— Капец, ничего не успеваю — Лена схватила подводку и прищурилась, пытаясь нарисовать стрелки, заодно подправляя светильник над огромным трельяжом. 

Странно представить, но за, почти год, эта квартира стала ей уже родной. Это трехстворчатое зеркало, стоящее прямо в прихожей, куда она, Женя, и его родители, приходя, ставили сумки, пакеты, проход в комнату Тети Иры и Дяди Игоря,

где однажды ночью, папа Жени, впопыхах, собирал установку для капельниц и на полу была разложена аптечка, а на кухне — скопление ампул на подоконнике. 

Ей было страшно представлять, как сильно изменилась ее жизнь. 

***

Еще недавно она, потупив глаза, прятала побои и говорила:

— Это мои родители и я буду их любить такими, какими они есть. И они любят меня. 

***

А сейчас не могла поверить в происходящее. Только вчера пришли результаты Егэ, только вчера она облегченно разрыдалась в Егорова. 

— Закрой, я не могу — Минина отодвинула ноутбук. Она не была уверена, что подтвердила золотую медаль, ведь профильная математика была безумно сложной и она еле-еле решила половину второй части. 

— Лен, все будет— он прижал девушку к себе и свободной рукой повернул ручку на окне. Да, ей было уже не настолько плохо, но лишиться золотой медали из-за одного экзамена, с которого она едва не отправилась на пересдачу, потому что потеряла сознание прямо на входе в аудиторию, но…

Все знали, на что способен человек, психику которого ломали с самого детства. 

Елена не ответила. Дрожащими руками отодвинула лист от экрана, вгляделась в заветные числа. 

На секунду замерла. 

Из глаз ручьем полились слезы, она вцепилась в руку Егорова и разрыдалась. Сквозь дрожь, всхлипы, ощущение теплого, трепетного поцелуя в макушку. 

— Лена, все закончилось, Лен, у тебя 70, успокаивайся. Все, ты медалистка, Лен, это кончено, ты смогла, ты справилась — Евгений осторожно перебирал ее волосы. 

Пусть успокоится, пусть придет в себя. 

— Сколько?! — в комнату вбежала обеспокоенная Ирина, держа в руках стакан с водой и валерьянку. Она увидела рыдающую Лену и сердце женщины сжалось — Неужели… Нет? — голос снизился до шепота

— 70, мам, выдыхай — Женя улыбнулся, увидев что та была готова к любому развитию событий. 

Женщина подошла к Мининой, бережно потрепала по плечу:

— Видишь, Леночка, ты справилась, ты умница. Я горжусь тобой, доченька. 

Елена подняла заплаканные глаза на Ирину. И прошептала:

— Спасибо, мам. 

К горлу подкатил комок, мама Жени отчаянно попыталась сморгнуть слезы. Она не могла поверить, что девочка, которая пришла к ним ледяной осенью, вся в крови, которая доверяла только ее сыну и никому больше. По квартире передвигалась бесшумной тенью от угла к углу. Даже половину своих денег за репетиторство оставляла им на подоконнике с запиской: за свет-газ-воду

Сейчас назвала ее мамой. 

Ирина ушла на кухню, встала у окна и, еле попадая по клавишам написала:

— Игорь, она назвала меня мамой… Только что…

А в комнате Егоров бережно прижимал к себе свою девушку, ведь сердце ее он забрал перемотанным, разбитым, с кучей ран, шрамов от сигарет и переломов. А сейчас в его руках начинала биться свободная птица, которая научилась всему, что из нее выбивали. 

***

— Теть Ир… Ой, мам — девушка заметно смутилась — юбку помогите застегнуть

— Да, конечно — Ирина вышла из комнаты, где втайне паковала подарок для Мининой и осторожно потянула за молнию — Какая ты красавица, Леночка. Юбочка прям для тебя. И топ этот черный, с кружевами, да с вырезом. Очень тебе идет. Женька гулять выгнала специально, чтобы не видел? 

— Дааа — хитро улыбнулась Елена — пусть на вручении медалей увидит

— Прям как перед свадьбой — засмеялась женщина — Все, не буду торопить, тебя Даша внизу ждет, беги, доченька, мы подойдем. 

Девушка обняла тетю Ирину, наклонилась, застегивая туфли и пробуя высокий каблук. 

Взяла телефон и открыла камеру. Черная юбка развевалась от сквозняка, кружево плавно оплетало плечи, придавая уверенности. 

Дверь щелкнула, каблуки застучали по ступенькам, пиликнул домофон и она вылетела навстречу к Даше

— Привееет — Бурлюкало обняла подругу — Какая ты красивая, вау — девушка поправила прядь волос у Лены, чтобы те смотрелись ровнее — Вся линейка твоя

— Ой да кто там будет— отмахнулась Минина — Мы с тобой, Юрка и два товарища из параллели. Это же нашей школе нужно было выебнуться и сделать отдельную линейку для золотых медалистов. 

