Когда утром Паркер просыпается, Питера дома нет. Записка на столике гласит, что Питер ушел патрулировать и, если обойдётся без происшествий, вернется к обеду. Записка подписана «П.П.». Это выглядит глупо и забавно одновременно. Постскриптум ниже гласит «Не теряй костюм, он в ванной». Паркер бросает взгляд на настенные часы – десять тридцать – и удивленно хмыкает. Он целую вечность не спал так долго.
Питер умывается и чистит зубы. Своей щётки у него нет, приходится выдавить пасту прямо в рот и поелозить по зубам пальцем. Осматривает себя в зеркало, трет щетинистый подбородок – надо бы побриться. Несколько лет назад, он пробовал отпустить бороду, ему даже шло. Однако в маске шея и лицо невыносимо прели и у него повылазили прыщи как у подростка, пришлось сбрить. Питер стаскивает футболку и разматывает бинты. Рана уже схватилась, но кожа еще довольно чувствительная. Поэтому он выуживает из аптечки широкий пластырь и залепляет бок.
Вчера, после возвращения Питера, они проговорили еще несколько часов. Тот собрался с духом и рассказал про Макса и Гарри Озборна. Всю цепь событий, которая привела к гибели Гвен.
– Я забрался по пожарной лестнице к ее окну, в комнате было темно, – Питер взволнованно теребил подлокотник кресла, рассказывая, то, что случилось этим вечером, – Решил по-тихому пробраться внутрь, но тут в соседней комнате зажегся свет и вошел ее отец. Он был капитаном полиции, узнал кто, что я человек-паук. Погиб, сражаясь с Ящером. А так как Коннорса мы излечили, капитан остался жив, не узнал моей тайны. А значит не брал с меня обещание держаться от Гвен подальше и не подвергать ее опасности.
От волнения Питер опять начинает говорить слишком быстро.
– Получалось, что раз и битвы с Максом не было, то и Гвен нечего было делать на подстанции. История могла измениться, как угодно. Гвен могла уехать учиться в Англию, а потом найти там работу и остаться. Я все-таки влез в ее комнату, но там было пусто. Не так как когда ребенок уезжает учиться или даже просто съезжает от родителей, но может в любой момент приехать погостить. Всегда остаются какие-то вещи. А там совсем ничего не было, даже мебели, – Питер нервно сглатывает, – Тогда я помчался на кладбище. Надгробие на месте, даты те же, она все равно погибла. Прошло ведь уже столько лет… Когда я увидел ее отца, то так обрадовался. Мне кажется, был даже готов к тому, что мы расстались. Лишь бы она была в порядке, – он запускает пальцы в волосы и тихо стонет. – Черт, черт!
– Мне жаль, Питер.
– Получается, философия ЭмДжей не так уж плоха.
Паркер смотрит на него не понимая, о чем речь.
– Я про Мишель, – поясняет Питер. – Про то, что лучше сразу стоит думать о худшем и зря не надеяться.
Паркер молчит. Он не разделяет эту мысль, считая, что отрицательный настрой не лучший вариант жизненной позиции. Впрочем, необоснованные надежды тоже не лучший вариант. Но он не спешит поделиться этой мыслью. Питеру сейчас нужно выговориться, а не разводить философские дискуссии.
Они просидели так какое-то время под беззвучное мерцание телевизора. Питер уткнулся подбородком в колени и смотрел в стену. Паркер молча наблюдал за ним. Он думал о том, что, по сути, они один и тот же человек, но все равно во многом разные. Питер куда более эмоциональный и в свои тридцать с небольшим все еще очень открытый и ранимый. И жестоким он стал, чтобы заглушить боль и разочарование, которые душили его. Паркеру знакомо это состояние, он тоже проживал подобное. Ему понадобилось много времени, чтобы принять свои чувства, смириться с утратой и, что оказалось самым сложным, простить себя. Во многом ему помогла тетя Мэй. Она, даже не зная всей правды, ухитрялась давать мудрые советы. Второму Питеру ее очень не хватало.
Видимо в какой-то момент он умудрился задремать, день был насыщенный, ранение тоже дало о себе знать. Он почувствовал, как его аккуратно тормошат за плечо.
– Эй, – тихо позвал Питер, – ложись отдыхать. А я посижу еще немного. – Он поднял с пола ноутбук. – Поищу информацию, хочу понять, что изменилось. Я обычно сплю на той половине, что ближе к окну. В шкафу есть запасная подушка и одеяло.
Питер благодарно кивает и бредет в сторону спальни. Достает одеяло, подушку и аккуратно, чтобы не потревожить спину, укладывается с краю. Возможно, в другой раз ситуация показалась бы ему неловкой, но сейчас он слишком устал и невероятно хочет спать. Да и как не крути, кровать в квартире одна. Питер выключает телевизор и в комнате на минуту становится совсем темно. А потом загорается экран монитора, и он слышит, как Питер тихо стучит пальцами по клавиатуре. Под этот мерный стук он и засыпает.
Питер заваривает себе чай и проходится по квартире с кружкой в руках. Скептический взгляд, который Пит принял насчет «убогости» его квартиры, относился совсем не к простоте обстановки. Кому как не другому Питеру Паркеру понимать, что при их двойной жизни сложно найти высокооплачиваемую работу. Даже если их интеллект и образование это позволяют. Никакой начальник не станет терпеть сотрудника, который пропадает неизвестно куда. Поэтому работа в газете фотографом – идеальный вариант, хоть и не самый доходный.
Паркера удивила безликость квартиры. Никаких фотографий, книг или памятных безделушек. Всех тех вещиц, которыми волей-неволей обрастает любой человек. Вчера Питер обмолвился, что въехал сюда два года назад, а это достаточный срок.
