Холодная серая пещера и не менее холодная погода за её пределами. Сильный ливень, накрывший Мондштадт ближе к ночи заставил двоих мужчин устроить небольшой привал. Правда и на утро лучше не стало. Тяжелые почти чёрные тучи продолжали бороздить небо, не собираясь уступать место солнцу.

      Кэйа уже проснулся, аккуратно встав возле самого выхода. Руки были сложены на груди, а взгляд устремлен прямо в небо, к тем самым страшным тучам. Приятная прохлада касалась горячего тела капитана, оставляя приятный холодок прямо как от глаза бога. Дилюк же мирно спал, укутанный в свой тёплый сюртук. Только вот Альберих замечал, что мужчине не хватает тепла, из-за чего с легкостью снимает с себя свою накидку, бережно укрывая названного брата. Столько нежности в голубом глазу уже давно не было видно. То, как он аккуратно укрывал мужчину, а после убрал мешающую чёлку с чужого лба...

      В такую погоду им было некуда спешить — лишняя простуда и затруднённый путь — далеко не лучший выбор. Поэтому стоило себя хоть чем-нибудь занять, пока Рагнвиндр наконец-то не проснётся. Рыжий пушистый хвост успел растрепаться за ночь, чем успел привлечь внимание Альбериха. Капитан кавалерии не мог устоять перед тем, чтобы распустить непослушные волосы до конца. Но и это не закончилось так просто.

      Кэйе повезло в том, что Дилюк лежал на боку, открывая полный доступ к пышной шевелюре. Смуглые длинные пальцы коснулись самых кончиков, мягко расчёсывая их. Расчески под руками не было, из-за чего капитан кавалерии увлёкся, прочёсывая каждую прядь пальцами по мере возможности — данное занятие неплохо так отвлекало, помогая скрасить время ожидания. Пушистые пряди быстро следовали за чужими руками.

      Вот уже Кэйа закреплял кончик косы чужой резинкой. Мягкие локоны по мере своей возможности были аккуратно сплетены меж собой, создавая приятную прическу, которая уж точно не должна была помешать. И было бы всё так гладко, если бы не внезапное желание поцеловать винного магната. Легко выполнимая задача стала проблемой для Кэйи. Всё же они не находились в тех отношениях, чтобы так делать. Но ведь никто и не запрещал. Только вот совесть по отношению к этому человеку работала без особых помех. Альберих лишь продолжал глупо любоваться спящим Рагнвиндром, вновь поправляя густую чёлку на хмуром лице. Кэйа уже давно не ощущал в своей душе такого спокойствия, возможно, такое ощущение ушло вместе с тихими посиделками возле камина после трудного дня. Теперь же оставалось довольствоваться лишь такими редкими моментами.

      Вскоре Дилюк начал потихоньку просыпаться. Капитан кавалерии не был уверен: разбудил его внимательный взгляд голубого глаза или же лёгкие касания к чужому лицу. Сожалел лишь о том, что не смог легонько поцеловать молодого господина в щёку — такое огромное упущение с его стороны. Так ещё и пришлось быстро уйти к выходу из пещеры, будто бы он и вовсе всё так и стоял там, не меняя собственного местоположения. Даже смотреть на сонного названного брата не хотелось — холодная маска безразличия явно долго не протянет. Хоть Кэйа и понимал, что им давно стоит всё обсудить, чтобы больше не играть в этой бездарной постановке, но смелости так и не хватало. А ведь Дилюк был прав — рыцари Ордо фавониус такие бестолковые, ведь даже капитан кавалерии оказался обычным трусом, что боялся сказать пару слов одному дорогому человеку.

      Очередной поток мыслей вскоре был остановлен. Рыжеволосый господин окончательно поднялся с обустроенного места, подойдя к стоящему Альбериху совсем уж беззвучно. Нагревшаяся накидка аккуратно легла на достаточно широкие плечи.

— Не хватало ещё капитану кавалерии заболеть... — коротко добавил старший.

      Взгляд его был устремлён на такую неприятную погоду. В голове сразу пролетела парочка образов, связанных с сильным дождём. А одинокая достаточно худая фигура Альбериха напоминала о минувших событиях. Хотелось выть подобно Вольфендомовскому волку. Образ Кэйи больше не ранил мужчину, но мысль о том, что не только он многое потерял в ту самую ночь — сильно терзала изнывающее сердце. Такие одинаковые, но такие разные... И ведь и вправду стоило двигаться только вперёд.

