Дел было действительно много, кто бы мог подумать, но он почти зашивался. Не очень хотелось контактировать с кем-то из своих слуг в образе безобразного сбрендившего монстра. Они должны идти за ним не из-за страха перед неведомым существом. Страх — мотивация временная. Нужно быть совсем безумным и бессердечным тираном, чтобы поддерживать в них страх постоянно. А это отнимало бы лишнее время и силы. Не даром же он, в конце концов, могущественный и мудрый тëмный маг, выпускник Слизерина, да что уж там, наследник этого самого Слизерина. Он не может опуститься так низко, он должен быть ловчее и хитрее, должен думать, а не запугивать.

Малфой, в доме которого он пока находился, тоже был на кладбище. После побега Поттера Лорд так взбесился, что сыпал Круциатусы без разбору, и Люциусу нехило досталось. Но он же первым смог заметить изменения в возродившемся Господине. Он не знал, что временно, а что постоянно, поэтому просто всегда подобострастно кланялся, боясь лишний раз разгневать его. Но первый же вопрос, который ему задали серьëзно, заставил его заламывать руки, дрожать и заикаться, ожидая чуть ли не смертного приговора.

— Люциус-с, скажи мне, где сейчас находится дневник?

Тот сразу понял, о чëм речь. И какую чудовищную оплошность совершил, отдав его, тоже понял. Но он ведь не знал, чем всë закончится, что Поттер всë испортит, по своему обыкновению.

— Мой Л-Лорд, — его голос дрожал, он медленно опускался на колени перед ним. Волдеморт вздохнул устало, обуздывая злость. Ничего хорошего, конечно, ждать не приходилось. — Я п-правда хотел, как л-лучше, милорд. Думал, это поможет вам вернуться…

Стоя перед ним на коленях, Малфой подробно рассказал, что знал о судьбе дневника после передаче его девчонке Уизли. Что именно произошло в Тайной комнате, которую она открыла, он точно не знал, директор про многое умолчал. Но он предположил, вздрагивая от своих же слов и от каждого мельчайшего движения Лорда, что дневник, вероятнее всего, уничтожен.

Он и так предполагал нечто подобное. Дамблдор, вне всяких сомнений, ведëт свою игру. И про дневник не мог не догадаться. Что ж, жаль, конечно, это был его первый крестраж. Благо, он не был таким уж наивным дурачком, и ритуал из книги доработал, чтобы каждый раз не кромсать душу совсем уж надвое. Иначе на момент потери тела у Поттеров тринадцать лет назад, от него остался бы уже такой ничтожный кусок, который пытался бы восстановиться лет сто, а то и больше. Стоит благодарить свою недоверчивость к древним текстам. Чтобы предмет стал якорем, достаточно и малейшего кусочка себя, до этого можно было легко догадаться. Так или иначе, он потерял дневник. Минус один. Ещë пять теперь предстоит проверить. Наверняка Дамблдор усердно рыл под него все эти годы. Может, и мальчишку уже заставил, и они там на пару рыскают по свету, пытаясь собрать осколки его души. А может, старик пока шастает в одиночку. Коллекционер грëбаный.

Вот что гораздо интереснее, так это то, что мальчик, оказывается, змееуст, да ещë и так эпично спалился перед всей школой. А он сам был ни сном, ни духом. Он не помнил, чтобы в роду Поттеров хоть кто-то числился змееустом, а ведь он подробнейшим образом исследовал все древние семьи, когда в юности искал информацию о своëм происхождении. И уж точно дар не приподнесла бы рыжая грязнокровка. Значит, дело в чëм-то ещë, это казалось чем-то важным, но он никак не мог понять, в чëм суть. Надо подумать об этом позже, а сейчас заняться делами насущными.

Значит, Малфой всë-таки попытался его вернуть? Или сделал вид, желая просто избавиться от тëмной книжонки. Наверное, всë же не врëт, не рискнул бы в таком положении. Хотелось его наказать так, что палочка от его магии в кармане мантии задрожала. Именно это заставило сдержаться. Он повторял себе, что он не монстр. Ну, не совсем.

— Я понял тебя, Люциус-с, — привычно растягивая свистящие и шипящие звуки, один из которых так удачно находился прямо в имени его слуги, он обуздал все свои порывы и молча направился к выходу, слыша судорожный недоверчивый вздох.

Надо было начать с чего-то проверку всего остального. Чашу он отдал преданной Белле, наказав хранить, как драгоценное сокровище, и она вроде бы спрятала еë в самых защищëнных хранилищах Гринготтса, добавив кучку тëмных заклинаний. Но Беллатриса в Азкабане, а гоблины — те ещë выпендрëжники, без неë даже у него не получится попасть к Чаше. Следовательно, кто-либо ещë, будь то даже Дамблдор, вряд ли смог бы до неë добраться. Это хорошо. Но и использовать еë в том ритуале, который должен был исправить все ошибки Хвоста в предыдущем, не получится.

