Облачные Глубины встретили их неизменными тишиной и спокойствием. Время шло, а здесь ничего не менялось: виды радовали глаз, чистый горный воздух освежал голову, настраивая на предстоящий сложный разговор. Обитель Ланей напрочь лишала страха, однако осторожность осталась. Как же примут его после столь долгого расставания? Что ему сказать Лань Сичэню, да и о чём просить? Зачем он здесь?
Лишь когда Хуайсан коснулся его руки, Не Минцзюэ очнулся.
— Ты только взгляни, удивительное зрелище! Лани поражены и нарушают правила! Дагэ, ты только подумай.
И впрямь: спокойно место, но не люди, которые, увидев братьев Не, считавшихся то ли умершими, то ли пропавшими без вести, нарушили несколько правил разом. Под их изумлёнными взглядами волосы дыбом вставали — Не Минцзюэ отвык от подобного внимания.
Впрочем, братьев без вопросов проводили к главе Лань. Тот, подняв от бумаг взгляд, на миг замер с расширившимися глазами, и, растеряв приличия и сдержанность, подлетел к Не Минцзюэ и крепко обнял.
— Минцзюэ-гэ…
Хуайсан тактично отступил в сторонку, стараясь не мешать и прячась за веером.
— Тихо-тихо, Сичэнь, раздавишь. Я ещё не до конца восстановился и не могу выдержать силы твоей радости. — Не Минцзюэ похлопал его по спине легонько, но тут же оттолкнул от себя, невольно напрягаясь сильнее. Мало ему было пристального внимания адептов, тут ещё и непрошенные объятия.
Лань Сичэнь резко шагнул назад, краснея ушами — похоже, запоздало смутился.
— Извини. Твоё появление настолько поразило меня, что, кажется, немного помутило рассудок. — Он потупился. — Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите, что случилось. Не Гуанъяо говорил, что тебя…
— Ложь, — прошипел Хуайсан, с шумом захлопнув веер. Лань Сичэнь замолк, растерявшись. — Всё, что он тебе говорил, — полнейшая ложь.
Согласно хмыкнув, Не Минцзюэ скрестил руки на груди, будто закрываясь от слов, всколыхнувших память. Вместе с воспоминаниями в сердце закрались сомнения и… почти животный страх.
Они ведь друзья, Лань Сичэнь и Мэн Яо. Как Не Минцзюэ позабыл об этом? Об их гармоничной дружбе чуть ли не легенды слагались. Как Лань Сичэнь может не знать, что случилось на самом деле, когда они друзья?
Что если Лань Сичэнь ничем не лучше Мэн Яо? Что если он такой же предатель? Что если он тоже его пленит или вернёт в руки Мэн Яо? И его, и А-Сана…
Как Не Минцзюэ мог забыть…
Сердце ускорилось, сбивая дыхание. Перед глазами потемнело. Тело охватила крупная дрожь.
— Дагэ? Дагэ, всё хорошо? — пробился сквозь удушающие мысли перепуганный голос Хуайсана. Почувствовав касание к руке, Не Минцзюэ дёрнулся и взревел.
Удар. Вскрик Хуайсана и следом — Лань Сичэня. Звук падения.
— Нет! Не трогай его! Сичэнь-гэ, он тебя убьёт!
Хуайсан был прав. В таком состоянии Не Минцзюэ не различал своих и чужих, он обезумел от внутренней боли, до сих пор не находившей выхода. Подогретая страхом, она выплеснулась волной энергии и громким воплем.
Не Минцзюэ с силой сжал голову, которая, казалось, вот-вот лопнет, руками.
Вдруг раздались мягкие звуки гуциня. Они окутывали умиротворением и нежностью. Сердце, чувства и мысли постепенно успокаивались. Разум прояснялся.
Когда Не Минцзюэ окончательно пришёл в себя, Хуайсан осмелился подползти ближе и принялся обмахивать его веером.
— Дагэ? Ты как?
Он кивнул и медленно глубоко вздохнул.
— Я тебе не доверяю. — Твёрдо сказал Не Минцзюэ, глядя прямо в глаза Лань Сичэня.
— Но я же…
— Дагэ, но как же… Мы ведь приехали ради этого. Ты говорил, Лань Сичэнь единственный, кому мы можем довериться!
— Я передумал. Он водит дружбу с этим выродком.
Лань Сичэнь в очередной раз растерялся.
— Минцзюэ-гэ…
— Молчи. Мы уезжаем. Пока ещё не поздно, — тише добавил Не Минцзюэ и подорвался с места, поддерживаемый под руку Хуайсаном. Тот возмутился:
— Дагэ! — и отпустил его.
— Но вы же только приехали! — в отчаянии воскликнул Лань Сичэнь. — Я не причиню вам зла. Никогда бы не стал. Никогда бы даже не помыслил об этом! Не Минцзюэ, ты говоришь о моей дружбе с… — Он запнулся. — Но ты совершенно забыл о моей с тобой дружбе. Мы с тобой знакомы с самого детства. Ты знаешь меня как никто другой. Неужели ты и впрямь веришь, что я способен причинить тебе вред?
— После того, что сделали со мной и что моей семье пришлось пережить, я уже никому не верю.
— А я верю ему, дагэ! — Хуайсан топнул ногой и скрестил руки на груди. — Он столько раз прикрывал тебе спину. Ты можешь не верить Сичэнь-гэ сколько хочешь, но я ему верю. Поэтому останься здесь хотя бы ради меня.
— Дерзить вздумал? — От злости на брата Не Минцзюэ чуть ли не рычал.
— Ещё как! Для твоего блага, спешу заметить!
Повисло напряжённое молчание. Родные братья прожигали друг друга взглядами, словно мысленно продолжали спор. Их отвлёк погрустневший Лань Сичэнь, почти официально произнёсший:
— Глава Не, если вы не верите мне и опасаетесь за свою жизнь, то подумайте о том, что вас видели люди моего ордена, и если я вдруг что-то сделаю, правда сразу вскроется.
Молчание.
— Прошу, поверь мне, дагэ, — Лань Сичэнь сбился на умоляющий тон. — Прошу, объясните мне всё. Расскажите правду, я нуждаюсь в ней. Я хочу помочь.
Стушевавшегося Не Минцзюэ добили слова Хуайсана:
— Послушайте! — тот воодушевлённо хлопнул закрытым веером по ладони. — Позвольте рассказать, что пришлось пережить мне. Это поможет немного прояснить ситуацию.
Дождавшись согласного кивка Лань Сичэня и Не Минцзюэ, Хуайсан заговорил.