— Карли, проснись, — едва слышно раздаётся где-то по ту сторону реальности.

Карли дёргается и недовольно фыркает. Ей хорошо и уютно, а тот, кто её зовёт, хочет это состояние прервать. Непорядок.

— Просыпайся давай.

Голос приближается. Во сне он как золотисто-голубая прохладная река, которая проникает в уши, заполняя голову приятным звоном. На губах появляется улыбка. Карли хочется обнять эту реку, вобрать её в себя, выпить до дна, чтобы она навсегда осталась внутри.

— С ума сойти. — Голос меняется, наполняясь усталостью. — Эй, Карли!

Плеча касается что-то, и Карли вырывает в реальность так резко, что судорожный вдох застревает в лёгких пробкой. Закашлявшись, она испуганным взглядом выхватывает в наступающих сумерках лицо Ника и почти успокаивается, но затем вновь напрягается. Полусонное сознание подсовывает мысль, что она всё ещё лежит в его кровати.

Ник, хмыкнув, растирает лицо ладонью, пока Карли медленно приходит в себя.

— Который час? — хрипло бормочет она, ища глазами будильник.

— Восемь вечера, — сухо отвечает Ник. Он сидит рядом, скрестив руки на груди, и нечитаемым взглядом сверлит её лицо.

Карли становится не по себе, внутри поднимается не самое приятное ощущение: будто она украла печенье с верхней полки шкафчика и мама догадалась об этом только потому, что увидела крошки на губах. Идеальное преступление провалено, пришло время наказания.

Ник, не произнося ни слова, смотрит, как Карли приподнимается и ерошит ладонью волосы, после чего подползает к краю кровати и, свесив ноги, нащупывает тапочки.

— Извини, — произносит она, наконец. Он имеет право сердиться. На его месте она бы начала общение с крика «Выметайся!», как бы по-детски это ни звучало.

Ник вздыхает и отворачивается к окну. Настолько упорное продолжительное молчание совсем на него не похоже. Карли настороженно замирает, краем глаза разглядывая его профиль.

— Ты не ночевал дома, — решив зайти издалека, говорит она.

— И что? — Ник демонстративно не смотрит в её сторону.

В горле Карли появляется зуд, но она проглатывает его, чтобы не накалять и без того напряжённую обстановку. Поругаться по поводу свинского отношения никогда не поздно, сейчас главное — попытаться наладить то, что каким-то чудом ещё не рухнуло.

— Мог бы позвонить и предупредить, — вздыхает она и тоже смотрит к окну. Нахмурившись, она смутно припоминает, что видела что-то перед тем, как заснуть, но память упорно ускользает, мешая поймать картинку за хвост.

Ник хмыкает и поджимает губы. Карли не нравится его настроение.

— Где был? — спрашивает она, уже зная, каким будет ответ.

— У армии женщин, — вяло огрызается Ник. Он закрывает глаза, трёт переносицу пальцами. — Ты же вчера ясно дала понять, что я могу катиться на все четыре стороны.

«Вчера».

Карли дёргается. Губы опять начинают гореть, по щекам расползается румянец. Желание прижать ладони к лицу становится практически невыносимым, но Карли сдерживается. Она поворачивается к Нику, сглатывает, а он, покосившись на неё в ответ, неожиданно разражается смехом.

— Ты совсем не умеешь скрывать эмоции, — вернув голосу привычное ехидное звучание, говорит он. — У тебя на лбу всё написано.

Карли отводит взгляд. Он прав.

«Почему ты поцеловал меня?»

«Почему ты такой осёл?»

«Почему именно ты?..»

Ощущение, будто в рот натолкали жгучего перца: язык распухает, зубы ноют, слова застревают в горле — столько всего вертится в голове, что кажется, будто её сейчас разорвёт. Карли судорожно сглатывает, борясь с накатившими чувствами.

— Мне уйти? — спрашивает Ник, когда молчание затягивается.

Карли пугается. Вцепившись в его рукав, она отчаянно мотает головой. Нет, этого она точно не хочет.

На лице Ника мельком проскальзывает непонятное выражение, затем он бережно обхватывает руками вздрогнувшие плечи и прижимает Карли к груди. Она чувствует, как его подбородок упирается ей в макушку, и снова сглатывает.

«Почему, Ник?»

«Почему?»

Вопросы заполоняют её целиком, но задавать их она не торопится — слишком боится ответов. Боится, что они могут её шокировать. И Ник это знает, поэтому тоже молчит. Видимо, правда действительно тяжела для восприятия.

— Ник, — шепчет Карли, зажмуриваясь, — я хочу, чтобы всё стало, как раньше.

