Он в один миг оказался охвачен бурей эмоций. Он был практически ослеплëн. Он был одухотворëн и поглощëн своим величием и силой. Он был в ярости. И он был до безумия счастлив.

Наверное, поэтому сейчас, придя в себя и усмирив все чувства, оглядываясь назад в тот день, он задумывался, насколько же сумасшедшим тираничным самодуром выглядел тогда. Он, конечно, мог себя понять. Оно и не трудно: почти тринадцать лет быть бесплотным духом, вдобавок проведя год на чужом затылке, что казалось ему тогда большим успехом.

Многие воспоминания за годы скитаний подстëрлись из памяти. Может, он уже тогда сходил с ума? Он не мог понять собственные мотивы во многих совершëнных поступках. Он хотел быть бессмертным — он нашëл для себя способ. Он хотел власти — ему подчинялись тысячи сторонников. Он хотел быть известным — разве что младенцы не знали его имени. Он пошëл дальше в своих целях. Он развязал войну. Жалкий светлый Орден, основанный втайне Дамблдором в качестве оппозиции, не мог его остановить. Они побеждали с большим отрывом. Он мог построить новый мир. Сам будучи полукровкой и прекрасно разобравшись в своей родословной, угасающей ветви некогда великого Рода, он прекрасно знал несравненную пользу вливания новой крови в чистокровные рода. Не все его сторонники, даже самые приближëнные, понимали это. Они не понимали глубину его замыслов. Многие приходили, принимали метку, свято веря, что они тут занимаются полным истреблением маглов. Дураки. Он игнорировал их существование, пока они были полезны в качестве грубой силы для армии. Он мог бы спроектировать будущее, дать всем магам действительно необходимое по их возможностям. Магов и так было мало, чистокровных — пересчитать по пальцам. Он не был настолько глуп.

Что с ним случилось в последний месяц? Вряд ли его кто-то проклял, он был великим колдуном, он бы понял. Давным-давным давно, до Хогвартса, когда он был одиноким маленьким мальчишкой в магловском приюте для сирот, все обходили его стороной. Ему с тех пор запомнилось выражение, которым его дразнили, тыкая пальцами, пока он не перестал позволять им это: «У Тома шифером шурша, крыша едет не спеша! Ха-ха! Ха-ха-ха, чокнутый придурок…» Он забыл об этом надолго, но теперь это вернулось само и крутилось в голове, не спеша еë покидать. Он, конечно, шуршания не слышал, но, может, он действительно просто съехал с катушек, как пророчил всем тëмным магам Дамблдор. Тьфу, до чего только не додумаешься, побыв практически привидением столько лет.

Какой чëрт, Мордред его раздери, дëрнул его сунуться к этим Поттерам? Ах да, пророчество. Загадочное подслушаное пророчество, возможно, первое и последнее в жизни Трелони, с усердием пропивающей свой дар. Северус услышал его тогда… Н-да, Северус, как и он, никому не доверял, был почти одиночкой, потерявшим дружбу подружки, лишь назвав статус еë крови не самым приятным для неë словом. Видимо, так себе была подружка. Северус, такой же полукровка, как он сам, внезапно сильный маг в своей семье, обладающий неплохим таким ментальным даром. Его это даже бесило поначалу, эти постоянные щиты у совсем ещë мальчишки, через которые он сам не мог пробиться. Но это будоражило и отрезвляло порой. Северус понимал истинные цели, он был верен. Он отдавался всем сердцем его настоящей политике и их общему делу. Нет, даже сейчас он не винил его. Он подслушал ту часть пророчества, которую смог, и, как преданный слуга, донëс еë Лорду. А вот он сам повëл себя как кретин. Не стал разбираться, не стал ничего делать сам, приказал найти подходящего ребëнка. Беллатриса ещë «подсобила» с Лонгботтомами очень некстати, когда он уже выбрал Поттеров. Он, пожалуй, торопился.

Сейчас он не мог понять, почему? Отчаянно пытался, копался в памяти и ничего не находил. Неужели испугался, что младенец станет угрозой? Испугался поражения после стольких лет упорных трудов для достижения своей цели? Понадеялся на бессмертие и отправился в гости с лëгким сердцем. Северус просил не трогать свою подружку, он даже был удивлëн. Недооценил степень привязанности. Но он решил без особой необходимости еë не устранять. Оказалось, Снегг ощущал вину за передачу этого дурацкого пророчества, а ещë сильнее — страх за жизнь грязнокровки. Так сильно ощущал, что пошëл к самому́ «его наисветлейшему престарелому величеству» Альбусу. Тот не придумал ничего умнее, чем спрятать дом Фиделиусом. И наверняка знал, старый прохвост, что Петтигрю носит его метку. Какую игру он вëл? Что-то узнал из остальной части пророчества? Да не может быть там ничего такого. Или всë-таки может?.. Неприятный осадок от этой мысли вызывал разнообразные эмоции, но он их игнорировал.

