Я пробовала снова и снова. А потом, так ничего и не добившись, страшно злилась на себя и мир и возвращалась к началу. И пыталась еще.

Даже тут — по кругу, нелюбимой из геометрических фигур.

До оскомины и бесконечности.

Осмелев, я высказала преподавателю все, что думаю о его методах ведения экзамена и собственном незаслуженном автомате, прогуляла пары, уволилась и даже, потратив последние деньги на билет, попробовала уехать далеко-далеко.

Не вышло: утро железной рукой возвращало меня к началу и не давало ничего изменить.

Я увязла, и это медленно, но верно сводило с ума.

Может, застрянь я в самой середине длинного и приятного лета, выносить все было бы легче. Но зимняя Москва совсем не располагала к бесконечному повторению и условному бессмертию внутри заурядного и скучного учебного дня.

А, значит, стоило попробовать выбраться еще.

Пытаться, пока не получится.

Потратив два дня на изучение сети и прочитав миллион статей, я так и не нашла однозначного решения своей весьма необычной проблемы.

Пока научная часть интернета — на которую я потратила особенно много времени, но так ничего и не поняла во всех этих терминах, тезисах и ссылках — сомневалась, что петля в принципе реальна и возможна (за рамками голой философии и ночных разговоров за кружечкой чая с лимоном), ненаучная и дилетантская предлагала методы борьбы один другого странней.

Идею с поимкой колдуна, с последующей любовной историей и счастливым финалом, будто взятыми из незамысловатого ромфанта, я отмела сразу, хотя перспектива найти не только выход из петли, но и парня с суперспособностями, безусловно, казалась привлекательной.

От варианта с мысленным влиянием на себя в прошлом через «дежавю» и мифическую внутреннюю память, для которой время — лишь условность, и вся жизнь всегда здесь и сейчас, после раздумий тоже пришлось отказаться. Раздумья эти оказались настолько сложными, что о реализации я решила и не заикаться.

Да и предупреди я себя о таком будущем — ни за что бы не поверила, а потом из вредности сделала наоборот и застряла там, где застряла, снова. Еще глубже и печальней, чем сейчас.

Как убедить себя из прошлого, что ты из будущего и правда хочешь помочь, интернет не знал, зато предлагал купить лампу джинна, волшебную дудочку и даже мыло, исполняющее желания.

Долгие часы путешествий по сайтам все более сомнительного содержания спустя лампа перестала казаться такой уж безнадежной и расточительной покупкой. Может, и в тетином магазине по семейной скидке найдется? Или, раз времени у меня много, запланировать поиски артефакта помощнее?

Или…

Научная фантастика никогда не казалась мне достаточно интересной, чтобы тратить на нее время в ущерб любимому фэнтези и мелодрамам, и целый жанр фильмов про путешествия сквозь время стал для меня откровением. Удивительным, затягивающим и прекрасным. И даже немного полезным.

Так, оказалось, что мне еще повезло: был в одном фильме парень, петля которого держалась пятьдесят девять минут. Не сутки, как моя (технически даже чуть более длинная, ведь откат назад происходил, когда я засыпала), а всего лишь час. И представить страшно.

Другой героине вообще пришлось умереть, чтобы освободить от петли всех остальных… Но такой вариант я даже не рассматривала.

Как и работу над ошибками, предполагающую всепрощение, дружбу с врагами, полную перемену характера и прочие пацифистские радости. В моем случае горбатого уже ничего не исправит, так что лучше и не пытаться.

Время застыло, и я, как муха в бледном янтаре, вместе с ним.

О-ди-на-ко-во.

Воодушевление быстро сменилось апатией и нежеланием делать хоть что-нибудь. Фильмы наскучили, а статьи начали казаться пустыми, абсурдными и глупыми.

И все же я смогла взять себя в руки и, вспомнив, чему учили на парах по анализу, принялась за составление списков, таблиц и диаграмм.

Записать все, о чем мне удалось узнать, оказалось затеей веселой, но почти бесполезной, и я быстро сообразила почему.

