Переживешь, — неустанно повторял про себя Джейсон, снимая фотографии со стены и складывая их в коробку по просьбе Салима. Предательство тяжелым прессом давило на сознание, вытесняя оттуда все остальные мысли. Выскользнувшая из пальцев рамка со стуком опустилась на пол; зазвенело разбитое стекло.

А он переживет?

Отыскав совок, он не без труда опустился на колени и смел туда разбитое стекло. С фотографии на него с улыбкой смотрел двойник, обнимающий Салима за талию. Джейсон постучал рамкой по полу, доставая остатки стекла.

Пошёл ты.

— Что-то разбилось? — спросил Салим, торопливо спускаясь по ступенькам.

Джейсон, не оборачиваясь, взмахнул зажатой в ладони рамкой. Салим опустился на корточки, забрав у него предмет. Нечитаемый взгляд скользнул по лицу на фотографии, пальцы побелели, сжимая пластик.

— Как ты? — плохо скрывая беспокойство спросил Джейсон. Он понимал, что никто не станет ругать его за внезапный акт рукожопости; сердце сжалось от другого. Они давно не затрагивали тему двойника, и Джейсон вдруг задался вопросом, а не стоило ли наконец это сделать.

— Нормально, — ровно отозвался Салим. Рамка с фото отправилась в коробку. Он поднял на него тусклый взгляд и вымученно улыбнулся: — Ты молодец, справился. Думаю, Зейн ни о чем не догадался.

Джейсон качнул головой, растянув губы в фальшивой улыбке. Только этого ему не хватало. Неужели Салиму сложно было промолчать и не резюмировать? Всё прошло хуже некуда, и пока Колчек не придумал, как облечь тревогу в слова, он принял твердое решение молчать.

Взгляд скользнул на висящие над камином часы. Самое время выдвигаться. Колчек начал разговор, который так долго репетировал в голове.

— Слушай, нам надо в деревню.

— Зачем? — беспечно отозвался Салим.

— Мне доложили, что ты пропустил свой осмотр. Не дело.

Изумлению в глазах Салима не было предела. Казалось, ещё немного, и оно перельется через край и выплеснется прямо на пол. Готовый до последнего держать оборону Джейсон стойко выдержал его взгляд.

— Откуда ты про это узнал? Ник проболтался?

Черти проницательные, про себя ругнулся Джейсон, вспомнив, с какой легкостью Зейн раскусил его фарс. Он не нашелся с ответом. Сдавать друга ему не хотелось, но и врать напропалую — тоже.

— Со мной всё нормально, потом схожу, — отмахнулся Салим и предпринял слабую попытку перевести тему: — Не хочешь помочь мне с плинтусами? Давно пора было закончить этот бесконечный ремонт.

— Нет, мы пойдем сейчас, и твоё мнение меня не интересует. Собирайся, твоя запись через сорок минут.

Не слушая слабых отговорок, Джейсон поковылял к выходу. Набросив на плечи куртку, он вышел на улицу. Услышав позади себя шаги, он не смог сдержать усмешки. Это оказалось проще, чем ему думалось. Не пришлось даже обращаться к шантажу, которым, как выяснилось, не гнушались пользоваться в этой семье.

— Джейсон, это не повод для волнений, — Салим пошел рядом, беспокойно доказывая собственную точку зрения. — У каждого свои болячки, не обязательно смертельные.

— Уверен, будь на моем месте другой Джейсон, он бы тебе за такие дела навалял. Но так как я не он, то могу тебе только накостылять.

Колчек остановился и играючи замахнулся костылем, целясь пониже спины, и совсем не расстроился, когда Салим увернулся. Показательно взметнув брови, Колчек кивнул ему, указывая, чтобы шел впереди.

— Будешь стеречь меня, чтобы не сбежал? — на лице Салима возникла лукавая улыбка, заметив которую Джейсон потрясенно выдохнул.

— А что мне остается? — показательно недовольно пробурчал Джейсон, делая вид, что эта перспектива ни капли не грела его растревоженную душу.

***

— Почему он так смотрит на нас? — прошептал Джейсон, склонившись к Салиму.

После короткого разговора с администратором их усадили ожидать своей очереди. Салим нервно дергал стопой, а Джейсон, откинувшись на пластмассовую спинку, свесил руку вниз. Отыскав ладонь Салима, он крепко сжал её своей и держал, не отпуская. Напротив сидела семья с подростком неопределенного возраста, который не сводил с них заинтересованного взгляда, чем неимоверно нервировал Колчека.

— Это один из подопечных Джейсона, — успел отчитаться Салим, прежде чем подросток решился подойти.

Раньше чем Колчек успел спросить, какого хера ему надо, мальчик едва ли не заискиваясь поинтересовался:

— Вы скоро вернетесь?

Джейсон с трудом сдержал рвущийся наружу смешок.

Если бы я знал, малец.

Но спрашивали явно не об этом. Переглянувшись с Салимом, он поднял вверх зафиксированную повязкой ногу.

— Пока что я бесполезен, извини.

— Наш новый тренер просто ужасен, — засунув руки в карманы штанов, он недовольно поджал губы. — Нет желания ходить на баскетбол. Она нас тупо по стадиону гоняет. Трое уже ушли.

— Фигово, — не нашелся что ещё сказать Джейсон.

— Мы очень ждем вашего возвращения, — он поднял взгляд, ожидая более конкретного ответа. Джейсон растерялся. Не мог же он сказать ему, что видел его впервые в жизни, а про баскетбол не знал ровным счетом ничего, кроме того, что в него, вроде как, играли мячом.

— Он вернется, как поправится.

Джейсон бросил на Салима благодарный взгляд. Почему-то его словами подросток оказался удовлетворен чуть больше. Кивнув, он вернулся на свое место и завис в телефоне.

— О, мне пора. Сходишь за кофе?

— За чем? — переспросил Джейсон, сузив глаза.

— За некрепким чаем, — сделав недовольное лицо, Салим отпустил его руку и скрылся за белой дверью кабинета.

Проводив его взглядом, он направился на поиски автомата. На душе было неспокойно. Мысль о том, что одним своим существованием он мог ухудшить физическое состояние Салима, действовала угнетающе. Он был так уверен в правильности своих поступков, что забыл подумать о последствиях, а они — вот сюрприз, — всегда поджидали за углом, угрожающе покачивая битами. Да ещё и эта ситуация с его сыном…

Докопался до правды, засранец.

Единственное, что могло спасти его от праведного гнева, это успешный поиск хотя бы малой крупицы подсказки, благодаря которой они смогут понять, что же являлось катализатором его перемещения.

В отличие от жетона, новая тайна не имела физического носителя, но так же тяжело оттягивала карман его совести.

Когда Салим показался на пороге кабинета, Джейсон несдержанно подскочил, вспомнив о покалеченной конечности только когда по случайности наступил на нее.

— Как?..

— Всё, как я уже не раз говорил, в порядке, никаких поводов для беспокойства. Сейчас заберем таблетки и пойдем домой.

Салим помог ему встать и забрал стаканчик с чаем. Джейсон сжал руки на костылях и пошел за ним, едва поспевая.

