Август, 2015 год

...Из номера Сильвия ушла по-английски — не прощаясь. Зато виляя бёдрами так, что даже робкая горничная в коридоре проводила её удивлённым взглядом.

Уже у лифта, столкнувшись с парой постояльцев, она одарила мужчину в летах обворожительной улыбкой. На лице его моложавой и куда менее эффектной жены мгновенно проступила гримаса ревности. Втроём они вошли в кабину, и начался медленный спуск под звуки ненавязчивой джазовой музыки. Сильвия продолжала улыбаться, любуясь собой в зеркале, поправляя белокурые локоны и время от времени бросая кокетливые взгляды на отражение стоявшего сразу за её спиной мужчины. О приличиях и о яростно раздувавшей ноздри жене тот забыл начисто, не сводя глаз с блондинки в красном платье, так удобно стоявшей всего в полушаге. Повернув голову к зеркалу и отвечая на немой флирт Сильвии многообещающим взглядом, он даже не заметил, как двери замершего лифта открылись.

Машина ждала её перед отелем. Юркнув на заднее сидение, Сильвия принялась разминать якобы затёкшие плечи и шею и жалостливым тоном уверять, что ей жизненно необходим массаж, оплатить который, по всей видимости, должен именно закативший глаза Рори. Он завёл мотор, и автомобиль мягко тронулся с места.

— Что за унылая музыка? — проворчала Сильвия, вытянув шею и высматривая название песни на светящемся экране. — Словно на похороны едем.

— Свой клубняк слушай у себя в машине, — невозмутимо отозвался Рори, в очередной раз притормаживая и окончательно замирая в ряду автомобилей, ставших частью пробки на перекрёстке. — Кажется, мы задержимся.

Он обернулся через плечо.

— В пакете что-то важное?

— Компромат.

— Я мог не спрашивать.

Глаза Сильвии игриво блеснули, и давно привыкший к её манерам Рори услышал тягучий, словно мёд, голос:

— Ты всегда был умнее прочих мужчин.

Они дружили восемь лет, а знали друг друга все десять. Рори был подчинённым её первого мужа, даже больше — боевым товарищем, другом. Во все крупные разборки Артур Хонеккер ввязывался исключительно вместе с Рори, всегда прикрывавшим его спину, которая частенько оказывалась под ударом. Оба примкнули к Альери почти одновременно и с тех пор дивно спелись.

Тогда Сильвия ещё не знала, но в дни, когда она сдала оборотням Билли, и за ней установили слежку, не спускавшего с неё глаз Артура иногда подменял Рори. Они безумно хотели поймать её на предательстве или на глупой ошибке, чтобы с чистой совестью, прямо в пасти, принести искалеченное тело на ковёр к Альери. Оба ждали, когда она оступится, и Рори мечтал об этом даже сильнее Артура. Он не признавал её: не видел в ней женщину и презирал как человека. По его мнению, Сильвия вообще не заслуживала чести находиться среди оборотней, и многие мнение Рори разделяли, кто-то даже предлагал её подставить. Артур считал это лишним. Паршивка всегда остаётся паршивкой, ни к чему пачкать руки. Пройдёт время — она себя проявит. Мало кто соглашался с такой позицией, и особенно противился этому Рори, но все следовали приказу не причинять Сильвии намеренный вред.

Впервые Сильвия встретилась со своим главным недоброжелателем после того, как проникла к Артуру в постель. Это была их первая ночь — горячая, спонтанная, в каком-то дешёвом мотеле на окраине. После Хонеккер ещё долго не мог прийти в себя, с трудом осознавая и признавая, что этой молодой вертихвостке удалось его соблазнить. Рори появился на пороге их номера рано утром, когда не получил от Артура новых указаний и отправился проверить, в чём дело, заподозрив неладное. Это был шок — Артур в постели с той самой женщиной, не сразу соизволившей выбраться из-под одеяла. Сильвия смотрела на Рори нестерпимо торжествующим взглядом, облизывая губы после недвусмысленного занятия и нежась на груди у нового любовника. Именно тогда он по-настоящему возненавидел эту змею. Удержать от опрометчивых действий его смог лишь разговор наедине с Хонеккером, который ясно дал понять, что Сильвия по-прежнему остаётся мишенью, и грязные интриги её не спасут.