В моем плане по спасению отсутствовала исходная точка, с которой и начались проблемы, а двигаться дальше без нее было все равно что идти с завязанными глазами в темноте, натыкаясь на предметы и больно врезаясь в каждый из них.

Я четко поняла: не выберусь, пока не пойму, почему так произошло, и не обозначу момент, после которого дела пошли как пошли.

Записав на бумаге каждую мелочь и событие первого «настоящего» дня, я несколько раз перечитала строки, но едва ли поняла больше. Упуская что-то очевидное и важное.

Может, ну его, и джинн, несмотря на мое недоверие к магии, отличный вариант? В Москве ведь через интернет наверняка и не такое покупают…

До скольких, интересно, работают местные магические лавки?

На настенных часах, дрогнув, мигнуло и исчезло волшебное время, упущенное мною в музее.

Погодите-ка.

Осознание ударило под дых.

А если я все-таки загадала то желание?

«Да чтоб ты влюбился и понял… Хоть что-нибудь».

Я откинула одеяло и в ярости накрыла голову подушкой. Выкрикнула в нее что-то нечленораздельное и злое, но легче не стало. Острое чувство непроходимой тупости затопило меня всю.

Загадать что-то настолько нелепое и даже не для себя, потратить единственное чудо на другого! Я вообще думала? И, главное, что теперь делать?

Мозг обрабатывал информацию медленнее, чем мне хотелось: ок, я правда ошиблась и загадала не то что нужно неправильному человеку. Бывает, проехали. Ян не влюбился, и желание не сбылось, а потом застопорило время и создало петлю, в которой я, как главная виновница всего бардака, и оказалась.

Не могу исполнить в этот день, значит, и следующему дню не бывать.

Плохая логика для человека, но вполне правдоподобная для чего-то несоразмерно большего и древнего.

Бабка рассказывала: если разозлил духа или какую еще силу, задобри, извинись, а потом исправляй. Тогда я не слушала, но теперь…

Что, если просто перезагадать желание? Явиться в музей и, встав перед портретом, на этот раз сделать все, как надо? И извиниться перед Яном, который невольно пострадал?

Впервые пожалев, что за четыре месяца так и не взяла у Яна номер, я написала старосте. Та, поругав меня за пропущенный экзамен и вновь пригрозив отцом, прислала телефон, к счастью, не уточняя, зачем он вдруг мне понадобился.

Я несколько раз набрала и стерла сообщение, а потом, отправив собственную робость куда подальше, скинула Яну в мессенджер короткое: «Надо встретиться». И только после поняла, как глупо это, должно быть, выглядело со стороны — без приветствия и пояснений.

И все же Ян ответил, не удивившись такому появлению, будто уже знал мой номер.

Завтра в универе.

Я поежилась: никакого завтра не было, но объяснять такие вещи точно следовало не по телефону. Да и тогда бы он скорее всего не поверил бы.

Нет, СЕЙЧАС.

Сегодня.

Ответ не приходил долго. Я даже решила, что перегнула палку, и Ян кинул меня в черный список, но он все же написал.

Елагина, уймись. Я за городом.

Ян врал: по расписанию, что никогда не менялось, в это время он болтался по музею или, так и не встретив одну скандальную особу, ехал обратно в университет.

Уверен?

Нам правда нужно встретиться.

Я почти услышала, как тяжело и обреченно он вздохнул.

А если у меня свидание?

Я прочитала, а потом, усомнившись, что поняла правильно, прочитала еще раз, но текст и его значение не изменились.

Набрав ответ — емкий, едкий и злой — стерла все до последней буквы. Ян хотел вывести меня из себя, и у него отлично получилось. Но делиться таким ведь не обязательно?

Хорошо, забей.

Использовать любимый маневр — если не можешь добиться, сделай вид, будто не сильно и хотелось — было немного стыдно, но в некоторых ситуациях любые средства хороши.

Ладно, понял. Где?

Сработало безупречно, как и всегда.

Я улыбнулась.

1821. Маленькое кафе недалеко от универа.

