4. Витэлия — Страх — брат смерти

Палермо, Италия

Начало 30-х годов

Не всякая жизнь складывается удачно. Даже если на первый взгляд человек окружён всевозможными благами, никому не дано увидеть потайное дно. Представить муки чужой души невозможно, не разделив с ней ту же участь, зато не трудно мгновенно и за всё осудить.

Родители всегда считают, что их дети достойны лучшего, не интересуясь при этом желаниями детей. Если лучшее заодно становится ключом к благополучию всей семьи, желания детей игнорируются вовсе.

Время близилось к полудню, однако Витэлия не спешила вставать.

— Как ваше самочувствие, синьора? Синьора желает чего-нибудь? — кудахтали горничные, кружившие вокруг хозяйки. Витэлия отозвалась бесцветным "Нет", отвернулась и сжала сырую от слёз подушку.

До последних дней она не верила, что судьбу решили без её участия. Вопрос о замужестве поднимали часто и в качестве потенциального супруга называли Винсенте Альери, но всё казалось пустыми разговорами. Слишком легко, слишком шутливо, слишком непринуждённо, сам Альери тоже предпочитал отшучиваться. Наивность Витэлии в итоге дорого ей обошлась.

Он был учтив, приятен, улыбчив, но неизменно пугал. Разговаривая с Альери, она смотрела куда угодно, лишь бы не ему в глаза. Этот пристальный, глубокий взгляд пробуждал инстинктивные страхи, тянувшие костлявые руки к горлу, сердцу и всей душе, неизменно парализуя. Рядом с ним Витэлия всегда чувствовала себя уязвимой. Она никогда не вышла бы за такого человека по своей воле.

"Ты понимаешь, что происходит сейчас в стране?! В мире?!" — тогда отец впервые громко кричал, обозлившийся и паникующий. Она лила перед ним слёзы, умоляя отменить назначенную свадьбу, а он продолжал кричать:

"Мы погибнем без поддержки! Его отец обеспечит защиту нашей семье, так что хватит распускать сопли!"

"Молчи и будь благодарна!"

И она молчала. Молчала в ответ на пылкие признания Альери, молчала на свадебной церемонии, молчала после первой брачной ночи. Обременённая мыслями о безопасности семьи в предвоенное время, опасавшаяся гнева новоявленного мужа, Витэлия просто молчала. Молчала она и сейчас, не в силах отделаться от ночных воспоминаний.

— Синьора позволит сменить простыни?

Витэлия с трудом приподнялась и села на постели. Простые движения отозвались острой болью ниже живота. Она поморщилась, понимая, что не сможет встать, и тут же подоспела деликатная прислуга. Ей помогли пересесть в плетеное кресло у окна, перед этим укутав нагое тело в халат, и занялись сменой постельного белья. Витэлия горько вздохнула.

Мать рассказывала, что долг женщины терпеть. Что наступают моменты, когда власть мужчины становится абсолютной, и женщине остаётся лишь подчиняться. Молча. Такова жизнь. Витэлия спрятала горящее лицо в дрожащих ладонях. Если бы только на месте Альери был другой мужчина...

Витэлию поддержали, когда она перебиралась обратно в свежую постель и, немного погодя, подали свежесваренный кофе, слоёную сфольятеллу, корзиночки с кремом и ягодами и тарелку с несколькими сортами сыра. На полуденный завтрак она даже не взглянула.

Она хорошо относилась к Альери, пока он держался на расстоянии. Его ухаживания всегда отличались джентльменской аккуратностью, хотя ходили слухи, что нрав у него весьма горяч. И даже со временем, когда свыклась с супружеской жизнью, на определённом расстоянии Винсенте вызывал у неё теплоту. Но стоило ему пересечь границы — одежды, тела — все страхи возвращались. Самое ужасное чувство, доступное человеку, — это ощущение, что твоё тело тебе не принадлежит. Словно падение в бездну с высокой скалы, которое никак нельзя предотвратить. Она не сопротивлялась, не смела ему отказать, отдаваясь без остатка. И в секунды непроизвольной дрожи, когда худыми пальцами сжимала простыни под собой, боялась ещё отчаяннее. Уже саму себя.

