— Привет, — Нарочинская ответила на поцелуй, вручила Брагину пирожные и заметила. — Пахнет обалденно!
— Рука мастера, — Олег поиграл бровями и обнял гостью свободной рукой. — И снова здравствуйте.
Хирурги виделись сегодня, но мельком, потому что трудились на разных операциях.
Нарочинская усмехнулась:
— Фломастера, — сняла обувь, прошла в квартиру и удивилась. — Как у тебя чисто…
— Ты на что намекаешь? — попробовал обидеться Брагин.
Марина повела плечом:
— Да ни на что. Просто не похоже на место, в котором жили два мужчины.
— Это Куликов включил режим домохозяйки напоследок, — Олег потянул женщину к столу.
Он был рад, что Серега нашел жилье и съехал. Нет, общество Куликова особо не напрягало, просто Брагин начал понимать, что хочет видеть Нарочинскую в родных стенах. А при Сергее это, естественно, было невозможно.
Марина с удовольствием наблюдала, как захлопотал хозяин квартиры: отложил пирожные, включил чайник и стал накладывать в тарелки плов. Брагин давно обещал накормить Нарочинскую этим блюдом.
Олег был таким милым сейчас, что не улыбаться не получалось.
— Чего ты? — непонимающе посмотрел на нее мужчина.
Марина покачала головой из стороны в сторону. Брагин приземлился рядом и подвинул к ней тарелку:
— А че хитренькая такая?
— А че, — передразнила Нарочинская, — нельзя?
И посерьезнела, когда Олег стал обводить пальцами контур ее лица:
— Можно, — вырвалось у него. — Тебе все можно.
Она посмотрела Брагину в глаза и с внутренней дрожью осознала, что последнее время проваливается в них слишком часто. Выразительные, насыщенного темно-карего цвета, порой только они и выдавали истинное настроение Олега.
Нарочинская потянулась к его губам. Олег ответил, и Марина почувствовала, что он еще и улыбаться успевает.
«Зараза такая, что ты со мной делаешь…»
Брагин словно мысли прочитал:
— Че ты творишь, — хрипло простонал он, практически не отрываясь от женщины. Ведьма она, не иначе.
— Возражения?
— Никаких, — выдохнул Олег и чудом отодвинулся, — просто плов остынет, а я старался.
— Ну, если плов, — усмехнулась Марина, прекращая мучить и себя, и мужчину, — то ладно. Уговорил.
***
— Вкусно?
— Вкусно.
— Тогда целуй, — Брагин указал на щеку и, получив желаемое, ткнул в другую.
Хотел ткнуть и в губы, но Марина отстранилась:
— А чай есть? — Олег развел руками. — Совсем никакого? — расстроено протянула она.
— Не люблю его, — Брагина передернуло. — Если хочешь, куплю.
Удержаться было не-воз-мож-но:
— Чай или Лену?
Олег закатил глаза:
— И ты туда же. — Нарочинская рассмеялась, и он пробурчал, вставая. — Хорош прикалываться, надо мной и так уже все стебутся.
— Ну прости, — Марина тоже встала и погладила Брагина по плечу. — Просто ты так энергично улепетывал от нее сегодня.
Олег веселья по-прежнему не разделял:
— Не только сегодня. Марин, — страдальчески посмотрел на женщину, — она ненормальная у тебя, да? Я двадцать раз дал понять, что рассчитывать не на что, а она все лезет. Видит цель и не видит препятствий! Сектор «Приз» на барабане, блин!
— Хочешь, я с ней поговорю? — Нарочинская обняла Брагина за шею и стала массировать. — Скажу, что она палку перегнула совсем, так тебя достала, что ты ко мне на поклон пошел, несмотря на наши напряженные отношения.
— А просто сказать, что мы вместе? — он положил руки Марине на талию.
— Может не поверить или решит, что я назло. А потом еще всем в Склифе растрезвонит.
Олег скорчил самую печальную физиономию из своего арсенала:
— Как ты с ней общаешься вообще? Никогда не понимал.
— Надо было с кем-то, — женщина пожала плечами. — И специалист Михалева хороший, поэтому я и позвала ее в Склиф. Не знала, что так выйдет, — извиняющимся тоном произнесла она. — Лена не вела себя так раньше.
Брагин, выпустив пар, успокаивался. Или же в этом была заслуга Нарочинской:
— Работать и общаться — разные вещи. У нее же с тобой ничего общего.
— Противоположности притягиваются.
— Хочешь сказать, я похож на Михалеву? — словно того и ждал, «испугался» Олег.
На лбу Нарочинской отчетливо проявился значок загрузки.
— Что, прости? — через паузу спросила она.
— Ну как, мы с тобой тоже противоположности и тоже притянулись, — Брагин лукаво усмехнулся.
— Мы в других, — Марина хмыкнула, — плоскостях противоположности.
— Плоскостяяях? — Олег поднял одну ладонь до лопаток женщины и наклонил ее назад, спокойно удерживая параллельно полу.
Нарочинская посмотрела на него с каменным лицом, хотя внутри испуганно екнуло. Все-таки юмор у Брагина иногда был излишне своеобразным.
— Ты дурак?
— А че, так заметно?
— Я тебе сейчас нос откушу, — сощурилась, примеряясь.