— Какие ещё таблетки?

— Для профилактики. И давай больше не будем поднимать эту тему хотя бы до следующего обследования, — просьба Салима явно граничила с недовольством.

— Те самые, которые дома пьешь?

— Да, Джейсон, те самые.

Салим будто бы специально ускорил шаг, словно пытался убежать от разговора.

— И когда оно? — продолжил наседать Колчек.

— Каждые полгода. И прошу тебя, хватит об этом, — взмолился Салим, бросая через плечо полный раздражения взгляд. — Если хочешь поговорить, выбери другую тему.

— Голоден?

Он не видел лица Салима, но мог предположить, что тот остался доволен новым течением диалога. Голос у него потеплел, из него исчезли стальные нотки, с которыми он парировал попытки Джейсона узнать про его самочувствие.

— Что думаешь, насчет пирога? — предложил Салим.

— Угощаешь? — в шутку поинтересовался Колчек, будто бы не зная, что по-другому быть не могло.

— Нет, такого я не говорил, — отозвался Салим.

— Ну конечно. Эй. Не так быстро. Эй!

***

Перекусив горячей выпечкой, Джейсон ощутил себя лучше, чем пару часов назад. Некоторое время он наблюдал, как Салим беспокойными пальцами мял салфетку, пытаясь слепить из нее то ли журавля, то ли крокодила. Внешне он был спокоен, но Джейсон уже научился различать спектр его эмоций — и сейчас он остановился на секторе «взволнованный».

— Так что с тобой? Ник не особо распространялся.

— Всё-таки Ник? Ну понятно, кому шею намылить, — натолкнувшись на лишенный веселья взгляд Джейсона, Салим коротко выдохнул и ответил прямо: — Ничего серьезного, клянусь.

— Если бы это было так, тебе не пришлось бы наблюдаться у врача, — подметил Колчек. Он не мог не заметить, как истонченное терпение Салима резко свелось к нулю, и он тяжело, с негодованием выдохнул. Видно, он не слишком любил касаться этой темы.

— Это семейное. Сердце шалит. Нужен покой, меньше волнений — как, впрочем, и каждому человеку.

— Хреново, что это произошло с тобой, — отозвался Джейсон, скрывая беспокойство, вызванное его ответом.

— Не вижу особой проблемы.

— Храбришься?

— Может немного.

Джейсон поймал короткий взгляд, брошенный в его сторону. Салим часто так делал, когда нервничал, словно смотреть прямо означало для него поражение в какой-то своей войне. Колчек склонил голову и продолжил допрос.

— Я заметил, что временами ты какой-то отстраненный, знаешь, будто топишь в себе эмоции.

Неопознанное оригами отправилось в кружку с недопитым чаем. Белые края окрасились тёмным, словно кровью. Утопив фигурку, Салим соединил пальцы и возвел взгляд к окну, обращая следующие свои слова стеклопакету.

— Пару лет назад у меня случился инфаркт, и в последнее время я ощущал покалывание в груди. Не хотелось бы доводить до точки невозврата.

— Понял.

Для Джейсона этот разговор оказался чересчур тяжелым. Чувство вины безотчетно подгрызало его изнутри. Ему стоило быть сдержаннее и не забывать о том, что произошедшее разрушило жизни сразу троих людей, а не ему одному. Эгоизм, пропитавший его нрав, словно сладкий сироп бисквитный корж, отдавал горьким ядом на языке.

Задумавшись, он нашел на тарелке сухую корку и закинул её в рот. Что-то пошло не так. Закашлявшись, он согнулся пополам, пока его не отпустило. Вытерев ладонью слезящиеся глаза, он зажмурился от резкой боли. Следовало полагать, что обезболивающее он оставил дома.

Обеспокоенный тон Салима не сразу достиг его ушей.

— Ты живой?

— Да-а, — нахмурившись, Джейсон обнял грудную клетку, впустую надеясь, что боль пройдет от простого касания. — Херня, отпустит.

— Ты же не забываешь пользоваться мазью?

— Нет?

— Это вопрос? Джейсон!

Колчек прищурился, выискивая на лице Салима признаки мстительности за устроенный ранее допрос, но тот принял вид святой невинности. Только уголок губ вдруг дернулся, словно скрывая озорную улыбку. Уловив его настрой, Джейсон не смог удержаться от подколки.

— Кажется, тебе придётся приложить больше усилий, чтобы поставить меня на ноги.

— Это вызов? — усмехнулся Салим, прищурившись в ответ. — Не думал, что ты такой смелый.

— Смелость и отчаяние идут параллельно, — парировал Колчек. Признаться, ему до безумия нравилось наблюдать за таким Салимом: чуть насмешливым, дерзким, но осознающим границы шуток — умение, которому Джейсон так и не выучился.

— Джейсон, кроме шуток, ты совсем не следишь за своим здоровьем.

— Сказал человек, который пропускает плановые осмотры.

— Просто я знаю, что ничего нового мне не скажут, — приподнятый настрой Салима как ветром сдуло, он снова отвел взгляд, словно этот разговор порядком ему надоел.

— Тебе неприятна эта тема, — констатировал Джейсон.

— Угадал.

— Чувствуешь себя больным. Немощным. Не способным на большее.

Салим несдержанно фыркнул, а затем в открытую рассмеялся. Джейсон дернул бровями, ожидая, когда сможет продолжить, но смех был заразителен, и он просто не мог не поддаться его чарам.

— Говоришь как тот парень из рекламы таблеток для потенции, — проронил Салим сквозь смех.

Колчек сразу понял, о чем он говорил, и прыснул в кулак. Мысль, которую он хотел донести до мужчины, растворилась в обоюдном веселье. Забыв о ней, Джейсон вдруг замер, наблюдая за продолжающим улыбаться Салимом. Настырные мысли наконец проклевались сквозь скорлупу неприятия и окончательно сформировались в его голове. Вот и капитуляция, о которой он думал раньше. Поддаться было проще, чем продолжать противиться. Он слишком долго обманывал себя, повторяя, что подобное его ни капли не интересовало. Ложь, проникшая в его сердце и сковавшая его ледяными цепями, потихоньку начала ослаблять тугие узы.

***

Он обернулся на звук шагов и не смог сдержать короткой улыбки: Салим смотрел на него с нескрываемой мягкостью во взгляде, а в руке сжимал смутно знакомый тюбик. Джейсон приподнялся на локтях и кивком указал на волнующий его предмет.

— Это для чего?

— Твоё. Чтобы не забыл.

— Опять та вонючая мазь, — поморщился Джейсон. — Буду пахнуть больницей.

— Зато поправишься скорее.

Джейсон уныло вздохнул. Как он и думал, Салиму не терпелось от него избавиться. Он, видимо, ждал того дня, когда Джейсон сможет беспрепятственно передвигаться, не прибегая к помощи костылей, чтобы всунуть ему в руки документы и спровадить куда подальше. И куда он отправится в этом незнакомом мире? Почему-то несколько недель назад этот вопрос не казался ему таким сложным.