Собравшись, я домчалась до места встречи за час. И долгих пятнадцать минут, нервно поглядывая на дверь и выстукивая дробь ногтями по столешнице, ждала Яна.

Вихрь снежинок за окном напоминал тонкое кружево, и мир, затянутый белой дымкой, казался как никогда далеким и чужим, лишь усиливая внутреннюю тревогу.

И только большой рыжий пес, сидящий на тротуаре и задумчиво рассматривающие небо в цвет серебряного слитка, выглядел безмятежным и счастливым.

Не его ли я тогда испугалась?

Бедное, бедное животное.

— Ты, наверное, из Сибири пешком шел? — спросила я, едва подоспевший Ян стянул пуховик и, тяжело дыша, сел рядом.

— Писал же, что не в городе, — ответил он обиженно.

Я снова не поверила, но спорить не стала.

— Неужели пропустил последнюю в году пару?

— Рад, что тебя волнует моя успеваемость, — сказал Ян серьезно, но в глазах его вспыхнул лукавый огонек. — Так чего ты хотела?

Вернуть свою жизнь, продолжить ее с момента, где ошибка все прервала. Увидеть утро тридцатого декабря, встретиться новый год, позвонить отцу…

И выяснить, знает ли Ян о петле.

— Угостить тебя решила, — сказала я и протянула ему книжицу меню. — Выбирай.

С вещами вроде задуманной начать всегда самое сложное, и я дала себе секунду, чтобы обдумать все еще раз.

— Да?

Ян посмотрел на меня, как на дуру, и раньше, чем я успела среагировать, потянулся через стол и коснулся теплой ладонью лба.

Вздрогнув, я шумно отодвинулась вместе со стулом.

— Не горячая, — констатировал Владимиров. — Значит, просто отравить меня решила?

— Если бы хотела, сама что-нибудь приготовила. И передала блюдо через, кхм, третье незаинтересованное лицо.

Несмотря на желание показаться открытой, с дружелюбием у меня не задалось. С самого начала или еще до него?

— Тогда зачем?

Мне стоило подготовить ответ на этот вопрос раньше, но я о нем не подумала. Слишком важным казалось то, что будет сказано после, чтобы задумываться о таких мелочах.

— Ну, это мое любимое место, и готовят здесь вкусно.

— Мало же мест ты видела, если оно среди них лучшее.

Я одарила Владимирова долгим, прожигающим до костей взглядом, но он будто его и не заметил.

— Любимое не всегда лучшее.

— И то правда.

Ян усмехнулся, покорно взял в руки меню и, повздыхав над ним добрых пять минут, заказал курицу с карри.

Я ограничилась кофе: побоялась, что денег на два блюда не хватит и придется краснеть перед парнем, которого сама же и рвалась накормить.

Ел он с аппетитом и быстро как утка.

— Хорошо, я поел, и что дальше? Ты ведь не только за тем, чтобы вместе пообедать, меня позвала?

От страха все заготовленные слова разом вылетели из головы.

— Я хотела извиниться, кажется.

Ян округлил глаза, и вся моя уверенность куда-то испарилась. Умеет же человек все испортить, еще ничего обидного не сказав. Можно только позавидовать такому полезному в быту навыку.

— Кажется?

Какой же он… Разговорчивый. Исключительно, когда не надо, конечно.

— Я весь внимание, — улыбнулся Ян, лениво помешивая свой чай.

От иронии в его голосе сводило зубы.

Пришлось напомнить себе, что я делаю и зачем, чтобы не испортить все и не броситься вон, перед тем выплеснул в наглую физиономию остатки кофе.

— В общем, извини.

Кажется, от собственной неискренности меня даже не перекосило. Скрещенные под столом пальцы помогли или что другое?

Выдать все на одном дыхании оказалось легко. Куда легче, чем представлялось.

— Мне правда жаль.

Ян нервно моргнул и покосился на меня с явным недоверием, никак не вяжущимся с его словами:

— Извинения приняты.