— Не два товарища, а Раковский и Спиридонова из химбио, мы им на всех контрольных по гроб жизни обязаны были 

— Все чем были обязаны — все отдали — хихикнула Елена — я им все сочинения писала и анализы стихов, когда они контрохи по четыре раза у Ханпиры переписывали. 

— Змея ты, Ленка — усмехнулась Дашка, крепче обнимая ее. 

Ветер нещадно рвал волосы, казалось, еще немного, и все шарики с крыльца школы улетят. Да и, почти бывшие ученики, тоже. Хорошо, что вручение перенесли в актовый зал. Так хотя бы никто не боялся за сохранность своих медалей. 

Вдруг — ветер отберет и больше никогда не вернет. 

Лена и Даша помахали компании друзей, которые толпились возле двери. Женя, Саша с Русланом, Сережа. Чуть поодаль стояла мама Даши, осторожно, к лавочкам, пробирались Тетя Ира и Дядя Игорь, старательно прячущие что-то за спиной. 

Ксюша с Максом переговаривались в другом конце зала, только вначале помахав девочкам. 

— Извините, чуть не опоздал — прогремело откуда-то сверху. Это был Юра, который запыхался от беготни по этажам — Я проспал, уважительная причина, песню сочинял. 

— Все ясно с тобой — Дашка подмигнула ему и выпрямилась, увидев пришедшую директрису. Да, та ее особо не жаловала. Вернее, никогда и не любила, цеплялась к форме, ко всему. Бурлюкало не была частным гостем в кабинете, но общаться с этой, весьма неприятной личностью, ей приходилось. То макияж яркий, то юбка не такая, то Меркурий был ретроградный. 

— Смотрите, как Романовну перекосоебило, когда она тебя увидела— усмехнулся Юрий — прям засияла от радости. 

Даша прыснула от смеха, поймала на себе строгий взгляд директрисы, мгновенно закатившей глаза

— Не закатывайте  глазки, олененок — вполголоса ответила Бурлюкало— не получилось у вас меня завалить, как бы вы не подменяли контрольные и четверки в личном деле не рисовали. 

— Пиздец Романовна радостная— тихо сказал Максим

— Это ее стандартная моська— отмахнулась Ксюша — Другой нет. Она ж директриса-крыса

— Торжественная линейка объявляется открытой — пробубнил какой-то пятиклассник в сломанный микрофон и, красный, как вареный рак, передал его директрисе. 

Та что-то очень долго бубнила, казалось, что-то очень бессмысленное и серое, такое же, как она сама. Такое, что глаза очень плавно начинали закрываться у всех. 

— Золотой медалью за отличные успехи в учении и красным аттестатом, а также дипломом. Награждается. Дарья Геннадьевна Бурлюкало. 

Абсолютно сияющая Дашка, в неземном белом платье с расшитым фартуком, рукавами-вышиванками, вышла навстречу директрисе, лицо которой было искажено гримасой ненависти и презрения. 

Без колебаний пожала женщине руку, взяла медаль с заветной, темно-красной корочкой, прошептав:

— Провалились вы, Юлия Романовна. 

Вернулась к друзьям. Замечая, как слеза скатилась по щеке подруги. 

— За силу, проявленный ум, участие в школьной жизни, силу воли. Золотой медалью, за отличные успехи в учении. Награждается. 

Минина Елена Викторовна. 

На негнущихся ногах, едва дыша, девушка подошла к столу, забирая свою медаль. Пошатнулась, когда в ладони лег аттестат. Кроваво-красный. Выстраданный. Выплаканный. Не стоящий ни единого нерва, ни единого перелома, ни единой потушенной об нежную кожу, сакуры с вишней. 

Лена оцепенела, когда со стороны двери выбежал Женя, с огромным букетом мимоз. Ярко-желтые. Ядовито-пахнущие. Знак их любви. 

Егоров крепко обнял девушку, мимолетно поцеловав, смазал идеально-красную помаду. Посмотрел в ярко-зеленые от слез, Еленкины глаза. 

— Горжусь. 

Это настолько сильно впечаталось в сознание девушки, настолько отдало, настолько кольнуло, что она не смогла не расплакаться. Беспомощно попыталась аттесттом, словно веером, высушить слезы, но тушь все равно предательски потекла. 

Момент замер. Время, словно остановилось ровно до выхода из школы. Будто с дуновением уличного ветра, Минина ожила. Поняла, что 11 лет учебы — позади. 

— Ну, вот мне и подставка для чайника нашлась— пошутил Мелисов, запихивая аттестат в рюкзак. 