— Твоими стараниями. Давай эту гадость сюда. Завтра я перепрячу её так, чтобы никто не нашел.

— И какой резон делиться такими планами со мной?

Ответная колкость готова была сорваться с языка, но Джейсон застопорился, заметив в обычно невозмутимом Салиме разительную перемену. Что-то такое темное, тягучее, текущее по венам вместо крови, что-то опасное. Справившись с подступившим к горлу волнением, Джейсон фальшиво ухмыльнулся.

— Мое воспитание не позволяет мне отнять фору у ветерана.

Джейсон подвинулся, чтобы дать Салиму присесть на край, и подпер горящую щеку ладонью, рассматривая в полутьме его профиль. Он уже собирался ложиться спать и даже выключил телевизор, но сейчас сон как рукой сняло. Салим склонил голову, и Джейсон почему-то подумал, что такой взгляд, должно быть, адресован не ему. В груди закололо, когда Салим мягко улыбнулся и провел ладонью по простыне, разглаживая невидимые складки.

— Дурной.

Слова застряли в горле, не отыскав выхода. Джейсону пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть ставший тяжелым воздух в легкие.

— Ты ложись, давай, — Салим многозначительно взмахнул ладонью.

— Это ещё зачем?

— А кто возмущался, что я прикладываю мало сил для твоего восстановления? Вызовами просто так не бросаются.

Память услужливо подбросила разговор в пекарне, произошедший на днях, и Колчек ощутил, как за шею обняло смятение. Он же не трус какой-то. Запрятав взявшуюся из ниоткуда неуверенность глубоко внутри, он лег на спину и сложил ладони на груди, ожидая, что Салим отступит первым, и очень удивился, когда вместо того, чтобы поднять руки в примирительном жесте и посмеяться над неловкостью ситуации, Салим склонился над ним, а одну ладонь положил ему на бедро, медленно пробираясь ею под футболку.

Джейсону сделалось плохо от вязкого ощущения, захватившего его с головой. Тепло чужой руки на животе застало его врасплох.

— Может, снимешь футболку? С ней будет проблематично.

Джейсон нашел его запястье и сжал пальцами. В нем прорастали противоречивые чувства, но желание главенствовало, подмяв под себя слабых воинов в лице досады, робости и легкого испуга. Он хотел ещё раз испытать себя на предмет искрящихся ощущений, которые настигли его в тот раз, когда Салим с жаром отвечал на его поцелуи. От предвкушения в горле засвербело.

Приподнявшись, он избавился от футболки. Взгляд Салима, прошедший по его телу, так сильно отличался от того, которым он впервые осматривал его торс, выискивая подтверждение того, что он другой. Тогда не было ничего кроме приглушенного изумления, а сейчас Джейсон плавился под одним его взглядом. Или, может, это воображение играло с ним злую шутку?

Он потянулся вперед, но был остановлен твердой рукой Салима — несильно сдавив его плечо, он выразительно кивнул в сторону подушки. Приняв его правила, Джейсон опустился на спину и сложил руки по бокам, пальцами сжав простыню. Он ожидал чего угодно, но только не влажного звука, с которым мазь выдавилась на пальцы Салима. От ударившего в нос запаха Джейсон недовольно поморщился. Почему целебные штуки не делали приятно пахнущими? Как ароматические свечи, к примеру.

— Ты же не собираешься?..

— Не хочешь позаботиться о себе сам, я сделаю это за тебя, — серьезно отозвался Салим.

— И будем вонять оба.

— Можешь помолчать?

Джейсон смущенно хмыкнул. Наверное, он мог, если бы его желанию трепать языком подыскали альтернативу.

Холодный гель коснулся ребер, отчего у Джейсона перехватило дух. Салим осторожно водил ладонями по его грудной клетке, втирая ужасное лекарство в кожу. Когда холод ушёл, оставив тепло чужих ладоней, он расслабился и сквозь прикрытые веки наблюдал за Салимом. Он хотел прижать его к себе и целовать, пока не кончатся силы у них обоих, чтобы они лежали обессиленные, в ожидании, когда снова смогут встретиться губами.

Дождавшись, пока Салим в последний раз погладит его ребра, он нетерпеливо приподнялся и нашел его губы своими. Он торопливо целовал его, пальцами касаясь его щеки, опасаясь, что он снова отвернется и скажет, что у него еще миллион неотложных дел.

Салим с силой сжал ладонь на его бедре и с не меньшим пылом отозвался, проникнув языком в его рот. Джейсон обнял его за шею и неосознанно притянул ближе. Он как-то успел позабыть о своей травме и обо всем остальном, весь его мир сосредоточился на этих восхитительных губах, которые он хотел целовать не останавливаясь, словно безумец какой.

Джейсон прильнул к нему всем телом и опустил ладонь ниже, пробравшись под ворот футболки. Поглаживая его шею, он держался за него так крепко, словно от этого зависела его жизнь. Ощутив перемену в его поведении, Салим увел лицо в сторону и нажал на его затылок, заставив опуститься на плечо. Джейсон повернул голову и губами прижался к тонкой коже на шее. Ощутив, как Салим в его объятиях вздрогнул всем телом, он довольно продолжил. Салим широкими движениями гладил его голую спину, будто бы успокаивая.

— Подловил, — констатировал он.

В его словах Джейсон уловил грустное недовольство. Насупившись, он заметил:

— Не помню, чтобы ты меня останавливал.

Продолжая прижиматься к нему, Джейсон ощутил тяжелый вздох, опустившийся на его плечо, а затем с прискорбием осознал, что Салим больше не держал его: убрал руки, но не оттолкнул. Внутри Колчека развернулась баталия. В одном углу ринга застыло влечение, в другом поселилась совесть, грозившая покусать за очередную выходку в его стиле.

— Для меня это сложнее, чем для тебя, — отозвался Салим. Пальцы на правой ладони дернулись, то ли желая оттолкнуть его, то ли наоборот, прижать ближе.

— Ясно, — глухо отозвался Джейсон и отодвинулся. Спрятав глаза, он непослушными пальцами натянул футболку на тело и лег на диван, повернувшись к Салиму спиной. Не желая того, он прислушался к гнетущей тишине, собравшейся позади него грозовой тучкой. Надежда на то, что Салим вновь притронется к нему, себя не оправдала. Посидев около него с минуту, он ушел на второй этаж.

Только тогда Джейсон крепко зажмурился и ударил кулаком по подушке. Сквозь зубы полетели ругательства.

Влип, блядь.

Взявшись за костыли, он схватил телефонную трубку и по пути к выходу отыскал контакт Зейна. Монотонный ритм гудков недолго мучил его — парень быстро ответил на звонок, словно ждал его. Зажав сигарету в зубах, Джейсон пробурчал приветствие.

Разговор получился коротким. Произошедшее он описал так же кратко, как и Нику. В отличие от товарища, Зейну понадобилось больше деталей: что он помнил последним, в какое время очнулся в Англии и какие сны он видел по ночам.

— Интересный феномен, — Зейн будто едва сдерживал восторг. — Хотелось бы знать, это лично твоя суперспособность или любой так может?

