8 октября 2022, 16:41
Нервозность драконов проявляется во всём: в движениях, в раскатистом фырчании и потряхивании крыльев. Зима уже давно вступила в силу и ведёт за собой брачный сезон, который чувствуют абсолютно все, и смертохваты не стали исключением. Даже далёкие драконьи альфы чувствуют зов природы, но Гриммель об этом и не догадывается, стоя у себя в кабинете.
Он снова отрешенно смотрит на карту перед собой, подперев стол бедром и сложив руки замком. Рядом лежит дневник, чернила и уголь. Свечи исправно горят и освещают предоставленную комнату на корабле Драго, и она достаточно большая, чтобы также вместить двух смертохватов, которые зачем-то заползли сюда. Они стрекочут и шумно урчат, пощелкивая клешнями, когда бодаются и пытаются запрыгнуть друг на друга. Охотник отвлекается на них и оборачивается, чтобы тут же с отвращением сморщиться: более крупный дракон уже хотел покрыть меньшего, несмотря на то, что оба были самцами.
— А ну, пошли прочь отсюда, вон! — Гриммель рычит и громко хлопает ладонями, прогоняя похотливых ящериц.
Те сразу же убегают из комнаты, а потом продолжают заигрывать друг с дружкой и остальными, прежде чем дверь с хлопком закрывается. Мужчина раздраженно выдыхает и трёт переносицу, бормоча про себя: "Чёртов брачный сезон у тварей". А потом замирает.
Брачный сезон! Точно!
На лице расползается кривая усмешка, как трещина во льду, и глаза начинают блестеть как-то по-особенному кровожадно. Он не перестаёт ухмыляться, когда бросает взгляд на Олух: там сотни драконов, которые сейчас отвлечены природной похотью и собираются гнездиться, а значит будут уязвимы. Даже смутьян может покинуть их в поисках пары в холодных морях. Именно сейчас лучшее время для охоты, и первым делом нужно раздобыть приманку.
* * *
Ночь тихая и синяя, не такая холодная как могла бы быть, но это не мешает пространству промерзнуть и застыть хрустальной кромкой. Скоро утро, но тьма ещё гуляет на небе, а звёзды, кажется, совсем не мерцают, только светят белым отблеском, как снежинки. Драконы тихо урчат – Иккинг чувствует это знаком на груди, а не слухом; они нервные и возбужденные, как и он, отчего совсем не спится. Альфа трет глаза, переворачивается на бок и пытается унять тепло в пахе. Оно растет и ноет, требуя прикосновения, но Иккинг только поджимает губы и утыкается лицом в подушку. Он не хочет к Вигго. Его тело – да, но разум ещё не готов к этому, даже если охотник является его нареченным.
Однобокость соулмейт-связи оказывается горьким явлением: Вигго сможет видеть его во снах, приходить к нему, но Иккинг не сможет ни ответить, ни увидеть его сам. Пока ему не исполнится двадцать пять. Почему боги так решили? Потому что им так захотелось или в этом есть какой-то тайный смысл? Он не решается гадать и отбрасывает попытки уснуть, тяжело вздыхает и садится на кровати. Его жуткие жути и Фиби (полюбившийся и прижившийся хвостокол) по-прежнему спят и даже не думают просыпаться.
Улица встречает синевой и холодом, но без ветра, а звёзды на небе светятся, как особо крупные снежинки. Пламя лениво ворочается в больших уличных факелах, вдалеке можно увидеть череду кормовых столбов, горящих ярким рыжим цветом из-за кучи огнеедов, облепивших их. Взгляд прокатывается по этим огненным бусам вокруг острова, по изредка мелькающим драконам со всадниками, которые патрулируют границы их территории и сам Олух (и которые, скорее всего, уже заметили его), а потом останавливается на кузнице. Иккинг идет туда, надеясь, что работа сбавит его возбуждение и отвлечет мысли, но, видимо, этому не суждено сбыться, ведь буквально через полчаса его тыкает мордой Беззубик. Дракон нагло ввалился в кузницу с довольным и приветливым видом, и теперь смотрел на него, высунув язык от радости.
— Тебе тоже не спится? — Иккинг мельком смотрит на небо. Уже начинает светлеть, но горизонт потеплеет розовой краской только через час или два.
