ему в плечи, чувствуя, что внутри все уже не просто горит, а полыхает:
— Ты, видимо, и клиенток своих всех споил.
Губы требовали влаги, во рту катастрофически пересохло, но оторваться от Нарочинской Брагин просто не мог. И терпеть не мог больше, потому проник руками под ее одежду:
— Сами справились, потому что я им не достался.
***
Олег вышел из ванной. Нарочинская неподвижно стояла у окна и на его появление не отреагировала.
— Марин.
Она обернулась и, глядя на Брагина в одном полотенце, улыбнулась. Мужчина уже хотел поинтересоваться, что смешного, но заметил, что у Марины грустные глаза. Или ему показалось.
Олег подошел ближе и взял ее за руки:
— Чего ты?
— Знаешь, сколько градусов на улице?
Не показалось.
— Сколько?
— Двадцать три, — в голосе женщины отчетливо послышались печальные нотки.
— Хорошо же, — осторожно сказал Брагин. — А то уже лето скоро, а мы все мерзнем и мерзнем.
Нарочинская снова улыбнулась, хотя взгляд ее стал еще тоскливее:
— Скоро лето. Так вся жизнь пройдет, и не заметим, — она криво усмехнулась, догадываясь, что скрыть настроение не удалось.
Марина отсчитывала каждый месяц со смерти папы — сегодня был очередной. Естественно, никому об этом не говорила. И старалась держаться.
Олег с детства впитывал эмоции окружающих — так уж он был устроен. Со временем научился отстраняться от большинства посторонних, иначе бы не стал врачом, но в целом ситуация осталась прежней.
Вот и сейчас. Он не мог спокойно смотреть на такую Нарочинскую, хотя не понимал, что творится у нее на душе:
— Давай сделаем, что не пройдет, — бережно прижал Марину к себе и начал целовать щеки. Она осталась безучастной, и Брагин предложил. — Пойдем гулять, а?
— Гулять? — Нарочинская слегка отстранилась.
Олег, почуяв заинтересованность, энергично кивнул:
— Ну да. Тепло же.
— Ты же работаешь.
— Так я с двух, а сейчас, — Брагин глянул на часы, — десять утра. Пойдем?
Он с надеждой заглянул в синие глаза, которые наконец-то начали улыбаться:
— Ну пойдем.