С каждым слабым вдохом лёгкие Не Минцзюэ наполнялись воздухом свободы. Одновременно возвращалось и сознание в компании не самых приятных ощущений в теле. Горло жгло от настойки, на языке остался неприятный горчащий привкус трав, их же аромат ударил в нос, приводя в себя. Тело казалось неподъёмным. Перед внутренним взором всплывали странные смутные образы, ранее незнакомые, или же Не Минцзюэ их просто не узнавал. Вдобавок ему чудилось, что его окружает холод, и лишь заботливые лечившие его руки приносили желанное тепло в душу и сердце, а вместе с ними — успокоение. Руки были нежны, легко касались кожи, обрабатывая раны, гладили его по щекам и плечам, как когда-то много-много лет назад делала мама. Боль затихала.
Но лишь до тех пор, пока не вернулся слух. Пока Не Минцзюэ не расслышал вздох и тихое сетование знакомым до мурашек голосом. Страх и сожаление охватили Не Минцзюэ, дыхание спёрло и до безумия сильно захотелось заплакать.
— Ну кто же так делает, дорогой? — ласково спросил Мэн Яо, заметив, что он очнулся. — Ты меня ужасно напугал.
Не Минцзюэ не достиг желаемого, не освободился. Мэн Яо успел прийти до того, как он перешёл за грань, до того, как упал в объятья смерти.
Мучительно вздохнув, Не Минцзюэ промолчал, не открывая глаз, чтобы не видеть ненавистное лицо. Придётся мириться с жестокой реальностью. Может быть, в следующий раз…
— Придётся тебе спать на полу. Надо же, что удумал… А ты, оказывается, тот ещё хитрец.
«Было, у кого научиться...» — Не Минцзюэ горько усмехнулся в мыслях.
— Ну вот, теперь ты не умрёшь. — Мэн Яо закончил — уродливые раны скрылись под повязками. — Но придётся приковать тебя так, чтобы ты совсем не мог двигаться. А то мало ли.
— Делай, что хочешь, — равнодушно бросил Не Минцзюэ.
На некоторое время его освободили, наконец он не слышал звона цепей при малейшем движении, не чувствовал их тяжести, но в то же время был настолько слаб, изможден собственной выходкой, что даже подняться сил не было, не говоря уже о побеге.
Хмыкнув, Мэн Яо заставил его встать и перетащил сломанную кровать к двери, туда же смёл обломки и щепки. Не Минцзюэ опустился на пол у холодной стены и пустым взглядом следил, как тот выносит мусор наружу.
Впервые он подобрался так близко к стене, мог коснуться её, вдохнуть древесный запах. А толку? Чувств не осталось. Не Минцзюэ совершенно опустел. Как и его темница.
Когда в комнате не осталось ничего, Мэн Яо пропал надолго. Как оказалось, ходил за одеялами.
— Не могу же я позволить своему мужу спать на холодном полу, — приговаривал он, складывая одеяла друг на дружку на том месте, где раньше стояла кровать.
Потом Мэн Яо принёс воды и отмыл безразличного Не Минцзюэ от крови. Он даже не дёрнулся: руки безвольно повисли, спина сгорбилась, да ещё и из-за посеревшего лица больше походил на живого мертвеца, чем на живого человека.
Когда-то, в светлой прошлой жизни, так называемая «забота» Мэн Яо показалась бы приятной, даже немного льстящей. В заточении она стала нужной, удовлетворяющей хотя бы простые потребности, приносящей глоток свежего воздуха. Теперь же, пережив практически смерть, загнанный в угол Не Минцзюэ знал: она лжива насквозь. Забота была, есть и будет лишь из эгоистичных побуждений. Ведь самому ему уже не было нужно ничего, более-менее живой и здоровый вид и чистота требовались только Мэн Яо.
— Мог бы и поблагодарить за спасение. — Мэн Яо погладил его по плечу и обнял за руку. — Но это неважно. Главное, ты жив. А значит, мы можем быть вместе. Ах, когда ты спокоен, ты просто прелесть.
Молчание. Звенящее молчание Не Минцзюэ резало уши. Его равнодушие явно выбешивало Мэн Яо, и тот болтал сам, заполняя пустоту, пока не сообразил, что отклика не дождётся.
— Ну раз ты такой сегодня неприветливый… — Мэн Яо фыркнул и покинул его, вновь оставляя в одиночестве. Разбитого. Измождённого. Пустого.
*****
Прошло несколько дней. Не Минцзюэ продолжал молчать, чем, как он замечал, бесил Мэн Яо, отчего внутри разливалось глупое удовлетворение. Надо же, неужели чувства постепенно возвращаются к нему? Неужели он способен насолить мучителю и испытывать при этом хоть что-то? Мелочь, но приятная.
— Что-то ты стал совсем скучным. Даже не знаю, что с тобой делать, — сидя на нём и поглаживая по груди, недовольно протянул Мэн Яо и с силой ущипнул за сосок.
Не Минцзюэ привык терпеть щипки, тычки, шлепки, удары. Тело уже не так хорошо слушалось, а ночи на полу усугубили положение.
— Убей.
— Нееет. Мне будет без тебя скучно и одиноко. Что ж, придётся придумать что-то ещё.
Пощипав его ещё немного и не добившись ничего в ответ, Мэн Яо, чьё игривое настроение испарилось, поступил, как в прошлый раз — молча собрался и ушёл.
На следующий — по ощущениям — день он не вернулся. И через день тоже.
Не Минцзюэ ощутил приятный, пусть и слабый, едва-едва затеплившийся жар восстанавливающихся духовных сил. Жгучие слёзы подступили к горлу от понимания: вскоре всё отберут.
Как же он хотел выйти на тренировочное поле, почувствовать сполна силу, которую дарило ему Золотое Ядро, силу, которую у него жестоко отбирали, превращая в обычного, почти немощного человека. Хотел пойти на ночную охоту… Да просто выйти наружу, почувствовать солнце на лице и ветер в волосах, запахи природы и запахи Цинхэ Не, которые иногда мимолётно улавливал от Мэн Яо.
Вот бы… подышать полной грудью перед смертью…
За дверью послышались торопливые шаги. Они принадлежали не Мэн Яо. Его лёгкую поступь Не Минцзюэ знал слишком хорошо.
Он сел и напряжённо уставился во тьму. За дверью некто странно копался. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем та распахнулась и в комнату, освещённый огненным талисманом, влетел…