В ответ ласково урчат и трутся мордой о ногу, когда парень возвращается к чертежам. Они старые, потертые, найденные из далёких сундуков, но очень важные: если Беззубик примет его изобретение, то они смогут летать вместе. Иккинг, кажется, не чувствует по-странному игривого настроения ночной фурии, продолжая смотреть на бумагу с новым расчетами на основе старых. Раньше Беззубик отверг хвост, потому что хотел летать только с Иккингом, но теперь, когда его всадник может превращаться в дракона, они могут летать вместе. Это будет правильнее. Иккинг больше всего не хочет, чтобы его друг смотрел на него с земли без возможности так же подняться в небо и полететь наравне.
— Я надеюсь, что ты примешь это изобретение, — знак в груди не перестает робко гудеть, тонко намекая о своих желаниях, но его игнорируют, — Да, братец? Будем летать вместе. Как тебе такая идея?
Иккинг садится на коленки и гладит своего дракона по морде, треплет немного за ушами и бодается с ним носом, прежде чем встать и вернуться к чертежам.
* * *
— Пускай твои налётчики замаскируются под драконьих всадников и узнают на каких островах больше всего гнездятся драконы Олуха, — Гриммель зашёл без стука и теперь стоял прямо напротив Драго, который не соизволил повернуться к нему лицом, продолжая рассматривать карту севера, — Но без атаки на остров, это привлечёт внимание всей стаи.
— Твоё дело – поймать Хэддока, а не отдавать мне приказы.
— Этим я и занимаюсь, мой дорогой Драго, — охотник не удосуживается даже наигранно улыбнуться лорду, только продолжает раздраженно жечь его спину взглядом. Гриммелю никогда не нравилось, когда с ним разговаривают, повернувшись спиной, — Драконы уязвимы в брачный сезон, их армия будет рассредоточена и ослаблена. Смутьян вообще может покинуть их ради поиска пары. Нам нужно действовать сейчас.
— Думаешь, что мальчишка останется один, когда стая улетит?
— Да, и без своего дракона тоже. Мы дадим ему хорошую приманку.
— Мне нужна приманка для Всадника ночной фурии, а не самого дракона, — Драго начинает злиться, но ещё не переходит на крик.
— Если твои шпионы говорят правду, то Хэддок побежит за своим драконом к нам в руки.
Драго совсем не нравится эта идея, но он всё равно тяжело обдумывает её. Драконий всадник не был так глуп и сможет ли такая прямая провокация подействовать на него? Всё-таки он поворачивается и выжидающе смотрит на Гриммеля.
— Какую ещё приманку?
— Ночные фурии убиты, но есть дневные. Такой же редкий и скрытный вид, родственный для них и способный дать скрещенное потомство, — Гриммель делает несколько чеканных шагов ко столу, где лежала карта, — Я поймаю самку дневной фурии и дракон Хэддока полетит за ней прямо к нам в лапы вместо со своим всадником. Уверен, что он не сможет оставить своего дракона у нас и будет атаковать.
— Ты хочешь уйти на непонятные острова за непонятным, скрытным и редким драконом, а потом и вовсе вынудить вожака атаковать нас?! Зачем мне его ночная фурия без него?! Чтобы тратить время и позволить ему нарастить себе ещё сотню драконов?! — Драго рычит и скалит и без того кривой, перекошенный шрамами, рот, — Ты представляешь, что он может сделать в ярости?!
— Неужели ты боишься его?
Драго осекся и замолчал, но только на секунду и в горле уже клокочет рычание, к которому Гриммель остаётся хладнокровен (но не без внутреннего удовольствия). Впрочем, у него нет желания испытывать терпение тирана и он убирает ухмылку из уголков губ, становясь по-прежнему нечитаемым на эмоции.
— Он нападёт, не думая. Он умный мальчишка, Драго, а эмоции – естественный враг интеллекта. Его нужно вывести из себя и заставить играть по нашим правилам: без стратегии и смекалки, без планов и ума, как это делает он, — охотник немного молчит, сделав паузу, — И как видишь, довольно хорошо: за три года он забрал практически всех твоих драконов и заставил отступить, поставив твоё покорение архипелага под сомнение. А всё почему? Потому что он умеет строить планы и думать, и чем дольше он думает, тем он опаснее для нас.
Драго неприятно это слышать, может быть, если бы убийца ночных фурий не был бы ему полезен, то он уже убил его, но он молчит и скрипит зубами. У Олуха есть союзники, есть драконы, которые только растут и такой же смутьян. Нельзя давать им возможности увеличить свою армию, нужно торопиться.
— Мой вожак готов к битве. Если через две недели ты не приведешь мне всадника ночной фурии, мы атакуем Олух.
Гриммель мог бы возразить, что ставить весь исход битвы на одного своего смутьяна – рисковая идея, но ему всё равно на жизни Драго и остальных охотников, пока это не касается его самого. Если Блудвист хочет спешить и мчаться напролом, то пускай.