Ник напрягается, крепче стиснув её плечи. Его грудь вздрагивает, из-за чего дыхание сбивается, а сердце начинает биться быстрее. Несколько мгновений он будто борется с собой, после чего всё-таки разжимает руки и выпускает Карли из объятий.

— Извини, — говорит он и, отвернувшись, встаёт.

Карли удивлённо моргает, пытаясь понять, за что он просит прощения. Язык чешется спросить, но слова по-прежнему не идут, поэтому Карли молча провожает взглядом спину Ника, пока он не доходит до двери комнаты. Распахнув её, он сухо бросает:

— Я сегодня не приду.

Карли беспомощно вскрикивает, едва не падает, пытаясь быстро слезть с кровати. Выскочив в коридор, она слышит, как хлопает входная дверь, и беспомощно опускает руки. Всё существо наполняет такой отчаянный вопль, что Карли приходится сесть прямо на пол и сжаться в комок, чтобы помешать ему вырваться наружу. Она опять остаётся одна.

***

Переступив порог колледжа следующим утром, Карли зябко ёжится от тревоги. Эта ночь прошла куда спокойнее, чем предыдущая, однако отсутствие Ника за стенкой всё равно отзывалось неприятными сновидениями. Карли чувствует себя слегка невыспавшейся, слегка не в своей тарелке, слегка в бешенстве, так что на все приветствия знакомых она лишь кивает, сжимая зубы так, что кажется, будто они сейчас раскрошатся от таких усилий. Она не хочет никого видеть, но проклятое чувство долга не позволяет прогуливать. Приходится изображать примерную девочку, несмотря на то, что хочется рубить головы, визжа при этом как полоумная ведьма.

Карли направляется в библиотеку, чтобы сдать книги, и зачем-то притормаживает у приёмной, откуда доносятся разговоры и весёлый смех. В щель приоткрытой двери она видит край стойки и мило улыбающуюся секретаршу, которая бодро щебечет с кем-то, кто находится вне поля зрения. Карли замирает на мгновение, после чего делает ещё пару шагов, чтобы увидеть её собеседника. Вернее, чтобы подтвердить свои опасения. И им действительно оказывается Ник, который стоит, привалившись к стойке, и развязно улыбается, безо всякого стеснения разглядывая щедро демонстрируемое декольте.

«Вот кобелина!» — мрачно думает Карли, поджав губы. Желание крушить всё усиливается до навязчивой идеи, поэтому она решительно возобновляет движение, чтобы не соблазняться возможностью распахнуть дверь приёмной ногой и устроить глупому брату взбучку за то, что он бросает её вторую ночь подряд ради какой-то…

«Дейзи!» — мелькает у Карли мысль, и она тут же спотыкается от догадки.

Книги выпадают из ослабевших рук, рассыпаются по полу в живописнейшем беспорядке с таким грохотом, что его наверняка слышно вплоть до третьего этажа. Обругав вполголоса свою неуклюжесть, Карли присаживается, чтобы собрать всё и как можно скорее покинуть опасную зону, но тут, как назло, дверь в приёмную открывается и оттуда высовывается любопытная секретарша.

— О, Ник, — зовёт она, наткнувшись взглядом на красную от смущения Карли, — тут, кажется, твоя сестра.

Почти в ту же секунду на пороге показывается сам Ник. Он приподнимает бровь и с весёлым ехидством тянет:

— С ума сойти, какая встреча.

Карли кидает на него сердитый взгляд и, отвернувшись, сгребает книги в кучу. Её задевает его вид и тон, но куда сильнее выводит то, что он воркует с этой пустоголовой… Дейзи!

— Давай помогу. — Ник присаживается, тянет руку, но Карли раздражённо выдергивает из-под его пальцев книгу.

— У тебя своих дел по горло, будь добр, разберись сперва с ними! — шипит она, едва не пуская пар из ноздрей от злости.

Ник разводит руками, со смешком смотрит на Дейзи, которая, повторив его жест, без слов испаряется за дверью. Какая понятливая, загляденье!

— Ну всё, разобрался, — самодовольно говорит он. — Теперь можно тебе помочь?

Карли рыкает и, прижав к груди наспех собранные книги, вскакивает. Поправив сумку, чтобы та не сползала, она быстрым шагом направляется в сторону библиотеки, но Ник, вместо того чтобы вернуться к своей пассии, неожиданно идёт следом.

— Ты чего так взъелась? — с весёлым недоумением спрашивает он, когда они отходят от приёмной на достаточное расстояние.