— Как думаешь, до нужного места ещё далеко? — сжимая руки в кулаки, Дилюк старался перебороть себя, чтобы вновь не нагрубить. Всё же данный вопрос мог не только поддержать беседу, но и помочь им в планировании дальнейших действий.

— Не очень. Около получаса пешком... С дождём дорога может немного затянуться. — тихо подсчитывал Кэйа, продолжая вглядываться в размывшуюся дорогу.

— Главное, что у нас есть плащи.

— Да и крио во время дождя работает более эффективно. Если выдвигаться прямо сейчас, то с нашими глазами бога уж явно будет попроще, если встретимся с монстрами или с теми же разбойниками.

— Верно... Стоит решить этот вопрос как можно быстрее. — только мастер Дилюк собирался поправить свой явно распушившийся хвост, как в руках ощущается хоть и свободная, но довольно аккуратная коса, собравшая все пушистые волосы воедино. Щёки Рагнвиндра покраснели, а взгляд устремился на рядом стоящего Альбериха.

— Только не стоит направлять в мою сторону прекрасного феникса. — Кэйа старался выглядеть более расслабленным, натягивая на лицо привычную дежурную улыбку. — Мне просто было нечем заняться.

— Л-ладно. — Дилюк почувствовал себя слегка неудобно, но и дальше развивать данную тему вовсе не хотелось.

      Правда, общайся они чуть лучше, мужчина всё же озвучил бы лишь один волнующий вопрос: где он умудрился научиться плести аккуратные косы? Всё же воспоминания из детства хоть и были местами смутными, но Рагнвиндр помнил — Кэйе не стоило доверять собственные волосы. Сколько бы тот не учился у самого Дилюка, а иногда подсматривая за действиями Аделинды, тот только запутывал шелковистые алые локоны. Доходило иногда и до того, что мальчишка мог неаккуратно сильно дёрнуть какую-либо прядь, заставляя своего названного братца лишь шипеть. Ему удавалось лишь аккуратно расчесывать длинные волосы. Дилюку даже нравилось ощущать смуглые руки, массирующие уставшую кожу головы. То, как Кэйа расчёсывал волосы после тугого хвоста — запомнилось на долго, ведь это продолжалось прямо до восемнадцатилетия старшего.

      Дилюку стало слегка неприятно. Такое простое действие заставило вспомнить то, что скорее всего больше не повторится. Конечно, можно было понять, что Кэйа не ненавидит его, но страх вновь наступить на те же грабли... Какими бы героями они оба не были — они всё ещё главные трусы в данной истории. Взгляд алых глаз опустился прямо на собственные сапоги. Тихое «пойдём» всё же было сказано. Дальше вся дорога прошла в тишине, заставляя каждого задуматься о своём.

      Кэйа продолжал фантомно ощущать мягкие вьющиеся локоны в собственных руках, а Дилюк неосознанно касался косы, представляя прикосновения совсем других рук, не собственных.

***

      Стрела чуть ли не пронзает капитана кавалерии, проскальзывая слишком близко с проклятым глазом. Их не ждали, но к их появлению явно были готовы.

      Отсвечивать наличием глаза бога стало бы огромной ошибкой, из-за чего яркие амулеты были спрятаны глубоко под плащом. Дождь ухудшал общую видимость, что хорошо играло для обеих сторон. Мужчины спокойно отбивались, не стараясь работать по-чистому. Пролить чужую кровь не казалось чем-то зазорным, особенно осознавая, что об этом больше никто и не узнает — стоило выложиться в полную силу.

      Прекрасно отточенные навыки фехтования прекрасно работали вместе с силой, дарованной богами. Будто в темпе вальса, Альберих продолжал отражать чужие атаки, создавая из разбойников ледяные статуи, так и кричащие об отчаянии. Те запросто разрубались горящим лезвием двуручного меча. Слишком размашистые удары, не столь изящные и отрепетированные, как у Альбериха. Более точные и тяжёлые, после которых не оставалось и шанса на выживание. Дилюк сильно увлёкся, ощущая свободу и хоть какую-то справедливость. Всё же действия данной группы разбойников переходила все границы. Доходило до кражи местных детей с последующей перепродажей их заинтересованным фатуи. С последними у Рагнвиндра оставались личные вопросы, всё ещё требующие разрешения. Дилюк не простил и не отпустил. Юношеская боль продолжала жить в повзрослевшем мужчине. Не хотелось видеть повторения личной истории, не хотелось видеть и заплаканных глаз матерей и монахинь, которые больше и вовсе не увидят невинных детей, из-за планов чужестранцев.

