В здание богадельни вернулись по одному. Брагин сразу же рванул к душевым, а Марина, не обращая внимания на окружающих, добралась до ближайшей подсобки и завалилась внутрь.
Тело полыхало, губы пересохли, а руки дрожали, как у алкоголички с пробегом.
Плановых на оставшийся день не было, но Нарочинская слишком хорошо знала, где работает, и боялась, что кого-нибудь обязательно привезут. Надо было успокаиваться, иначе дело могло закончиться катастрофой.
Переживаний добавляло и резко нахлынувшее осознание произошедшего.
Уму непостижимо.
«Доигралась, Марина Владимировна. Приплыли, конечная».
Нарочинская даже представить не могла, что способна на такое безрассудство. Ни с кем у нее не было подобного. Никогда.
Несмотря на сильное влечение к одному конкретному хирургу одного конкретного отделения одной конкретной клиники, Марина была уверена, что может владеть собой в любой ситуации. До сегодняшнего дня была уверена.
А сейчас, когда самообладание дало трещину, размером с Останкинскую башню, стало максимально не по себе.
Что еще может сделать с ней этот мужчина? Кажется, она сама дала ему карт-бланш. Ну просто побоялась, что иначе он не остановится и она уступит, не удержится от соблазна.
Их отношения развиваются слишком стремительно. И Олег влияет на нее сильнее, чем можно было ожидать. Как бы потом не пришлось пожалеть…
«В душ тебе нужно. Желательно в ледяной», — мрачно подумала Марина, вспомнила, что там находится объект ее размышлений, чертыхнулась и уселась на поломанную кушетку.
Сейчас показываться коллегам было не резон. А Брагин не может находиться в душе вечно.
Наверное.
***
Олег сделал все возможное, чтобы не пересекаться с Нарочинской до конца смены. Но даже так было ужасно тяжело.
Затем он вышел, сел в машину и отправил Марине смс.
Боялся, что она передумает и не придет. Но Нарочинская появилась через несколько минут и молча разместилась на заднем сиденье.
— Ты чего?
— Поехали, — она решила не пояснять, что хочет добраться до места живой и здоровой.
Как только за ними закрылась дверь гостиничного номера, Брагин прижал Марину к стене и сбивчиво проговорил, успевая целовать и раздевать:
— Ты завтра не встанешь, Нарочинская.
И почему-то от его обещания улетучились все волнения:
— Гарантируешь? — вкрадчивым шепотом поинтересовалась она.
Олег рыкнул и подхватил женщину на руки.
***
Проснулись хирурги только днем, благо, оба стояли в ночную.
— Брагин, мне неудобно.
Мужчина как ни в чем не бывало продолжил зацеловывать Марине лицо и шею:
— А мне прекрасно.
— Ты тяжелый, — проворчала Нарочинская и ответила на очередной тягучий поцелуй.
— Я высокий, — Олег в бесчисленный раз прошелся губами по белоснежной шее. На которой, кстати, весьма красноречиво расположилось веселенькое трио засосов.
Но Брагин почему-то думал, что Марина не будет ругаться.
Она засопела и упрямо-вредным тоном заявила:
— И тяжелый.
— Ночью тебя все устраивало, — он перелег на свободную часть кровати, однако из нежного капкана рук и ног женщину все равно не выпустил.
— Ночь прошла, настало утро ясное, — назидательно произнесла Нарочинская и потянулась, поймав восхищение в карих глазах. — Брагин, ты медведь.
Олег уткнулся губами и носом в ее волосы:
— А ты еще удивляешься, почему я сладенькое так люблю.
Марина погладила его по щеке:
— Не удивляюсь. Давай вставать.
— Зачем это? — деланно нахмурился Брагин, заглядывая Нарочинской в глаза. Понимал он все, просто дурачился.
И Марина понимала, что он все понимает.
— За хлебом, который с полки, — легонько щелкнула Олега по кончику носа.
— Есть хочешь? — Брагин положил голову Нарочинской на плечо и с детским любопытством разглядывал ее лицо, будто видел впервые.
— А ты — нет?
Он ответил урчанием в животе, но сам с собой не согласился:
— Так для этого не надо вставать. Давай я в номер закажу и продлю его заодно.
— Зачем продлевать?
Олег погладил женщину по талии:
— А зачем куда-то идти? Надо набраться сил перед тяжелым дежурством, — поцеловал Марину в ухо, в ключицу, в плечико, а затем ткнулся ей в шею.
Нарочинская заскользила пальцами по его голове:
— Почему обязательно тяжелым?
— Потому что я не смогу на нем сосредоточиться, — пробормотал Брагин и ласково провел ладонями по ее ногам. Обалдевал порой от ее влияния, но кайфовал не-и-мо-вер-но.
Марина почувствовала, как по телу опять поползли мурашки, но вида не подала:
— Извращенец, — припечатала она и, в противовес себе, обняла Брагина за шею, потеревшись носом о его щеку.
