— Я работаю лучше всех, почему мне не дают увидеться с боссом? — Сириус по-детски топнул ногой и оскалился.

Щука на это никак не отреагировал, он продолжал перекладывать мешочки с одной стороны парты на другую, что-то подсчитывая в уме, и еле заметно шевелил губами. Блэк, зло рыкнув, с грохотом опустил свои ладони на стол, чем привлек внимание. Парта жалобно пошатнулась, а слизеринец поднял свой взгляд на Сириуса, после чего насмешливо хмыкнул.

— Я тебе больше скажу, милый мой, тебе больше, чем быть посыльным, ничего не светит. Довольствуйся тем, что есть, пока даже это не отобрали, — он вернулся к своему занятию. Сириус начал обиженно пыхтеть, из-за чего Щука постоянно отвлекался, потому что его это смешило, он снова поднял взгляд, — Мне на тебя доложить?

Сириус ударил парту ладонями ещё раз, после чего сжал руки в кулаки, заглушая жжение на ладонях. Щука прищурился и снисходительно улыбнулся. Как же хотелось заехать кулаком по этому лицу, выбить несколько зубов, чтоб его кровь грела костяшки. Слышать хруст косточек в переносице, его захлебывания собственной кровью. Смотреть, как взгляд туманится, а после тускнеет, зрачки закатываются, и он издает свой последний вздох, затихая.

Щука пристально смотрит на это с какой-то скукой, подавляет зевок и осторожно встаёт со стула, стараясь не издавать лишних звуков. В пальцах одной руки он зажимает пастилку наркотика, другой же сжимает Сириусу нос. Тот удивлённо открывает рот и не успевает среагировать, как на языке уже ощущаются знакомые покалывания. За считанные секунды раздражение и гнев ушли, оставив лишь спокойствие. Руки Сириуса расслабились, а плечи чуть опустились.

Щука сел на место.

— Всему свое время, Черныш. Будь хорошим мальчиком и, быть может, Чума сам захочет тебя видеть. Ты полезен, но замену тебе можно найти, имей это ввиду.

Сириус взял со стола отсчитанные мешочки, распихал по карманам и поплелся к выходу.

Полнолуние прошло уже две недели как, скоро уже середина декабря и его план потерпел крах. Видимо, никто более в нем перспектив не видел.

— Вот, — он подал девочке гриффиндорке несколько мешочков. — и вот. — мальчик первокурсник охотно раскрыл свои ладони, принимая на них два мешочка, — Отдайте это своим и помните: никому ни слова! — Сириус приложил палец к губам и довольно улыбнулся, младшекурсники закивали и разбежались по комнатам.

— Серьёзно? Ладно ты, но они… — Ремус смотрел на него с дивана осуждающе и даже с какой-то жалостью, а Сириус лишь закатил глаза, — Ты прекрасно знаешь моё отношение к этому.

— Но ведь тебе стало от них легче? После полнолуния. Ведь так? — спросил Сириус, и Ремус, поджав губы, встал и, стараясь не смотреть на друга, скрылся в комнате, из которой тут же выбежал Джеймс.

— Наконец-то ты тут, давай уже, — Джеймс требовательно протянул ладонь, которая тряслась в воздухе.

Выглядел Поттер тревожно и бледно. Он один из немногих, на кого долгое отсутствие наркотика оказывало такой эффект. В отличие от того же Сириуса, Джеймс пристрастился к совинке слишком сильно. Он поглощал наркотик, словно тот был чем-то жизненно необходимым, как дыхание. После сна, после завтрака, перед каждым уроком, после обеда, перед тренировкой и после, после ужина и перед сном. Иногда он даже посреди ночи подскакивал и начинал жевать. Не то, чтобы Сириус осуждал… но это вызвало беспокойство.

Без совинки у Поттера начиналась аллергия, он весь покрывался пятнами и чесался, после начиналась развиваться паранойя, появлялись галлюцинации: и зрительные, и слуховые. Он вёл себя очень нервно и пугал этим всех, нес бред и, в конце концов, начиналась полноценная лихорадка, пока ему не дали пастилку. Если бы он ещё чуть-чуть потерпел, то зависимость бы спала, но все были уверены, что он бы все равно побежал бы искать добавку, даже если бы каким-то чудом исцелился.

Люпин же переболел и, пересилив себя, полностью отказался от наркотика. Все же его принципы были выше, что желание ощущать себя очень хорошо. Только он все равно обижался за тот поступок Сириуса. Да, ему, действительно, стало легче, но вновь ощутить на языке совинку и пожелать больше — было очень неприятно. Блэк за это неискренне извинился.

— Знаете, профессор, мне стало очень интересно поискать во всем этом смысл, — решился начать разговор после своего отчёта Сириус.