— Хорошо, — он мрачно улыбается, — Можешь готовить кандалы для Хэддока.
* * *
Иккинга начинает клонить в сон от усталости к яркому рассвету после активной работы над хвостом. Были готовы новые чертежи, часть деталей и отрез драконьей кожи, но силы, чтобы это соединить подубавились. Парень вздыхает, трёт мокрый лоб и выходит на улицу, где лежит Беззубик, который чудом успокоился, а ещё ходят первые пробудившиеся драконы. Они ласково курлыкают немного громче и чаще обычного и лезут бодаться под руки или в бедро, хитро щуря золотые и серо-голубые глаза. Особо наглые и молодые пытались повалить на четвереньки и взять зубами за загривок, но Иккинг рычал и отталкивал их морды. У него были догадки, что дело в магии, статусе или в запахе, а может это всё действовало вместе – драконы как-никак считали его одним из своих. На явное несогласие альфы им оставалось только смириться и отойти с разочарованным рокотом.
В море уже вышли первые рыбаки, позвав с собой кипятильников, обещая привести свежей рыбы для пустующих кормушек и завтрака в Большом зале. Днём там пройдут вторые переговоры. Иккинг гладит ночную фурию по голове и сам обращается в такую же, утопая в чёрных сполохах. Крылья натягиваются, дрожат и делают большой взмах, чтобы отнести альфу к самим облакам. Скоро Беззубик будет летать вместе с ним, а пока что Иккинг рассекает небесную гладь и освобождается от тягостных мыслей.
* * *
Небо радушно приняло крылья фурии и когда Иккинг вернулся, время уже близилось к полудню. Всаднику, на удивление, удалось поспать пару часов в тишине и спокойствии перед советом: даже Фиби не донимала его, видимо, чувствуя усталость хозяина. На завтраке он так и не появился, немного огорчив Вигго, который сейчас терпеливо ожидает его в зале. Он пуст (за исключением нескольких шёпотов смерти в углу), спокоен и благородно светится от рыжих факелов на стенах.
— Прошу прощения за то, что не разделил с вами завтрак, — Иккинг всё ещё пытается держать спокойствие и достойный вид, как будто бы перед ним по-прежнему незнакомец, а не соулмейт, — Я был отвлечен некоторыми делами.
— Я знаю, — Вигго тепло улыбается, — Позволите мне снова убедить вас в нашей связи?
Мужчина делает несколько шагов к Иккингу, но останавливается на уважительном расстоянии. Его нареченный слегка отводит глаза, щёки розовеют, и у охотника возникает желание поцеловать их.
— Позволю, — Иккинг поднимает на него взгляд и держит его несколько острых секунд, чтобы потом отойти к своему месту.
— Вы плохо спали сегодня ночью. Часто ворочались и прикасались к своему знаку на груди. Он очень красивый: чёрный, резной, но в меру элегантный, находится прямо в середине груди, там где можно услышать стук вашего сердца, — Вигго очень довольно улыбается, когда его пара застывает, вслушиваясь в каждое слово, — Ваши драконы спали, но не вы, пока, в конце концов, вы не ушли на улицу к кузнице. Там вы делали новый хвост для вашего дракона, а потом и он пришёл к вам. Вы потерлись носами, прежде чем… обратиться в ночную фурию и улететь.
Иккинг дышит через раз, пропуская каждое слово через, разгорячившееся от волнения, сердце. Так… Вигго и вправду его соулмейт? Это правда? Это не обман? Он нашёл свою пару? Парень поворачивается, чтобы увидеть довольное лицо мужчины в паре метров от себя. Вигго рад и это заметно.
— И что же было потом? — Иккинг слегка разворачивается к мужчине.
— А потом я проснулся и пошёл завтракать со своими слугами и охраной.
"Ах. Да... Точно."
Иккинг мысленно стучит по лбу за то, что спросил глупость, но, кажется, это волнует только его – Вигго совершенно спокоен.
— Так… Получается, что вы и вправду мой соулмейт? — почему-то эта мысль звучит как-то странно, как будто бы упавший снег в разгаре лета.
— Можно на "ты", мой дорогой Иккинг. И да, я твой соулмейт. Это облегчает процесс переговоров для тебя?
— Ну, — слышится нервный смешок, — В какой-то мере да. Облегчает.
Он всё ещё неловко улыбается и смотрит прямо в глаза напротив: чёрные-чёрные из-за игривых теней, танцевавших вокруг них, и похожие на ночь. Горло щелкает, когда Иккинг сглатывает смущение и отворачивается.