— Поздравляем — прокричали подбежавшие друзья, сгребая всех в огромные, кучные объятия. Сашкино:

— Вы гении 

Заставило затрястись еще больше. 

— Ну, рассказывайте, Элита, как вам, отличникам? — хмыкнул Руслан, показывая на лавочку у входа. 

— Знаешь, идеально — усмехнулась Даша — Романовне нос утерла. 

Лена кивнула друзьям, что сейчас подойдет. Девушка ждала Женю с родителями, которые что-то забыли в зале, а ключи уже унесли, закрыла глаза, в попытках успокоить себя и остановить мир, который от волнения превратился в карусель. Она глубоко задышала и развернулась к тени дерева. 

Оцепенела. 

В двух шагах от нее стояли родители. И сестра. 

— Здравствуйте — последние капли самообладания ушли на то, чтобы не броситься опрометью обратно в школу, спрятаться за Егорова и не закричать

— Здравствуй, доченька — ответила Наталия — Мы видели, как ты получила медаль, мы очень гордимся тобой

— Благодарю, но в вашей похвале, как и в вас, не нуждаюсь — девушка планировала развернуться и уйти, но отец ее остановил:

— Прости нас, Леночка. Мы действительно были неправы, что столько лет издевались над тобой и причинили тебе столько боли. 

— Ничего мне от вас не надо — выплюнула Минина и твердым шагом направилась к друзьям. 

— Ну дочь — фальшиво взмолилась мать — Ну посиди с нами, стариками, мы все осознали, мы очень любим тебя, хотя бы посиди с нами часик, а потом иди куда хочешь. 

— Правда любите? — в сердце Елены зажглась надеждой, которая была уничтожена, забита, сломлена. 

— Конечно любим — улыбнулась Наталия и шагнула к дочери, поцеловав ее в щеку. 

Разряд тока пронзил Лену. Она снова поверила в то, что ее любят. Многовековое:

***

— Она же моя мама, я сама ее довела 

***

Вновь ожило в девочке, которая только недавно перестала плакать. 

Минина подбежала к друзьям:

— Женьк, ты аттестат мой сам домой занеси, я чуть позже приеду, хорошо? 

— Да — растерянно произнес Егоров — Что-то случилось?

— Там мои родители… Они позвали в гости… Я, наверное, пойду. 

Такой поворот событий заставил оцепенеть всю лавочку. Парень, сжимая в руках Ленкин аттестат не смог даже с места сдвинуться 

Неужели она сейчас серьезно?

Быстрее всех пришла в себя Даша. Она вскочила со скамейки, схватила подругу за руку и дернула на себя:

— Идиотка, да? Совсем все забыла? — казалось что еще немного, и Бурлюкало начнет дышать огнем — Забыла, в каком виде к Женьке приползла? Забыла, какие лекарства тебе Теть Ира доставала, чтоб у тебя инсульта не случилось от препаратов, на которых ты была? 

— Даш.. Ну.. Они же меня любят… — Лена смутилась

— Я ДАЖЕ СЛЫШАТЬ ЭТУ ХУЙНЮ НЕ ХОЧУ — закричала Дарья и отпустила подругу — Хочешь — чеши к родителям хоть сейчас. Вперед в прошлое. Я тебя не держу, идиоток держать смысла нет. Но как только ты переступишь эту грань — вычеркни себя из жизни Женьки, заодно и из моей. Перечерки старания всех, кто вытаскивал тебя со дна и откачивал от передозов — она наклонилась к уху девушки, прошептав — кто тебя с наркотиков снял. 

Забудь о нас всех и возвращайся к родителям, раз так хочешь проломленную голову. 

Бурлюкало развернулась и быстрым шагом ушла, метая взглядом молнии.  

Минина застыла. 

Там, по левую руку от нее, металась маленькая девочка, крича и вереща, что:

— Мама тебя любит, вернись, теперь все будет иначе, ты была неправа. 

А по правую набатом били слова Даши. 

Та была неебически права, как и всегда. 

Почва под ногами Лены — рушилась. Смертельная пропасть разверзалась прямо сейчас, когда нужно было сделать выбор. 

Сердце девушки не выдержало. Разлетелось на тысячи осколков, раскололось так, что она охнула от боли. 

— Женька, прости меня, Женька — Минина бросилась в его родные, крепкие, надеждые объятия, потом резко вжалась в Дашу и посмотрела на ее заплаканное лицо

— Не ошиблась, никогда не ошибусь — прохрипела Ленка, схватившись за Женю с Дашей и понимая, что падает на асфальт. 

В горле забилась тошнота, а зрение пропало, оставив лишь слух, на доли секунды. 

— Неужели, умираю? — одна, испуганная мысль, вцепилась в сознание прежде, чем Лена его лишилась

Впервые, на безоблачном, за столько времени, небо, грозился начаться ураган