Я шумно выдохнула: самое страшное позади, и справиться с остальным будет уже куда проще. Даже день, поставленный на повтор, вдруг показался маленькой и незначительной проблемкой, которую решить — раз плюнуть.

— Ну, тогда ладно, — сказала я и потянулась за своим пальто.

Ян перехватил мою руку, но, натолкнувшись на ошалелый, не обещающий ничего хорошего взгляд, тут же отпустил, благоразумно решив, что конечности у него не лишние.

— Ты так и уйдешь? — спросил он осторожно.

Я растерянно вернула пальто на место.

Кажется, мы решили главное недоразумение, и говорить больше не о чем. Или я что-то пропустила? Ян намекал, что знает о петле, или мне только показалось?

— Как — так?

Ян вздохнул.

— Может, расскажешь, за что я тебя простил?

Конечно, он не помнил о том, что я успела ему наговорить — про оценки и остальное. Как и желания, изменившего все. Технически, той нашей ссоры вообще не было, если брать в расчет текущую версию реальности. И как тут объяснишь?

— За все и сразу, — сказала я, не найдя ничего лучше и правдивей. — Знаешь, я не всегда думала о тебе хорошо…

— О, так ты обо мне думала?

Поперхнувшись воздухом, я грозно кашлянула и сломала пополам зубочистку, которую держала в руках. Звук вышел громкий и угрожающий, но намека Владимиров не уловил.

— Надеюсь, не конкретно в этот момент, — беспечно сказал он, отобрав остатки зубочистки и выложив их на своем крае стола.

— Пяти минут не прошло, а мне снова есть, за что извиняться, — призналась я.

Ян наклонился ближе и прошептал, словно собираясь выдать страшную и сумасшедшую тайну:

— Ну, тогда и ты извини.

Хрипотца в его голосе — неожиданная и вопреки всему приятная — заставила меня почуять недоброе вовремя и увернуться от поцелуя в самый последний момент.

Ян хотел коснуться моих губ — или так только показалось — но вместо этого поцеловал щеку. Вышло странно и до невозможности глупо для обоих.

— Не волнуйся, лисенок, — грустно улыбнулся Ян, отстраняясь. — Завтра и не вспомнишь.

Бросив на стол купюры, покрывающие ужин, кофе и чаевые официанту, он вышел, оставив меня наедине с собственными мыслями, за которые стоило извиниться снова.

Конечно, на утро я ни о чем не забыла, как, вне всяких сомнений, и сам Ян.

Будь я умней, давно бы догадалась, что все сложней, чем кажется, и Владимиров — не просто наблюдатель в этой истории. В конце концов желание ведь касалось не меня одной…

Хотя, похоже, что он и сам ни о чем не догадывался, иначе не позволил бы себе ту отчаянную выходку в кафе.

Вот уж два идиота, связанных волшебной веревкой и блуждающих в тумане, в упор друг друга не замечая.

Долго, но не сейчас.

Работать над проблемой сообща проще и даже такой нелепый напарник как Ян меня обрадовал. Тащить себя из болота за волосы, конечно, весело, но сработало только у Мюнхаузена, а у нас мало общего. В жизни и простая палка, протянутая товарищем — или врагом, которого уломали, подкупили или заставили — полезнее.

Правда ведь?

Передумав много разного, я решила, если уж мы завязали петлю вместе, вместе должны ее и развязать.

Не беси меня Ян каждый божий день, я бы, может, и не сорвалась, ограничившись дежурной колкостью и острым взглядом глаза в глаза.

И то и другое ему, кажется, даже нравилось.

Проснувшись раньше будильника и несказанно удивив сим тетю, я быстро собралась и, отказавшись от кофе, гадания и будто бы здравого смысла тоже, выскользнула прочь.

Ждала Яна у аудитории до самого звонка, но он так и не явился.

Снова выпросив у Аники его номер, и вполне заслужив этим крайне заинтересованный взгляд, я торопливо набрала Владимирову сообщение:

Тащи свою пятую точку в универ сейчас же.

