Дубровская по очереди посмотрела на каждого из гостей и уже привычным движением сложила руки на животе.

Как же всё изменилось за два года. И все изменились. Она рассталась с мужем, Брагин — женился на Михалевой, развелся, снова сошелся с Нарочинской и опять разошелся. Точнее это Маринка с ним разошлось.

Хорошо еще, на день рождения пришла, а не отказалась под каким-то предлогом, как в прошлый раз.

Куликов женился, Таня рассталась с Яном, Салам чудом остался жив после общения с родственниками бывшей девушки, а потом, вроде бы, стал встречаться с кем-то еще.

Женя уехал, Эмма с Тамаркой уехали, Пастуховы уехали. Лены и Яна также не было — но по ним, по понятным причинам, никто не грустил. Сестра тоже отсутствовала: заболела и обещала появиться, когда поправится. Из «новеньких» пришли только Куликов, который два года подряд дежурил именно в день рождения Дубровской, и Саша Покровская.

Нина даже не стала звать гостей на дачу — ограничилась квартирой. Все равно все влезли.

Сначала обстановка была неловкой: год выдался тяжелым, сюрприза не готовили, сил на бурное веселье тоже не было. А еще все с опаской поглядывали на Олега и Марину. Но те старательно прикидывались, что ничего не произошло, поэтому народ потихоньку расслабился.

А потом настало время дарить презенты.

— Пусть всегда будет Нина, пусть всегда будет солнце, пусть всегда в вашей хате будет очень светло, — нараспев произнес Брагин и вручил Дубровской ночник с узором.

— Красота какая, — восхищенно цокнула именинница и чмокнула друга в щеку. — Спасибо!

— А ты думала, — он поиграл бровями, но осекся, увидев, что Нина смотрит уже не на него. Проследил за ее взглядом и увидел лицо Нарочинской. — МаринВладимирна, ты че?

Марина повела плечом и, забыв обо всех напутственных словах, протянула Нине коробку, перевязанную бантом. Когда Дубровская достала подарок, засмеялись все: Нарочинская подарила точно такой же ночник.

— Нормально, — обрадовался Олег. — А у тебя каким цветом горит?

— Сиреневым.

— А, ну вот. А у меня желтеньким, — поведал Брагин, не прекращая улыбаться. Вроде глупость такая, но стало очень приятно от подобного совпадения. Особенно если учесть, что он покупал подарок в Америке.

Нина тоже обрадовалась:

— В каждой комнате красиво теперь будет. Спасибо, ребят! — чмокнула и Марину.

— Ага, — поддакнул Брагин. — А то живешь как в сарае.

Дубровская даже возмутиться не успела, как Марина шлепнула Олега по плечу.

— Ты че дересся?

— А ты че языком треплешь?

«Интересные у вас отношения, конечно», — подумала Нина. Остальные гости затихли, не понимая, как реагировать и надо ли это делать вообще.

Только Лазарев затихнуть не мог. У него был тяжелый день, в течение которого пришлось пообщаться с двумя блюющими пациентами, одной ипохондрической дамой и одним скандальным товарищем с расстройством желудка. А еще Костя хотел любым способом привлечь внимание Саши:

— Олег Михалыч, у вас что, один разум на двоих с Мариной Владимировной?

— Так это, Нарочинская со мной мозгом поделилась по доброте душевной. А то я сорок лет без него жил, — с готовностью парировал Брагин.

Марина выразительно закатила глаза, но на Лазарева это не произвело должного впечатления:

— Я, кстати, раньше вас боялся, — сообщил он Нарочинской, — думал, вы злая.

Салам прикрыл лицо ладонью, чтобы не видеть этого позора. Таня Третьякова хихикнула. Куликов хмыкнул. Покровская только головой покачала. Нина и Брагин замерли в ожидании.

А Марина… Марина слишком устала, чтобы контролировать то, что говорит. Тем более что окружающие знали об их с Олегом сложных отношениях. Да и вообще — костяку экстренного отделения она хотя бы немного доверяла:

— Я и была злая, пока Брагина не встретила.