Первая ночь, проведённая в постели с мужем, превратилась для Витэлии в краеугольный камень. Её мечты выстраивались вокруг того дня, когда супруг поймёт её чувства, раз и навсегда оставив в покое. Ей мешала собственная робость, опасения стягивали грудь. И словно по жестокой иронии в наивысший момент близости Витэлию захлёстывало ощущение истинной свободы. Альери стал тем, из-за кого она очутилась в клетке собственных страхов, и он же освобождал её от них.

Её глаза часто оказывались на мокром месте. Влюблённый муж принимал это за проявление светлых чувств и крепко обнимал обмякшее тело жены, пылко нашёптывая ей на ухо разные нежности, а она глотала слёзы, измученная хаосом в душе. Витэлия была бы и рада полюбить Альери или хотя бы просто привыкнуть к нему, перестать воспринимать прежним "гостем в доме", видя в нём супруга. Но чувства оставались неподвластны, и потому моменты предательского наслаждения в его объятиях ранили страдающую Витэлию сильнее всего.

А спустя два года в их устоявшейся жизни появился Франсуа Бланкар.

Витэлия с первых дней потянулась к нему. Неожиданно возникшие чувства её ошеломили, даже напугали. Каким бы ни было её истинное отношение к Альери, она оставалась его женой, и статус замужней женщины до поры удерживал её от роковых глупостей. Стараясь подавить в себе зарождавшуюся любовь, она, переступая через страхи, сама льнула к Альери, чем несказанно его радовала. Но будто в насмешку её попыткам удержаться от предательства именно Альери стал инициатором их дружбы с Бланкаром. Бланкар вызывал у него искреннюю симпатию, он всегда делился с Витэлией впечатлениями о деликатном докторе, а та лишь согласно кивала, разделяя его мысли.

Когда Витэлия поняла, что её чувства взаимны, и роман завязался сам собой, она не винила в этом Альери. Не он вынудил выйти за него замуж, не он кричал на неё, обязывая долгом перед семьёй. Напротив, он всегда относился к ней с мягким вниманием, окутывая заботой и любовью, которая, правда, так и не смогла проникнуть в её сердце за минувшие два года. И, конечно, не его вина, что он сам невольно создал для измены благодатную почву, открыв для Бланкара двери их дома. Страхи Витэлии преобразились: полюбив сама, она смогла понять чувства Альери, и теперь боялась причинить ему боль. Боялась и потому старательно скрывала их с Бланкаром связь, но не удержалась от измены.

Хотя настоящий страх обуял её, когда выяснилось, что она беременна. Витэлия всегда удивлялась, почему не могла забеременеть. Она хотела этого, мечтала найти в ребёнке утешение и отдушину, но за все время они так и не зачали дитя. В её голове поселились опасения, что с ней или с Альери что-то не в порядке, но стоило лишь раз оказаться в объятиях Бланкара, и спустя время проявились характерные симптомы. Бланкар успокаивал её, убеждал, что она себя накручивает, но Витэлия была уверена, что ребёнок зачат не от мужа.

В её присутствии Альери ни разу не выходил из себя и не проявлял агрессию, и всё же из глубины поднялся прежний интуитивный страх. Зная, насколько велика её вина, заламывающая руки Витэлия сообщала о своей беременности так, словно открыто признавалась в совершённой измене. Раньше ей не доводилось лгать в глаза, а лгать кому-то вроде Альери было и страшно, и больно. Но Альери, как все влюблённые глупцы, оказался счастлив.

Он сам просил Бланкара навещать Витэлию во время его отсутствия и отъездов. В итоге Бланкара она видела чаще, чем пропадавшего на работе мужа. Её связь с любовником лишь крепла, страхи растворялись, и постепенно стало казаться, что вместе они сумеют справиться с ситуацией. Альери не узнает, неведение сбережёт его чувства. А их с Бланкаром чувства придадут им сил.

Наивность — качество, ведущее к беде.

Аватар пользователяNightow
Nightow 25.09.23, 15:39 • 2287 зн.

#службаспасениябетаредакторузурпаторов


Витя, Витя... ВИТЯ!1

Вот глава такая крошечка-хаврошечка, буквально драббл в лучших смыслах этого слова, а сколько в ней на самом деле сокрыто боли. Вот если описывать свои чувства от прочтения образами, то этот фрагмент истории точно мгновение солнечного и душного утра, где в воздухе...