— Так… Может, мы обсудим условия нашего союза?
Вигго даёт себе пару секунд, чтобы полюбоваться своей парой, а потом отвечает, так и не отводя от него хитрых глаз:
— Да, мой дорогой. Пожалуй, стоит начать переговоры.
* * *
Ночные фурии – опаснейшие звери, очень умны и быстры, но их сила быстро тает днём: их легко заметить практически на любой местности, и если иметь острый глаз и быстрые руки, то можно сбить. Хотя Гриммель предпочитал ловить их в капкан, сети или отыскивать пещеры, где они спали, свесившись с каменистых сводов, как летучие мыши. Это была чудесная забава (он приподнимает уголки губ, вспоминая драконью кровь и крики).
Но дневные фурии – совсем другое дело. Они также умны, быстры, но намного более скрытные и невозможные для поимки стрелометом. Это куда более опасный и интересный вид, с которым Гриммелю удалось столкнуться (у него даже есть парочка красивых, белоснежных шкур на стенах), но всё-таки их повадки был в основном схожи с ночными фуриями. Необходима хорошая ловушка с нужным запахом и едой, а также остров, где больше всего любили гнездиться ночные фурии (и следуя этой логике – дневные).
Смертохваты так и не успокоились и не сделают этого до конца зимы, что было неприятно, но терпимо – звери слушаются любого его приказа и не посмеют донимать. Драконы щёлкают клешнями, играются с бивнями, высовывая их наружу, явно чувствуя, что хозяин собирается на охоту. Их природный каннибализм – способ выжить в местности, не населенной другими животными кроме драконов, но он раскрылся во всей своей кровавой красе из-за Гриммеля. Он натаскал их на особую кровожадность и любовь к охоте, сделав своими идеальными машинами для убийств. Охотник отмечает нужный остров, надевает перчатки и готовится к полёту. Ему нельзя терять времени, если он хочет добраться до ночной фурии Олуха.
* * *
Драконьи клыки всегда были островами, расположенными на драконьих путях, через них пролетали большие популяции и шли главные торговые пути всего Запада и Севера. У этих островов не была такая богатая почва, чтобы снабжать всё огромное племя едой, поэтому торговля драконами стала решением проблемы. Во владениях Вигго находились самые крупные рынки через которые шло и оружие, и информация. Обрубив этот канал для Блудвиста, они ослабят его и усилят себя. Но пока что вступать в открытую борьбу с ним ему не хотелось, будет лучше если Драго до последнего будет считать его своим союзником или нейтралом в этой игре. Иккингу такой ход нравится: он слабо улыбается и расчетливо двигает фигуры по карте.
— С помощью наших армий и нашего ума мы свергнем Драго Блудвиста, закончим его тиранию и возьмём весь архипелаг под свой контроль, — Вигго широко улыбается и тянется ладонью к щеке парня, чтобы погладить, — Мы будем править вместе.
— …А? Но-... Я не собираюсь править архипелагом. Я всего лишь хочу защитить свое племя и остановить войну, — Иккинг немного нервно улыбается, не разделяя желания мужчины.
Наступает молчание, которое никому из них не нравится. Как это, он не хочет править? Ведь весь мир ляжет у его ног, почему он отказывается от этого?
— Может и так, но власть над другими – это сила, а сила делает нас великими. Зачем жить если не стремиться к величию? — Вигго всё же касается скулы всадника, довольный, что тот не отодвигается от прикосновения, — Почему же ты не хочешь этого?
— Потому что власть развращает. И абсолютная власть развращает в абсолютной степени. Мне бы хотелось оставить свой рассудок целым.
Иккинг немного холодеет изнутри и оставляет последнее слово за собой, выходя из зала. Договор подписан, через два часа будет представлен на совете, а затем последует праздничный пир всадников и охотников. Вигго не обижается и не грустит, когда провожает черно-красную спину Иккинга, но понимает, что некоторые разногласия в их взглядах будут мешать им. Никто не обещал лёгкого покорения Драконьего альфы, так что он просто даёт ему время.
* * *
Пир проходит яркими огнями и весёлым вечером, который пестрит драконьей чешуей, праздничной одеждой и украшениями, а потом тает бледным и холодным утром. Остров отдыхает пару дней прежде чем драконы соберутся и дружно захлопают крыльями. Зима началась и они больше не могут ждать: вся стая поднимается в небо, разнося по округе шум и фырчание, морские драконы ныряют вместе со смутьянами и они отплывают в холодные глубины. Начинается драконий брачный сезон.