Гарри спал без сновидений, чему был бы невероятно рад, если бы спустя несколько часов не проснулся от первых лучей солнца, чувствуя себя совершенно хреново. Спина, которую он, видимо, потянул, пока тащил Дадли, всё ещё неприятно побаливала при движениях, как и скула, принявшая на себя кулак кузена, и разбитый Верноном висок. Изрезанная глубокими царапинами рука саднила навязчивой постоянной болью, которая усиливалась при прикосновениях к ней. Голова почему-то тоже раскалывалась так, как будто внутри извергся вулкан. В общем, стоило Гарри открыть глаза, как его затопили физические ощущения.

Боясь лишний раз задеть какую-нибудь пострадавшую часть тела, подросток осторожно лёг на спину ровно и прикрыл глаза, стараясь привыкнуть к боли, чтобы она не мешала так сильно. Вспоминать, что вчера происходило, совсем не хотелось, но, перебирая все свои ощущения, он вспоминал и источник их происхождения. Самой странной была головная боль: он спал достаточно крепко, не видя кошмаров, отчего уже отвык, а голова всё равно раскалывалась так, что в ушах шумело. От этой боли начало подсташнивать, так что речи не шло даже о том, чтобы встать, а уж о еде и думать было страшно.

Потом Гарри вспомнил, как выгнал Тома из головы, и решил, что в этом и есть источник боли. От досады он зажмурился и тихо простонал сквозь зубы. Стоило подумать о Томе ещё чуть-чуть, как тут же что-то послышалось в голове.

«Ну здравствуй, Гарри, » — насмешливо протянул голос мужчины в его мыслях.

Если бы подросток мог шевелиться, он бы хлопнул себя по лбу, но ему и так было очень нехорошо. Конечно, он настолько слаб и зависим от нормального общения, что теперь начинает воображать диалог с тем, кого вчера случайно выгнал так бесцеремонно. Только он так мог.

«Ты слаб, конечно, но не так сильно, как ты думаешь, — признал Том. — А я вполне реален, » — он снова ухмылялся уже одной только интонацией.

«Том!» — Гарри укорил себя за то, как жалко получился этот звук, больше похожий на радостный всхлип.

«Именно, — едва сдерживая самодовольство, заключил мужчина. Ему такой голос Поттера более чем нравился. Как будто тот был настолько зависим от него одного. Но, в отличие от мальчишки, Том уже успел увидеть и понять, что этот ребёнок намного независимее, чем сам может предположить. Да, он быстро привязался к буквально незнакомцу, что было бы нехорошо, не будь это Тому на пользу, но в остальном мальчик успел показать ему и убеждённость в своих принципах, и силу воли. И он никак не мог понять, почему тогда этот же мальчишка взялся за нож. — А насчёт вчерашнего ты прав, это было очень грубо, » — Том подбирал слова и интонации, играя как хищник с жертвой, загоняя в угол. Он был в этом непревзойдённым мастером.

«Это вышло случайно! — тут же запротестовал мальчишка. — Ты мне угрожал, и я… я не знаю, как так вышло, просто…» — к концу Гарри растерял весь свой запал. И всё же, ему казалось, что присутствие Тома придаёт сил, и голова уже болела намного меньше.

«Ты, конечно, ничего не слышал про окклюменцию? — задал риторический вопрос Волдеморт, перебивая оправдание-обвинение. Естественно, мальчишка ответил отрицательно. — Это сложное искусство защиты разума, чтобы овладеть им, маги долго учатся этому. Но ты, как всегда, являешься исключением из правил, Гарри Поттер. Тебе случайно удалось создать крепкий щит, благо, что временный, — он сделал драматичную паузу, чтобы следующая фраза лучше усвоилась, — и я хочу, чтобы ты больше никогда не пытался так сделать, пока я с тобой разговариваю, » — он подкрепил последнее предложение серьёзной вспышкой боли, которая распространилась по всему телу подростка. Гарри хотел что-то возразить, и, почувствовав это по их уже очень крепкой связи, Том мгновенно пресёк это желание ещё одной волной боли, ещё более сильной. Он теперь понял закономерности использования их «мостика», так что решительно этим воспользовался.