— Как-как ты это назвал?

— Извини, наверное, это прозвучало невежливо. Не говори отцу.

Сердце кольнуло болью — как отреагирует Салим на его незапланированную выходку?

— Не стану. Он не знает о нашем сговоре.

— То, что ты стал узником загадочных обстоятельств, забросивших тебя в другой мир, не говорит о том, что эти «обстоятельства» не могут повториться. Просто… Следи за собой? Если вспомнишь, что точно тогда произошло, обязательно звони. Твой случай уникален, я не могу закрыть на него глаза. Ты же не против, если я продолжу работать над твоей ситуацией?

— Дарю тебе права на мою историю. Если напишешь книгу, добавь мне немного мускулов. И отваги. Слушай, мне нужно выбраться отсюда. Вернуть всё на свои места…

Слова наждачной бумагой оцарапали горло. В отчаянной лжи он пытался найти спасение от того, что загнало его в тесную ловушку. Правда была в том, что такой, как он, был Салиму не нужен — не тогда, когда он полюбил другого человека — внешне, его копию. Пятки лизнула злость на самого себя. Сколько ещё он позволит подобным глупостям тревожить его? Неровен час, и у него сердце зашалит.

— Что мне делать? — в голосе прорезалось отчаяние, которое он так усердно гнал от себя прочь.

— Ничего? Я не знаю. Просто наблюдай за своим состоянием. Если почувствуешь то же, что и в прошлый раз, значит сработало.

Джейсон опустил голову между разведенных коленей. Мышцы ослабли, он с трудом мог дышать. Рассматривая вблизи деревянные половицы, он не мог отключить панику, бившую в висок, словно молот по наковальне.

— Как думаешь, надолго это? — с надеждой в голосе спросил Колчек, догадываясь, какой ответ последует. Он зажмурился, ожидая вердикта.

— Я… Я правда не знаю. Мне жаль.

— Ладно. Держи в курсе. Только помни: Салим ни сном ни духом про наши с тобой дела.

Дождавшись заверения молчать, Джейсон опустил руку с зажатым в ней телефоном и пустым взглядом уставился в темноту. Яма, в которую он угодил, превратилась в болото, засасывающее с каждым днём всё сильнее. Только и осталось, что наблюдать за собственным тонущим телом без возможности помочь себе самостоятельно.

***

Во время отпуска Салим решил вплотную заняться облагораживанием территории и первым делом заказал грузовик, чтобы вывезти строительный мусор. Теперь Джейсон мог спокойно передвигаться по двору, не спотыкаясь на каждом шагу, однако ему не слишком хотелось выбираться на улицу. Устроив на диване пристанище, он целыми днями занимался тем, что зарабатывал себе пролежни, и на каждую просьбу Салима что-то сделать молчал и отворачивался в подушку.

Салим с тревогой следил за ним, раз за разом предпринимая бесполезные попытки вывести его на разговор. Обычно резкий на язык Колчек молчал и смотрел исподлобья, словно пытался загипнотизировать.

На третий день его пробило на еду. В ход шло все, что он мог отыскать в холодильнике и на полках шкафа, даже от овощей не воротил нос: какая разница, если всё на вкус как картон. Запихав в рот огромную горсть хлопьев, Джейсон захрустел ими, наблюдая за Салимом, который ставил плинтуса.

На шестой день Колчек устал лежать и гладить пса и пошел помогать Салиму с дверными откосами. То, что он называл подмогой, было скорее криком о помощи. Он и стоять прямо не мог, только мешался.

Неделю спустя они отправились в больницу. Рентген показал отличные результаты, бандаж разрешили снять через полмесяца. Салим не мог сдержать радости, а Джейсон всё сильнее мрачнел, думая о том, а не проломить ли себе череп, ну, чтобы Салим точно его не выгнал.

Расследование не двигалось с мертвой точки, и о том, что будет дальше, ему предстояло только догадываться. Салим не уставал уверять его, что они отыщут выход из положения, разрешат ситуацию, но Джейсон хотел услышать другое. Что именно — он не понимал.

Гребаная ловушка, в которой он оказался, сдавливала ребра, мешала жить.

***

Когда на лестнице наконец появились перила, Джейсон долго рассматривал их, сомневаясь. Вероятность грохнуться и сломать себе шею была велика. С другой же стороны его подмывало взглянуть в глаза тому ублюдку. Так сильно, что начало потряхивать.

Когда Салим ушел из дома, предупредив, что дойдет до соседей, он поскакал наверх. Кто бы знал — с перилами это было менее похоже на попытку суицида. Быть может, он даже сможет перебраться обратно в комнату с нормальной кроватью.

Допрыгав до спальни Салима, он устроил обыск. Ему кровь из носу нужны были те сраные фотографии, которые он видел на стенах. Срочно. Сейчас. Да, лазить по чужим вещам было невежливо, но что-то он не помнил, чтобы у него в школе преподавали этикет. Послушать от Салима, какой он херовый человек, успеет потом.

В комнате было не так много мест, в которых Салим мог спрятать фото.

Нахрена он вообще их убрал? Не хотел любоваться на своего ненаглядного?

Опустившись на колени, он заглянул под кровать и с победным возгласом вытащил оттуда коробку, в которой неровной кучей лежали рамки.

Что за тупая привычка раскладывать вещи по коробкам? Педант.

Устроившись на полу, Джейсон взял в руки первую попавшуюся фотографию и провел пальцами по раме, вглядываясь в изображение через стекло. Он не умел улыбаться так, как это делал его двойник на бумаге. Он не умел смотреть на мир с задорным прищуром. Он мог злиться или впадать в отчаяние — других состояний он не знал. Большим пальцем он закрыл двойнику лицо. На стекле остался отпечаток, но лицо никуда не исчезло.

— Ты нахрена ушел? — прорычал Джейсон сквозь зубы. Как велико было его желание набить этому паршивцу физиономию за то, какую кашу он заварил. За то что втянул его в этот цирк. За то что заставил Салима страдать. Все говорили, что вот прошлый Джейсон — это да, человечище, а он — херня, по полу размазанная. И что в итоге?

О, он обязательно оставит ему послание. Займется этим в ближайшее время, когда котел эмоций прекратит бурлить, и он сможет черпнуть оттуда немного рассудительности. Небольшого письма хватит. Он отмел глупую идею разрисовать фотографию и вложить её в конверт. Салим бы не одобрил.

В коридоре послышались шаги. Джейсон дотянулся до двери и прикрыл ту, чтобы осталась небольшая щелочка, через которую только мышь проскочила бы.

— Не входи, — предупредил он.

Он рассматривал такое знакомое лицо своего двойника и всё больше злился на него за то, что тот натворил, хотя знал, что злость эта была безотчетной и более того — глупой. Двойник был повинен в случившемся ровно так же, как он сам. Никто не мог дать точного ответа на вопрос, что произошло в тот день и по каким причинам. Как же так сложились звезды, перепутав их миры?