      Рагнвиндр злился не на шутку, погружаясь в давно забытый гнев, покалывающий пламенем на кончиках пальцев. Казалось, будто тот и вовсе теряет контроль над собой. А ведь и вовсе не казалось. Так и было. Дилюк был готов уничтожить всё на своём пути.

      Лишь отсутствие хруста льда под боком могло отрезвить винного магната. Кэйа же должен где-то быть рядом, чтобы помогать, верно? Мужчина начинает оглядываться по сторонам, понимая, что он со всеми расправился. Взору попадается Альберих, что сражался на мечах с... Видимо главарём всей этой банды. Тот, кого они и искали изначально. Меч неудачно соскальзывает, давая фору более крупному мужчине. Меч в чужих руках с легкостью проносится прямо по нежной смуглой коже. Секунды, за которые был нанесён данный удар, будто бы тянулись подобно часам. Алые глаза следили за тем, как ослабшее тело капитана падало на землю, а разбойник и вовсе собирался закончить начатое, снеся чужую голову с плеч.

      Дилюку не оставалось времени на раздумья. Ситуация вышла из-под контроля. Пришлось нарушить своё обещание — огромный огненный феникс уже преодолевал расстояние между Рагнвиндром и главарём банды. С ужасом в собственных глазах, мужчина следил, надеясь и веря в то, что молодого капитана не заденет данный удар.

      Ноги будто сами несли мужчину по горящей траве, ближе к Кэйе. Страх потерять последнего родного человека окутывал Рагнвиндра. Казалось, что история повторится вновь и ему придётся перерезать чужое горло с концами, чтобы не мучаться. Колени быстро приземляются на землю, а руки тянутся к тяжело дышавшему телу. Казалось, будто Альбериха парализовало — он старался лишний раз не шевелиться, видимо всё ещё не осознавая произошедшего.

      Ладони в чёрных перчатках сильно сдавливали ослабшие плечи. Алые глаза смотрели будто и вовсе сквозь названного брата. Животный страх и картины из прошлого — отец точно так же умирал на глазах у совсем юного сына. Слезы сами собой начали стекать по щекам. Разве всё должно было закончиться именно сейчас? Тогда, когда ещё совсем недавно Дилюк рассматривал аккуратную косу? Казалось, их лёд только тронулся, позволяя начать вновь раскрываться перед друг другом... И Дилюк именно сейчас опустит руки? Те самые руки, которые будут по локоть в крови его семьи?

      Понимая, что он и так мог потерять слишком много времени на лишних раздумьях и жалости к себе, молодой мастер быстро осмотрел рану, на автомате вспоминая все занятия по первой помощи. Рана слишком глубокая и скорее всего была поранена артерия, из которой не прекращала течь кровь. Дилюк делал всё, что могло от него зависеть и вовсе не задумываясь. По спине тёк ледяной пот, пока лицо теряло привычный румянец. Раны, полученные в недавнем бою, начали ныть, отрезвляя Рагнвиндра. Кэйе и вовсе было в разы хуже, из-за чего винный магнат уже продумывал в голове план дальнейших действий. Исцеляющих сил у Дилюка практически не было, но он был в силах хоть немного помочь Альбериху. Лишь бы добраться до собора...

      Слабый пульс успокаивал мужчину, пока тот старался преодолеть путь до Мондштадта. Кэйа должен был бороться за своё благополучие — тот за годы стал только настырней и целеустремлённей. Да и налаживание отношений со своим братом по оружию было его главной целью. Казалось, что эти двое как Луна и Солнце, подобные тому символу Инь и Янь, которые они видели в книжках из Ли Юэ. Ещё будучи мальчишками они казались одним целым. Обычные горожане даже не верили в то, что эти двое рассорились в столь трудный этап в их жизни. Тот спектакль был окончен, а актёры все сменили свои роли.

