— и о чём же ты хотела поговорить?

несмотря на всю очевидность вопроса, эи он застал врасплох. пытаясь собрать непослушные мысли, она стояла в ступоре некоторые мгновения, пока её голос снова не прервал размышления:

— держишься за свою кобуру так, будто хочешь пристрелить меня на месте, — она слышит в голосе этот привычный и ставший родным насмешливый саркастичный тон, но на лице она не видела ничего, кроме хронической заёбанности, — расслабься — мы сейчас в одной лодке.

эи позволяет себе выдохнуть смешок, слегка качает головой и убирает ладонь с бедра, скрещивая руки на груди и мысленно горько подмечая, что стала повторять многие её повадки. перед тем, как ответить, она тратит ещё мгновение на то, чтобы рассмотреть её — за весь день она видела её лишь с пассажирского места сзади и её янтарные глаза в зеркале заднего вида во время погони.

капитан (хотя, правильнее уже было, наверное, сказать «бывший капитан»?) полиции сидела на стуле, туго скрестив забинтованные руки на груди и сложив нога на ногу: своей главенствующей и управленческой ауры она не теряла даже в тылу противника, что пугало и восхищало одновременно. широкие плечи по-раслабленному опущены, но напряжение не сходило с лица — брови всё так же схмурены, создавая хищный охотничий взгляд, губы несколько поджаты, а челюсть стиснута. то, что выдавало, что она человек, как и все, было то же самое лицо — потухший и безэмоциональный взгляд потускневших от усталости янтарных глаз, обведённый тёмными линиями синяков от недосыпа, количества выпитого алкоголя и пережитого стресса, ставшего для неё рутиной.

— знаешь. хотелось, — начинает эи, закрывая глаза прочь от прожигающего взгляда напротив, — в начале хотелось, когда мы только начали... всю эту бурду с уговором. невероятно сильно хотелось, ты, наверное, даже и представить себе этого не сможешь, — выдавливала из себя каждое слово, решаясь пройти в помещение глубже, тем самым сокращая между ними отягощающее расстояние, — так хотелось прострелить твою идиотскую голову за то, насколько мало ты мне давала, сколько лжи ты вливала в меня, и мне плевать, что по-другому никак. мне чертовски хотелось этого, хотелось отсеять тебя так же, как и всех предыдущих своих информаторов в полиции, дававших мне заведомо ложную информацию просто для того, чтобы залезть ко мне в постель, одного за другим, пуля за пулей, — девушка всеми силами пыталась сдерживать непонятно откуда взявшуюся дрожь в голосе и сжимала подол своей накидки до боли в пальцах. в голове всплыло воспоминание о дне, когда коп разорвала их соглашение, признав, что нарушила обещание не влюбляться, — я тогда была на сто процентов уверена, что как и им кроме секса тебе ничего от меня не нужно, — эи намеренно игнорирует тихое подтверждение её монолога словами «так и было. поначалу», — но сейчас... ладно, сейчас тоже хочется.

девушка идёт ещё чуть ближе, ловя себя на том, что начинает чувствовать вину по отношению к... «коллеге»? чувствует вину за то, что вообще втянула этого ни в чём не повинного обыкновенного стража правопорядка во всю эту проклятую околесицу. она, райдэн эи, бессовестная преступница, винит себя за то, что однажды упомянула, что в полиции тоже не все белые и пушистые, ибо иначе не объяснишь, почему всё ещё открыто существуют опасные преступные группировки, а затем позволяла себе поощрять это любопытство, заставляя юную полицейскую на свой страх и риск отстранения и увольнения глубже копаться в этой конспирации, убеждая её больше и больше разочароваться в своей и без того ненавистной профессии.

она не может выкинуть из головы тот уставший, пустой, буквально стеклянный взгляд в один из их дней «обмена информацией». эи чувствовала себя чудовищем, отнявшим у человека амбиции под предлогом «защитить», явно раня лишь сильнее.

— ну теперь ты легко можешь это сделать, эи, — наконец подала голос сара, слишком очевидно пытавшаяся сдержать тяжёлый вздох, — нас больше ничего не связывает, кроме того, что мы враги друг другу. моя задача — поймать тебя, твоя — убить меня. я свою задачу исполнить больше не могу, так исполни хотя бы ты свою.

« — ты постоянно спрашивала, почему я никому не доверяю, да, сангономия? папка в твоих руках и есть ответ. моим доверием все нагло пользуются. моей простотой, моей лоховатостью, моим “обострённым” чувством справедливости, все нагло пользуются. даже, блять, мой собственный отец! и ты ждёшь, что я буду кому-то доверять после этого? »

в погоне за ответами потерять себя.

с печалью в глазах эи посмотрела на поднявшую в жесте белого флага руки и полностью принявшую свою самопровозглашённую судьбу сару, что выглядела слишком спокойно для своего положения, и снова потянулась к кобуре с пистолетом, стоя уже совсем напротив уставшей и выглядевшей постаревшей на неопределённый, но явно не единственный десяток лет девушкой. подняв трясущуюся руку, женщина направила дуло в место меж закрытыми глазами, не упираясь металлом в переносицу, и сделала глубокий вдох.

задержала дыхание.

сжала левой ладонью обе её щеки и грубо подняла голову на себя, убирая пистолет за спину, затем соприкасая их губы в поцелуе, отрываясь лишь на мгновение, чтобы сказать:

— какая же ты идиотина, сара, — ещё один жадный, но словно полный обиды поцелуй, — даже договорить мне не дала, что тогда, что сейчас, — и ещё, — я ведь тоже нарушила наше обещание... но из нас двоих это, судя по всему, только у меня в крови?

кудзё впервые выдохнула с доселе неизвестным ей облегчением и наконец позволила себе расслабиться, несколько боязливо, но очень по-хозяйски обхватывая райдэн за бёдра.