Меньше всего ему хотелось вновь вымещать свою злобу на Салиме. Он был непричастным лицом, впутанным поневоле. По истечению месяца даже до Джейсона дошло, что его поведение неприемлемо. Ему нужно было оставить Салима в покое, и от одной этой мысли ему становилось хреново.

Вот так просто — взять и уйти?

За стеной не раздалось ни звука, но Колчек знал — чувствовал, — что Салим сторожил его по ту сторону. Очень хорошо, что он решил послушаться и не входить, пока Джейсон не контролировал свои эмоции. Последняя неделя выдалась тяжелой. И эти глупые травмы… Они сводили его с ума. Он сам подводил себя к безумию. Ему нужно было решение, и срочно.

Уйти. Убежать.

Или остаться.

Что сделал бы Джейсон?

Пиздец, смехотворно.

— Скучаешь по нему? — невпопад своим мыслям проронил Колчек.

— Безумно, — незамедлительно отозвался Салим. — У нас даже не было шанса проститься.

Тяжелый вздох сотряс ребра. Он и сам удивился своим словам:

— Это должно быть трудно. Что бы ты ему сказал, если бы такая возможность была?

Прислушавшись, он не уловил ни звука. Салим, верно, опять отвел взгляд в пустоту и руками перебирал какую-нибудь мелочь, как делал всегда, когда сильно беспокоился.

— Не думаю, что в мире существуют слова для подобного прощания, — с сомнением отозвался мужчина, но Джейсона такой ответ не устроил.

— А ты попробуй.

Тропинка, на которую он свернул, оказалась не протоптанной. Колючий бурьян выколол ему глаза, вынудив передвигаться вслепую, а злая крапива жалила босые ступни. Ему бы свернуть диалог да вернуться в свое пристанище на первом этаже, чтобы не тревожить лишний раз спокойные воды Салима.

Но он отчаянно не хотел этого делать.

— Первым делом я бы сказал, что люблю его, — тихий, шелестящий осенней листвой голос Салима пробрал Джейсона до мурашек. — Потом добавил бы, что он и сын — вся моя жизнь. Они мое избавление, мой луч света в подземелье, без которого мне было бы не спастись. Весь мой мир заключен в этих двух людях. Затем я бы поблагодарил его за время, проведенное вместе. Это были лучшие годы моей лишенной покоя жизни.

Голос Салима напрягся как струна и дрогнул.

— Я бы… Не смог подобрать более верных слов и просто держал бы его за руку до самого конца.

Веки обожгло огнем. Джейсон крепко сжал челюсти, тщетно пытаясь унять языки пламени, прорвавшие его душу, лизавшие его тело.

— За что ты его любил?

— Нельзя любить за что-то определенное. Он был, и этого достаточно.

По щеке щекоткой прошлась длинная, глупая слеза. Поймав её около верхней губы, Джейсон прервал её путь, смахнув указательным пальцем. Он был безмерно рад, что Салим не застал момент его слабости. Джейсон всегда старался показывать себя только с выгодной стороны, лишь изредка позволяя простому человеческому вырываться наружу — когда таиться больше не было сил. От эмоций бежать было сложнее, чем от чего-то осязаемого. Он впился в щеку зубами, раздумывая.

Он знал, что сделал бы, продолжай жить свою убогую жизнь в Аризоне, но случившееся разбросало его приоритеты по разным углам. Перед ним нарисовалось распутье, и в порыве отчаяния Джейсон отшвырнул рамку прочь и вжался затылком в стену, зажмурившись.

Не видеть, не знать, не чувствовать.

— Словил твой пессимизм, — грустно усмехнулся Джейсон. — Время идет, а нихрена не меняется.

— Уверен, он думает над разгадкой так же усердно, как и мы.

Впервые Колчек задумался о том, какая судьба постигла его двойника. Где он очутился, куда пошел? Он почему-то был уверен, что его отражению сейчас жилось легче, чем ему. Не обремененный ничем, он был предоставлен сам себе. Разве это не здорово?

— Думаешь, он нашел тебя? Ну, если рассматривать вариант развития событий, где все живы.

— Не сомневаюсь в этом.

Пускай Джейсон не мог видеть Салима, он уловил в его словах мягкость и тепло, которые сопровождали его всякий раз, стоило ему заговорить о своем партнере. Колчек понимающе хмыкнул. Кто бы знал, что именно он упадет в это болото, а не наоборот.

— Как считаешь, у них получилось?

— Что ты имеешь в виду? — настороженно поинтересовался Салим.

Желание заткнуться душило Джейсона. К чему бесполезные разговоры? Салим ясно дал понять, не даст этому произойти еще раз.

Все же ему хотелось услышать об этом повторно, чтобы окончательно убедиться. Убить надежду, безжалостно перерезав ей глотку, выпустить всю кровь, хлестающую из сонной артерии, опустить в грязь и нещадно затоптать, превращая смертельную агонию в акт безумия.

И раз уж он решился расставить все недоразумения по своим подписанным местам, стоило упомянуть о своей феерической оплошности.

— Есть кое-что, о чем ты должен знать.

— Прямо сейчас?

— Да. Блядь. Ты возненавидишь меня за мой короткий язык…

— Я готов тебя выслушать, только не убегай снова, прошу тебя, — в голосе Салима промелькнула неподдельная тревога.

Джейсону сделалось в разы тяжелее от этой простой просьбы. Что же он за человек такой, вечно от него одни проблемы.

— Кое-что произошло, то, о чем я боялся сказать. Если продолжу молчать, никогда себя не прощу. Это серьезно. Мне… Мне нахер не нужен этот мир без тебя, Салим, — с неожиданным жаром воскликнул Джейсон и тут же осекся. Мысль скакнула куда-то не туда. — Я сделал глупость. Зейн знает обо мне, я ему рассказал. Случайно, клянусь! Он заметил отсутствие татуировок — мое железное алиби, подтверждающее, что я не отсюда. Я пытался соврать, но он, как и ты, читал меня, как раскрытую книгу. Прости меня, я правда не хотел вмешивать его.

Он застыл в ожидании, что Салим покинет его. Скажет, что он не оправдал его ожиданий, и уйдет искать быстрый и верный способ вернуть его обратно в тот мир, откуда он пришел, чтобы избавиться от своей головной боли раз и навсегда. Когда Салим заговорил, Джейсон успел продумать все наихудшие варианты развития событий, включая тот, в котором его вместе с вещами выпинывают вон.

— Это не новость, Джейсон.

— Разве?

— После отъезда он стал звонить чуть ли не каждый день и всё просил тебя к телефону. Я не сомневался, что вы поладите, но чтобы настолько… На третьем звонке я его расколол.

Джейсон недовольно поморщился. Их тайное соглашение прожило не больше двух недель, как его успели без труда рассекретить. Херовые из них получились заговорщики.

— Почему не сказал? — спросил Джейсон, готовясь к удару со стороны Салима. Он нарушил чертово обещание, он прокололся и заслужил возмездие, причем не за одну конкретную глупость, а за все совершенные им за этот месяц.

Сгинуть бы в том лесу и никогда не находить дорогу в этот дом.

— Ждал, пока сам расскажешь.

