Примечание
Коллаж автора к главе:
❶
Четверг, 10 октября • 20:55
Микки сидел на диване в лофте Тары Грегори, опасно близко притиснутый к Йену.
Вопрос повис в воздухе между ними.
Микки не слышал ничего, кроме стука собственного пульса в ушах. Неужели Йен только что?.. Он действительно спросил?..
Чёрт, Галлагер знал, как его удивить.
Замерев и сжимая руку Микки так, словно от этого зависела его жизнь, Йен смотрел на него щенячьими глазами. Под расстёгнутым воротом его рубашки виднелась лёгкая поросль волос на груди.
Микки понятия не имел, что вечер пойдёт именно так. Он надеялся, что в течение нескольких часов сможет подразнить Йена, постоять рядом с ним, прикасаться к нему чаще, чем обычно, и сводить его с ума. Он и представить не мог, что у него хватит смелости хотя бы взять его за руку.
А теперь Йен хотел потрахаться.
Они могут уйти с вечеринки. Вместе. Остаться наедине и делать друг с другом всё, что вздумается.
Микки сглотнул, поняв, что промолчал целую минуту. Он сжал руку Йена, чтобы подчеркнуть реальность заданного им вопроса.
Левая нога Йена, та, что была подальше от Микки, начала подпрыгивать.
— Так ты...
— Что за идиотский вопрос? В какой вселенной я скажу тебе «нет»? — Микки позволил себе быть прямолинейным. Его охватило возбуждение и острый страх, что Йен в любую секунду передумает.
В течение всего вечера Йен смотрелся потрясающе. Зачёсанные назад волосы и лёгкая щетина на щеках. Рубашка была ему слишком мала, как будто он носил её уже несколько лет. Она так туго обтягивала его грудь и плечи, что казалось, ткань вот-вот затрещит по швам. Едва увидев Йена в вестибюле, Микки уже не мог оторвать от него глаз и рук.
Этот охуенно горячий парень, которым он был одержим неделями, хотел переспать с ним. Это уже не было их офисной игрой. Йен не бросал вызов, не брал на слабо.
Блядь.
Вселенная не часто благоволила Микки. Ничто хорошее в его жизни никогда не давалось легко, за всё приходилось расплачиваться. Когда он нашёл на тротуаре перед магазином «Сэкономь» чужую кредитку, отец забрал её и потратил бабки на собственные нужды. Когда Микки украл футболку, которую его сестра Мэнди до смерти хотела получить на пятнадцатилетие, чернильная бирка взорвалась, прежде чем он успел подарить подарок. Даже бесплатные напитки, которыми Кевин угощал Микки в «Алиби», были теми, от которых отказались клиенты, и на них частенько можно было обнаружить следы губной помады.
Микки постоянно подвергал удачу сомнению.
Вот почему вопрос бурлил внутри него, прямо на поверхности. Он пытался задвинуть его подальше, игнорировать, но он не давал ему покоя, влияя на его отношение ко всей этой ситуации.
Нужно ли Йену от него нечто большее, или он хотел простой интрижки?
Во время каждого их разговора за последнее время, Йен был нацелен на то, чтобы избегать серьёзных отношений, держать дистанцию. Секс на одну ночь стал его чёртовой миссией.
Ответил бы он иначе, будь одноразовый секс без обязательств тем, что нужно Йену?
Микки хотел пошевелиться, но боялся, что малейшее движение разрушит чары. Слишком много ощущений он испытывал на вечеринке: слишком много людей, слишком много звуков. Он должен был действовать не мешкая — отмереть, прежде чем сердце выскочит из груди, прежде чем с глаз Йена спадёт пелена, и он поймёт, что перед ним всего лишь Милкович. До того, как Йен задастся вопросом: «О чём, чёрт возьми, я думал?» и уйдёт.
Микки похоронил свои сомнения, загнав их как можно глубже, и поднялся.
— Давай выбираться отсюда.
— Мне нужно взять пальто, — Йен оглядел помещение. — Я не знаю, где Тара.
— Забей, блядь. В любом случае, это уродливое пальто, — Микки улыбнулся Йену. Можно подумать, что-то могло смотреться уродливо на этом человеке.
Они начали пробираться сквозь толпу. Микки шёл быстро, не замечая никого вокруг. Он проигнорировал вопрос Наты о том, куда они направляются. Он не обратил внимания на смех Аркадии слева, а ведь обычно этот звук заставлял его стискивать зубы. Его не интересовала разложенная посреди гостиной еда, которой его семье хватило бы на неделю.
Он не мог игнорировать руку Йена на своей спине: пальцы вырисовывали небольшие круги на его пояснице, а затем ладонь скользнула к его бедру, удерживая их вместе, пока они шли.
Где, мать её, Тара? Не то чтобы в этом открытом пространстве было много мест, где можно спрятаться. Сердце Микки не выдерживало. Он изнывал от нетерпения, как можно скорее нуждаясь в Йене, даже если это случится только один раз, даже если завтра их пути разойдутся, даже если сердце в его груди будет колотиться всё время, пока он задаётся вопросом, что чувствует Йен.
— Вон там, — указал Йен, протягивая руку за спиной Микки и касаясь его бока.
На кухне Тара наполняла ведёрко для льда. Хозяйка вечера была одета в платье на бретельках с широкой юбкой, как у проклятой балерины. Её коротко подстриженные волосы были идеально уложены; ни одна прядь не выбилась из причёски, пока она занималась делами.
Они направились к ней. Йен похлопал Тару по плечу.
Её глаза загорелись при виде него. Она бросила хмурый взгляд в сторону Микки, прежде чем снова повернуться к Йену.
— Как дела у моего любимого ключника? Что пьёшь? — она прижала его пластиковый стаканчик — и его руку — к своей груди.
— Вообще-то, мы уходим. Можно мне забрать пальто? — Йен говорил достаточно громко, чтобы быть услышанным среди шума толпы. Он улыбнулся, но Микки знал эту улыбку. Он знал все улыбки Йена. Это была его вежливая улыбка, используемая при обращении к людям, которых он предпочёл бы игнорировать.
Тара сжала бицепс Йена и преувеличенно запричитала:
— О, дорогой, ты не можешь вот так уйти. Ты пробовал крабовые котлетки¹? Позже будет шоколадный фонтан, — она подтолкнула его бедром, прижимая пышную юбку к его ногам.
Микки следил за каждым её движением. Её голос ввинчивался прямо в его мозг. В каждом прикосновении её руки к телу Йена он видел больше, чем просто прикосновение. Каждая секунда разговора с Тарой была секундой, которую он терял с Йеном. Ей, блядь, следовало пошевеливаться. А ещё убрать от него свои чёртовы клешни.
Йен любезно улыбнулся, плотно сжав губы, показывая, что теряет терпение.
— Крабовая закуска была восхитительна. Вечеринка отличная. Нам просто нужно идти.
— Х-м-м, — Тара махнула ему, чтобы он следовал за ней. Она направилась к своей спальне. — Десять лет назад моя вечеринка была бы той, где все соберутся в итоге. А теперь я — всего лишь первая остановка, перед тем как начнётся настоящее веселье, — она ткнула Йена локтем в бок и поднялась по лестнице, покачивая бёдрами. Роясь в куче верхней одежды на кровати, она прокричала вниз: — У тебя тёмный трэнчкот, верно?
