Саймон вернулся домой поздно — сегодня в Иерихон доставили очередную партию «гуманитарной помощи», как они это называли между собой. Ящики с запчастями, два больших ремонтных стенда со всем полагающимся оборудованием, плюс немного офисной мебели. Итого две больших фуры — и всё надо было описать, оформить, определить что-то сразу по отделениям, а что-то на склад. Ну и, собственно, разгрузить и расставить. К счастью, часть андроидов, чьи модели были предназначены для тяжёлой работы, не подалась после девиации в менеджеров и кулинаров — а это часто случалось с обретением свободы, по крайней мере в первое время. Всем хотелось попробовать новое, а не продолжать то, чем они занимались всю прошлую жизнь. Это создавало определённый… дефицит в простой рабочей силе, так как далеко не каждый андроид был технически предназначен для того же поднятия тяжестей. Но в подручных у Саймона такие андроиды были, и это сильно облегчало ему жизнь и работу.

Тем не менее, провозиться пришлось долго, и когда он вернулся, Маркус уже давно был дома и что-то читал на терминале, периодически странно и кажется нервно хихикая.

— О, привет, Саймон. Я как раз тебя жду. Нам нужно серьёзно поговорить.

Маркус попытался сурово нахмуриться, но было видно, что ему по прежнему смешно. А значит ничего страшного не случилось.

— О чём? — спросил Саймон, проходя мимо, чтобы переодеться.

— О твоём имидже.

— Что? — Саймон даже уронил только что снятый свитер — в белых деловых рубашках фуры разгружать было несподручно.

— Ну, образ, который ты предъявляешь публике.

— Я знаю, что такое имидж, но не понимаю, что тебя в нём не устраивает. Я вполне представительно выгляжу на встречах, культурно разговариваю и не позволяю себе никаких провокационных высказываний, что иногда ещё может по старинке выкинуть Норт.

— У Норт всё нормально — от неё этого и ждут. Поэтому её я пожалуй даже попрошу позволять себе это чаще.

— А ну подвинься. Что за нововведения? — Саймон устроился на диване рядом и тоже заглянул в терминал. Там был открыт какой-то молодёжный форум — обсуждали одну из недавних встреч.

— На самом деле — ничего нового, просто очередные рекомендации от моего пиар-менеджера. В том же ключе, что и раньше, только теперь она взялась за вас.

— Любопытно. И что же за образы она нам создала?

— Она их не столько создаёт, сколько анализирует уже сложившиеся в массовом сознании — а они часто очень отличаются от действительности — и даёт советы, как их скорректировать или поддержать, смотря что нужнее. По её мнению очень полезно бывает соответствовать уже существующему в головах образу, даже если он не совсем правдив. Это даёт положительный отклик — людям нравится получать подтверждение своим предположениям.

— Хорошо, и как это касается меня?

— Понимаешь, твой сложившийся образ по каким-то причинам настолько далёк от реального положения вещей… что я даже вначале не поверил, прочитав. И полез проверять по форумам. Но она права, почему-то большинство людей считает тебя хрупким.

— Каким?!

— Вот, сам смотри.

— «Хрупкий, ранимый, милый, преданный делу, — ну хоть где-то попали, — трогательный, беззащитный», — серьёзно?!

— Я сам в шоке, честно. Понятия не имею, откуда они это взяли. Впрочем, это по большей часть с женских форумов, а у них там всё странно.

— А точно списки не перепутаны?

— Думаешь, Норт это подходит больше?

— Аргумент. И ты теперь хочешь, чтобы я этому соответствовал?

— Не всё время, конечно — только на публике. И не прям всему, но… просто старайся не делать ничего, что могло бы разрушить этот образ. Может нам и на руку, что тебя так странно воспринимают. У нас же не только друзья среди людей есть.

— Хорошо, что только на публике. А то в следующий раз сам пойдёшь фуры разгружать.

— Да уж, мебель публично лучше не носить, — рассмеялся Маркус. — Хрупкий ты мой.

***

Встреча началась с небольшой неразберихи — один из представителей компании оказался иностранцем и был в сопровождении личного переводчика. Пока Саймон улаживал связанные с этим организационные вопросы, все расселись за столом, и ему места не осталось. Вряд ли это можно было считать проблемой — запасные стулья стояли тут же вдоль стены, но…

— Маркус, ты не мог бы мне помочь? — мило улыбнулся Саймон, трогая его за плечо.

— Что? — удивился Маркус.

«Ты запретил мне публично носить мебель», — напомнил Саймон по внутренней связи, не прекращая кротко улыбаться.

— А, сейчас.

Маркус подскочил, принёс несчастный стул, успев раньше спохватившихся организаторов, и подвинул его к столу.

— Спасибо. — Саймон явно наслаждался маленькой местью за вынужденный кроткий образ.

Публика, впрочем, особенно её женская часть, почему-то оказалась очень довольна.