— Ты не злишься?

— Ну, скажем так: узнав об этом, восторга я не ощутил, но, честно говоря, подобный исход был вполне ожидаем. Зейна сложно обвести вокруг пальца, и все наши приложенные старания оказались слабы против его проницательности. Может, выйдешь, чтобы мы смогли нормально поговорить?

— С чего ты взял, что я хочу разговаривать?

— Наверное, я так подумал, потому что мы уже полчаса этим занимаемся? — верно заметил Салим.

— У тебя там часы с кукушкой? Откуда такая точность?

— Хватить стрелять по мне своим непревзойденным сарказмом. Вылезай.

Джейсон бросил взгляд в сторону приоткрытой двери и с облегчением понял, что никто не собирался разрушать его уединение. За окном успело смеркаться, а он забыл включить свет, и, по правде сказать, не хотел этого делать сейчас. В сумерках ему было проще собраться с мыслями, которые разбежались по углам черепной коробки, словно крысы.

— Нет уж. Здесь безопасно.

— Чем спальня безопасней коридора?

От внезапной тишины в ушах зазвенело. Джейсон замер, смотря широко открытыми глазами в темноту.

— Потому что там нет меня, — догадался Салим. — Всё еще ненавидишь меня?

— Дурной, — отозвался Колчек, скопировав интонацию, с которой Салим его так однажды назвал. — Я даже злиться на тебя нормально не могу, а ты о ненависти заговорил.

Джейсон крепко сжал зубы, надеясь, что его разбушевавшееся сердце остановит свой марш и вернется к обычному ритму. Медленно расслабляя мышцы лица, он принимал свое поражение в этой бессмысленной войне. Он был так глуп и чрезвычайно упрям.

— Я знаю, чем ты занимаешься, — произнес Салим.

— Неужели? — усмехнулся Колчек. — Я сам не понимаю, что делаю, а тебе это известно? Вот это да.

— Прекращай. Достаточно сравнивать себя с другим.

— Это нихуя не просто, Салим.

— Думаешь, мне это неизвестно? Джейсон, внешне ты — копия моего любимого человека. У тебя та же походка и те же интонации. У вас даже запах одинаковый. Ты — его отражение, и если ты думаешь, что мне легко просто смотреть на тебя, после того, как он ушел — то ты ошибаешься.

— Я так не думаю, — отозвался Джейсон, не став кривить душой. Это был честный разговор, который они так долго откладывали. Если бы уровень его тревоги можно было измерить обыкновенным градусником, ртуть подскочила бы вверх до предела.

— При всем этом, тебе необходимо сделать то же, что пришлось сделать мне — найти силы примириться со случившимся. Я принял это, и как бы ни было тяжело, продолжил жить дальше. Встретив тебя, я не знал, что и думать. Ты другой, я уже объяснял это, и сравнивать тебя с ним было огромной ошибкой с моей стороны, о которой я, к своему стыду, не сразу догадался. Джейсон, ты…

— Нет! Не продолжай.

Боясь поступить неверно, он положил ладонь тыльной стороной вниз на порожек, разделявший комнату с коридором. Мгновение растянулось в вечность, прежде чем он ощутил ответное осторожное касание. Джейсон сжал ладонь Салима в своей, не смея пошевелиться. Убийство момента могло приравняться к его собственному. Он выдохнул сквозь зубы. Круговыми движениями он поглаживал чужие костяшки и пустым взглядом буравил стену напротив. Его прошибли воспоминания: о ладони, которую он повёл по своему телу, о стене, к которой прижимался в поисках опоры, о Салиме, уткнувшимся носом ему в плечо. Здорово, что он забыл включить свет — он совсем не хотел, чтобы кто-либо стал свидетелем паники, сковавшей его лицо.

Джейсон выглянул из-за угла и едва не столкнулся с Салимом, который замер в ожидании по ту сторону.

Прикрыв глаза, Колчек смело потянулся навстречу человеку, которого так отчаянно желал. Никаких больше экспериментов и глупых проверок, только нескрываемое влечение. Приблизившись, он замер, едва коснувшись приоткрытых губ. Взгляд зацепился за до боли знакомую цепочку, окаймлявшую шею Салима.

Джейсон подался назад, но Салим удержал его за плечо, не позволив скрыться за стеной. Брови собрались у переносицы, твердый захват не давал выбора. Джейсон ощутил, как лицо начало покалывать от напряжения — так сильно он сомкнул челюсти.

Он нашел в себе силы, чтобы прямо взглянуть на человека, находящегося так близко и так далеко от него. Он высвободил свою ладонь и сжал её в кулак. На лице Салима он увидел напряженное смятение, он весь замер, ожидая от него слов или действий.

— Ты, кажется, просил «не усложнять», — голос дал слабину, и Джейсон поднес кулак ко рту, судорожно выдохнув. — Но знаешь… Ты можешь делать вид, что «смирился», но это нихрена не так, и легче никогда не станет. Мы будем вечно гореть в собственном аду, гадая, будет ли у этой пытки конец. И раз так… Я хочу «усложнить».

Разместив ладони по обе стороны его лица, Джейсон забрался к Салиму на колени. Подрагивающими большими пальцами он гладил его лицо, опасаясь смотреть в глаза. Вновь прикусив внутреннюю сторону щеки, Джейсон нащупал припухлость, оставшуюся после прошлого раза.

Салим нерешительно опустил ладони на поясницу. Одной притянул его ближе, вторую повел по спине и остановил на затылке, поглаживая короткие волосы. Решив, что терять ему больше нечего, Джейсон подался вперед, срывая несколько коротких, торопливых поцелуев с его губ.

Салим с силой потянул его за волосы, Колчек податливо отстранился. Сегодня он не был готов отступать, но если бы Салим высказал хоть одно отрицание в ответ на его действия, он бы его послушал.

— Ты безумец, — досадливо произнес Салим.

— Ты этого не знал? — невесело усмехнулся Джейсон.

Он намертво вцепился в Салима, пальцами комкая ткань его свитера, и затянул в медленный поцелуй, не усердствуя и не стараясь главенствовать — простых касаний ему было достаточно, пока он чувствовал биение его сердца под своей ладонью. Когда Салим подался вперед, Джейсон послушно разомкнул губы, впуская его язык в свой рот. Колчека обуяло сильное желание оказаться еще ближе, пощупать его всего, узнать наконец, что же он скрывал под своими бесформенными свитерами и что прятал во взгляде, когда отводил его в сторону. Убрав ладонь с его лица, Джейсон несдержанными губами гулял по щекам и лбу, возвращаясь к его губам только на несколько мгновений, чтобы прижаться, лизнуть, отпустить.

Салим вздрогнул, когда ладонь Джейсона нагло вторглась под шерстяную ткань, поглаживая ребра и живот, изучая. Отыскав его гуляющие губы, Салим двинулся вперед, придерживая его за поясницу. Даже закрыв глаза, он чувствовал, что на коленях другой человек — более несдержанный, более неопытный. Склонив голову, он губами прикоснулся к его шее, оставляя на ней влажный, алый след. Проведя губами до ключиц, он глубоко вдохнул родной запах.