Гарри же показалось, что по его крови пронеслась лава, выворачивающая вены наизнанку. Было так больно, что он, не сдержавшись, вскрикнул, тут же закусывая губу. Что ж, Том умел убеждать. Не то, чтобы Гарри смирился, он инстинктивно сопротивлялся любым приказам, просто решил не спорить с мужчиной сейчас, оставив своё мнение при себе. Захотелось на зло собеседнику научиться тоже контролировать эту связь. Поттер был упрям от природы, и Том только что дал ему такую подсказку. Гарри сделал мысленную пометку про окклюменцию, решив почитать об этом сразу же, как выпадет шанс. Вероятно, уже только в Хогвартсе.

Встретив молчаливое смирение, Волдеморт удовлетворённо оскалился — что бы ни пытался задумать Гарри, сейчас он уступил, а значит, приструнить его получится и в будущем. Раз уж он закончил с наказанием, надо обговорить ещё кое-что.

«Гарри, — серьёзно начал он, — тебе надо прекратить это».

«Ага, обязательно, — фыркнул подросток. За что поплатился очередной вспышкой боли. — Ай! А тебе надо прекратить делать так!»

Том хмыкнул. Поттер был действительно слишком упрям, и сейчас диалог больше не имел смысла. Но он ещё вернётся к этому разговору позже.

***

Этим утром Букля не вернулась. Гарри весь день провел у себя в спальне, откуда выходил только по нужде. Тетя Петунья трижды подсовывала ему еду в кошачью дверцу, которую дядя Вернон сделал три года назад, когда посадил под семь замков (буквально) за магию домового эльфа. Тогда это было жутко обидно, но сейчас Гарри было всё равно. В целом Дурсли старались держаться от его спальни подальше. Гарри, в свою очередь, не считал нужным навязывать им свое общество. Новый скандал мог привести лишь к одному: он так разозлится, что совершит ещё какое-нибудь запрещенное волшебство, и тогда даже Дамблдор его не спасёт.

Так продолжалось уже три дня. Гарри попеременно пребывал в двух состояниях: в первом его наполняла беспокойная энергия, он ни на чём не мог сосредоточиться и только ходил взад-вперёд по спальне, злясь на всех разом за то, что предоставили ему вариться в собственном соку. Хотя бы Том заглядывал, пусть и всего несколько раз, остальные же полностью игнорировали его. Даже собственная сова. А во втором состоянии им овладевало такое оцепенение, что он валялся на кровати по несколько часов, тупо глядя в пространство и томясь гнетущим страхом из-за предстоящего разбирательства в Министерстве. Что, если решение будет не в его пользу? Что, если его действительно исключат, а палочку переломят надвое? Что ему тогда делать, куда податься? Жить, как раньше, круглый год у Дурслей? От этой мысли даже передёрнуло. Нет, только не теперь, когда он узнал другой мир — мир, где ему самое место. Может быть, перебраться в дом Сириуса, как Сириус предложил ему год назад, перед самым своим бегством? Но позволят ли Гарри жить там одному? Ведь он все ещё несовершеннолетний. Не исключено, что вопрос, куда ему отправляться, решат за него другие. В общем-то, как обычно.

Может быть, за нарушение Международного статута о секретности его приговорят к Азкабану. Всякий раз, как это приходило ему в голову, Гарри слезал с кровати и принимался ходить по комнате. Перед глазами тут же вставало замершее навсегда лицо Седрика, повёрнутое в молчаливом укоре прямо на него. Может, он и заслужил, но умирать от тоски среди деметоров не хотелось — но он же не был анимагом, как Сириус. Вряд ли он продержится в трезвом уме больше года… Уж лучше просто покончить с собой, чем остаться овощем после поцелуя дементора.