— О чем ты? — Макгонагалл, уже привыкшая в такому раскладку в школе, выглядела до болезненного безразлично.

— Часть школы излечилась от наркотика, считают его ужасным и ненужным, а повлиять на тех, кто продолжает его принимать, просто невозможно. Во что это все выльется?

— Не знаю, — декан пожала плечами, и на этом их разговор закончился.

И это «не знаю» вспыхнуло перед глазами, когда какой-то хаффлпаффец уже отлетел на приличное расстояние. Сириус вдруг замер, смотря на схаркивающего кровь однокурсника. Его лицо закрывали волосы, он мог смотреть лишь на трясущееся тело и капающую кровь. Он подлетел к чужой сумке и вытряхнул оттуда все содержимое, сразу же замечая чёрный мешочек с неразборчивым рисунком. Пнул лежащие рядом книги, отшвырнул пустую сумку куда-то в сторону, схватив мешочек, и немедля сунул в рот пастилку.

— Эй, ты как? — Сириус подошёл к парню и потряс за плечо, тот закашлялся.

Блэк, достав свою палочку, взмахнул ей. Сумка, уже со всеми вещами внутри, оказалась у него в руках. Трасфигурировал из какого-то клочка бумаги платок и протянул его студенту, который все пытался отдышаться. Тот грубо схватил платок, прижал к лицу, после чего вырвал сумку и побежал, прихрамывая и иногда плечом заваливаясь на стену. Сириус проводил его взглядом и уселся рядом с лужей крови. Его почему-то затошнило. Пальцы сами собой зарылись в волосы, а локти уперлись в подогнутые колени.

О, Мерлин, неужели это его ломка? Ему не было стыдно, ему не было жаль, ему было никак. Вообще-то именно сейчас ему было хорошо, как никогда, сидя на холодном полу, рядом с лужей крови и тающим на языке наркотике.

— Сириус, мальчик мой, — сбоку послышался мягкий мужской голос.

Чёрные глаза встретились с серыми, еле скрытыми за очками половинками.

— Директор, — сухо выдал Блэк и приветственно кивнул.

Дамблдор продолжал смотреть на него, ждал объяснений или оправданий, но Сириус только вернулся в изначальное положение, тогда Дамблдор заговорил сам:

— Что-то случилось?

— А то вы не знаете.

— Должно быть, было неправильно взваливать на тебя такую ношу, но уже поздно останавливаться, ты столько сделал.

— Я сделал, ровным счётом, ничего.

— Не говори так. Позволь я дам тебе наводку.

Сухая старческая рука помахала перед глазами куском пергамента. Сириус взял его и развернул, пробегая глазами по списку фамилий.

— Это те, кого я подозреваю, и я надеюсь, что ты поможешь мне проверить мои догадки. Будь осторожен, Сириус, — Директор чуть прошёл вперёд, после чего остановился. — О, и поспеши на ужин, сегодня эльфы превзошли сами себя. Они такие превосходные повара! — и, не дожидаясь реакцию Сириуса, пошёл дальше, словно не было сейчас избиения, этой лужи крови на полу и пергамента, который Блэк осторожно развернул.

Сириус посмотрел на список, цепляясь взглядом за знакомые фамилии и недолго думая, ни капли не сомневаясь, сразу вычеркнул часть фамилии с помощью палочки.

2. Регулус Блэк — о, в самом деле? Даже если бы он и выглядел, как мировое зло, он не стал бы так бездумно поворачивать все это. В своём брате Сириус был уверен, это не в его стиле.

3. Роджер Мальсибер — его он уже проверил и спустя пару дней наблюдений убедился в своей ошибке.

6. Барти Крауч — слишком мелкий.

7. Торфинн Роули — он же просто никчемен в травологии.

И остались:

5. Патрик Паркинсон — он всякое может. Даже та выхода с проклятиями на метлах. Вроде травология ему не интересна, да и в зельеварении он не показывает прям уж таких больших успехов. Но вычёркивать его он пока не будет.

4. Эван Эйвери — самый подозрительный из всех. Ведёт дружбу с Мальсибером, нелюдим, отличник, очень осторожный. Он вполне подходит, но чего-то в нем не хватало. Какой-то инициативности, что ли.

Сириус почесал кончиком палочки висок и тяжело вздохнул.

1. Северус Снейп

Он обвел это имя. Каким бы этот нищий заморыш не был, а все же он из всех самый подходящий. Пойти прямо сейчас разбираться с ним не дала расслабленность, вызванная совинкой. 

Сириус свернул пергамент и сунул в внутренний карман мантии, рядом с честно отобранными пастилками. Его мало заботило, почему в этом списке одни слизеринцы, если директор решил, что дилер среди них, то, наверное, так оно и есть...

Он поднялся с пола и направился в сторону Большого зала. Ну, придётся идти по порядку.