— Отпустишь меня на время? Руки хотя бы помыть. Я только недавно с улицы.

Горячее дыхание обожгло обнаженную кожу. Джейсон с трудом скрыл дрожь, прошедшую по его телу.

— Ладно. Иди.

Недовольно вздохнув, Джейсон нехотя убрал руки с его теплого живота и неловко слез с колен. Оставшись сидеть на полу, он проводил удаляющегося по лестнице Салима затуманенным взглядом. В голову закрались сомнения: вдруг он солгал? Уйдет и не вернется, оставит его томиться в догадках о том, что могло бы случиться этим странным вечером. Джейсон откинулся на стену и сжал ладони в кулаки. Оставшись в одиночестве, он снова ощутил, как его накрыла паника.

Одиноко бьющаяся в голове мысль пытала его.

Отмахиваясь от нее, словно от назойливого насекомого, Джейсон не мог заставить её заткнуться.

Он тебе этого не простит.

Он допрыгал до кровати и упал лицом вниз, заглушая боль душевную и физическую. Пальцы сжались, сгребая покрывало. В штанах было тесно, в голове — полно.

Овцы, скачущие через забор, почему-то приобрели клыки и крылья. Вопрос, зачем же им при таком наборе нужно было прыгать, оставался открытым.

Состояние, в котором он оказался, с натяжкой можно было назвать сном: сознание притупилось, стало гулким, просторным, но органы чувств остались работать в привычном режиме, поэтому когда он различил звук шагов, то сразу же перевернулся и сел лицом к двери. Привыкшие к темноте глаза различили знакомый силуэт. Дождавшись, пока он подойдет ближе, Джейсон медленно поднял голову.

Взгляд зацепился за отсутствие цепочки.

Салим склонился над ним и мягко прижался к его губам. Джейсон потянулся за продолжением, но не смог дотянуться — Салим с ним игрался, не даваясь. Дразнился, оставлял на линии челюсти невесомые касания губами и вдруг, поднявшись, выдохнул ему в губы:

— Ложись.

Послав сомнения куда подальше, Джейсон отодвинулся от края и одним движением избавился от футболки. Отбросив вещь в сторону, он ощутил пощипывающий кожу холод. Когда Салим оседлал его колени и оставил поцелуй повыше пупка, он не смог сдержать рваного выдоха и на автомате вжал живот. В груди застыло что-то едкое, раздирающее его изнутри. Он глубоко вздохнул и зажал зубами костяшку указательного пальца. Его нервы превратились в оголенные провода, реагирующие на малейшее движение Салима вдоль его тела.

Холодные капельки воды с его влажных волос жалили кожу живота. Задохнувшись от ощущений, Джейсон погрузил ладонь в его волосы. Приподнявшись выше, Салим по очереди осторожно поцеловал все его ребра и особое внимание уделил месту, куда не так давно вдавливал вилку — там он задержался и провел языком дорожку. Джейсон весь обратился в натянутую струну, опасаясь испортить момент. Ему нравилось давление ладоней Салима на его бедрах, нравилось, что он выделывал своими губами — теперь он знал это наверняка. Может, он не слишком отличался от того Джейсона.

Салим вдруг выпрямился. Осмотрев его сверху вниз, он довольно улыбнулся.

— Что-то я увлекся.

— Н-не думаю, — отозвался Джейсон, попытавшись приподняться.

— Лежи уже.

Джейсон не послушался. Проникнув ладонями под свитер, он погладил его ребра, заметив, как потемнели его глаза, затем потянул ткань вверх, жадным взглядом пробегая по грудным бицепсам. Он догадывался, что под извечными свитерами и флисками скрывалось тело, физически крепче его, но догадываться о чем-то и видеть это своими глазами — две разные вещи. В настигшей их темноте много было не углядеть, однако Джейсон не мог не заметить раскосые полосы наверху грудной клетки. Он провел по ним кончиками пальцев и поднял глаза на Салима — и обжегся о его проницательный взгляд.

Салим сжал его ладонь и отвел от шрама. Джейсон возмущенно нахмурился. Он не успел ничего сказать — Салим склонился над ним, и Колчек принял стратегически важное решение заткнуться и заняться более интересным делом.

Травмы здорово лишили его мобильности, так что он позволил вести себя и направлять. Лежа на спине, избавленный от лишней одежды, он только и мог, что пальцами комкать покрыло и подмахивать бедрами, между которыми Салим брал в рот его член — и то, как он это делал, приводило Джейсона в восторг. Его заело любопытство — смог бы он так же? Разве могло это быть так уж сложно: открыть рот, взять на язык, чтобы ощутить вкус и структуру, погрузить его дальше, довести до глотки и вернуться обратно, неторопливо повторять раз за разом, чтобы вывести Салима из себя, довести его до беспамятства, чтобы услышать его хриплый голос, с надрывом повторяющий его имя с излюбленной Джейсоном интонацией.

Определенно, ему стоило воплотить фантазию в реальность, но позже, когда он сможет выровнять сбившееся вместе с простынями дыхание. Задохнувшись, Джейсон ощутил, как бессознательно поползли вверх его ноги, цепляясь пальцами за складки ткани на кровати. Он был на грани, но что-то не давало ему закончить момент блаженства.

Словно услышав его мысли, Салим с влажным звуком выпустил член изо рта и приподнялся над ним. Джейсон поймал его безумный взгляд и приоткрытый рот, записывая на подкорку памяти шальной блеск и приподнятые в мечтательной улыбке уголки губ — едва ли он еще когда-либо сможет застать его таким. Приподнявшись на локтях, он только и успел, что смазано коснуться его распухших губ, как был возвращен на матрас одним решительным толчком. Он не успел возмутиться, как Салим положил одну ладонь ему на член, а вторую сжал на его горле. Джейсон задохнулся от необычного ощущения контроля, находившегося в руках человека, медленно но верно подводящего его рассудок к краю.

Он успел испугаться и напрячься, успокоив себя тем, что Салим явно знал, что делал. На его лице не было тревоги или сумасшествия, которые могли бы толкнуть его на такой шаг — только внимательная мягкость и немного азарта. Его ладонь, создающая давление на гортань, была, наверное, тем самым недостающим, что могло заставить его кричать, если бы он только мог. Хрипы заменили стоны. Он ощутил, как ускорился пульс, бьющий по чужой ладони. Недостаток кислорода в легких заставил сознание ненадолго померкнуть и, возвращаясь, Джейсон чувствовал нечто такое приятное и тяжелое, охватившее всё его тело.

Доверившись, Джейсон позволил этому случиться: выгнувшись, он пересек финишную черту.

Повалив Салима на лопатки, он принялся изучать его. Он вдруг понял, как нечестно это было — Салим жульничал, не таясь использовав полученные за годы жизни бок о бок с его двойником сведения, в то время как Джейсон ни черта не знал о том, что нравилось ему самому. Подняв голову, он нахмурился и нашел его взгляд.

— Нечестно!

— Разве?