Том отругал его за эти мысли, пригрозив вообще не покидать его головы, если он продолжит размышлять над такими глупостями. По началу Гарри едва не согласился — было так плохо, а Том давал какую-никакую необходимую поддержку. Но после получаса жёстких язвительных комментариев, которыми Том специально забрасывал его, Гарри передумал, прекрасно осознавая манипуляцию. Но Том не бросал совсем, и уже это грело его мелкие осколки души, которые никак не собирались обратно.

В четвёртый вечер после того, как улетела Букля, Гарри лежал в очередном приступе апатии и пялился в потолок. Обессилевший разум был совершенно пуст. Он даже не заметил, как в спальню вошёл дядя. Гарри медленно перевёл на него взгляд. Дядя Вернон был одет в свой лучший костюм, и на лице его было написано колоссальное самодовольство.

— Мы уходим, — просто сказал он, как только встретился глазами с племянником.

— Что-что? — опешил Поттер, быстро принимая сидячее положение. Его интересовало скорее, с каких это пор Дурсли спрашивают разрешения на выход из дома.

— Мы — то есть твоя тётя, Дадли и я — сейчас уходим, — издеваясь, раздельно пояснил Вернон. Подросток понял, что это было предупреждением не трогать ничего в доме, как и обычно.

— Отлично, — буркнул Гарри и снова лёг и стал смотреть в потолок.

— Пока нас нет, не выходи из спальни ни под каким видом.

— Хорошо.

— Не прикасайся ни к телевизору, ни к стереосистеме, ни к другим нашим вещам.

— Ладно.

— И не таскай еду из холодильника.

Пф-ф, как будто этим летом он хоть раз так сделал.

— Не буду.

— Я запру тебя снаружи.

— Запирайте.

Гарри было действительно всё равно. Вообще без разницы. Дядя Вернон недоверчиво уставился на Гарри. Такая сговорчивость была очень подозрительна от парня, которого он помнил очень упрямым и любящим поспорить дело не в дело, за что постоянно получал. Но сейчас Дурсль торопился. Он, топая, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Гарри услышал, как в замке поворачивается ключ. Хах, правда, запер. Ну и пусть. Правильно, пусть держат его под замком. Гарри так устал томиться в неизвестности, что уже воспринимал это всё как тренировку перед Азкабаном.

Через несколько минут внизу хлопнули автомобильные дверцы, заработал мотор, раздался шум удаляющейся машины. Гарри не испытывал по поводу отъезда Дурслей никаких особенных чувств. Ему безразлично было, есть они в доме или нет. Не было сил даже встать и включить в спальне свет. Становилось все темней и темней. Он лежал и слушал вечерние звуки, долетавшие через окно, которое он всё время держал открытым в ожидании благословенной минуты, когда вернется Букля. Впрочем, уже без особой надежды.

В пустом доме изредка потрескивало. Булькали трубы, Гарри лежал в полном оцепенении, ни о чём не думая, весь погруженный в свое несчастье и меланхоличную апатию, уже измотанный тоской. Он бы, может быть, снова порезал руки, но, во-первых, они и так сильно болели, а во-вторых, было слишком лень. Встать казалось невыполнимой, да и ненужной задачей.

Вдруг он совершенно отчетливо услышал, как внизу в кухне что-то разбилось. Он рывком сел на кровати и весь превратился в слух. Дурсли не могли вернуться так скоро. К тому же он не слышал звуков их машины. Несколько секунд стояла тишина, потом послышались чьи-то отчётливые голоса.

Он решил, что это воры. Уже спустил ноги на пол, но через долю секунды сообразил, что взломщики не стали бы, как эти люди, разговаривать во весь голос. Он схватил с прикроватной тумбочки волшебную палочку и повернулся к двери, прислушиваясь изо всех сил. Стало страшно. Вдруг это представители Министерства всё же явились, вопреки своим письмам, за его палочкой? Или ещё хуже, Пожиратели Смерти наконец нашли его. Хотя, если честно, он не знал, что из этого хуже.