— Ага, — Йен посмотрел на Микки, пожав плечами. — Я же говорил тебе, что она не умеет держать руки при себе.
Микки притянул его ближе, прижимая их тела друг к другу.
— Ей лучше найти другого студента на полапать. А этот — мой, — боже, когда Йен был рядом, смотрел на него своими глазами, вырисовывал эти чёртовы круги на его спине, Микки не мог унять свой язык. — Если она не откопает эту шмотку через десять секунд, я вынесу тебя в коридор без пальто. У нас планы, Галлагер.
Йен ухмыльнулся, как проклятый голодный лис. Микки думал, что знает все улыбки Йена, но эту ему наблюдать не доводилось. Йен выглядел решительным, властным и адски возбуждённым.
Он провёл пальцами по шее Микки и запустил руку в его волосы.
— Собираешься схватить меня за волосы? — быстрым движением он откинул голову Микки, обнажив чувствительную кожу горла. — Затащить меня в свою пещеру? — Йен прижался к нему, позволяя своему горячему дыханию танцевать на шее Микки. — Делать со мной всё, что захочешь?
Это была настоящая пытка. Его член напрягся, стремясь освободиться из тесноты брюк. Микки держался за перила лестницы, чтобы не растечься лужей у ног Йена.
— Будешь говорить подобное дерьмо, и я из этой квартиры не выберусь. Мой зад будет торчать над этим диваном. Плевать, смотрит кто-то или нет.
Наконец спустилась Тара с перекинутым через руку пальто Йена.
Микки совладал с собой достаточно, чтобы забрать его и схватить Йена за руку.
— Давай, новичок, время уходит впустую.
Йен с избытком поблагодарил Тару, и они с Микки начали пробираться сквозь толпу коллег к выходу. Каждый раз, когда Йен делал движение, будто хотел с кем-то попрощаться, Микки одёргивал его с ворчанием. Насколько длинный у Тары лофт, двадцать километров, что ли? Откуда взялись эти десять тысяч человек?
Они добирались до двери целую вечность. Микки заколебался, прежде чем повернуть ручку.
— Погоди, а куда мы идём?
Глаза Йена сузились от удивления.
— Я шёл за тобой.
— Тьфу, — Микки поднял глаза к потолку. — Это твой план, новичок. И ты не подумал о самом важном? У тебя что, нет спальни, где мы могли бы потрахаться?
Йен вздохнул и запустил пальцы в волосы.
— Я делю комнату с братьями.
— А у меня на полу спят два кузена, — Микки не приводил никого домой по меньшей мере пару лет. С тех пор как каждый, пусть даже самый дальний родственник, решил, что его дом — чёртово общежитие.
Йен задумчиво покачал головой.
— Денег на номер в отеле нет, а в общагу универа не попасть из-за осенних каникул.
Микки приподнял бровь.
— Жаль, что ты не знаком с сотрудником департамента размещения, который имел бы доступ ко всем зданиям кампуса даже во время каникул.
— Ну, чёрт, мне лучше пойти поискать себе такого, — Йен развернулся, будто собирался обратно в толпу, но остановился, коротко хихикнув. — Разве это не только на случай чрезвычайных ситуаций? У тебя не будет проблем?
Использовать служебное положение для доступа в комнату общежития в закрытом кампусе было самой маленькой проблемой, в которую мог вляпаться Микки. В своих снах он нарушал и более серьёзные правила. Он провёл пальцем по коже в V-образном вырезе рубашки Йена.
— Это определённо чрезвычайная ситуация.
— Значит, ко мне? Целое пятиэтажное здание в нашем полном распоряжении?
Микки глубоко вздохнул. Ему нужно было набраться терпения перед предстоящей сорокаминутной поездкой на метро.
Йен хотел его. Они собирались переспать.
Микки, блядь, не мог дождаться.
❷
22:12
Университет Кимбалла выглядел пустынным без студентов, разительно отличаясь от многолюдной вечеринки, запруженных городских улиц и переполненного вагона метро. У единственной машины на северной стоянке не доставало заднего колеса. Аллеи были окутаны темнотой. Фонари по периметру кампуса загорались один за другим, срабатывая от датчиков движения, по мере приближения Йена и Микки.
Они держались за руки впервые с того момента, как покинули дом Тары. Всю дорогу до университета им приходилось довольствоваться касаниями бёдер и плеч, обходиться косыми взглядами и шёпотом обещаний того, что они сделают друг с другом, как только останутся наедине.
На тихих тротуарах студгородка, без единой души вокруг, они были в безопасности. Они были свободны.
Микки посмотрел на тёмные здания, голые стойки для велосипедов, опустевший двор, и его охватило спокойствие. Ему нравились базовые оттенки: синий и серый, залитые лунным светом. Единственными звуками были шелест лёгкого ветерка и шорох их шагов. Он даже не слышал шума машин на Фостер-авеню, проходящей на окраине кампуса.
— Университет гораздо приятнее без студентов.
— Пустым он выглядит совершенно иначе. Всю активность как ветром сдуло, — Йен поднял воротник пальто, защищаясь от холода, что придало ему таинственный и элегантный вид.
Микки указал на бледно-жёлтую дверь «Корпуса искусств Робинсона».
— Доставлял сюда кое-что из продукции Кева. Прямо одному из профессоров в нерабочее время. Чувак открыл дверь весь в краске. Красная — в волосах. Очки в зелёной. На нём не было ни единого лоскутка одежды. Отвечаю, он, бля, чокнутый.
Йен кивнул, внимательный и заинтересованный.
— Тебе нравится заниматься доставкой?
— Это помогает оплачивать счета. Если говорить о риске уличения в преступной деятельности, то он здесь минимален. Кев и Ви хорошие ребята.
— Ты зарабатываешь на перевозке наркотиков больше, чем в департаменте размещения? А Кев не может подкинуть тебе ещё доставок?
Как будто Микки не думал об этом раньше.
— Он мелкая сошка. Занимается этим как хобби и чтобы подзаработать немного. Старается не привлекать к себе внимания.
Микки окинул взглядом ограждение вокруг строительной площадки и подумал о том, чтобы затолкать Йена внутрь и получить своё. Они миновали проходы между лекционными залами, лестницу, ведущую в подвальные помещения компьютерной лаборатории. Любое из этих мест было достаточно подходящим для быстрого перепиха, и Микки определённо пользовался преимуществами подобных укромных уголков раньше.
Его нетерпение вспыхнуло с новой силой, и он как мог пытался его обуздать. Он блядь, должен был, не так ли? Они проехали через весь город и уже были на полпути к общежитию Йена. Он был на полпути к тому, чтобы исследовать каждый сантиметр тела Йена и заполучить этот впечатляющий член в себя.
Если он поторопится, затащив Йена в какую-нибудь нишу, они закончат слишком быстро. Он хотел касаться Йена везде, где только сможет, так долго, как это возможно. Он хотел остаться, пока не исчерпает лимит гостеприимства. Возможно, это была их единственная ночь вместе, прежде чем Йен переключится на другого парня, так что Микки нужно было растянуть каждый момент. Тёмный переулок для такого не годился.