Диадема… Она вообще должна быть в Хогвартсе. Что бы с ней ни произошло, в любом случае — не вариант. Была ещë Нагайна, но он пока не призывал еë к себе. Как живое существо, он чувствовал еë лучше остальных крестражей и знал, что она жива и невредима. Убивать еë ради ритуала он точно не станет. Медальон Слизерина и кольцо Марволо Мракса, его «очаровательного» деда. Он помнил, какую ловушку выстроил вокруг медальона, это было довольно долго и трудно, он ей даже гордился. Но напряжение, оседающее неприятным предчувствием где-то в животе, заставило его ускорить шаг и поскорее трансгрессировать к скале посреди океана.

Он легко прошëл внутрь, размазав немного своей крови по острому камню, дошëл до лодки, доставая еë медленно, чтобы не тревожить созданных им же инферналов. Как создателя, они должны бы были его слушаться, но Мордред их разберëт, этих мертвецов.

В центре озера он остановился у чаши с прозрачной жидкостью, на дне которой лежал медальон. Что-то показалось ему странным, но осталось пара минут, и он во всëм разберëтся. Суть зелья он знал, поскольку сам его сварил когда-то. Ох, как прекрасно создавать нечто подобное, от чего лишь ты один знаешь противоядие. Проглотив заранее подготовленное содержимое небольшой пробирки, он поморщился, наколдовал стакан, зачерпнув из чаши перед ним всë разом и выпил, даже не моргнув. Даже он не мог бы обойти этот пункт стороной. Благо, противоядие прекрасно работало, и его не накрыло смертельной жаждой. Он уверенно протянул руку к медальону, потянув вверх за цепочку. Внутри поднималась неотвратимая и бесконтрольная волна негодования, когда он уже пальцами начал чувствовать, что тяжëлый, по сути, предмет весил сейчас раза в три меньше. На секунду у него даже задрожали пальцы от сильного желания разрушить это место на миллиарды маленьких камешков, стереть в пыль. Он взял себя в руки, раскрывая, уже понятно, подделку. Нелепый текст мелким почерком на пожелтевшем обрывке пергамента. Р. А. Б. Понять, кто это, ему было несложно. Регулус, Регулус… «Я знаю твою тайну…» Ну какую ещë тайну, сколько пафоса. Он был Блэком, они все, кроме одного, шли вступать в его ряды. И Регулус пришëл. Сильный тëмный маг с ноткой маниакальности, в лучших традициях Вальбурги. Он видел, что делал с собой Сириус, и гордился тем, что вырос нормальным Блэком, а не как его братец. Он с радостью и выпяченной от гордости грудью принимал Метку. Делал всë, что ему говорили. Но потом пропал. И получилось, как он и написал в этой записке — он умер задолго до того, как Волдеморт прочитал это. Ну что ж, Регулус, ты мог бы собой гордиться, это оказалось действительно неприятной неожиданностью. Но оригинал-то, возможно цел и невредим, куда-то спрятан. Он вынул записку и вернул подделку назад. Пусть уж лежит, вдруг Дамблдор ещë не видел и решит заглянуть сюда на огонëк. Кстати об огоньке…

После возрождения контролировать себя и правда было непривычно и трудно. Виноват ли в этом Хвост, или нет, неясно, но факт остаëтся фактом. Напряжение, томящееся буквально в его крови вместе с магией разносилось по телу, искрилось на кончиках пальцев. Он сухо усмехнулся с недобрым блеском в глазах, и неторопливо, своей изящной величественной походкой, спустился к воде, наклонился и провëл по поверхности палочкой, усиливая немного магией рябь на поверхности. Он снова выпрямился, оскалив острые зубы. Меньше минуты.

Со всех сторон островка вода зарябила, заволновалась сильнее, и во всех местах одновременно показались белëсые мертвые пальцы, тянущиеся из воды. За ними поднимались руки, макушки с постускневшими, покрытыми тиной волосами. Они стали похожи на шевелящийся человеческий муравейник, наползали друг другу на спины, их становилось всë больше и больше. Но он ждал, пока они выползут все. И вот, они стали всей гурьбой в неестественных позах подползать ближе. Он довольно усмехнулся, поднял руку с палочкой над головой, взмахивая по кругу и невербально вызывая широкое огненное кольцо, покрывающее всë вокруг. У него не было цели уничтожить их всех сейчас, он мог бы сделать это, например, Адским Пламенем, но использовал обычный огонь. Чтобы использовать простенькое заклинание в таком объëме, требовалось много магических сил, и это было то, чего он хотел. Ему нужно было выпустить пар, пожалуй, даже устать, чтобы сосредоточиться на более важных делах, просто подумать.