Мгновение — и он подскочил: громко щелкнул замок, дверь распахнулась. Гарри стоял неподвижно, глядя через дверной проем на тёмную лестничную площадку, готовый уловить малейший звук, но было тихо. Тело наполнилось адреналином, неуловимо вынуждая его собраться и почувствовать азарт от возможной опасности, который постоянно сопровождал его по жизни. Секунду он колебался, затем стремительно и бесшумно вышел из комнаты на лестницу. Сердце забилось у самого горла.

«Ну что опять?» — раздался в голове недовольный голос Тома. В первое мгновение Гарри едва не вскрикнул, слишком напряжённый от сложившейся ситуации, но потом только тихо облегчённо вздохнул.

«Что-что, — передразнил он, но, ощущая нарастающее напряжение со стороны собеседника, вспомнил, что он не сумасшедший мазохист, и дразнить Тома — плохая идея, быстро продолжил, — у меня тут незваные гости».

Том, очевидно, порыскал в его мыслях (в одном из недавних разговоров Гарри заставил его признать, что он так может), поэтому сказал: «Лучше сиди в своей комнате и запрись изнутри».

«Поздно», — только фыркнул Гарри. Адреналин заставлял кровь кипеть, и сидеть без дела, пока кто-то шарахается по дому, было просто невозможно. Том, что неудивительно, разозлился, заставляя вздрогнуть от ощутимой боли, расползающейся от головы по всему телу, но Гарри, стиснув зубы, только смелее шагнул вперёд.

Внизу, в полутëмной прихожей, на фоне проникавшего сквозь стеклянную дверь света от уличного фонаря, он увидел силуэты. Целая толпа, восемь или девять человек, и все, насколько он мог разобрать, смотрели вверх, на него. Рука с палочкой на секунду дрогнула. Один он против всех не выстоит.

— Опусти палочку, дружище, а то глаз кому-нибудь выколешь, — произнес вдруг низкий хриплый голос из толпы. Сердце застучало как бешеное. Гарри узнал голос, не мог не узнать, поэтому палочку и не опустил.

— Профессор Грюм? — спросил он с сомнением. Настоящий ли на этот раз?

«Думаю, настоящий», — как-то ворчливо заметил Том.

«Ты и его знаешь?!» — пора бы было ему уже выяснить профессию Тома, но до этого всё никак не доходил разговор. Том, конечно, очевидно, умный и сильный волшебник, но чтобы знать лично и Дамблдора, и Грюма, он наверняка должен был кем-то особо выдающимся. Но сейчас не до этого…

«К сожалению», — снова загадачно отговорился мужчина, а всё внимание Гарри привлёк сам гость.

— Профессор не профессор — точно не скажу, — прорычал этот хриплый голос. — Преподавать мне не слишком-то много пришлось. Спускайся, дай хоть рассмотреть тебя как следует.

Гарри сделал было шаг вперёд, как Том гневно зашипел в его мыслях: «Поттер, ты же не настолько дурак, чтобы после этого броситься к нему в объятия? Какая разница, что думаю о нём я? Ты всегда должен сам думать в первую очередь о своей безопасности!» — Том выделил голосом слово «сам». Пусть сейчас он был уверен, что это точно не кто-то из его слуг под Оборотным, но он не всегда сможет защищать крестраж. Вернее, сосуд. Мальчишке надо было обязательно внушить предусмотрительность, заботу о собственной безопасности, но с безрассудным гриффиндорцом, особенно с Гарри Поттером, иметь дело в этом отношении было очень тяжело.

Гарри послушно замер, не зная, что и думать о таких нравоучениях Тома. Он немного опустил палочку, но сжимал ее всё так же крепко и с места не двинулся. Хотя действительно доверять Грюму после девяти месяцев учёбы у Барти Крауча-младшего под его личиной, которого не распознал даже Дамблдор, было почти самоубийственно опасно.