Йен сжал его руку и ухмыльнулся.
— Готов поспорить, ты получишь больше удовольствия от своей работы, если попытаешься дать людям шанс понравиться тебе.
— Давай посмотрим... — Микки начал загибать пальцы: — Ната терпима. На Трея приятно смотреть. Тебя я едва могу выносить, — он остановился, подняв три пальца. — Вот и всё. Остальные могут идти к чёрту.
— Это на два человека больше, чем я предполагал.
— Ты думаешь, мне легко тут находиться, чтобы услужить всем Кендрам Свенсон в мире? Всем этим грёбаным людишкам, чьи семьи достаточно богаты, чтобы отправить их сюда? — Микки обвёл рукой кампус, указывая на призраков обычно толпившихся в этих местах студентов. — Они кривятся, смотря на меня как на грязь, которую соскребли со своих ботинок. Я смотрю на них и всё, что вижу, — привилегии.
Йен задумался на минуту, не торопясь, чтобы внять словам Микки. За всё время их общения он никогда не отвергал мнения Микки, никогда не преуменьшал его точку зрения. Он только делал поправку на своё собственное видение.
— Держу пари, что на каждого богача приходится по десять таких, как я.
Микки невольно рассмеялся.
— О, здесь нет никого похожего на тебя, новичок.
— Я просто хотел сказать, что надрывался в старшей школе четыре года, чтобы заработать достаточно хорошие оценки и попасть сюда. Я подал пятьдесят семь заявок на получение стипендий и финансовой помощи. Даже с нашим дерьмовым доходом, угадай, сколько одобрили?
Микки понятия не имел.
— Пять?
— Одну. Если мой средний бал опустится ниже 3.0, я лишусь стипендии. Если потеряю эту работу, то потеряю и жильё. Если не сдам экзамены по физике и математике, то не смогу записаться на программу сестринского дела в этом году.
— Это огромное давление.
— Знаю, — Йен говорил о кусочках головоломки, из которых состояла его жизнь, более открыто, чем когда-либо в офисе. — Лишь моя оптимистичная натура заставляет меня вставать с постели по утрам. Она и мысли о том, как я буду мучить моего любимого коллегу.
Микки никогда не был чьим-то любимым. Ни в какой из областей. Никогда раньше он не пытался поставить себя на место студента. У него не было для этого причин. Он остановился возле живой изгороди, отмечающей границу блока общежитий и развернул Йена так, что они оказались лицом друг к другу.
Йен слегка улыбнулся, его лицо было освещено мягким лунным светом.
— Что такое?
Микки покраснел, чувствуя прилив тепла, как бывало всякий раз, когда Йен выпытывал у него информацию. Он хотел поделиться каждой смущающей мыслью, которая приходила ему в голову. Он хотел схватить Йена и поцеловать его, чтобы обойтись и вовсе без слов. В нём словно зарождались хрупкие ростки эмоций, которых он ещё не мог полностью осознать.
Микки поднял глаза, чувствуя себя уязвимым.
— Ты всегда стараешься мне помочь.
Йен положил руку на шею Микки, коснувшись большим пальцем щеки. Его взгляд скользнул по лицу Микки, от глаз к губам.
— Может, я считаю, что ты стоишь того, чтобы тебе помогать. Знаешь, ты не так уж плох.
Микки фыркнул и чуть отстранился.
— Не смотри на меня так, — ему нужно было разрядить обстановку, сменив тему, пока он не разболтал о своих чувствах и не отпугнул Йена пылкой речью о том, как сильно он в нём нуждается. — Ты делаешь такое лицо, только когда пытаешься заставить меня поцеловать тебя. Это не сработает, Галлагер. То, что я позволяю тебе трахнуть меня, не значит, что я готов проиграть пари.
Йен скользнул руками по бёдрам Микки и прижал их тела друг к другу.
— Позволяешь мне трахнуть тебя? Как будто это такое тяжкое бремя.
— Ты даже не представляешь, — Микки усмехнулся и посмотрел на него с переполненным желанием сердцем. С ноющей потребностью в груди. С дырой в душе, которую мог залечить только Йен.
Микки решил воспользоваться их уединением.
— Знаешь, были бы вокруг студенты, я бы не смог сделать вот так, — он вытащил нижний край рубашки Йена из брюк. Белизна ткани сверкала в лунном свете. Микки запустил под неё ладони, прижимая их к горячему животу Йена, а затем к его груди. Уютно устроившись в пространстве, образованном полами пальто Йена, он дал свободу рукам, касаясь сосков и прослеживая очертания его мышц.
Боже, он так долго ждал возможности прикоснуться к Йену таким образом. Чтобы никто не мешал, чтобы не было никаких оговорок, чтобы он мог действовать в соответствии со своими желаниями.
Йен крутанулся, легко высвободившись и меняя их позиции. Будто только и ждал малейшего намёка на приглашение от Микки, прежде чем взять всё под свой контроль. Он крепко прижался грудью к спине Микки и обвил руками его тело, обхватив за торс.
— Были бы вокруг студенты, я бы определённо не смог сделать так, — он опустил руки к джинсам Микки и просунул их под пояс.
Длинные пальцы двигались внутри, но не забирались в нижнее бельё, дразня член через ткань. Йен прошёлся по всей длине ствола, легко уговорив его перейти от полутвёрдого состояния к полной боевой готовности.
Микки закрыл глаза и погрузился в ощущения, Йен будто окутал его со всех сторон.
Ему уже доводилось ловить намёки на доминирующую натуру Йена. В офисе, когда ему хотелось внимания, он требовал его, пиная стул Микки так, что предмет мебели разворачивало на сто восемьдесят градусов. Как только Микки начинал клевать носом, собираясь вздремнуть на работе, Йен хлопал учебником по столу, чтобы разбудить его. В тот единственный раз, когда студентка вывела Йена из себя, он проводил её к выходу и захлопнул дверь, держа её закрытой, пока не успокоился.
Ничто из этого не подготовило Микки к тому, как легко Йен стал напористым, как быстро взял то, чего хотел. Он крепко обхватил Микки за плечи, прижимая к себе. Провёл щекой по щеке, задевая кожу Микки своей щетиной, и издал низкое рычание, от которого всё тело Микки завибрировало.
— Чёрт возьми, Галлагер, — Микки вздрогнул, едва удержавшись на ногах. — Мы должны попасть внутрь, пока я не опозорился.
❸
22:29
У входа в Бернард-Холл Микки приложил своё удостоверение к сканеру. Считывающее устройство загорелось знакомой полоской зелёных светодиодов, сигнализируя, что вход разрешён. Замок на стеклянных дверях со щелчком открылся. Словно собака Павлова, Микки рефлекторно среагировал на этот звук, испытав страх, связанный с повседневной рабочей рутиной.
Он отогнал это чувство и придержал дверь для Йена.
— Тащи свою задницу внутрь, новичок.
Йен переступил порог, ухмыляясь.
— А ещё говорят, что джентльмены перевелись.