      Только вот в новой истории не оставалось места для очередного плохого конца...

***

      Глаза опухли от слёз, а в руках всё ещё ощущались короткие шелковистые волосы на затылке. Он вроде успел. Уж взволнованные монашки точно старались успокоить буйного гостя. Руки всё ещё тряслись, не в силах удержать аккуратную чашечку чая. Маленькие ссадины были сразу обработаны. Барбара, к счастью Дилюка, была на месте и он даже не отвлекал её от чего-либо важного.

      Гробовая тишина. Страх за собственные ошибки. А если он сделал что-нибудь не так? Заслужит ли он вообще прощения в этой жизни? Рагнвиндр готов был продать всё, остаться босым и голодным, только бы с Альберихом всё было в порядке. Дилюк осознавал все собственные ошибки. Если бы он тогда только не отвернулся... Рагнвиндр был уверен — данная ситуация не случилась бы.

      А взгляд всё ещё оставался пустым. В голове лишь мелькали образы, где молодой мастер остался совсем один. Страх увидеть бездыханное тело Альбериха в гробу всё же оставался самым главным.

— Опять Альбериха стараются отправить в отставку? — хмыкнула подошедшая монахиня. — Даже моих ежедневных молитв не хватает, чтобы он оставался в порядке. — Розария хмыкнула, продолжая вертеть кинжал в аккуратных руках и вальяжно расположившись на скамье.

— Я... Не уследил... — мужчина сжимал растрепавшуюся чёлку бледными пальцами.

— Ха, да ладно уж. Кэйа частенько попадает в свои передряги и даже от помощи отказывается. Чёртов самоуверенный болван. — девушка старалась откинуть свои переживания. Не в её стиле переживать об обычных людишках. — Потом снова придёт в таверну и будет рассказывать новые байки для этого мелкого барда.

— Святые ветра, лишь бы так и было...

      Розария будто и вовсе впервые в жизни была так опечалена. Посидев так ещё пару мгновений, девушка прокашлялась, положив руку на дрожащее плечо. Тихое «всё будет в порядке» будто и вовсе не принадлежало самой хладнокровной сестре собора.

***

      Туманное утро. Город всё ещё спит, хотя всё же один человек так и не мог спокойно уснуть. Рагнвиндр шёл по пустым улицам прямо к собору. Пришлось забыть о желанном возвращении на винокурню, променяв его на ночевку в Мондштадте. Хорошо, что у него всё ещё оставалась небольшая квартирка где-то возле «Доли ангелов» — собственное жилье ощущалось в разы приятней, чем гостиница.

      Только вот прошедшая ночь была вовсе не про комфорт. Дилюк постоянно просыпался, окутанный страхом за такую хрупкую человеческую жизнь. Мрачные образы перетекали из мыслей во сны, продолжая мучать мужчину не оставляя ни на секунду. Становилось страшно даже в пути к собору. Всё же дурная печальная весть могла настигнуть в любой момент, забирая молодого Рагнвиндра в самую пучину отчаяния.

      Долгие ступени всё ещё не заканчивались под ногами, продолжая путь до собора. На площади возле статуи Барбатосу не было ни души, что казалось таким неестественным хоть и для небольшого, но очень шумного городка. Лишь в самом соборе уже во всю кипела жизнь: некоторые монахини подметали опавшие листья и подкармливали бродячую собаку, пока другие трудились в самом здании. Начисто вымытые полы так и скрипели под ногами, сообщая о готовности к новому дню. Барбара распевалась ближе к алтарю, пока Розария мирно посапывала, облокотившись об одну из стен. Всё же и таким грозным монахиням требовался самый обычный сон.

      К молодому мастеру быстро подбежала одна из монашек — Джиллиана, радостно приветствуя первого гостя. Эхо, исходящее от Пегг, приятно разливалось по всему помещению, наконец-то успокаивая мужчину. Уж если в соборе творилась такая идиллия, то день явно обещал быть удачным.

— Как там Кэйа? — тихонечко спрашивает аловолосый, надеясь услышать лучший прогноз.

— Он в порядке — всё же руки нашей Барбары это просто нечто. Конечно, рана ещё не зажила целиком, но она постаралась сделать всё, что в её силах. Кэйа сейчас просто спит. — подробно рассказывала девушка, продолжая дружелюбно улыбаться.