Ответ обнаруживается в спальне. Вчера было не до осмотра жилья, и он не заметил три коробки за кроватью под окном со стороны, где спит Питер. Паркер испытывает легкий укол совести, когда вытаскивает и рассматривает содержимое коробок. Но ее голос быстро смолкает. Если он хочет помочь Питеру преодолеть кризис, необходимо узнать побольше. Он может расспросить Питера, но не уверен, что тот готов откровенничать. То, что вчера он рассказал историю отношений с Гвен – дорогого стоит.
В первой коробке в основном учебники и конспекты еще со времен колледжа. Во второй – книги. Их немного, видимо Питер взял самые любимые. Паркер улыбается, глядя на подборку Хоббита и Властелина колец. Он тоже любил их. Интересно сняли ли в этой вселенной трилогию? В нижней коробке под коричневым кожаным портфелем, судя по инициалам, принадлежащим отцу Питера, находятся фотографии и вырезки из газет. Их там целый ворох. Некоторые фото в рамках, другие нет. На многих из них светловолосая девушка. Видимо это и есть Гвен Стейси. Питер тоже знал девушку с таким именем, он особого сходства не замечает. Хотя чего удивляться, он знает целых двух Питеров Паркеров, но и у них столько отличий, даже во внешности.
Он складывает вещи обратно, но на последней фотографии медлит. На фото Питер, дядя Бен и тётя Мэй. Питу на фото лет двенадцать, на его голове праздничный колпачок, он выглядит счастливым.
– Это был хороший день, – раздается голос, Паркер вздрагивает и оборачивается. Привыкнуть к тому, что кто-то может двигаться так же тихо как он не просто. И паучье чутье на Питера не реагирует.
– Прости, я не должен был …
Питер отмахивается, – Не извиняйся. Наверное думаешь, почему прожив уже два года в этой квартире, я так и не распаковал коробки?
– Была такая мысль.
– Все просто – у меня нет времени купить полки. А шкаф совсем забит, сам же видел.
– Да, – кивает Паркер, косясь на небольшой шкаф.
– Пойдем, я купил еду и у меня есть новости.
Питер направляется в кухню, бросая через плечо, – Как спина?
– Уже намного лучше.
– Дай-ка посмотрю, – он останавливается так резко, что Паркер чуть не врезается в него.
Он послушно поворачивается и задирает край футболки. Питер аккуратно подцепляет края пластыря.
– Отличная регенерация, – одобрительно кивает он и добавляет со смешком, – для старичка.
– Эй! – Паркер несильно толкает его в плечо. Питер смеётся.
– Ты ходил в магазин в костюме?
– Да, а что? Теперь весь мир знает, что человек-паук, о боже, ест. – Паркер испытующе смотрит на него. – И рассчитываюсь я наличкой. Снимаю заранее. Приятель, за кого меня принимаешь?
Паркер поднимает руки в примирительном жесте, а потом не выдерживает и смеется.
До Питера наконец доходит, что тот его просто подкалывает.
– Ладно, я сам виноват, – улыбается Питер в ответ.
Пока они готовят незатейливый перекус, Питер делится новостями.
– Вчера я стал искать информацию о наших измененных приятелях и вот, что мне удалось нарыть. Макс умудрился остаться работать в Оскорпе и даже продвинулся по карьерной лестнице. Из тех, кто знал, что он и есть Электро никого не осталось. Гарри убил всех, кто имел отношение к секретным данным и за спиной Озборна проводил эксперименты. Но самое странное то, что я тоже там работаю.
– Как так? – удивился Паркер.
– Да. Лаборантом на неполную ставку со свободным графиком. Сначала устроился под видом стажировки в колледже, присматривал, чтобы Макс не натворил чего. Да так и остался. Так что с учётом подработки в Бьюгл, на жизнь хватает. Коннорс в тюрьме. Про его затею с превращением всех в ящеров было известно многим.
– Откуда ты узнал столько деталей?
– А вот это очень странно. Вчера в какой-то момент меня сморило. Проспал я недолго, но пока спал мне снились странные сны. События, о которых я знал, во сне менялись. И все было так четко и ярко. А когда я проснулся в голове была полная путаница, словно две пленки фильма наложили одну на другую. И теперь я помню и то, что было и то, что стало. Обновленные воспоминания пока не очень четкие, словно я действительно детали сна вспоминаю. А тебе ничего такого не снилось?
– Нет, мне вообще ничего не снилось. Но может для этого нужно оказаться в своей вселенной, – предположил Паркер.
– Возможно и так. – соглашается Питер, – Уснуть я больше не смог и стал рыться дальше. И знаешь кого нашел?
– Кого?
– Доктора Стивена Стрэнджа! Гениальный хирург, с большой зарплатой и с еще бОльшим самомнением. Короче тот еще засранец. – Паркер хмыкает. – Он один в один как тот, из вселенной Питера. Только седины на висках нет, и он абсолютно точно не имеет никакого отношения к магии. Мне жаль, Питер, но нам придется искать другой способ вернуть тебя домой. Может быть, Макс нам чем-то поможет, это конечно не его специализация, но он умный и…
– Я не хочу, – тихо перебивает его Паркер.
– Что? – Питер удивлен настолько, что не может найти слов.
– Тогда… вчера, возле Статуи Свободы, когда Стрэндж запустил свое заклинание, ты уже весь светился и стал исчезать. Я не знал, сработает или нет, но шагнул вперед, прямо в твое свечение, – Питер замолкает на секунду, сбираясь с мыслями. – Я сделал это специально, и я не хочу обратно.