От смущения не осталось и следа: его отсутствие так сильно вывело меня из себя, что прочее потеряло всякое значение.

И тебе доброго утра, Елагина.

Я из дома ни ногой. Соври там что-нибудь для препода. Только не в стиле твоих обожаемых угроз. Они плохо работают.

Наплевав на вежливость, когда цель — понятная, четкая и выполнимая — наконец стала ближе, я написала ему снова. Не желая терпеть, ждать или притворяться.

Еще слово против, и я тебя просто прибью, обещаю. Послужишь миру и станешь добровольной жертвой для нашего общего спасения из петли.

Он молчал достаточно долго, чтобы я успела успокоиться и пожалеть о тоне, который взяла с порога. Что там про сотрудничество и взаимопомощь сама себе говорила?

Будь на его месте кто угодно другой…

…

Ты все знаешь?

Невольно вспомнив вчерашний поцелуй, я отправила емкое: «Ага».

Понял. Давай в твоем музее через час.

На этот раз Ян не опоздал и пришел за добрых пять минут до назначенного времени — растрепанный больше обычного и злой.

Даже позавтракать, наверное, не успел.

— Доброго утра, пожалуй, тебе лучше не желать, — сделала я вывод, но мои слова его не развеселили.

Ян замер у ближней витрины, сцепил за спиной руки, и вперил в меня полный негодования взгляд.

Я вдруг поняла, что до этого ни разу не видела его по-настоящему рассерженным, и даже в моменты самых ярых наших ссор он выглядел мягче, сдержанней и тише.

— И когда ты собиралась мне сказать? — спросил Ян. — Едва нам обоим стукнет по пятьдесят?

Его диковатая версия, хоть и смущала, нравилась мне куда больше, чем та, к которой я успела привыкнуть. И честнее.

— Ты тоже ничего мне не сказал.

Ян всплеснул руками и, дернувшись в мою сторону, тихонько зарычал. Я синхронно сделала шаг назад.

— Я даже не знал, что ты тоже помнишь!

— А я не знала, что помнишь ты.

Ян хотел бросить очередную колкость, но, вглядевшись в мое лицо, убедился, что сказанное — правда.

— Влипли, — озвучил он очевидное. — Еще и вместе, надо же.

— И не говори.

— Не могла загадать что-то другое? — Ян устало потер переносицу и зажмурился, словно желая отогнать весь этот бред прочь. — Скажем, из области возможного?

Я посмотрела на него снизу вверх.

— Плохая была идея для мести, прости.

Мне стало его жаль: попал, парень, так попал, ничего другого и не скажешь. Да еще в такой сомнительной компании.

— Мести? Но за что? — искренне удивился он.

— Не думаю, что ссора была причиной, скорее поводом. Мы с тобой не ладим, и все.

— Мы не ладим?

Сперва я не поняла, какой реакции он ждал. Вопрос казался слишком абсурдным, а ответ на него — очевидным.

— Конечно! — всплеснула руками я. — А как еще это назвать?

Думалось, наша вражда ни для кого не секрет. Может ли быть, что он сам не замечал или расценивал ее по-другому? Или это дурацкая шутка и новая попытка вывести меня из себя?

— Понятно, — ответил он.

Смутившись, я поспешила перевести тему в более мирное и безопасное русло:

— Значит, ты тоже догадался про желание, из-за которого все началось?

— У меня теперь много свободного времени. Я слышал про картину, исполняющую желания, но не думал, что слухи — правда.

— О таком не догадаешься, — согласилась я. — Пока не попробуешь.

Мы помолчали, глядя друг на друга, и молчание это вышло почти комфортным. Каждый думал о своем, и слова казались лишними.

Но обсудить кое-что стоило.

— Я попробовал загадать новое желание вместо тебя, но ничего не изменилось.

Хорошая попытка.

И то, что он начал бороться с ситуацией раньше — не плохо.

Не самое приятное для эго открытие, но нужное и важное. И мотивация быстрее войти в курс дела и тоже найти что-нибудь, способное помочь.