— Можно... Мне его увидеть? — чуть более робко спрашивает Рагнвиндр, на что получает положительный ответ.

      Путь до местного лазарета не занял много времени. Повезло, что помимо Альбериха в данный момент никто не проходил лечение. Всё же стоило понимать, что их ждёт не самый комфортный разговор. Да и про такую нелепую неудачу местный капитан кавалерии уж точно не хотел рассказывать. Вскоре Джиллиана удалилась, в очередной раз предупреждая о том, чтобы в любой нужный момент звали её или же Барбару. Дилюк положительно кивнул напоследок и сразу же направился в сторону выделенной Альбериху койки.

      Кэйа и вправду спокойно спал. Повязка на глазу явно была никем не тронута, что успокаивало старшего. Он никогда не видел того секрета, что скрывался под ней, но всё же прекрасно знал о том, что Кэйа не хотел этим делиться даже с ним.

      Шея была ничем не прикрыта, ведь Барбаре удалось залечить рану до такой степени, что от огромного разреза оставался лишь почти заживший шрам — она явно сильно постаралась, исцеляя Кэйу. Всё же Дилюк ещё с ужасом вспоминал ту ужасную рану из которой будто и вовсе не хотела переставать течь кровь.

      Твёрдый матрас проминается прямо под Рагнвиндром. Тот сел как можно ближе к Кэйе, чтобы лишний раз разглядеть его. Помимо нового шрама на смуглой шее виднелся всего одна маленькая светлая полосочка и то, которую он получил ещё в детстве. Строить собственные штабы в гуще виноградников было ещё тем увлечением, особенно когда и отец и прочие работники поместья строго ругали за такие действия. Всё же от таких игр нередко страдали виноградные лозы, а в будущем сказывалось на урожае. Всё же Крепус хотел привить своим мальчишкам любовь и уважение к тому делу, которое кормит не только их семью, но и многих работников что на винокурне, что в поместье.

      Только вот проворных мальчишек было и вовсе невозможно остановить, из-за чего Дилюк вместе с Кэйей нередко возвращались с ног до головы в грязи и царапинах. Неизвестно почему именно та маленькая ранка зажила небольшим шрамом, а не исчезла с чужой кожи, как и многие другие, но оно оставалось одним из напоминаний для Дилюка, что Кэйа не другой. Он точно такой же мальчишка, обманутый мечтами отца. Только вот судьба у Альбериха была в разы сложнее. И как же больно, что Кэйа не рассказал всё чуточку раньше. Узнай Дилюк обо всём в более мирное время — всё бы случилось совсем иначе.

      Рука тянулась к отросшей тёмной чёлке, аккуратно поправляя ту, чтобы не мешала. Волосы послушно открыли вид на лоб и привычную тканевую повязку. Кэйа казался таким умиротворённым и спокойным, что так и тянуло Дилюка продолжить собственные действия. Огрубевшие подушечки пальцев мимолетно прошлись по щеке, вновь опускаясь к заживающей ране. Главное, что Дилюк всё же не задел собственным фениксом Альбериха.

      Взгляд продолжал гулять по спящему Альбериху, наконец-то успокаиваясь. Всё хорошо, всё в порядке — можно спокойно выдохнуть. Бледная ладонь легла поверх чужой, нежно сжимая. И вот Рагнвиндр замечает, как Кэйа начинал потихоньку просыпаться, тяжко вздыхая.

      Морозно-голубой глаз наконец-то открывается, оглядывая происходящее вокруг. Дилюк сразу же дёрнулся, выпрямляя собственную спину. Уж слишком резко сменилась обстановка.

      Да и Кэйа казался слишком молчаливым. Потерялся привычный задор и неуместный флирт, что не заканчивался в течении всего вечера. Виновато ли то, что он только проснулся или же случилось что-то похуже? Дилюк не был уверен, стараясь и вовсе лишний раз не дышать. В момент капитан кавалерии показался настолько хрупким, что никак не укладывалось в чужой голове.

— У меня появились рога или всё же я смог околдовать самого Рагнвиндра? — тихий, чуть хрипловатый голос, наконец-то послышался. Интонация была не такой как и всегда, а на некоторых звуках можно было заметить, как Кэйа хмурится. Видимо, рану неприятно тянуло, а действие обезболивающих давно прекратилось.