Время шло. Артур не сдавал позиций и оставался тем же бдительным надзирателем, но извлекал все возможные выгоды из новых отношений с Сильвией. А недовольному Рори всё чаще приходилось сталкиваться с ней лично. Неплохой идеей казалось пустить Сильвию в расход, едва она наставит ревнивому Артуру рога, но хитрая гадюка никогда не переходила границ флирта с другими мужчинами. Рори неизменно бесила не шедшая ей к лицу верность. Однажды он пытался спровоцировать её на измену сам, лишь бы иметь повод притащить шмару за волосы к Хонеккеру, который с радостью перегрыз бы ей глотку.

— Ты слишком напорист, Рори, — её глубокий, томный голос звучал так интимно, так обещающе, когда он, уверенный в успехе затеянной авантюры, зажимал её в углу.

— Раньше тебе нравилось, — воодушевлённый стремлением вывести эту дешёвку на чистую воду, Рори понизил голос, говоря ей на ухо: — Разве ты не хочешь?

— Ты действительно считаешь меня такой дурой?

И он наконец понял, что она видит его насквозь. Сильвия и впрямь читала мужчин как открытую книгу, для неё с самого начала всё было очевидно. Позволить Рори поверить в возможность интрижки за спиной у Хонеккера и в решающий момент дать понять, что она никогда не собиралась идти у него на поводу — её прихоть. Это читалось по глазам. Тогда же Рори осознал, что и в постель Артура она проскользнула из холодного расчёта, в целях безопасности. Не потому, что секс смягчил бы сердце оборотня, отправленного по её душу, но потому, что проще держать врагов и возможных палачей максимально близко, всегда в поле зрения. Ведь неприметный Рори, находившийся в тени, тоже оказался волей или неволей притянут к Сильвии, и теперь она наблюдала за ним точно так же, как он следил за ней. Учитывая всё это, рисковать своим положением ради мимолётной интрижки она ни за что не стала бы. Мозгов у Сильвии было куда больше, чем она показывала. Они оба — и Рори, и Артур — поняли это в одно время. Поразившее их обоих понимание, осознание, какую опасную игру ведёт Сильвия, умело подыгрывая им в каждом раунде, превратило палачей в покровителей. Плавно, незаметно для них самих, с лёгкой руки кокетливой блондинки.

Замужество принесло Сильвии новый статус, а фамилия Хонеккера превратилась в иммунитет. Уже никто не осмеливался её тронуть, не смел даже подозревать в возможном предательстве босса или супруга. А вот сама Сильвия, пользуясь новыми привилегиями, с удовольствием отыгрывалась на всех неприятелях, и самым первым стал Рори. В отместку за прошлое она превратила его в объект издевательских шуток, одаривая своим исключительным вниманием при каждой встрече. Она оставалась ему неприятна, издёвки лишь подливали масло в огонь. Рори частенько хотел порвать Сильвию на британский флаг, и, возможно, поступил бы так, не случись трагедия.

Артур был в отъезде — вместе с Альери улетел из страны. Рори навестил выжившую в аварии Сильвию первым. Выглядела она скверно: красивое, всегда идеальное лицо обезобразили кровоподтёки, синяки и ссадины; левая рука была сломана в двух местах, из-за треснувших рёбер она тяжело дышала. Но тогда Рори больше поразили её глаза — удивительно пустые и стеклянные, будто труп по ошибке оставили в палате, а не отправили в морг.

— Я потеряла его, — слабый голос Сильвии звучал непривычно тихо, отрешённо. Это были её первые слова при виде Рори. Вообще первые слова после аварии.

— О чём ты? — не понял он, подойдя ближе.

— Ребёнок Артура. Я потеряла его.

И её лицо исказила мука.

Рори никогда не видел, чтобы Сильвия плакала. Сквозь мучительные, горькие всхлипы прорывались слова, навечно впечатавшиеся в его память и перевернувшие представление об этой женщине. Он знал, что ей не нужны дети, знал, как горячо хотел ребёнка Хонеккер, и как она согласилась родить для него. Сильвия убивалась не из-за себя, не из-за своих травм, не из-за приговора врачей о бесплодии; Сильвия рыдала из-за Артура. Еле сжимая большую ладонь Рори здоровой рукой, она умоляла ничего не сообщать Артуру, пока тот не вернётся. Она не боялась гнева мужа, но боялась причинить ему боль. Рори казалось, что он видит перед собой совсем не ту, не Сильвию, а кого-то другого и совершенно незнакомого. Потрясённый, он не представлял, что она могла настолько дорожить чужими чувствами и так стремиться пощадить их, уберечь. Все её речи касались одного лишь Артура и её неспособности дать ему то, чего он всегда так сильно желал.