Инферналы боятся огня, как… огня. Народная мудрость не возникает на пустом месте. Они издавали протяжные булькающие стоны, хрипы, скулëж, толкали, пытаясь залезть под воду быстрее других, хотя и не обладали особыми мыслительными способностями. Когда плотное кольцо огня, держащееся прямо над водой, сужалось теснее, оно стало чаще кого-то задевать. Визг и завывания тоже учащались. Звуки были, если честно, просто отвратительные, хотя и видок у существ был так себе. Но что возьмëшь с покойников. Они, наконец, под почти неустанный вой, скрылись все до последнего. Он выдохнул и опустил руку, огонь неторопливо растворялся в воздухе. Он подошëл к лодке, спокойно добрался до противоположного берега и покинул наконец пещеру.

Выбора большого у него не было, оставалось заняться кольцом. Симпатичная была побрякушка, почти семейная, но он бы в любом случае предпочëл в качестве реликвии вещь Салазара, а не Марволо Мракса. Да он и не собирался его уничтожать, только извлечь крестраж. Кольцо должно было находиться в поместье Мраксов, которое, скорее всего, после объявления о его скропостижной кончине было запечатано гоблинами, просто на всякий случай. Стоило всë же съехать от Малфоя, да и свой дом надëжнее всего. Он твëрдо решил провести там ремонт за счëт домовых эльфов, а помощь родовой магии была бы весьма кстати в нужном ему ритуале. Он решительно кивнул, собираясь отправиться в банк.

Это оказалось не очень легко провернуть в его положении. И дело было не совсем в том, что он сам Тëмный Лорд, которого столько времени считали мëртвым. Нет, вернее дело было как раз в этом, просто гоблинам, алчным магическим существам, и дела не было до личности их клиентов, главное, чтобы она была подлинной. А вот остальным посетителям вряд ли понравилось бы такое соседство. Ему-то бояться их не было причины, вот только, как он знал, в газетах пока не писали ничего о его возвращении, никто не шарахался по углам, гуляя поздним вечером, от любого шороха. Для всех в магическом мире, кроме Дамблдора и Поттера, пожалуй, всë было в порядке. Неужели все настолько его боятся, что не желают верить своему Избранному? И даже, не дай Мордред, великому светлому магу столетия, самому Альбусу Дамблдору?

С этим миром творилось какое-то безобразие, честное слово. Называется, не было его каких-то тринадцать лет. Но, раз такие обстоятельства, шокировать людей в банке было бы лишь себе во вред, и преспокойно зайти через центральную дверь не выйдет. Он знал, что бывают и тайные ходы, но, чтобы тебя пустили, нужно было заранее присылать письмо и договариваться, а это было слишком долго.

Воспользовавшись, наконец, дезилюминационными чарами — не мантия-невидимка, даже самая жалкая, конечно, но от любопытных взглядов защищает, а ему только это и нужно, — он дождался какого-то мужчину в возрасте, открывающего дверь, и вошëл следом, чтобы сама собой распахивающаяся дверь не вызывала подозрений. Дошëл бесшумно до одного из дальних столов, которые были чем-то вроде приëмной, и, точно зная, что гоблина такими чарами не проведëшь, шëпотом озвучил ему на ухо своë дело, проходя за ним следом в глубь тоннелей.

Спустя долгие два часа он смог оттуда выйти, уставший и почти озлобленный. Все их традиции и манеры, конечно, имели место быть, но очень бесили. Зато теперь он сможет перебраться в поместье Мраксов. Не ту жалкую избушку, где жил его дед, а нормальное родовое поместье, небольшой замок. Величественный и мрачный, как и подобает Тёмному Лорду. Гоблины обещали, что там уже будут ждать два местных разбуженных домовика, от него потребуется парочка кровных ритуалов, и восстановление здания пройдëт быстро и без проблем.

Пока он направился назад в Малфой-мэнор, прошëл в свои апартаменты, присел на стул, закрывая глаза и сосредотачиваясь на поиске.

— Нагайна, — прошипел он негромко, разлепляя сжатые безволосые веки.

Через минуту с пола раздалось шипение, наполенное такой бурной смесью эмоций, не характерных для змеи, что он оцепенел.

— Х-хоз-зяин?!

Пресмыкающееся молнией, как на добычу, бросилось к его ногам, за секунду обвилось вокруг тела, поднявшись до шеи, и плотно стянуло его в свои кольца. Она была удивлена, напугана, счастлива, как никто другой при его виде. Он впервые за долгое время просто искренне улыбнулся.

— Я тоже с-скучал, — позволяя ей уложить своë тяжëлое тело на его плечах, он поднялся с места, взял несколько необходимых бумаг со стола, и направился к выходу. Они много о чëм смогут поговорить со змеëй чуть позже, но ему уже не терпелось отправиться к себе. — Пойдëм с-смотреть новое ж-илищ-ще, Нагайна. Нас-с ж-ждëт много дел.