Микки легонько пнул его под зад, когда они двинулись дальше. Без верхнего освещения длинный коридор казался гулким и тёмным. Стойка охраны светилась бегающими оранжевыми и красными точками — огоньками блока питания компьютера и периферийных устройств. Бернард-Холл был самым низким общежитием в кампусе, но компенсировал недостаток высоты своей огромной протяжённостью. Широкие стеклянные панели у каждого входа пропускали голубой лунный свет.
Микки заметил кладовку, где иногда брал инструменты. Он почувствовал запах свежей краски на двери комнаты 103, где замазывал какие-то граффити, оставленные пьяными студентами. Они прошли мимо общей комнаты отдыха, где летом он помогал устанавливать новый цифровой настенный дисплей.
Телефон Микки зазвонил, нарушив тишину. Обычно он проигнорировал бы звонок, но время было позднее, и это мог быть один из его братьев-идиотов. Он посмотрел на экран, и его глаза расширились.
— Это Шарлотта. Должно быть, ей пришло уведомление, что мы здесь.
— Так и знал. Я знал, что у тебя будут неприятности, — укорил Йен, явно воодушевлённый тем, что предвидел это.
Микки шикнул на него и принял вызов.
Голос Шарлотты перекрывал гомон разговоров, доносившихся с корпоративной вечеринки.
— Не хочешь рассказать мне, что ты делаешь в Бернард-Холле?
— Ага, э-м-м... — Думай быстрее. Что-нибудь простое и правдоподобное. Поглощённый мыслями о Йене, мозг Микки не мог соображать с достаточной скоростью. Почему бы не свалить всё на него? — Чёртов Галлагер понял, что оставил в своей комнате какие-то важные записи. Они ему нужны для проекта или ещё какого-то дерьма. Я тысячу раз говорил «нет».
— Угу... Я видела, как вы уходили. Это, без сомнения, выглядело так, будто вы спешите за… домашним заданием.
— Что я могу сказать? Он напористый ублюдок.
Кажется, Шарлотта выпила ещё пару бокальчиков после их ухода. Она говорила таким важным тоном, будто выступала перед публикой.
— Использование полномочий сотрудника жилищного департамента... для доступа к помещениям кампуса по причинам, отличным от экстренных, является нарушением нашей... нашей политики.
Микки не верилось, что она позвонила ему именно для этого. Может, утром она и не вспомнит о разговоре.
— Но... — она сделала слишком долгую паузу, вероятно, пытаясь сформулировать связную мысль, — поскольку ты никогда не нарушал конкретно это правило, я сделаю вид, что не заметила.
Слава богу. Последнее, что ему было нужно, — это докладная, когда он намеревался набраться смелости и попросить ещё несколько дополнительных рабочих часов.
Шарлотта хихикнула.
— Пожелай Йену удачи с домашним заданием.
Микки мог слышать воздушные кавычки вокруг последней пары слов. Она не питала иллюзий по поводу того, какая тут происходила работа на самом деле.
Звонок завершился, и Микки с недовольным ворчанием убрал телефон.
— В чём дело? — Йен взял его за руку.
Микки вздохнул. Не было смысла скрывать свои чувства, особенно по этому поводу.
— Никак не могу выкинуть работу из головы, чувак. Никогда не бывал в этом здании, кроме как на смене. Смотри, вон комната 105. В прошлом году мне пришлось вскрывать в ней замок из-за шутки с пенни.
— Что за шутка с пенни?
— Ну, знаешь, когда между дверью и рамой засовывают монетку, чтобы запереть людей внутри. Никогда такого не делал?
Йен поджал губы, как будто понятия не имел, о чём речь.
— Нет.
— Грустная у тебя была жизнь, Галлагер, — покачал головой Микки. — Всё, что я вижу, напоминает мне, что я всего лишь рабочий персонал. Я был недостаточно хорош, чтобы учиться здесь, и теперь служу ярким и выдающимся деткам, которые лучше меня.
Йен переплёл свои пальцы с пальцами Микки и притянул его ближе в тёмный коридор.
— Да пошло оно всё. Сегодня ты не работаешь на университет. Сегодня ты не сотрудник департамента размещения. Не брат, не кузен и не сын. Ты просто Микки. Не позволяй этому дерьму забраться тебе в голову.
Йен размотал шарф Микки, оставив его свободно свисать.
— Сейчас я сниму с тебя рабочую одежду, — он прижал руки к груди Микки и расстегнул пуговицы его рубашки одну за другой.
Микки застыл как вкопанный. Он не заслуживал такой доброты, не заслуживал того, чтобы этот парень проводил пальцами по его телу, поддерживая его, обращаясь с ним как с равным.
Йен стянул рубашку с плеч Микки, спустил ткань по рукам и позволил ей упасть. И будь Микки проклят, если не почувствовал, как давление, оказываемое работой, рушится и падает к его ногам.
Он повёл Йена дальше по коридору, ближе к учебной комнате. Он сбросил с Йена пальто, надеясь отплатить ему тем же и избавить от стресса, вызванного учёбой.
В темноте лестничной клетки первого этажа, освещённой только красным указателем «ВЫХОД», Йен снял с Микки шарф. Финансовое бремя покинуло его шею вместе с тканью. Каждый потерянный предмет одежды делал их легче, свободнее, ближе друг к другу. Они поднялись по лестнице на второй этаж и остановились перед комнатой 217, чтобы Микки мог избавить Йена от рубашки.
К тому времени, как они добрались до комнаты 211, их рубашки, пальто, шарф, майки и перчатки были разбросаны по всему зданию — дорожная карта их маршрута.
Микки прислонился спиной к двери, глядя на очертания голого по пояс Йена перед собой.
Прокрутив кольцо с ключами на пальце, Йен выловил один с резким звоном. Прижав Микки к двери сильным толчком бёдер, он провёл кончиком ключа по его боку, а затем, держа ключ в паре сантиметрах от замка на дверной ручке, спросил:
— Ты готов к тому, что я войду?
❹
С каждым промежуточным этапом этого вечера давление внутри Микки возрастало. Сначала он пригласил Йена на настоящее свидание, на котором они держались за руки. Потом Йен сказал, что хочет трахаться, и они определились с местом. Они проехали через город на метро, прогулялись по университетскому городку, проследовали коридорами общежития. И вот теперь Йен открыл дверь своей комнаты.
Он схватил Микки за плечи и развернул его, толкая внутрь.
Микки приспособился к относительно яркому освещению маленького пространства. В бледно-голубом лунном свете, струящемся через окно, он разглядел стандартную кровать, письменный стол и комод на стороне Йена, а слева — зеркально расположенную мебель его соседа.
— Хорошее у вас тут местечко.
— Устрою тебе экскурсию позже, — Йен подтолкнул его к кровати.
Они быстро скинули обувь, носки и брюки, всё время ухмыляясь, и, обнявшись, остановились посреди комнаты Йена в одних боксерах. Микки чувствовал себя самым везучим сукиным сыном на свете: его колени тёрлись о колени Йена, их бёдра соприкасались, а кожа горела.
Йен просунул палец под пояс нижнего белья Микки.
— Десять баксов на то, что я первым тебя раздену.