— А чего бы мне не взъесться? Ты, оказывается, не просто женщину в дом притащил, ты умудрился уложить в кровать секретаря директора! Просто браво, Ник! А я-то думала, что ниже падать некуда! — Карли едва удерживается от срыва на истеричный крик.

— Подумаешь. — Ник пожимает плечами и чуть наклоняется, чтобы заглянуть ей в лицо. — И с чего ты взяла, что секс с помощником директора — падение? Может, это как раз тот взлёт, что мне необходим.

Карли наигранно громко смеётся, не обращая внимания, что на неё оглядываются снующие по коридору студенты.

— Ты хоть слышишь себя? — с сарказмом спрашивает она. — И кто следующий в твоём списке? Быть может, сам директор?

Ник поджимает губы, его глаза становятся темнее, но Карли едва ли может остановиться. Две ночи. Она провела две ночи в одиночестве, пока Ник развлекался с этой Дейзи!

— И вообще, её зовут, как утку из мультика! — зло выплёвывает Карли, стараясь скопить на кончике языка столько яда, чтобы им можно было убить.

Ник от неожиданности давится смешком. Он кашляет в кулак и беззаботно говорит:

— Я в курсе. А ты, кстати, совершенно не умеешь оскорблять.

Карли фыркает. Она и не стремится оскорбить кого-то постороннего. Ей нужно задеть Ника, чтобы он в следующий раз более грамотно расставлял приоритеты. Женщин у него может быть сколько угодно, а сестра — одна. И та скоро станет истеричкой с такими стрессами.

— Мне не требуется оскорблять того, чей уровень интеллекта заканчивается там, где начинается юбка. — Карли поворачивает к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. — Это был сарказм в твою сторону, если что. Надеюсь, глупость не передаётся половым путём.

Ник не отстаёт ни на шаг.

— Мы предохраняемся, не переживай.

Его раздражение проходит без следа, в то время как Карли только сильнее разъяряется. Она дёргает ручку ведущей к лестнице двери и, фыркнув, шагает на безлюдную площадку. Наполняющий коридоры колледжа гул остаётся позади, и Карли сбавляет ход, пытаясь сориентироваться после резкой смены обстановки. Когда звон в голове утихает, она пытается снова двинуться вперёд, но её, схватив за плечо, останавливает Ник. Карли дёргается, чтобы вырваться, но его пальцы только крепче сжимаются, подавляя сопротивление. Ник блестящими глазами смотрит на неё, затем шагает назад, увлекая за собой в притаившуюся под лестницей тень. Толкнув Карли к стене, он наклоняется так низко, что у неё перехватывает дыхание.

— Так что же тебя так бесит, сестрёнка? — вкрадчиво спрашивает он.

Карли каменеет от негодования. Темнота прилипает к вспотевшим ладоням, приходится крепче стискивать корешки книг, чтобы они снова не посыпались на пол.

— Меня ничего не бесит! — Она гневно смотрит в глаза Ника, но его это ничуть не трогает.

— Тогда почему ты ведёшь себя так, будто я тебе изменяю? — В его голосе появляются такие нотки, что спина деревенеет, превратившись в сухую палку, которая может треснуть в любой момент.

Карли тянет передёрнуть плечами от этого ощущения.

— Тебе приснилось. — Она пытается язвительно улыбнуться, но онемевшие губы не двигаются.

— Вот как. — Ник вдавливает её в стену, наваливается сверху, мешая шевелиться. Он наклоняется к её уху и шепчет, задевая губами мочку: — Хочешь знать, почему я тебя поцеловал?

Сердце ухает, проваливается в пятки, хочется закашляться от нехватки воздуха. Карли круглыми глазами смотрит в темноту за спиной Ника. По ногам вверх медленно, остро ползут мурашки, между лопаток струится пот. Тело становится невесомым и тяжёлым одновременно.

Карли не хочет знать. И в то же время не может помешать Нику говорить.

Где-то сверху раздаются голоса. Кажется, преподаватели — двое или трое — спускаются по лестнице. Их весёлый смех похож на издевательство, Карли почти хныкает от беспомощности.

— Ник, — беззвучно бормочет она. Руки начинают мелко дрожать.

— Давай, — говорит он, — мы же двойняшки, ты должна это понимать. Ты должна это чувствовать, ведь мы с тобой не такие уж разные.

— Ник… — Карли хочется расплакаться.

Голоса преподавателей приближаются. Они обсуждают новую машину директора и то, что секретарша отсасывает ему каждый вторник в конце рабочего дня. Это вызывает новый взрыв хохота, который эхом бьёт по ушам, превращая мысли в мешанину из междометий.

Карли хочется закричать, отпихнуть Ника и убежать, но она едва может дышать, не говоря уже о большем.