— Научил добру, стало быть? — уточнил Олег. Он смотрел на Марину, не отрываясь, и даже не думал это скрывать. Слишком соскучился.

— Вручил насильно, без возможности отказаться, — отшутилась Нарочинская и поймала на себе сочувствующий взгляд Саши.

Остальные снова рассмеялись, и вручение подарков продолжилось. А затем перетекло в привычные песнопения под гитару.

***

— Вы сильно-то не напивайтесь, — напомнила именинница. — Завтра на работу.

— Ну и че? — поинтересовался Куликов, вливая в себя очередную порцию.

— Капчо, — передразнила его Нина. — Мало тебе от Меркуловой влетело, да?

— А че было? — тут же заинтересовался Брагин.

Сергей поморщился как от зубной боли:

— Ничего, просто ей не на ком сорвать злость.

— Опаздывать на работу не надо, — возразила Дубровская. — Меркулова — нормальная, просто за дисциплину ратует.

— Зануда она, — пробурчал Куликов. — Жизнь, поди, не удалась, вот и бесится.

Гафуров с ним не согласился:

— А мне кажется, она хорошая. Объясняет, на вопросы отвечает, оперирует здорово. Я даже засмотрелся, — бесхитростно признался он.

— Да тебе все хорошие, — хмыкнул Сергей.

Нарочинская пожала плечами:

— Я с ней оперировала пару раз, подтверждаю слова Салама. А что строгая, — так начальница такой и должна быть, — добавила с почти неуловимой грустью.

Нина почувствовала смену настроений и поспешила отвлечь окружающих недавно отрытыми фактами:

— Между прочим, жизнь у Меркуловой вполне удалась. Она больше двадцати лет замужем. Муж за ней периодически заезжает. На иномарке хорошей, кстати.

— С чего ты взяла, что муж? — удивилась Таня. — У нее вроде кольца нет.

— Не все их носят в наше время. И дочка у нее взрослая, в институте учится и работает.

— Как это? — не понял Костя. — Это где она так учится?

— Ну, не в меде точно, — фыркнула Дубровская. — Что-то с компьютерами.

— А сколько ей лет? — спросила Третьякова. — А то я понять не могу.

Нина кивнула:

— Я тоже не могла, в дело заглянула. Она на год старше меня.

***

Нарочинская зашла на кухню и замерла. У окна стоял Олег и курил в форточку.

Кажется, он ее не заметил, поэтому Марина аккуратно поставила тарелки в раковину и решила тихо уйти.

— Мариш, — позвал Брагин, не оборачиваясь.

Нарочинская подошла ближе:

— Ты же бросил.

— Бросил, — эхом отозвался он. Сначала он бросил, а потом его. Как сигарету. Ну а что? Оба вредители.

Интересно, если минус на минус дает плюс, то почему тут не получается…

Курение хотя бы ненадолго возвращало в то время, когда они с Мариной были вместе — в их первый заход, еще до его женитьбы.

— А?..

— Духи. Шаги. Дыхание, — перечислил Олег и, кинув окурок в пепельницу, опустился на диванчик. — Посиди со мной.

Марина проглотила ком в горле и разместилась рядом, но на мужчину не смотрела. Не по себе стало. Одно дело — пикироваться при посторонних, а совсем другое — вот так, наедине, будто ничего и не произошло. И даже не в Склифе.

Впервые с того момента, как Брагин съехал.

— Марин, — мужчина достал из кармана футляр и протянул. — Это тебе.

В футляре оказались солнцезащитные очки. Достаточно дорогие и одной из тех фирм, которые Нарочинская ценила. И модель ей подходила.

В Олеге умер стилист, что ли? Или Эмма помогла?

— Но это же у Нины день рождения, — растерялась женщина.

Брагин улыбнулся:

— А это без дня рождения. Твои же сломались. Только до весны долго еще.

