Порой тем для разговора остается так мало. Когда уже обсуждены все новости, когда сплетничать неэтично, информация не нова, а банальные беседы о погоде так неуместно звучат в четырёх стенах, остаётся только молчать. Молчать, и, пожалуй... Думать. Тихо, пока тема для общения сама не появится в голове.

– Если вспоминать, я почти не видел Вашего станда. – Бруно убирает за уши пряди волос, смотрит в потолок ненавязчиво. – Жаль, что инициация в то время проходила иначе.

– Я стараюсь лишний раз не показывать его публике. – Польпо выдыхает, на секунду бросая на Буччелатти взгляд. – Мало ли что нежелательное раскроется в потёмках подсознания.

– Порой я думаю о том, что бы случилось, встреться наши станды однажды. Тем не менее, это зависит от того, какие у Вас способности.

– Ох, он... Он рофлоупорный, смотрит порно и дрочит в темноте. Передвигает объекты в темноте-ье-ье... Сосёт члены в три тысячи раз больше себя! И вообще – я ебал его.

– Они бы подружились. – Бруно посмеивается, прикрыв глаза на секунду.

– В таком случае... Господа, знакомьтесь – САС!

Полупризрачная тёмная фигура образовывается рядом за несколько секунд, выползая из мокрой, как пролитые чернила, тени. Блэк Саббат выглядит смехотворно маленьким по сравнению с хозяином, но на секунду Буччелатти вздрагивает от вида столь схожего с демоном создания. Неосознанно у него тоже появляется астральная фигура за спиной, и можно былт бы сказать, что у неё испуганный взгляд, если бы не закрывающий половину лица блестящий синий шлем.

– Что это за страшилище—!

Бруно поспешно закрывает рот своему станду, понимая, что положение неловкое, как никогда; но в ответ – лишь непринуждённая улыбка, смотрящаяся так странно на почти змеиной морде.

– Уважаемый, я не Страшила! Я, выражаясь антинаучно, жожожук-постельный кувыркун!

Непредсказуемо позитивная реакция немного расслабляет, и уже спустя пару минут станды держатся за руки. Легонько, осторожно, недоверчиво, и они оба такие мягко-прохладные, что появляется навязчивое желание согреться, сблизиться... И как же быстро пропадает страх перед чудовищным, когда тяжёлая ткань ложится на плечи, когда Стики Фингерс понимает, какая нежность и хрупкость прячется за этим пугающим образом.

Он сначала не может этому поверить, но Блэк Саббат низкий, тонкий и лёгкий, чем-то напоминающий дымок, и его так хочется обнять и расцеловать. Но Стики Фингерс боится то ли шипами на голове поранить, то ли сделать что-то неверно, и молчит, не шевелится, впитывая в себя момент.

А потом его самого обнимают, и кто же знал, что эти тонкие ручонки так крепко держат! Почти до удушения, так сильно и доверительно Саббат прижимается, тычется лбом в выступающую из-под свитера ключицу. Теплее становится вмиг, и дышать даже чуть тяжело то ли от выступившего чуть на щеках румянца, то ли такого удивительно тёплого плаща, которым, кажется, можно свободно обернуть и самого Польпо.

Их хозяева лишь смотрят то друг на друга, то на стандов, смущённо и в некотором недоумении. Бруно поджимает губы в попытках скрыть улыбку.

***

– Ты когда-нибудь встречал рассвет?

– Я возвращаюсь раньше.

Стики Фингерс на время замолчал, переваривая услышанное, что вызвало внутри некоторую болезненную жалость.

– Пошли, я покажу тебе. И отведу тебя домой, обещаю.

Блэк Саббат отвечает лишь коротким кивком, но по изящности будто бы реверансом. Он не привык выражать эмоции, вечно закрыт в своей скорлупе, но где-то глубоко очень рад и благодарен. Он и правда мало сам повидал. Прогулки лишь по ночам не давали насладиться помятым спросонья Солнцем, лёгким утренним ветерком, дующим с моря, и запахом только освежающихся спозаранку апельсиновых деревьев у берега. Но легче этим пожертвовать, чем испытать боль света-огня ещё раз.

Тем не менее, вместе можно. Вместе не страшно. Стики Фингерс внушает доверие, с ним так безопасно, так спокойно, что можно на часок и вылезти из террариума.

Они смотрят на то, как первые неловкие лучи разбрызгиваются сладковатой росой по морскому берегу. Листья легонько качаются на ветру, и день так свеж и юн, что невольно перехватывает дыхание.

– Я никогда не видел такой красоты.

– Вот видишь, как хорошо, что мы вышли. – Стики Фингерс посмеивается, опираясь на каменную загородку. – Постой, ты куда?

– Солнце льётся на камень. Стоит отойти.

Блэк Саббат пятится немного, оставаясь в тени, но продолжает смотреть неотрывно, и, как понятно по переливающимся и проясневшим в лёгких бликах бронзовым глазам, восхищённо. Стики Фингерс отходит на то же расстояние и сначала лишь касается спины ближнего ладонью, но после поднимает его на руки одним махом. Не пришлось даже напрягаться: теневой станд лёгкий, как пушинка, его поднять можно и одной рукой. Совсем не похож на хозяина, даже больше - они, кажется, абсолютные противоположносии что внешне, что в поведении. А Стики Фингерс похож на Бруно? Или, может, тоже начал чуть-чуть отходить от привычной канвы?

От мыслей его отрывает внезапный робкий поцелуй в уголок губ, от которого щёки заливаются краской по самые застёжки. Он так боялся начать это. Боялся поранить. Но шипы даже не коснулись из такого положения, и, замерев на секунду, он приближает лицо к уже не кажущейся ужасной полуящерской мордашке.

– Хочешь больше?

Слова слетают с уст так резко и внезапно, что Стики Фингерс сам от мыслей даже подобных смущается сильнее. Но в ответ короткий кивок, и это даёт выдохнуть, обдав чужую щёку жарким потоком воздуха. Ещё неловко, но он льнёт к узким губам, наклонив голову, чтобы точно уже не задеть; касается идущего по щеке разреза языком. Удивительно – серьёзные, можно сказать, люди, что в бою не склонятся ни перед кем, друг с другом сломлены нечаянно пламенем стеснённой страсти. Мокро, несмотря на то, что Саббату и ответить нечем – он лишь жмётся, с некоторым напором и чётким ощущением того, как слюна стекает по шву. Им хорошо. Тепло. Чудесно.

И облака окрашены рассветом в золотой.