Микки прижал язык к уголку рта.
— Двадцатка на то, что заставлю тебя кончить первым.
Йен полностью засунул руку внутрь, точно так же, как сделал это на улице, нашёл член Микки и провёл ладонью по всей длине. Микки закрыл глаза, томясь в ощущениях, всё его тело омывало волнами удовольствия.
— Тридцать на то, что я заставлю тебя умолять повторить, — прошептал Йен ему на ухо.
У Микки не хватило самообладания, чтобы поднять ставку. Он начнёт рычать, как пещерный человек, если они продолжат в том же духе.
— По рукам.
Они одновременно сбросили боксеры и глупо ухмыльнулись, стоя обнажёнными и бросая друг другу вызов сделать следующий шаг.
Холодный свет падал на тело Йена, выделяя все нужные места: угол наклона плеч, чёткие очертания бёдер, гладкость члена. От такого зрелища у Микки перехватило дыхание. Было мучительно жить с воспоминаниями об этом монстре в его руке. Теперь он вновь предстал перед ним, налито́й и покачивающийся, приглашающий к действиям.
Грудь Йена тяжело вздымалась, когда он обвёл взглядом тело Микки и одобрительно вздохнул.
— Чёрт возьми, Милкович. Знал бы я, что ты так сложён, не позволил бы тебе выиграть в покер на раздевание, — он выглядел таким же счастливым и возбуждённым, как и Микки.
Какого хрена они тут стояли? Микки неделями ждал, чтобы оказаться именно здесь, быть во власти Йена, поглотить каждую его частичку. Он вре́зался в Йена и толкнул через всю комнату, прижав к раздвижным дверцам шкафа, которые тут же задрожали на своих направляющих. Микки пытался дотянуться до всего сразу: до шеи Йена, его члена, загривка. В мешанине конечностей они отчаянно пытались облапать друг друга. Йен сжал задницу Микки и почти поднял его над полом, их члены потирались друг о друга. Будильник и лампа на комоде Йена звякнули, когда они, завертевшись, врезались в него. Микки чувствовал дрожь в мускулах Йена, слышал вожделение в его прерывистом дыхании.
Он потерял ощущение направления, в котором они двигались, было непонятно, кто кого вёл и какие части тел соприкасались. Его веки непроизвольно затрепетали, пока Микки тонул во внимании Йена. Мир мог бы остановиться прямо сейчас, оставив его заниматься только этим до конца вечности, и он был бы доволен.
Они снова крутанулись и остановились рядом с кроватью.
Йен положил руку на грудь Микки и отступил. Он открыл верхний ящик комода, вытащил маленькую тёмную коробочку и бросил её на кровать, словно перчатку. Крышка открылась, явив серебристый блеск упаковок презервативов и закрученный край тюбика смазки.
Микки отчаянно желал Йена и в то же время хотел ещё несколько часов прелюдии. Господи, весь этот чёртов вечер был прелюдией. Он хотел, чтобы это было медленно, и хотел, чтобы это было быстро. Он хотел втиснуть в эту ночь все мыслимые и немыслимые способы, которыми можно заняться сексом.
На четвереньках он забрался на постель Йена. Тонкий матрас, предоставленный департаментом размещения университета Кимбалла, прогнулся под его весом, приподнявшись над рамой в изголовье и изножье кровати.
Йен прислонился к нему, положа руки на бёдра Микки, слегка дразня их кончиками пальцев. Он провёл ладонями по заднице Микки, сжимая и исследуя плоть, а затем крепко обхватил и погладил член Микки.
Микки задрожал от удовольствия. Предэякулят проступил на кончике, предавая его и демонстрируя Йену, насколько он готов.
— Я потеряю двадцать баксов, если ты продолжишь в том же духе.
— О, хотелось бы.
— Ты притащил меня сюда, чтобы подрочить, или собираешься показать, на что способен?
Йен толкнул Микки вниз, обхватив пальцами за шею, с силой подталкивая его к подушке. Господи, Микки мог бы привыкнуть к тому, что его швыряют, как тряпичную куклу. Он облизнул губы и закрыл глаза, готовый наслаждаться каждой восхитительной секундой.
Йен подготовил его, проскальзывая пальцами по одному, мучая Микки своими движениями, идеальным сочетанием игривости, вожделения и комфорта.
Микки хватался за верхний край одеяла Йена, комкая аккуратно застеленное постельное, он цеплялся за перекладину незатейливого изголовья кровати для поддержки. Чем больше Йен прилагал усилий, тем более расслабленным становилось тело Микки.
Йен положил руку на спину Микки, чтобы не упасть самому, и продолжил двигаться, угрожая войти, задевая отверстие и дразня Микки снова и снова.
Когда Йен наконец оказался в нём, Микки заскулил. Неловко, бля, но что с того? Член Йена ощущался потрясающе. От слишком сильной растяжки саднило. Это так глубоко их связало, что у Микки закружилась голова.
Как так вышло? Как он умудрился одурачить этого невероятного парня так, что тот привёл его к себе, прикоснулся к Микки таким образом, наполнил его полностью?
Поначалу Йен двигался мягко, сдержанно и осторожно. Они легко нашли ритм: Йен увеличивал скорость толчков с каждым одобрительным стоном Микки.
Рука Йена блуждала по всему телу Микки, будто он хотел завладеть им полностью. Он погладил ключицы Микки, обхватил его за шею, двинулся к груди, нашёл соски и грубо ущипнул.
Микки поклялся не кончать слишком рано, чтобы насладиться каждым сантиметром Йена внутри, каждым прикосновением его рук.
Он с треском провалился.
Прошло всего несколько минут, прежде чем Микки прикусил губу, пытаясь сдержаться. Прежде чем он начал толкаться навстречу, умоляя об освобождении. До того, как Йен стал неуклюже заикаться, издавая тот же звук, что и две недели назад в офисе, когда Микки держал его член в руке, — звук пика желания, звук, который означал, что он готов взорваться.
Воспоминание послужило спусковым крючком для оргазма Микки. Он продержался едва ли достаточно долго, чтобы почувствовать, как Йен пульсирует внутри, прежде чем излиться на одеяло, резко дёрнувшись. И ещё раз. И ещё.
Чёрт, он хотел, чтобы это продлилось дольше.
Микки выиграл двадцать баксов, заставив Йена кончить первым. Но он знал, что очень скоро будет умолять о втором раунде.
Проклиная свой восхитительный проигрыш, он рухнул на кровать, а Йен тяжело повалился сверху.
❺
22:52
Планки жалюзи отбрасывали горизонтальные тени на закрытую дверь спальни. Микки лежал, наблюдая, как меняется узор по мере движения облаков в свете луны. Его разум был пуст, а сердце полно. Йен обнимал его за плечи. Они вытерлись и отдышались, прежде чем упасть обратно в постель, переплетённые, обнажённые, тихие и улыбающиеся.
Чувствительные части тела Микки, все места, которые Йен дразнил и которых касался — соски, ключицы и шея, бёдра, — оставались настороже. Его задница и член пульсировали сильнее всего, в изнеможении после хорошего оргазма, но умоляя о большем.
