Вскоре Не Минцзюэ надоело. Он окончательно убедился: мирного исхода не получится и белого света ему не видать. Не Минцзюэ не мог сидеть взаперти больше ни дня, поэтому тщательно продумывал попытки напасть на Мэн Яо. Пытки становились невыносимее и унизительнее, и Не Минцзюэ не строил иллюзий по поводу будущего.
В один из визитов ему удалось! Удалось изо всех сил заехать Мэн Яо, удачно подвернувшемуся под руки, оковами по голове. Тот едва не потерял сознание, а мог вообще головы лишиться, будь у Не Минцзюэ силы. Но Мэн Яо, скользкий гад, спасся, а Не Минцзюэ следующие несколько дней провёл наедине с самим собой, без еды, воды и одежды, отчего бывало особенно холодно по ночам.
Но всё же одинокий лучик надежды пробивался сквозь мрак комнаты, в которой успели потухнуть свечи, — из-за долгого отсутствия мучителя медленно, но верно восстанавливались духовные силы. Лёгкое покалывание на кончиках пальцев, медленно расползающийся по телу жар он на всю жизнь запомнит.
Использовать их Не Минцзюэ не успел. Его тайком лишили сил, когда он, вымотанный очередным поиском выхода из тюрьмы, спал. А затем так отомстили, что от воспоминаний в груди жгло стыдом и горькой яростью.
Не Минцзюэ старался не терять воли и надежды, но, увы, они таяли день за днём.
— Зачем ты это делаешь? — в очередной раз спросил Не Минцзюэ. — Зачем оставляешь меня в живых? Зачем каждый раз делаешь всё это? Так нужен мой член в тебе, что, даже не любя, успокоиться не в состоянии? — если поначалу он говорил безразличным тоном, то в конце перешёл на рык.
— Разумеется. — Наглая ухмылка Мэн Яо заставила поёжиться. — Мы связаны узами брака, дорогой. Мне нравится твоё тело и ты сам, с тобой я могу получить удовольствие. Мне не нужен никто другой, я ведь не изменник.
— Ты предатель, и слова твои — пустой звук, вылетающий из грязного рта. Ты отвратителен. — В этот раз Не Минцзюэ удалось попасть плевком ему в лицо.
Мэн Яо утёрся. От изменившегося взгляда мурашки по спине побежали. Тонкие пальцы сомкнулись на горле Не Минцзюэ, опасно придушивая.
— Ах, твои слова такие грубые, дорогой. Ты заслуживаешь более изощрённого наказания. Вот бы заткнуть тебе рот. Навсегда. Но я так люблю твой голос, что не могу себе этого позволить.
— Почему бы тебе не убить меня? — прохрипел Не Минцзюэ, с ненавистью глядя в глаза, которые когда-то любил. Любил золотистые искорки, теперь казавшиеся адским пламенем, в котором ему суждено в страданиях гореть.
— Ах, разве я могу? Как я могу лишить себя такого удовольствия? — На миг Мэн Яо сдавил его горло сильнее, но тут же отпустил. — Вместо этого я лучше сделаю кое-что другое. — Он нехорошо усмехнулся и заткнул Не Минцзюэ, запихнув в рот скомканный платок и завязав сверху лентой. — Как замечательно! — Мэн Яо довольно рассмеялся. — Неужели я могу немного отдохнуть от твоих речей?