— Как ты? — совсем коротко спрашивает старший, игнорируя чужую реплику.

— Вроде жив. Но могу сказать, что защищать тебя было менее травмоопасным занятием. — Альберих старался улыбнуться как можно искренней, аккуратно присаживаясь на кровати.

      Дилюк молча кинулся к мужчине, сжимая того в объятиях. Казалось, что такая импульсивность осталась где-то там, где был и маленький Люк. Взрослый Дилюк уж явно был в разы холодней и расчётливей. Кэйе оставалось лишь удивлённо ахнуть, прижимаясь к названному брату в ответ. Казалось, что именно подобного тепла не хватало им обоим. Альберих медленно поглаживал старшего вдоль позвоночника, будто успокаивая. Он уже давно не видел его таким взволнованным. Будто и вовсе Дилюк Рагнвиндр разучился показывать любые эмоции кроме безразличия и раздражения. Хотя с остальными он был будто в разы дружелюбней, что слишком сильно злило молодого капитана. Но подобная внезапная нежность возвращала все мысли на свои места.

— Извини... — вскоре Дилюк вновь оторвался от Кэйи, заправляя длинную прядь за ухо. Неловкость и лёгкое волнение внезапно смутили мужчину.

— Всё в порядке. И вообще — это я тут должен тебе чуть ли не в ноги падать. С подобным раскладом в ситуации всё могло бы пойти иначе... Может и вовсе бы не вернулся после одиночного задания. — Кэйа потирал затылок, ощущая то, как он и вправду был близок к смерти. Уже не в первый раз — служить родному городу далеко не безопасное дело, хоть и до боли любимое.

      Дилюку оставалось лишь тяжко вздохнуть, вновь вспоминая минувшие события. Очередной день, события которого стоило выкинуть из собственной головы.

— Дилюк... — совсем тихо позвал винного магната уставший капитан. Мужчина быстро повернул голову в сторону говорящего. — Спасибо тебе, что не оставил меня там умирать...

— А разве я мог? — лёгкий страх осел где-то болью в коленях. Дилюк никогда не слышал подобных мыслей от Кэйи. Всё же Альберих казался легкомысленным и открытым человеком. Будто его и вовсе не волновали минувшие события.

— Зная о том, кто я такой и то, что я ушёл на это задание в одиночку — да запросто. Ведь предателям здесь не место. — Кэйа смотрел куда-то в пустоту. Взгляд и вовсе перестал фокусироваться, пока паника внутри нарастала. Проклятый глаз вновь неприятно напоминал о себе.

— Это неправильно... Кэйа... Я тогда был не прав... Узнай я всю информацию в более спокойной обстановке — всё бы нормально обдумал. Да и я знал тогда тебя практически всю жизнь... Я уверен, что ты не станешь вредить Мондштадту — это твой второй дом, который приютил, накормил и вырастил.

— Хотелось бы верить... Одним тобой Мондштадт не заканчивается. Если бы еще хоть кто-то бы узнал об этом, помимо парочки людей, то думаю меня уже бы погнали с вилами и горящими факелами, будто бы паршивую ведьму, с должности капитана кавалерии...

— Обычным людям и нет смысла знать так много... Главное, что это сможет понять та же Джинн и господин Варка. Они-то тебя и знают ещё совсем с давних времён и явно доверяют.

— А нужно ли мне их доверие? Мне всегда казалось, что я живу ради того, чтобы мне верил всего-то один человек. И то всё смог так запросто испортить.

— Всё поправимо, Кэйа.

      Рагнвиндр тянулся к мужчине, желая вновь заключить того в объятия. Хотелось доказать, что он готов к примирению и не станет отступать. Только вот сам Альберих резко дёрнулся, вжимаясь в самую спинку кровати.

— А ведь я и вправду смог сохранить свой секрет на такой длинный промежуток времени... И ведь даже сам Дилюк Рагнвиндр до сих пор не знал и не замечал того, с каким монстром он рос. — грустно усмехнувшись, Кэйа потянулся рукой к завязкам на затылке. Сил скрывать собственные секреты вовсе не оставалось. Да и вновь стать предателем для младшего Рагнвиндра не хотелось.

— Кэйа?