Микки прижался ухом к груди Йена, чувствуя себя поглощённым им. Он ещё не закончил с этим человеком, ни за что.
Йен провёл рукой по татуировке на левой груди Микки.
— Весь семестр хотел это увидеть. Едва могу разобрать. Это русский?
— Сам себе набил, когда сидел в колонии. Пиздец больно было, да ещё и заражение заработал. Там написано «bila vorona».
— Что это значит?
— Это украинский. Переводится как «белая ворона». Всё равно что сказать: «Я паршивая овца», — Микки раньше ни с кем об этом не говорил. Члены его семьи видели татуировку, но они точно знали, что она означает, не спрашивая.
Господи, трудно было говорить о чём-то серьёзном. Но если не сейчас, когда они лежали уязвимые и открытые после изучения каждой частички друг друга, то когда?
Микки заставил свои беспорядочные мысли превратиться в слова.
— Я проводил всё своё время пялясь в стены и думая о своей жизни, понимаешь? Мои братья хотели, чтобы я воровал и торговал для них. Отец хотел, чтобы я женился на женщине, которой нужна была грин-карта. Я, блядь, чувствовал, что не принадлежу этой семье. Гордился тем, что отличаюсь от них. И сейчас это всё ещё так.
Йен снова провёл большим пальцем по буквам.
— Чёрт, Микки. Ты буквально вырезал свою душу на своей коже, а мне достались мультяшные груди.
— Видимо, это делает меня глубоким ублюдком, а?
— А каким делает меня моя татуировка?
Микки лениво описывал пальцем круги вокруг пупка Йена. Он хотел прикасаться к этому человеку вечно.
— Ты ублюдок, которому нужна новая петля.
— Это какой-то эвфемизм?
— Я буквально о твоей двери, тупица, — Микки указал подбородком на дверь комнаты. — Заметил, когда мы вошли. Должно быть три петли, а средняя отсутствует. Мы каждое лето делаем ремонт в комнатах. Походу, пропустили.
— М-м-м... Надо позвонить в техслужбу насчёт этого, — Йен уютно устроился на кровати, выглядя довольным, ещё теснее прижимаясь к Микки. — Устал? Как думаешь, нам нужно забрать свою одежду?
Микки не хотел одеваться. Он не хотел отрываться от рук Йена. Не хотел вставать с кровати, уходить из комнаты, покидать здание.
— Не спеши, новичок. Ты мой на... — он взглянул на красные цифры часов на комоде Йена. — Ещё на восемь часов. Каждый четверг с вечера и до семи утра. Это прописано в нашем договоре.
Йен толкнул его локтем.
— Нет, нихрена подобного.
— Третья поправка, засранец. Я добавляю её.
— Ни за что. Ты и так последним вносил правки. Сейчас моя очередь.
Микки почувствовал облегчение. Они лежали голыми в постели Йена, но это не повлияло на их отношения. Ему нравилось шпынять Йена. Нравилось задирать его, бросать ему вызов, и если бы секс отнял у них это, Микки был бы раздавлен.
— Ладно, придурок, что ты добавляешь?
— Как насчёт того, чтобы Микки позволил мне выиграть хотя бы в одной игре?
— Не-а.
— Микки должен улыбнуться хотя бы одному студенту за смену.
— Почему ты выбираешь невыполнимые задачи? — Микки ткнул его в бок.
Йен долго обдумывал вопрос, прежде чем пошевелиться, приподнявшись на локте.
— Микки должен сказать мне, о чём он сейчас думает, — он положил ладонь на щёку Микки, глядя на него с уверенностью.
Сотни мыслей пронеслись в голове Микки. Как он мог выбрать только одну?
Чувствую себя потрясающе, когда ты прижимаешься ко мне.
Я хочу остаться в этой постели с тобой на целую неделю.
Что он мог сказать такого, что было бы достаточно реальным, но не настолько сентиментальным, чтобы отпугнуть Йена?
Микки глубоко вздохнул.
— Я рад, что ты не позволил мне поцеловать тебя.
Йен наклонил голову, выглядя сбитым с толку.
— Не такого ответа я ожидал.
— В первую нашу совместную смену, когда ты помог мне прогнать бывшего... Если бы ты позволил мне поцеловать тебя, я бы счёл тебя тряпкой и оставил в покое. Ты — слабый смертный, а я твой повелитель.
Йен провёл большим пальцем по щеке Микки с таким видом, словно отдал бы всё на свете, чтобы услышать следующие слова.
— А когда я отказался?
— Ты стал в тысячу раз интереснее, — сердце Микки бешено забилось от этого признания. Ещё никогда он не был так близок к тому, чтобы сказать Йену, до какого опасного исступления он его доводил. Что на просто дружбу не было и шанса, что с первой же ночи ему пришёл конец.
Йен моргнул, словно опешив на секунду. Его глаза расширились, а рука замерла.
На мгновение Микки показалось, что Йен поцелует его прямо здесь и сейчас. Если это был тот самый момент, боже, Микки был абсолютно готов. Гораздо лучше ему давались действия, а не разговоры.
Но выражение лица Йена быстро стало игривым. Он расплылся в широкой улыбке.
— Хорошо, что я никогда не позволю тебе себя поцеловать. Не хотелось бы потерять свой интересный статус.
Микки отпихнул его, смеясь, когда они начали кататься по кровати.
❻
Пятница, 11 октября • 04:49
Микки стоял в конце длинного коридора на втором этаже Бернард-Холла. Палец его ноги остановился в дюйме от линии, обозначенной на полу скотчем. Слева тянулись закрытые двери комнат общежития, каждая была увешана постерами и белыми досками для записи сообщений. Справа сквозь большую стеклянную стену учебной комнаты струился свет.
В одной руке он держал пластиковую ложку. Второй оттянул её сверху, готовый запустить арахисовый «M&M's» в ряд мишеней — стаканчики, бутылки из-под шампуня, алюминиевые банки.
Йен неподвижно стоял рядом, выжидая.
— Ты слишком сильно оттянул. Траектория должна пройти по правильной дуге, иначе ты промахнёшься.
— Отойди, сержант Раздражающий. Думаешь, раз я не ходил на армейскую подготовку, то и стрелять не умею?
На Йене была только зелёная футболка и тёмные боксеры, и за последние несколько часов это было его максимально одетое состояние. Он положил руки на бёдра Микки и повернул, выровняв положение его тела в соответствии с мишенями.
— Твоя позиция никуда не годится.
— Заткни свой проклятый рот и дай мне выиграть, — Микки нахмурился и оттолкнул Йена с дороги.
Он запульнул «M&M's» и затаил дыхание. Конфетка ударилась об пол в нескольких десятках сантиметров от банки из-под «Спрайта», в которую он целился. Недовольство разгорелось в Микки. Он искоса глянул на Йена.
Йен подошёл к нему и встал сбоку.
— Это был твой последний выстрел, рядовой. Ты проиграл.
— Не-а. Мне полагается дополнительная попытка за то, что я старше.
— Сейчас ты примешь своё наказание.
— Сперва догони, — Микки расплылся в широкой улыбке и ринулся по коридору, перепрыгнув через шеренгу мишеней. Его босые ноги шлёпали по линолеуму.