Господи, что она с ним творит….
Олег никак не мог отлепиться от Марины и перестать упиваться ею. Нарочинская губила его, воскрешала и снова губила. И это было так невыносимо и сладко…. А еще Брагину казалось, что их отношения изменились. В лучшую сторону. И дело было не только в обалденной ночи.
— Язва.
— Сам гастрит.
Он потянулся к женским губам:
— Поцеловала бы лучше, чем болтать.
— Может, я не хочу, — мастерски изобразила привереду Марина. Ей нравилось прикасаться к Олегу: к его умелым губам, вечно небритому лицу, мощной шее и сильному телу. Было в этом что-то бесконечно притягательное. Именно с ним, потому что раньше ей нравились совсем другие мужчины.
Это удивляло. А еще она понимала, что они ведут себя как дураки.
— Нельзя.
— Что «нельзя»? — усмехнулась Нарочинская. — Не целовать?
Олег посмотрел на нее сжигающим пьянящим взглядом и сразу после расплылся в улыбке, готовой составить конкуренцию Чеширу:
— Ага.
— Наглая ты морда, Брагин, — Марина сощурилась.
Он сделал большие глазки. Нарочинская усмехнулась и поцеловала «морду» в щеку. А потом в другую, чувствуя, как под губами образуется трогательная впадинка.
— Какие у вас невинные поцелуйчики, Марина Владимировна, — закапризничал Олег. — Вы при свете дня стесняетесь, что ли?
— Я целюсь в ямочки, отстань.
— Желание загадываешь? — довольно хмыкнул он.
— Брагин, заткнись, а?
***
Когда с хиханьками все-таки было покончено, а Олег общался с персоналом гостиницы, Нарочинская села. И тут же с глубоким вздохом легла назад.
Брагин слово сдержал — встать действительно оказалось сложно, потому что ныли, кажется, все имеющиеся мышцы. Даже те, которые в «марафоне» не могли участвовать по определению. Хотя Олег сам себя превзошел, конечно. Он всегда был страстным, но сегодня… Марина почувствовала, как кровь прилила к щекам, и порадовалась, что не краснеет.
Досадно было, что сам Брагин держался бодрячком, будто и не уставал.
«Попросить его за мазью сбегать, что ли?» — подумала она и зарылась лицом в подушку.
Мужчина как раз закончил говорить, отложил телефон и насторожился:
— Че такое?
— Ничего, — пробурчала Нарочинская, оставаясь в том же положении. — Изверг.
Она не видела лица Брагина, но могла поклясться, что на нем появилась лукаво-самодовольная улыбочка:
— А нечего меня было соблазнять. Я парень слабый, любвеобильный, — Олег снова опустился рядом с Мариной и поцеловал ее в плечо.
Женщина повернулась в его сторону:
— Ну да, ты у нас главная жертва, конечно.
Брагин продолжал улыбаться, но выглядел уже немного взволнованным:
— Так болит? Хочешь, массажик сделаю? — виноватым голосом предложил он и в мгновение стал нежным плюшевым мишкой.
— Давай, — она не стала храбриться. — Но мне бы до душа сначала добраться.
— Да не вопрос, — отозвался Олег и, прежде чем Нарочинская осмыслила его слова, подхватил ее на руки и понес в сторону ванной. — Могу даже из лейки полить.
— Грехи замаливаешь?
Брагин насупился и театрально запричитал:
— Ты щас довыпендриваешься. Я ее, значит, на руках таскаю, — поставил Марину рядом с кабинкой и стал регулировать воду. — Спину надрываю… — Нарочинская звонко шлепнула его по лысине, и Олег ойкнул, решив не продолжать.
— Потрогай, как водичка? — уже нормальным голосом спросил он.
— Нормально.
— Ну давай, не тормози, — Брагин убедился, что Марина благополучно преодолела те полтора шага, которые потребовались, чтобы оказаться в душевой кабине, и пояснил. — Нам еду принесут через двадцать минут.
Нарочинская приняла серьезный-серьезный вид:
— А тебе мыться не нужно?
У Олега вытянулось лицо:
— Ты серьезно?
— Как хочешь.
Марина стала закрывать дверцы, но Брагин не дал ей такой возможности и мигом запрыгнул в кабину:
— Не перестаешь меня удивлять, Марина Владимировна, — удовлетворенно-восхищенным голосом сообщил он и притянул Нарочинскую к себе.
Она уперлась ладонями мужчине в грудь, увернулась от настырных губ и невинно произнесла:
— Олег Михайлович, я вообще-то помыться предлагала, чтобы успеть до завтрака, а вы о чем подумали?
Оценив его обескураженное лицо, Марина засмеялась. Но быстро замолчала, потому что Брагин прижал ее к стенке и поцеловал.