Однако не успел Гарри решить, что делать дальше, как зазвучал второй голос, хрипловатый, но мягкий, каким он был всегда:

— Всё хорошо, Гарри. Мы пришли забрать тебя отсюда.

Сердце так и прыгнуло. Этот голос тоже был ему хорошо знаком, хоть он и не слышал его больше года. Порыв подбежать к нему было болезненно трудно преодолеть.

— П-профессор Люпин? — спросил он, веря и не веря. Как он надеялся, что это не сон! — Это вы?

— Долго мы ещё будем стоять тут во мраке? — раздался третий голос, женский, бодрый и энергичный, и совсем незнакомый. —Люмос!

Внизу вспыхнул кончик волшебной палочки, и прихожая озарилась магическим светом. Гарри заморгал. Столпясь у подножия лестницы, все пришедшие пристально на него смотрели. Некоторые тянули шеи, чтобы лучше было видно. Это было…мягко говоря, очень неприятно. Словно он был диковинным зверьком, или, ещё хуже, экспонатом в цирке уродов. Соседи смотрели так на него в детстве, когда Дурсли говорили им о его девиантном поведении, опасном для общества, о его учёбе в школе святого Брутуса для трудных подростков, так же пристально одноклассники глазели, пока Дадли расписывал все его отрицательные качества. Изучающие, словно липкие взгляды… Может, эти люди и не хотели ему вреда, но это было слишком. После… произошедшего на Турнире, кто знает, как они к нему на самом деле относятся.

Он нашёл глазами знакомое лицо. Ближе всех к нему стоял Ремус Люпин, совсем ещё не старый, Гарри знал, но выглядевший слишком уставшим и даже больным. После того как Гарри в последний раз с ним попрощался, на голове у него прибавилось седых волос, а на истрëпанной мантии — заплат. Тем не менее он сердечно улыбался, и Гарри, несмотря на потрясение и некоторую неприязнь к гостям, попытался улыбнуться в ответ. Видя все эти живые детали облика этого человека, друга его родителей, он не мог не верить.

«Ты наивный сентиментальный дурак», — припечатал Том. Гарри невольно нахмурился.

«Отстань!» — бросил он грубо. Он вовсе не был таким, не был слабаком, как считал Том. В сердцах Гарри даже, кажется, мысленно прикрикнул на него, и не стал слушать, что он скажет в ответ, переключая внимание на остальных. Раздражение Тома выливалось ему головной болью, но он стойко собирался это игнорировать. Том же только злобно посетовал на глупых подростков, но не собирался уходить, ожидая интересного зрелища, а ещё собираясь мстительно упиваться неловскостью, смущением и раздражением Гарри. Мальчишка это заслужил.

— О-о-о, да он в точности такой, как я думала! — воскликнула чародейка, которая держала в поднятой руке светящуюся волшебную палочку. Гарри снова неуютно поёжился. Он бы всё отдал в этот момент, чтобы они перестали так пялиться. Судя по всему, эта ведьма была из них самой молодой. Бледное, сужающееся к низу лицо, тёмные мерцающие глаза непонятного оттенка, короткие волосы торчком неистово яркого фиолетового цвета. — Здорово, Гарри!

— Да, ты был прав, Ремус, — сказал лысый чернокожий колдун, стоявший дальше всех. Говорил он врастяжку, густым басом, и в одном ухе у него была золотая серьга в форме кольца. — Он копия Джеймса.

— Кроме глаз, — сипло поправил его другой маг, седовласый, тоже из задних. — Глаза как у Лили.

Гарри чуть не фыркнул от очередной однотипной фразы, словно он породистый щенок, которого пытаются подороже продать, вспоминая его родословную. Это было мерзкое сравнение для его родителей, и он презирал себя за эти мысли, но ситуация ощущалась именно так. Почти десяток волшебников обсуждали его, а он молча стоял истуканом, переводя взгляд с одного на другого, как недееспособный старый башмак.