— Я поцеловал тебя потому, что давно хотел это сделать. — Голос Ника становится ниже, в нём появляется вибрирующий хрип. — Я хотел этого с тех пор, как ты стала встречаться с Уэйдом.

«Нет!»

Карли зажмуривается. Глаза печёт, но слёзы почему-то не идут. Ей до боли хочется разрыдаться, чтобы Ник замолчал, хотя она знает, что он ни за что не остановится. Не сейчас, когда правда наконец-то прорывается наружу.

— Сначала я думал, что это просто ревность. Ну, знаешь, мы же всегда были вдвоём, всё делали вместе, а потом появился кто-то и увёл тебя у меня. Но когда Уэйда не стало, это желание только усилилось. И сейчас оно сильнее, чем когда-либо. Я хочу тебя, Карли. Так, как не хотел никого и никогда.

Преподаватели замирают на пролёте выше, договаривая тему, которую начали. Их присутствие почти осязаемо, поэтому Карли едва не срывается на крик. Ей хочется, чтобы они убрались, пока не случилось что-нибудь непоправимое.

— А что ты почувствовала, когда я поцеловал тебя? — Шёпот Ника похож на ядовитый плющ, который спутывает руки, ноги, сознание. Он скользит снаружи и внутри, утягивая в темноту.

Карли задерживает дыхание, надеясь, что это поможет прийти в себя, но голова только сильнее начинает кружиться. Руки слабеют, приходится из последних сил удерживать книги, чтобы они привлекли шумом лишнего внимания.

— Что ты почувствовала?

Карли дёргается, когда один из преподавателей, попрощавшись, выходит на этаж, хлопнув дверью. Его собеседник спускается на их пролёт бодрыми прыжками, насвистывая приставучую мелодию. Он проходит буквально в двух шагах от того места, где стоят Ник и Карли, и останавливается возле выхода в коридор. Он хлопает себя по карманам, затем достаёт что-то, на пол со звоном падает увесистая связка ключей.

Карли на грани обморока стискивает корешки.

Ругнувшись, преподаватель наклоняется, берёт связку и поднимает голову. Несколько секунд он смотрит в темноту под лестницей — кажется, прямо в глаза испуганной Карли, а потом поднимается, шумно хмыкает, поправляет галстук и выходит.

В следующее мгновение книги падают на пол с таким грохотом, что эхо проносится между пролётами ураганом. Руки Карли поднимаются, обхватывают шею Ника. Тело прижимается к телу, два сердца, замерев на мгновение, начинают биться с удвоенной силой. Карли, не отдавая себе отчёта, тянется вперёд. Она почти не дышит, почти теряет сознание, но когда губы Ника прижимаются к её губам, мир перестаёт существовать. И как же хорошо, что всё это так удачно скрадывает тень.

***

Остаток дня для Карли покрывается туманом. Она ходит из кабинета в кабинет, сидит на занятиях, даже, кажется, пишет в тетрадях, но ни единого слова не понимает, будто они проскальзывают мимо, не касаясь её никак. С Карли разговаривают одногруппники, они что-то спрашивают, тыча пальцами в учебники и лекции. Она улыбается им, отвечает, смеётся, но по-прежнему не может поймать свою земную оболочку, глядя на всё это со стороны. Её давит, выжимает происходящее. И поделиться эмоциями не с кем, ведь Ник испарился едва ли не сразу после того, что случилось между ними под лестницей. Возможно, он что-то говорил, а может, спрашивал перед тем, как уйти, но Карли была слишком оглушена своими же действиями. Её била и бьёт по голове только одна мысль: «И что теперь?». Карли почти физически плохо, но жаловаться и отпрашиваться домой она не хочет, потому что знает — стоит ей оказаться в четырёх стенах наедине с собой, и от мыслей будет уже не спрятаться.

Карли подходит к своему шкафчику и, несколько раз сбиваясь, набирает код. Когда дверца, наконец, поддаётся, она кладёт внутрь пару учебников и тянется за нужной тетрадью, как вдруг взгляд натыкается на небрежно сложенный лист бумаги. Нахмурившись и оглянувшись на всякий случай, Карли берёт его и раскрывает.

«Дома под кроватью тебя ждёт сюрприз!

Привет от Винсента и Бо!»

Записка выпадает из дрогнувших пальцев, Карли делает шаг назад и натыкается спиной на пробегающего мимо парня. Она вскрикивает, когда он хватает её за плечи, чтобы отстранить и пойти дальше, и испуганно озирается. В ушах виснет противный комариный писк, перед глазами прыгают и расплываются строчки из записки.