Он не хотел убивать в ту ночь. Кажется, не хотел. Хотел просто посмотреть, что такого особенного в этом годовалом ребёнке, что все мысли только о нëм. Он подумывал усыпить девушку, чтобы не мешала, но она подняла крик, со спины на него набросился отец. Надо было найти его раньше, ведь смог он бесшумно прийти сюда. Он убил его, чисто инстинктивно вскинув кисть за плечо, даже не обернувшись. Авада слетела с палочки на рефлексах. Он досадливо поморщился. Ребёнок в кровати проснулся, сел и захныкал. Слишком много всего отвлекало его, и он буквально забыл, что девчонку трогать не хотел.

— Уйдите! Уйдите вон! Что вы хотите?! Что вам нужно?! — вопила она, закрывая собой кроватку.

— Отойди, глупая. Не мешай, — он и сам недопонимал, чего хотел в тот миг. Убить ребëнка, пока из него не выросло чего похуже? Может, просто забрать, отдать кому-то, вывезти из страны и проверить, будет ли он опасен через десяток-другой лет. Просто посмотреть казалось минутной прихотью, слишком глупой и недостойной Тëмного Лорда.

— Отойдите! — с каждым его шагом расстояние сокращалось, она выставила вперëд палочку, вся в слезах, но голос был твëрд.

— Что ты сделаешь? — насмешливо хмыкнул он. В ответ в него полетело какое-то мерзкое, явно далеко не светлое заклинание. Он легко блокировал его щитом. Она продолжала атаковать, но он не отвечал, продолжая неминуемо надвигаться.

Ребëнок тихо пискнул за спиной девушки, и оба на миг перевели взгляд на маленькое круглое личико. Ему в глаза бросились широко распахнутые большие глазки, полные слëз, зелëные-зелëные, как, наверное, не бывает у обычных людей, точь-в-точь как у девушки перед ним. Это сходство заставило его замяться на секунду. Он захотел поднять ребëнка в воздух, направил палочку…

— Нет! — пронзительно взвизгнула девушка, как истинная мать не видящая ничего дороже на свете, чем своë дитя. — Только не Гарри! Только не его!

Она приставила палочку почти вплотную к нему, в глазах читалась буря эмоций: мольба, ярость, страх, решимость, что-то ещë, неведомое ему. Такого он стерпеть не мог, да и не хотел, наваждение словно спало с него, он яростно взмахнул палочкой, на кончике которой уже замерцала зелëная искра, отражаясь в глазах обоих Поттеров дьявольским огнëм. Она поняла, что сейчас будет, не пыталась увернуться, нет, просто сдвинулась так чтобы максимально закрыть собой сына и закричала, пока зелëная вспышка не оборвала этот звук. Еë ноги подогнулись, и тело медленно сползло на пол детской комнаты перед кроваткой… Младший Поттер молчал, хотя слëзы и текли из глаз. Он смотрел прямо на него, видя что-то ведомое лишь его младенческому невинному взору.

— Ну что, малыш Гарри, — задумчиво крутя палочку в пальцах перед собой, проговорил он. — Наверное, всем будет проще, если ты сейчас отправишься к маме с папой, да?

Малыш смешно пролепетал что-то, протянул к нему ручки. Носик сморщился, как перед рыданиями.

— Нет, нет, Гарри Поттер, от тебя уже одни проблемы. Прощай, — он в последний раз вгляделся в изумрудные омуты, которым так шëл цвет убийственного заклинания, и решительно воскликнул, — Авада Кедавра!

В тот миг всë и произошло. Всë вокруг залилось ослепляющим зелëным сиянием, магия сошла с ума, и его мир вдруг взорвался и разлетелся на миллиарды микрочастиц. Полная тишина, пугающее ничего перед глазами. Затем вернулись ощущения, он слышал лишь тяжелый гул и звон в ушах, расплывчатая комната словно уменьшилась. Что с ним? Нет-нет, этого не могло случиться! Нет же…

Он парил под потолком бесплотным неосязаемым полупрозрачным духом. Крестражи удержали его, но как вернуть всë назад? Что сделать? Он не ощущал себя, ничего вокруг, мир плыл, и он просочился сквозь стену в пугающую неизвестность будущего, пытался набраться сил в лесах Албании, искал различные способы в разных местах, скитался долгие годы…

Вопреки всему, особенно здравому смыслу, мальчишка выжил. Он не знал, где его искать, пока тот не попадëт в Хогвартс, но шестым чувством знал, что без него, разрушившего всë, что строилось так долго, вернуть всë назад не выйдет. Поттер, сам того не ведая, подписал ему приговор бестелесного заключения более чем на десять лет.