Йен скользнул рукой по его майке на спине, но не смог ухватить ткань, издав ворчливый смешок от досады.
Микки свернул за угол к закутку с лифтами, пробегая мимо панорамного окна, выходящего на стоянку. На полу валялись салфетки, контейнеры от супа и банки из-под газировки, оставшиеся после того, как они с Йеном устроили на полу пикник с лапшой-рамен в час ночи.
Он выбежал на лестничную клетку и направился на третий этаж. С перил и стен свисал серпантин от их предыдущей битвы. Йен нашёл баллончик² с этой фигнёй и устроил засаду на Микки, распыляя её ему на всё тело, волосы и даже под одежду.
Преодолев подъём, он остановился в общей зоне отдыха на третьем этаже — просторном помещении с мягкими креслами и деревянными столами — и наклонился вперёд, уперевшись руками в колени, чтобы отдышаться.
Зелёный циферблат маленькой микроволновки мигал в темноте, гул холодильника заполнял пространство.
Йен щёлкнул выключателем, и на потолке зажглись три точечных светильника. В комнате было относительно темно, но эти огни позволяли им лучше видеть друг друга. Йен медленно двинулся к нему, его ноги в носках мягко ступали по тонкому ковровому покрытию.
Микки плюхнулся на коричневый диван, который выглядел так, словно стоял здесь с девяностых. Обивка потеряла всю свою мягкость и натирала кожу на ногах.
Йен поставил колени по обе стороны от Микки, прижав его к диванным подушкам.
— Попался.
— Только потому, что я тебе позволил себя поймать.
Йен положил руки на плечи Микки и посмотрел ему в глаза с той же настойчивостью, что и на протяжении всего вечера. Он тихонько вздохнул.
— Почему ты всё время от меня убегаешь?
Микки чувствовал, как его стены рушатся с каждой минутой. Может, всё дело было в двух оргазмах, которые он уже испытал. Может, он плохо соображал из-за недосыпа. Может, у него подкашивались коленки из-за этих взглядов и прикосновений Йена. Что бы это ни было, он всё чаще позволял откровениям выскользнуть наружу.
— А как ещё мне понять, погонишься ли ты за мной?
Потому что если Йен бежал за ним по коридору, поднимался за ним по лестнице и шёл следом мимо учебных комнат, то, может, он пойдёт за ним, после того как эта ночь закончится.
Йен опрокинул его на диван, прижав руки Микки к его голове.
— О, я так и сделаю. Каждый раз. Так просто тебе от меня не скрыться.
Господи, Микки почувствовал, что у него снова встаёт.
Йен тоже это почувствовал. Он приподнял бровь и опустил руку.
— Ты в этой одежде не меньше часа. Слишком, блядь, долго.
— Если мы окрестим гостиную, то поквитаемся с сучкой-старостой с этого этажа, которая вечно мне названивает.
Йен вытащил презерватив, спрятанный в левом носке.
— Может, нам не стоит прибирать после?
— Не-а, тогда вызовут уборщиков. Не хочу, чтобы им пришлось этим заниматься.
— Микки? — Йен подождал, пока Микки полностью сосредоточится. — Заткнись и перевернись.
Он был рад повиноваться.
❼
07:17
Микки никогда так не ненавидел солнце, как в то утро. Эта чёртова штука медленно поднималась над горизонтом, угрожая положить конец его прекрасной ночи.
Он сидел с Йеном на крыше Бернард-Холла. Твёрдые камешки под ними впивались ему в ноги. Йен окружил его своими руками, своим теплом, своим запахом. Колючее одеяло накрывало их обоих.
Бернард-Холл был ниже всех окружающих зданий. Слева виднелся Халверсон-Холл, а справа — «Студенческий центр Свенсона». Микки никак не мог прийти в себя от того, каким спокойным выглядел студгородок, каким тихим и мирным было пространство без людей.
Йен указал на административное здание вдалеке.
— Видишь часть, что выступает над входом? Это отсылка к арке Сент-Луиса³. Те же пропорции, только в меньшем масштабе.
— Ты действительно ходил на эту дурацкую историческую экскурсию, да?
— Я хватался за любую возможность. Что толку так усердно впахивать, пробиваясь в университет, чтобы потом не воспользоваться всем, что он может предложить?
Микки говорил тихо, чтобы не нарушать спокойствия, повисшего в воздухе.
— Когда ты сегодня достанешь розовую ручку и сделаешь запись в своём дневнике, что ты напишешь? — он всю ночь подавлял любопытство, но ему нужно было хотя бы немного понять, что творится в голове Йена.
Йен задумался на минуту.
— Самый надоедливый мальчишка в школе оказался неплохим кавалером. Он хреново играет в настольный футбол. Он быстро пьянеет. Его лимит всего четыре пива. Он ужасен в постели. Мне пришлось проверить несколько раз, чтобы убедиться. И, без сомнения, это было ужасно.
А что бы написал сам Микки? Он посмотрел на горизонт Чикаго, на здания центра города, мерцающие в лучах восходящего солнца.
Дорогой чёртов дневник или как там. Оказывается, Галлагер — любитель подёргать партнёра за волосы во время секса. Кто бы мог подумать. На самом деле он может провести со мной двенадцать часов и всё ещё улыбаться. Раньше я считал его безнадёжным болваном, заводящимся на ровном месте из-за какого-то чувака, который ему нравится. Угадайте, кто теперь безнадёжный болван? Меня, бля, сейчас стошнит.
Он оглянулся на Йена, который щурился от рассветных лучей. На Йена, чьи веснушки отражали солнце и делали его лицо таким отличительным. На Йена, который гонялся за случайными связями и не хотел сейчас отношений. Йена, который, вероятно, нагулялся и на следующей неделе снова станет не более чем его напарником по смене.
Когда они только начали работать вместе, Йен спросил Микки, встречался ли он с кем-нибудь, кого находил привлекательным. С кем-то, кто ему действительно нравился.
Ответом было: «Нет».
Он спал с парнями, которые выглядели достаточно прилично. У него были быстрые перепихоны и кратковременные связи. Он пытался сделать так, чтобы с этими людьми что-то срослось. Ему было приятно с ними физически, но они никогда не задерживались достаточно долго, чтобы позволить его сердцу воспламениться.
Те немногие парни, с которыми он встречался в течение хоть какого-то времени, были не совсем выигрышными вариантами. Они давали ему шанс в эмоциональном плане, но их внешность не слишком помогала делу.
С Йеном сердце и тело Микки одинаково горели желанием. Впервые он чувствовал необузданное влечение с равной долей искренней заботы. Он и не подозревал, что может так сильно нуждаться в ком-то. Ему нужен был разум Йена, его тело и его сердце. Ему нужны были его дух и сила, его юмор и доброта.
Микки не хотелось покидать тепло того места, в котором он находился. Если они останутся связанными, Йен не сможет игнорировать его. Он не потеряет интерес и не найдёт себе нового парня. Лучшего парня. Студента с блестящим будущим, которого с гордостью сможет представить своей семье.