— Я пропустила несколько дней. Ничего не загадывала, — сказала я, чтобы оправдаться, прежде всего, перед собой. — Но, как ты понял, это тоже не сработало.

Ян тихо выругался.

— Если поторопимся, через две минуты загадаю что-то новое.

Мы перешли в нужный зал и, в неловкости застыв перед портретом дамы, не до конца веря, что все происходящее вокруг — правда, стали ждать.

— Нам же не померещилось? — спросила я, разбавляя ожидание. — Магия?

— Если только обоим сразу.

Я не позволила себе струсить и сбежать в последний момент.

Связаться с магией оказалось просто. Жаль с исправлением ее последствий всегда не так.

— Никогда не чувствовал себя настолько глупо. Пожелай что-то особенное. Без чего никак не сможешь обойтись.

— Думаешь, поможет?

— Если нет — накормишь меня ужином.

— Почему? — я даже немного обиделась.

— Ты всю эту кашу заварила — тебе за нее и платить. Буквально.

— Вообще-то ты тоже виноват.

— Разве что чуть-чуть, — сказал Ян и, улыбнувшись, шутливо щелкнул меня по носу. — А теперь загадывай, пока время не ушло.

Я хотела огрызнуться, но, боясь, что момент и правда уйдет, заставив нас ждать еще один долгий день, сдержалась.

Сначала дело, потом тело, или как там говорят?

Я зажмурилась и загадала то, чего действительно хотела и в чем никогда бы не смогла признаться.

Искренне.

По-настоящему.

Всем сердцем.

Сделай так, как и должно быть.

Ты ведь знаешь, чего я всегда хотела?

— Эй, Лен, ты там уснула или желание настолько длинное? — уточнил Ян через время. — У них наверняка ограничение по символам, словам или в чем там обычно считают. Завязывай и пошли.

— Куда? — спросила я, часто моргая.

— Праздновать, конечно.

— Мы даже не знаем, получилось ли.

— Ну, если не получилось в этот раз, получится в следующий. Чем не повод отпраздновать?

— Да ты у нас оптимист.

Я невольно улыбнулась и, мельком взглянув на его профиль, более правильный, чем всегда казалось, покачала головой.

— У меня работа как бы.

Даже мне самой отговорка показалась слабой и неубедительной.

— Предлагаешь подождать до среды?

Вздохнув, я упрямо отказалась снова:

— Просто напиши мне завтра, если ничего не выйдет, ладно?

— Хорошо, — кивнул Ян, и легкомысленная русая прядь упала ему на лоб.

Я едва удержалась, чтобы не поправить ее рукой.

— И еще кое-что… — продолжил он.

— Да?

Спроси он про загаданное желание — ни за что бы не ответила. Но продолжение оказалось другим. Неожиданным.

— Давай никогда не будем вспоминать про тот поцелуй?

— Какой поцелуй? — приподняла бровь я. — Не помню никаких поцелуев…

Ян просиял, вмиг забыв о серьезности, которая совсем ему не шла.

— Спасибо.

Расставание вышло почти радостным.

Разбудил меня не будильник, а звонок на телефон. Кажется, мы договаривались, что это будет сообщение, но Ян, как обычно, превзошел ожидания на свой счет.

Слепо пошарив у кровати, я поднесла смартфон к уху, но вместо того, чтобы принять звонок, сбросила его.

Хотя бы это мое желание исполнилось легко и правильно.

Благословенная тишина не помогла вернуть сон и, вспомнив Владимирова очень недобрыми словами, я резко села на кровати.

Странно, но новость о том, что новое желание не сработало (и не исполнилось), почти меня не расстроила. Оптимизм Яна оказался заразительным, подбодрил и придал сил. Пробоваться, бороться и пытаться снова. На сколько хватит воображения.

Если хотел сообщить мне, что ничего не вышло — я уже и сама поняла.

Попробуем что-нибудь еще?

Что именно попробовать я пока не знала, но для этого мне и нужен был Ян — живой фонтан из идей.

Кажется, пришло время попросить помощи у профессионалов.