«Привет от Винсента и Бо!»

Карли хватается за горло, ей трудно дышать. Она снова оглядывается, пытаясь выхватить из толпы хоть одно знакомое лицо, но снующие туда-сюда молодые люди смазываются в большое серо-красное пятно. Давясь кашлем, Карли бестолково топчется на месте.

— Эй, с тобой всё в порядке? — спрашивает кто-то.

— Позвоните в службу спасения! — доносится до мутнеющего сознания.

— Она наркоманка? — шепчет незнакомый голос прямо над ухом.

Какофония из звуков выжимает из Карли безнадёжный вопль отчаяния. Топот, суета, гул. И лица, миллионы лиц перед глазами, которые, сменяя друг друга, искажаются, превращаясь в жуткие гримасы.

Карли в испуге отшатывается, едва не падает, споткнувшись обо что-то. Она пребольно ударяется спиной о шкафчики, железный шум на миг гасит всё остальное. На миг зажмурившись, она поворачивается и замирает как громом поражённая: в конце коридора, прямо возле двери в кабинет химии стоит человек. Мужчина. У него худощавое телосложение, короткие ноги и узкие плечи. Его лицо скрывает грязная пыльная кепка, а руки, засунутые в карманы, по самые локти испачканы в чём-то, до ужаса напоминающем кровь. Мужчина стоит неподвижно, опустив голову, но Карли на сто, даже на двести процентов уверена, что он в упор смотрит на неё.

Потревоженные шкафчики грохочут всего несколько секунд, но это, кажется, растягивается на века. Карли во все глаза смотрит на мужчину, пытаясь понять, что происходит, и холодеет, когда тот медленно поднимает голову. Сперва показывается заросший щетиной подбородок, затем — потрескавшиеся губы, искривлённые в обнажающей гнилые зубы улыбке. Карли с трудом моргает, удивляясь, почему так чётко видит все детали на таком расстоянии. В груди появляется тянущее ощущение надвигающейся опасности.

— Это он, — шепчет она, захлёбываясь словами. — Это он!

Мужчина издевательски прищуривается, с откровенной насмешкой разглядывая, как она хватает ртом воздух, после чего поднимает руку и приветливо машет. Карли видит, как его губы шевелятся, но ни слова разобрать не может — сонм звуков, удачно притушенный ударом о шкафчики, вновь вторгается в уши безудержной волной.

«Это он!» — хочется закричать Карли, но её со всех сторон обступают галдящие студенты, загораживающие обзор.

«Неужели вы не видите?!»

— Карли! — улавливает слух.

Карли поворачивает голову, ища глазами родное лицо. Ник проталкивается к ней сквозь плотное кольцо людей почти с рыком. Ему пытаются мешать, но, нарвавшись на красноречивый взгляд, спешно отступают, вновь слившись с толпой.

— Ты в порядке? — Ник обхватывает щёки Карли ладонями и беспокойным взглядом ощупывает бледное от испуга лицо.

— Это он, Ник! — срывающимся голосом отвечает та, уже не сдерживая истерику. — Он пришёл, чтобы убить меня!

Глаза Ника округляются. Он быстро оглядывается по сторонам, будто ищет, кого она имеет в виду, затем хмурится и порывисто прижимает её к себе, бросив злой взгляд на гомонящих студентов.

— Разошлись! — рявкает он, протискиваясь сквозь них к выходу, но толпа, словно не желая выпускать неожиданное развлечение, становится плотнее.

Чужие руки лезут в лицо Карли, голоса заполняют голову до такой степени, что кажется, будто они сейчас рекой хлынут из носа и ушей. Карли сперва пытается отмахиваться, но быстро сдаётся. Она зажмуривается, прячет лицо в рубашке Ника, полностью доверяясь ему и его способности решать проблемы.

— Эй, приятель, с ней всё в порядке?

Ник поворачивается так резко, что говорящий мгновенно затыкается.

— Ещё слово, — сдавленно произносит он, — и я за себя не отвечаю.

Студенты вмиг расползаются по сторонам, как напуганные светом тараканы. А Ник, удобнее перехватив Карли за плечи, медленно идёт к выходу, не обращая ни на кого внимания. Впрочем, никто больше и не пытается его остановить. Толпа провожает их голодными взглядами до двери, а потом, перешёптываясь, постепенно распадается. Лишь один студент, дождавшись, когда странная парочка выйдет на улицу, присаживается рядом с тем местом, где стояла перепуганная Карли, и поднимает с пола уже изрядно потоптанный лист бумаги. Он раскрывает его и недоумённо хмыкает, разглядывая выведенное ровным каллиграфическим почерком расписание.