Грозный Глаз Грюм с его длинной пепельной гривой и особенным носом, изрядная часть которого отсутствовала, подозрительно косился на Гарри своими разными глазами. Один, человеческий, маленький и тёмный, походил на бусину, был сощурен, а другой, искуственный, большой, круглый и ярко-голубой, метался периодически в разные стороны, смотря даже сквозь затылок. Гарри подозрительно уставился в ответ, прищуривая глаза, и мужчина грозно хрюкнул, прочищая горло.

— Уверен, Люпин, что это он? — пророкотал Грюм. — Очень некстати будет, если мы доставим вместо него какого-нибудь Пожирателя смерти! Надо его спросить о чём-нибудь таком, что знает только настоящий Поттер. Или кто-нибудь прихватил с собой сыворотку правды?

— Гарри, какой вид принимает твой Патронус? — спросил Люпин, не растерявшись.

Подросток нервно сглотнул. Перед глазами встал огромный, изящный для своей древней мощи, пугающий василиск.

— Оленя, — как можно быстрей ответил Гарри, чтобы не наговорить лишнего.

«Ай-яй-яй, малыш Гарри, как нехорошо врать», — глумился Том противным голосом.

«Это было один раз! Из-за тебя!» — вскинулся мгновенно Поттер.

«Благодаря мне, ты хотел сказать», — продолжал издеваться Том.

«Агрх! Прекрати!» — мальчишка почти рычал, и это Тома наконец удовлетворило.

«Спроси у них что-нибудь в ответ», — милостиво посоветовал он.

— Это он, Грозный Глаз, — сказал Люпин с улыбкой. Гарри дёрнул уголком губ, отводя взгляд. Как бы он ни доверял бывшему профессору, совет Тома звучал логично, и стоило им воспользоваться.

— А как я должен знать, что вы сами — не Пожиратели? — вкрадчиво уточнил он, невинно хлопнув ресницами. Это было не в его стиле, и многие опешили. Но и тут Люпин не растерялся.

— Верно, Гарри, отлично. Спроси что-нибудь у меня, — предложил он.

Гарри на несколько секунд замешкался — так сразу и не придумаешь вопрос. Но стоило попытаться.

— Каким было ваше прозвище в школе?

— Лунатик, — спокойно ответил мужчина, хотя Гарри заметил, что на мгновение ему стало неуютно. Но это точно был его бывший профессор.

— Хорошо, — наконец тепло улыбнулся ему Гарри.

Остро ощущая, что все по-прежнему на него смотрят, он стал спускаться по лестнице. По пути он запихивал волшебную палочку в задний карман джинсов.

— Не смей её туда совать, слышишь меня?! — проревел Грюм. — А ну как вспыхнет? Почище тебя волшебники — и те оставались с одной ягодицей!

— Кто именно, можно узнать? — заинтересованно спросила его женщина, даже девушка, с фиолетовыми волосами.

— Какая разница! Просто не надо совать волшебные палочки в задние карманы! — прорычал Грозный Глаз. — Все плюют на элементарные меры безопасности! — Стуча деревянной ногой, он двинулся на кухню. — Учти, я видел, — сердито добавил он, когда волшебница возвела глаза к потолку.

Гарри хихикнул, едва успев замаскировать это под кашель. Даже Том тихо посмеялся, и это отчего-то показалось ему очень милым. Он поспешно преодолел последние ступеньки, чтобы не развивать эту мысль. Не дай Мерлин, Том разберёт её в числе прочих в его голове…

Люпин пожал Гарри руку, как только он наконец приблизился.

— Ну, как ты? — спросил он, пристально его разглядывая.

— Х-хорошо… — Гарри не верилось, что это взаправду. Четыре недели ровно ничего, никакого даже намёка на план вызволения его с Тисовой улицы — и вдруг нате вам: целая толпа волшебников ввалилась в дом как ни в чем не бывало, точно по какому-то давнему уговору. Он не возражал, но глухое раздражение засело в груди. Гарри обвëл взглядом окружавших Люпина людей. Они продолжали внимательно его рассматривать. Его вдруг настигло осознание того факта, что он четыре дня не брал в руки расческу.