Эта болезненно обнажённая истина физически и морально разбитой Сильвии в одночасье превратила холодного, враждебно настроенного Рори из недруга в опору. Он даже вознамерился при необходимости защищать её перед Артуром, хотя знал, что нужды в этом не будет. Когда Хонеккер вернулся и узнал о случившемся, то сразу ринулся в больницу, после не отходя от Сильвии ни на шаг. Как прежде они с Рори сменяли друг друга во время слежки, так же они сменяли друг друга, присматривая и ухаживая за ней.

Со временем всё пришло в норму. Трагедию пережили и забыли, супруги вопреки многочисленным прогнозам остались вместе, а Рори получил статус настоящей "подружки". Сильвия вовсю пользовалась его неожиданным расположением, сперва просто получая удовольствие, затем проверяя его выдержку, и в конце концов доверяя ему так же, как и самому Хонеккеру. Тогда же начались все эти фотографии в нижнем белье, совместные походы по магазинам и прочее, прочее, прочее.

— Она сошла с ума, — простонал Рори, закрывая рукой лицо и показывая Артуру экран смартфона, где красовалась Сильвия в откровенном ажурном белье пурпурного цвета, по всей видимости, купленном в магазине секс-товаров. — Эта женщина спрашивает у меня, понравится ли это тебе.

— Понравится, — сыто ухмыльнулся Артур, обновляя виски в их бокалах. — И как давно она присылает тебе свои фото в неглиже?

— Уже пару недель.

— Девчонке требуется порка.

— Поверь, именно на порку она рассчитывает.

А потом Сильвия потеряла и Артура.

Всплакнула она всего раз, на похоронах — томно, украдкой, почти театрально смахнув слезы с ресниц. На людях это была образцовая вдова, элегантно носившая траур, красиво вздыхавшая и утешавшая себя счетами в банках и недвижимостью, оставленными ей супругом. Но Рори подозревал, какие страдания скрывались под выработанной с годами выдержкой. Пустой взгляд говорил о многом, правда, замечали это только Рори и неожиданно Альери. Что бы ни говорили об их отношениях окружающие или даже сами Сильвия и Артур, Рори успел понять, что связавшие их чувства давно вышли за рамки простого секса и удобного брака по расчёту. Им ни к чему было кричать о любви, они сами в этом не нуждались. Именно из-за любви одержимый идеей семьи Артур не оставил бесплодную Сильвию после той аварии. А что Сильвия любила в своей жизни одного лишь Артура, Рори убедился позже, наблюдая за её отношениями с мужчинами в других браках. Да и с мужчинами вообще.

— У меня уши вянут от твоих заунывных песен, — ворчливая Сильвия привстала с сидения и потянулась к панели, но Рори сжал её наманикюренные пальцы, не позволив тронуть кнопки.

— Даже не думай.

— Тогда выключи эту музыку к чёртовой матери.

Рори недовольно глянул через плечо.

— Сильвия, уймись.

Глаза Сильвии сузились, словно она хотела испепелить его взглядом на месте. И вдруг в мгновение ока переменилась, припала бюстом к спинке водительского сидения и заскользила ладонью по груди Рори, лаская через футболку.

— Тебе нужно расслабиться, — проворковала она почти на ухо, одновременно с этим игриво забираясь кончиками пальцев под воротник. — Составь мне компанию завтра, я хотела прикупить новый пеньюар. Тебе же нравится смотреть на меня.

Он не стал отвечать — молча потянулся к панели и добровольно переключил радиоволну лишь бы избежать перспективы таскаться по магазинам с Сильвией.

Зазвучали знакомые мотивы, и Фрэнк Синатра затянул бархатным голосом припев: "The only one my arms will hold..."

— Оставь.

— Я тоже хотел.

Эту старую песню всегда любил Артур.