В отместку Джейсон широко лизнул его живот, пока язык не дошел до темных волос. Он притормозил, вспоминая свою фантазию, но с каждой секундой его решительность таяла на месте. На затылок опустилась рука и легко дернула его за волосы. Джейсон послушно последовал на тактильный зов и завис над Салимом, разглядывая его лицо. Он озабоченно хмурил брови, но взгляд его светился чем-то таким, чему Джейсон не хотел искать определений.

Салим протянул руку вниз и взял в ладонь его член. Джейсон прикрыл глаза, наслаждаясь теплым всплеском наслаждения. Он наклонил голову и уперся лбом в твердое плечо. Салим погладил его по волосам и прошептал на ухо просьбу о том, чтобы он достал из ящика смазку и презервативы. Джейсон встревоженно встрепенулся.

— Зачем это?

— Надо, — ответил Салим тоном, не терпящим возражений.

Отыскав необходимое в верхнем ящике тумбы, лежащее так, чтобы в случае чего всегда оказаться под рукой, Джейсон выложил находки перед собой и нерешительно посмотрел на Салима.

— Ты ведь умеешь этим пользоваться… — подсказал он.

Джейсон нетерпеливо цокнул, маскируя недовольством смятение.

— Ты хочешь, чтобы я тебя?.

— Угадал.

Не решившись спорить с таким твердым убеждением, Джейсон в два счета разобрался с шелестящей упаковкой и раскатал тонкий латекс по члену. Конечно, он был по размеру, кто бы, блядь, сомневался. Исподлобья он наблюдал за Салимом, который вылил на ладонь немного смазки и завел руку за спину. От увиденного Джейсон вспыхнул. Вздохнув, он потянулся к его губам, находя в них умиротворение до тех пор, пока Салим с намеком не куснул его за шею. Джейсон недовольно цыкнул и уложил не оказавшего сопротивления Салима на лопатки.

— Ты же остановишь меня, если я сделаю что-то не так? — уточнил Джейсон.

— Я в тебе не сомневаюсь.

— Откуда такая уверенность… А, ну да. Знаешь, это начинает здорово пугать.

— Джейсон, если хочешь кляп, просто попроси.

— Просить не про меня.

Закинув голову назад, Салим зашелся в приступе смеха, чем немало сконфузил Джейсона. Чтобы скрасить неловкость, он, помогая себе рукой, толкнулся вперед, протиснувшись внутрь. Салим захлебнулся собственным смехом и неровно задышал. Джейсон опасливо дернулся, боясь, что причинил ему боль, но Салим схватил его за предплечье и крепко сжал, показательно двинув бедрами в его сторону.

Колчек окинул его взглядом, такого готового, настырного — то была неизведанная ранее сторона Салима, которую он не смог бы представить, даже если бы сильно постарался — простора для воображения не хватило бы. Ранее ему казалось, что у них все происходило тихонько и по расписанию, быстро, почти молниеносно. Однако он сам растягивал момент, впитывая, запоминая каждую частичку его тела, прижимающегося к нему, жаждущего, чтобы он наконец сбросил оцепенение и довел его до желанного экстаза.

Джейсон толкнулся вперед, приоткрыв рот от удивительного ощущения — цунами, заставшее его врасплох. Он действовал осторожно до тех пор, пока не понял, что Салим мысленно был уже где-то далеко и хотел от него только одного — чтобы он ни в коем случае не сбавлял темп. Джейсон расположил руки по обе стороны от него и принялся вбиваться, рассматривая его лицо, записывая на подкорке прикушенную губу, прикрытые глаза, в которых явно читалось желание, руку, скользящую по члену и взмокший участок кожи между ключицами, к которому он склонился, слизывая, целуя. Обоюдно тяжелое дыхание перемешалось с хриплым постаныванием.

Определенно, он не смог бы себе это представить, не ощутив перед этим трепетного возбуждения, наполнившего его с головы до ног. Он так долго бежал, когда правильным было пойти навстречу. Салим сотворил с ним нечто абсолютно потрясающее — обойдя все кропотливо выстроенные Джейсоном баррикады, он сумел сразить его, сломать и собрать заново.

Пиздец.

***

Поспать ему не удалось — то и дело он открывал глаза и искал Салима, который всегда был на одном месте: лежал на боку, крепко прижимая его к себе. Джейсон целовал его куда придется: в лоб, в нос, в губы. Салим сонно отвечал ему, не открывая глаз. Под утро Джейсон обнаглел настолько, что губами спустился по его шее, и услышав довольный стон, прикусил тонкую кожу, оставив влажный след. Салим мгновенно проснулся. Запутав пальцы у него в волосах, он потянул вверх, набросившись на его губы с короткими, яростными поцелуями. Джейсон млел от такого обращения. Утренний Салим нравился ему даже больше вечернего — столько пыла, а ведь он даже еще не проснулся толком.

Джейсон закусил его верхнюю губу и потянул вверх, не впиваясь до боли, но напоминая о своем присутствии. Салим приподнялся и повалил его на спину, подминая под себя. Оседлав его бедра, он одной рукой сжал его волосы и потянул в сторону, открывая доступ к шее. Джейсон задохнулся от нахлынувших ощущений, когда Салим вобрал его кожу и оставил на ней несколько отметин.

Он извивался под ним и хотел большего, но вдруг Салим остановился и бросил на него странный взгляд. Джейсон встретил его и удивленно приподнял брови. Салим вернулся на свою сторону и ребром ладони потер сонные глаза.

Джейсон уставился на потолок, начиная злиться. Только дурак не понял бы. Спросонья он спутал его с двойником. Может, вчера он тоже представлял на его месте другого.

Доброе утро, блядь.

Салим не стремился сгладить неловкость. Переведя взгляд за окно, где занялся рассвет, он отстраненно произнес:

— Я думал, ты ушел.

Сдержав рвавшийся изнутри недовольный возглас, Джейсон стиснул зубы до боли в висках. Досада огнем раскалилась под кожей и тушить её он предпочел бензином в виде честности перед самим собой. Салим ведь не обещал ему многого. Он позволил ему одну ночь без раздумий над последствиями.

— Да, я помню. Не усложнять.

Тяжелое молчание било в спину, пока он натягивал штаны и футболку. Он обернулся через плечо и с негодованием увидел, что Салим спал, уткнувшись носом в подушку. Сдержавшись, Джейсон не стал бросаться обвинениями. Какой от них толк, если сам был виноват в том, что угодил в расставленный самим собой капкан.

Лестница вызвала столько мороки, что он едва не взвыл под конец. Его мечты о том, чтобы вернуться в нормальную кровать пошли прахом. Дальше дивана начиналась чужая территория, и нечего ему было по ней слоняться.

Жетон он заметил сразу как вошел в ванную — лежал на краю раковины, готовый в любой момент вернуться на место рядом с сердцем. Джейсон поддел цепочку пальцем, приподняв. Странно, но после вчерашнего его больше не тянуло злиться на нерадивого двойника, как не тянуло обвинять его во всех смертных грехах. Кто бы не был виноват в произошедшем, одно он знал наверняка.

Стоило смириться и продолжать жить дальше.