«Это, по-твоему, худшее, что ты с собой сделал?» — как-то злобно усмехнулся Том.

Гарри решил не отвечать. Пожалуй, тощее тело с синяками под глазами, да и по всему телу, должно привлекать больше внимания, чем лохматая голова. Но никто ничего не сказал об этом. Они все только смотрели.

«Им плевать» — холодно обрушил на него Том то, что он отчаянно пытался не признавать. Но так и было, им не было дела до его вида, состояния, у них была лишь цель сделать с ним что-нибудь, что, вероятно, они давно решили без него.

— Я… вам повезло, что Дурслей нет дома… — пробормотал он наконец. Говорить об остальном, о том, как ему тяжело жить здесь в неведении, особенно после встречи с дементорами, совершенно не хотелось.

— Ха-ха! Он говорит: повезло! — рассмеялась девушка с фиолетовыми волосами. — Ведь это я их убрала с дороги. Послала им магловской почтой сообщение, что они попали в финал Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек. Они едут сейчас на объявление победителей… верней, так им кажется.

Гарри представил себе лицо дяди Вернона в тот миг, когда он поймет, что нет никакого Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек. Это того стоило, и эта девушка ему уже нравилась. Но стоило представить, как разъярëнный дядя возвращается домой, видя отпертые замки на его двери, слетает с катушек и начинает срывать свою злость на нëм… Он непроизвольно сжался.

«Эти маглы не достойны жизни», — видя все его мысли, прорычал Том. Гарри нахмурился. Он и сам порой придумывал изощрëнные болезненные планы мести, но он всегда точно знал, что это будут только планы. Он не хотел вредить живым людям, даже Дурслям, ведь они приютили его, кормили, хотя и не были обязаны… Но их вечная неоправданная жестокость не прибавляла ему любви к ним.

«Может, и недостойны, но это не нам решать, » — серьёзно ответил он.

Тому хотелось встряхнуть идиотского мальчишку. За своим чувством вины, причëм неоправданным, тот не видел очевидной истины. Его крестраж, да даже сам Гарри Поттер, он точно был достоин большего, чем мордредовы маглы, издевающиеся над детьми. Он был щедро наделëн магией и находчивостью, удачей, что помогала Поттеру сбегать от него, Лорда Волдеморта, и, возможно, даже умом, и так это всë растрачивать, запирая в себе — это было полнейшей глупостью. Что ж, возможно, работа с сознанием мальчишки будет немного длительнее, чем он предполагал.

— Мы уходим отсюда? — спросил Гарри у незваных гостей. Лучше бы им поторопиться, потому что Вернон всë ещё был серьёзной угрозой. Ремус кивнул. — Скоро?

— Почти немедленно, — ответил Люпин. — Как только получим «добро» на отправление.

Гарри не стал задавать лишних вопросов. Пусть ждут, чего хотят, если это не долго.

— Куда двинемся? В «Нору»? — поинтересовался он с надеждой.

— Нет, не в «Нору», — сказал Люпин, жестом приглашая Гарри идти в кухню. Вся небольшая группа волшебников последовала туда же. Они смотрели на Гарри с прежним липким любопытством, от которого он никак не мог отделаться. — Слишком было бы рискованно. Мы устроили штаб-квартиру там, где её нельзя обнаружить. Для этого понадобилось время…

Том против воли расплылся в ехидной мстительной улыбочке. Лучше было просто не придумать. Так легко узнать, где чëртов Орден бездарно тратит время, обсуждая планы против него самого. Северус уже докладывал о тех собраниях, на которых был, но не мог назвать место этой так называемой «штаб-квартиры» из-за дурацкого заклятия Фиделиуса. Не зря он проводит время в голове мальчишки. Хотел бы он увидеть лицо старика Дамблдора, когда тот поймëт, как ловко Волдеморту удалось его одурачить. О, Том ждал почти с таким же нетерпением, как сам Гарри.