Марина только головой покачала: надо же, запомнил.

— Спасибо.

— На здоровье, — он помолчал и спросил. — Как ты?

— Нормально. Ты как?

— Аналогично, — Олег глубоко вздохнул и, не удержавшись, погладил Нарочинскую по тыльной стороне ладони. Марина вздрогнула, но руку не убрала.

— Как Тамара?

Он кивнул:

— Хорошо. На Эмку очень похожа, — открыл галерею в телефоне и протянул его Нарочинской.

— Правда, — согласилась она, разглядывая фото. На одном из них Тамара сидела у Брагина на руках и обнимала его за шею. Сам Олег тоже выглядел счастливым. — Но у нее брови и губы как у тебя. И ямочки.

— Доминантный признак, мать его, — хмыкнул мужчина и чуть помрачнел. — Она называет меня Паполег. Это типа гибрид папы и Олега. А то у нее там еще один есть, — он скривил губы в напряженной улыбке.

Нарочинская ненадолго прикоснулась к его плечу:

— Оригинальностью в тебя пошла. Тоже доминантный признак, наверное.

— Это да, — согласился Брагин. — Томка обижалась на меня сначала сильно. Что я не приезжал, потом вроде ничего.

— Ты молодец, что собрался. Вам обоим это важно.

Олег заглянул Марине в глаза и провалился. Без возможности и желания выбраться назад:

— А тебе что важно?

— Ты о чем?

Раньше мужчина терпеть не мог, когда Нарочинская прикидывалась непонимающей. Но сейчас был рад даже такому разговору: ноющая на постоянной основе боль как будто утихла. Брагин понимал, что потом она вернется, и ловил момент.

— Ты правда меня считала другим? Расскажешь?

— Зачем тебе? — Марина знала, что он не станет меняться из-за ее слов. Да и не считала правильным меняться в угоду другим, если самого все устраивает. А Олега явно устраивало.

Он отвел взгляд:

— Чтобы знать.

Нарочинская покусала губы, формулируя, и заговорила:

— Мне казалось, я тебе важна. Пусть не на первом месте, но в тройке. Что ты действительно хочешь быть со мной, а не потому, что тебя поставили перед выбором.

Марина говорила тихо и спокойно. Полностью приняла ситуацию и смирилась с тем, что та принесла:

— Чувствовала, что ты обо мне беспокоишься, пытаешься понять и помочь. Не потому, что всем помогаешь, а потому, что это я.

У Брагина перехватило дыхание.

— Ты так думала, пока я с Леной не связался? — уточнил он, стараясь игнорировать острые мурашки, побежавшие по коже.

Господи, на кой черт он тогда предложил понести вещи. Михалеву пожалел, придурок, на свою голову. Да ладно он сам, хрен бы с ним. Маринке сделал плохо! Она же тем утром почти решилась быть с ним по-человечески. Теперь Олегу так казалось.

— Твое приглашение-то в силе еще?

— Пароль «всегда».

Нарочинская качнула головой из стороны в сторону:

— Пока ты не женился. Поэтому после Хаева к тебе и ломанулась.

— И ушла потом, — без упрека напомнил Брагин.

Но Марина и не забывала:

— Это было унизительно. И страшно.

— Страшно? — Олег напрягся. Они никогда не обсуждали тот период, и Брагин не знал, что было у Нарочинской в голове тогда.

— Не верила, что Михалеву бросишь. Или что еще кого-то не найдешь, тебе, в принципе, и искать не надо было, — женщина приподняла левый уголок губ, помолчала и добавила. — Но все равно не думала, что ты на ней женишься.

— Да я сам не думал, — криво ухмыльнулся он.

Марина понимающе кивнула:

— Вот после этого ты стал другим. Или был изначально — не знаю.

Обиды у нее уже не было — внутри зияла бесконечная пустота.

Брагин хотел что-то ответить, но рядом с кухней послышались голоса. Нарочинская встала и, не оглядываясь, вышла в коридор.