Олег плавно вернул ее в вертикальное положение:
— Так, ты не барагозь мне тут. Кстати, — он нехотя отпустил Марину и под ее любопытствующим взглядом направился к шкафу.
— Ты собрался от меня там прятаться?
— От тебя спрячешься, как же, — Брагин достал с полки два свертка, вернулся и протянул гостье. — Держи.
Когда Нарочинская обнаружила красивые мягкие пижамы — голубую и сиреневую, чем-то похожие на комплекты, которые она носила дома, то растерялась:
— Что это?
Олег неловко пожал плечами:
— Твое теперь.
— А было чье? — продолжала тупить Марина.
Брагин сам не понял, почему смутился:
— Ничье, на помойке подобрал, — проворчал он. — Постирал, зашил. А то сколько можно у меня вещи таскать, — деланно возмутился, видя, как на лице Нарочинской проступает понимание.
На самом деле Олег обожал любоваться Маринкой в его одежде. Любой. А еще лучше — без. И знал, что Нарочинская это знает. Но… захотелось купить для нее что-то домашнее. Быть может в знак того, что Марину у себя дома он рад видеть в любое время.
Ее накрыло совершенно глупой волной тепла. Брагин, этот романтик неотесанный, сам решил купить ей пижаму. И купил. Даже две, сменные.
Брагин. Купил. Ей. Пижаму. Брагин!
Нарочинская лучезарно улыбнулась, аккуратно положила подарки на стул и прильнула к мужчине:
— Какой вы сентиментальный, Олег Михайлович.
От вкрадчивого шепота и ладоней, скользящих по его телу, у Олега отключился мозг, а сердце запело.
Эта женщина точно чародейка. Ничем другим такое ее влияние объяснить нельзя.
***
Уже позже, лежа у Брагина на груди, Марина вернулась к предыдущему разговору — все-таки внимание Михалевой к Олегу напрягало и ее:
— Вообще странно вышло, конечно. Ленка заявила, что ты ей нравишься, вскоре после того, как мы сошлись.
Он хотел возмутиться, мол, зачем тащить медсестру еще и к ним в постель, но расслышал в голосе Нарочинской легкое беспокойство. Впрочем, серьезно на тему Михалевой Брагин говорить все равно не мог, поэтому хитро поинтересовался:
— А ты и приревновала, да?
— Делать мне больше нечего.
— Ну да, ну да, — иронично согласился он, многократно целуя женщину в нос.
Марина потерлась о губы, прижимающиеся к ее лицу, и буднично отметила:
— Ты себя не видел, когда я с Лазаревым разговариваю.
— А ты не разговаривай, — с готовностью предложил Олег и запустил пальцы в ее локоны.
— А ты губу закатай, — парировала Нарочинская, наслаждаясь прикосновениями.
— Поможешь?
— Давай попробуем, — провела кончиком языка по нижней губе Брагина, из-за чего его бросило в жар.
Целовались долго, как любили оба. И, конечно же, только поцелуями дело ограничиться не могло. Опять.
Потом договорят.
***
Марина была фантастически красивой женщиной. И дело было не только в яркой внешности и правильных чертах лица.
От ее улыбки у Брагина все замирало внутри, а от понимания, светящегося в синих глазах, хотелось таять как асфальт на солнце. Олег и не знал до Нарочинской, что ему так не хватало понимания окружающих. Хотя бы молчаливого. А Марина понимала. Не задавая лишних вопросов, понимала.
Выразительное вскидывание бровей, задумчивое покусывание губ, язвительное закатывание глаз, непривычная Брагину сдержанность — все это успело стать для него чем-то нужным и как будто бы родным. А еще Марина очень, очень вкусно пахла.
С Брагиным было упоительно хорошо. До калейдоскопа в глазах, бесконечных мурашек по коже и неподконтрольного желания улыбаться. А самое главное, что это «хорошо» постелью уже не ограничивалось.
Да, Марина с Олегом мало друг друга знали и не фанатели от некоторых привычек. В остальном же… кажется, у Нарочинской несколько лет не было мужчины, с которым ей было бы настолько комфортно.
Их отношения развились удивительно быстро, а ее мнение о Брагине поменялось сильнее, чем о ком-либо другом. И странно было теперь осознавать, что всего этого могло просто не случиться.
— О чем думаешь? — Олег поцеловал ее в ушко.
Марина поставила подбородок ему на грудь:
— Да вспомнилось, как мы с тобой общались до автобуса.
Сказала — и ощутила, как Брагин напрягся:
— Ты жалеешь, что ли?
— О чем?
— Ну, — он замялся, но все же озвучил, — о нас.
Внезапно стало страшно, что Нарочинская скажет, что никаких «нас» нет и быть не может.
— Просто удивительно, что так сложилось.
Сказала — и почувствовала, как Олег расслабился.
— Жизнь — вообще штука удивительная, — он увлек Марину в затяжной поцелуй, после чего вернулся к теме, словно и не отвлекался. — А к Лене не ревнуй, она не в моем вкусе.
— А что, есть те, кто в твоем? — вскинула бровь Нарочинская, выравнивая дыхание.
Брагин кивнул:
— Одна. Синеглазая язва с дурацким характером.
— Извращенные у тебя предпочтения, конечно, — якобы обеспокоилась она. — Лечиться не пробовал?
— Не, — Олег поцеловал «язву» в висок, — мне так нравится.
Марина закатила глаза:
— Ненормальный.