И вот этот день настал. Всë свершилось. Получив тогда на кладбище нормальное тело, он действительно слетел с катушек от переизбытка всего: ощущения ног, нормального роста, движения пальцев, органов чувств, колыхания ветром мантии, запахов травы, земли, крови, зелья… Крыша не просто съехала, еë снесло тайфуном. Непонятно зачем, он всë там же почти сразу призвал нескольких сторонников, да и явились не все. А тех, кто явился, он ещë и наказал Круциатусом. По причине, спрашивается, чего? Того, что они, видите ли, недостаточно хорошо пытались его найти. Попробуй найди бесплотный дух в другой стране, когда все говорят, что его вообще не существует. Тайну своего бессмертия-то он никому из них не открывал. А они по природе слизеринцы, изворотливые и адаптирующиеся. В Азкабан никому не хотелось, и они отрекались от него и от всего, совершëнного якобы под Империусом. Он посылал в них пыточное даже не за это, а потому что мог. Он возродился не могущественным Лордом Волдемортом, а ослеплëнным безумием чудовищем.

А дальше был мальчишка, корчащийся и кричащий от прикосновения ко лбу одним только кончиком пальца. Как глупо было так мелочно мстить ребёнку, даже не помнящему ту ночь. Стоило бы быть хитрее, убедить в чëм-то, без свидетелей объяснить, почему его четыре года в Хогвартсе как охотничью собаку натравливали на него. Хотелось думать, что он не настолько туп, чтобы не заметить, как его настраивает его любимый директор. Казалось, что он бы понял. Сопротивлялся, корчился, как от того прикосновения пальцем к шраму, под гнëтом правды, но он бы, скорее всего, понял. Если он не смог его убить, он бы теперь не стал пытаться повторить ту глупость. Да, пусть его защитила тогда мать, но кто сказал, что это была одноразовая акция? Исчезнуть с арены на очередные десять лет не было никакого желания. Он заставил мелкого несовершеннолетнего мальчишку всерьëз драться с собой? Очевидно, у того не было бы и шанса, если бы он сначала не игрался с ним. Опять мелочное унижение ради мести. Под гнусавые смешки он пытал его и гонял по кладбищу. Но, проявив чудеса храбрости и ловкости, тот встретил решающий удар лицом к лицу…

Приори Инкантатем. Из-за этого он чуть не ломанулся к Оливандеру, чтобы пытками заставить его говорить, что это было. Но стоило напрячь мозг, как информация, доступная, начиная с учебников третьего курса, всплыла в голове. Просто родственные сердцевины, не более. Но это была ещë одна, одна из многих, ниточка, связывающая их. Фоукс, вот чëртова курица! Но мальчишка тут не при чëм, ясное дело. Всë было до нелепого усеяно странными совпадениями. Убивать Поттера теперь в его планы не входило. Столько этих совпадений, этих ниточек, что он всерьëз боялся и за свою жизнь тоже. Вот только Дамблдор снова продолжит науськивать парня с сентября, а то и раньше. У него было столько дел, и многие из них он уже натворил, едва возродившись.

Сейчас он это прекрасно понимал, сидя в лучших гостевых аппартаментах Малфой-мэнора. Во сне практически не было нужды, и он думал. О многом думал, разбирался в событиях, в себе. Новопроиобретëнное и такое божественное в первые минуты тело - теперь это стало очевидным - было недоработано. Когти, чешуйки кое-где, лысая кожа, клыки и, как вишенка на торте, змеиные щели ноздрей на плоском лице вместо носа. Хвост, недоумок, что-то напутал в идеально просчитанном ритуале, который он усердно планировал и подготавливал целый год. Но, пожертвовав одним крестражем, он избавится от этого урода в зеркале вместо себя. Он должен построить новый мир, новую власть, как человек, нормальный маг, а не гоняться за убийствами маглов карикатурным безносым скользким чудовищем.

Дамблдор наверняка подсуетился, уничтожив хотя бы один крестраж, может, два. Он никак не мог знать, сколько их на самом деле, старина Слизнорт унесëт тот разговор с собой в могилу, иначе ему с этим придëтся помочь. Он и сам это прекрасно знает. Около пяти у него ещë есть, и стоило бы заняться их проверкой. Затем вернуть себе нормальный разум, весь до последней крупицы.

И в планах стояла терзающая его мысль о пророчестве. Что же там такого могло бы быть? В пророчествах не бывает серьëзной информации, он слышал пророков не раз. Если их дословно не разбирать, предложения кажутся либо очевидными по смыслу, либо совсем бредом. И то, и другое, разумеется, неправда. Так ли уж это ему необходимо? Да нет, вовсе нет. Ну, утолить интерес, подтвердить догадки. Это не являлось самоцелью, но начинать дела с чего-то нужно было. Значит, пусть будет пророчество. Но первым делом, конечно, человеческое, а не змее-человекообразное тело.