Проклятое солнце поднялось выше и испортило ночь. Вот каково это — прыгнуть с парашютом? Сигануть на тарзанке? Стоять на краю безопасного пятачка, зная, что в любую секунду можешь сорваться в неизвестность? Микки попытался собрать все воспоминания об этой ночи, какие мог: почти поцелуи, звук смеха Йена, эхом разносящийся по общежитию, покалывание от прикосновений Йена к его шее и плечам, ожог от обивки того отвратительного дивана на третьем этаже.
Он не спросил, когда они увидятся в следующий раз. Не сказал Йену звонить или писать. Не предложил повторить как-нибудь. Он не хотел думать о том, что Йен скажет: «Нет». Микки не мог заставить себя представлять что-то дальше текущего момента.
Он закрыл глаза, позволяя себе просто быть.
︾︾︾︾︾︾︾︾︾
Примечание
³ Арка Сент-Луиса также известная под именем «Врата на запад» — мемориал, являющийся частью Джефферсоновского национального экспансиального мемориала и визитной карточкой Сент-Луиса, штат Миссури, США.
Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
316
переводчик
бета
Автор оригинала:
Оригинал:
https://archiveofourown.org/works/31583789/chapters/78146777
Пэйринг и персонажи:
Йен Клейтон Галлагер/Микки Милкович, Кевин Болл, Вероника Фишер, Милковичи, Галлагеры
Размер:
297 страниц, 15 частей
Предупреждения:Рейтинг за секс
Другие метки:Анальный сексВысшие учебные заведенияКак ориджиналМинетОт друзей к возлюбленнымПариПервый поцелуйРазвитие отношенийСемьиСлоубернСлужебный романСтимуляция рукамиСтудентыСтуденческие городкиЭлементы ангста
Описание:
Йена ставят работать в ночные смены в департаменте размещения его университета — предоставлять студентам запасные ключи от комнат в общежитии. Помимо попыток соблюсти баланс между учебной нагрузкой, свиданиями и работой, он теперь должен нянчиться со своим несносным напарником, обладателем сомнительной славы и дурной репутации Микки Милковичем.
Ночи напролёт. Микробиология. Глупые пари. Бейсбольные карточки. Пятнадцать недель взаперти.🗝
Примечания:
Микки нужна работа в университете Кимбалла, чтобы обеспечивать родных и двоюродных братьев и сестёр. Он не может отвлекаться на нового коллегу. В конце концов, ему нужно поддерживать свою дурную репутацию.
📌
Меток с Йен/ОМП и Микки/ОПМ нет, поскольку история сосредоточена на построении отношений между Йеном и Микки, но упоминания о других связях присутствуют.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
316
Нравится
79
Подписаться
92
В сборник
Смотреть работу в 92 сборниках
Награды от читателей:
«Спасибо за работу!» от крапива_чай_пила
«Теперь тоже хочу договор 😝» от dochstepey
«Отличная работа!» от
«🔥🔥🔥 Горячо 🔥🔥🔥» от Led78
«Предвкушение 🥰 » от Led78
Неделя вечеринки (часть 2).
8 октября 2021, 20:00
Настройки текста
Примечания:
Коллаж автора к главе:
https://wampi.ru/image/ReKt0Gr
Оказывается, сегодня 1001 день с момента моей регистрации на Фикбуке. Чем не повод для новой главы?
❶
Четверг, 10 октября • 20:55
Микки сидел на диване в лофте Тары Грегори, опасно близко притиснутый к Йену.
Вопрос повис в воздухе между ними.
Микки не слышал ничего, кроме стука собственного пульса в ушах. Неужели Йен только что?.. Он действительно спросил?..
Чёрт, Галлагер знал, как его удивить.
Замерев и сжимая руку Микки так, словно от этого зависела его жизнь, Йен смотрел на него щенячьими глазами. Под расстёгнутым воротом его рубашки виднелась лёгкая поросль волос на груди.
Микки понятия не имел, что вечер пойдёт именно так. Он надеялся, что в течение нескольких часов сможет подразнить Йена, постоять рядом с ним, прикасаться к нему чаще, чем обычно, и сводить его с ума. Он и представить не мог, что у него хватит смелости хотя бы взять его за руку.
А теперь Йен хотел потрахаться.
Они могут уйти с вечеринки. Вместе. Остаться наедине и делать друг с другом всё, что вздумается.
Микки сглотнул, поняв, что промолчал целую минуту. Он сжал руку Йена, чтобы подчеркнуть реальность заданного им вопроса.
Левая нога Йена, та, что была подальше от Микки, начала подпрыгивать.
— Так ты...
— Что за идиотский вопрос? В какой вселенной я скажу тебе «нет»? — Микки позволил себе быть прямолинейным. Его охватило возбуждение и острый страх, что Йен в любую секунду передумает.
В течение всего вечера Йен смотрелся потрясающе. Зачёсанные назад волосы и лёгкая щетина на щеках. Рубашка была ему слишком мала, как будто он носил её уже несколько лет. Она так туго обтягивала его грудь и плечи, что казалось, ткань вот-вот затрещит по швам. Едва увидев Йена в вестибюле, Микки уже не мог оторвать от него глаз и рук.
Этот охуенно горячий парень, которым он был одержим неделями, хотел переспать с ним. Это уже не было их офисной игрой. Йен не бросал вызов, не брал на слабо.
Блядь.
Вселенная не часто благоволила Микки. Ничто хорошее в его жизни никогда не давалось легко, за всё приходилось расплачиваться. Когда он нашёл на тротуаре перед магазином «Сэкономь» чужую кредитку, отец забрал её и потратил бабки на собственные нужды. Когда Микки украл футболку, которую его сестра Мэнди до смерти хотела получить на пятнадцатилетие, чернильная бирка взорвалась, прежде чем он успел подарить подарок. Даже бесплатные напитки, которыми Кевин угощал Микки в «Алиби», были теми, от которых отказались клиенты, и на них частенько можно было обнаружить следы губной помады.
Микки постоянно подвергал удачу сомнению.
Вот почему вопрос бурлил внутри него, прямо на поверхности. Он пытался задвинуть его подальше, игнорировать, но он не давал ему покоя, влияя на его отношение ко всей этой ситуации.
Нужно ли Йену от него нечто большее, или он хотел простой интрижки?
Во время каждого их разговора за последнее время, Йен был нацелен на то, чтобы избегать серьёзных отношений, держать дистанцию. Секс на одну ночь стал его чёртовой миссией.
Ответил бы он иначе, будь одноразовый секс без обязательств тем, что нужно Йену?
Микки хотел пошевелиться, но боялся, что малейшее движение разрушит чары. Слишком много ощущений он испытывал на вечеринке: слишком много людей, слишком много звуков. Он должен был действовать не мешкая — отмереть, прежде чем сердце выскочит из груди, прежде чем с глаз Йена спадёт пелена, и он поймёт, что перед ним всего лишь Милкович. До того, как Йен задастся вопросом: «О чём, чёрт возьми, я думал?» и уйдёт.
Микки похоронил свои сомнения, загнав их как можно глубже, и поднялся.
— Давай выбираться отсюда.
— Мне нужно взять пальто, — Йен оглядел помещение. — Я не знаю, где Тара.
— Забей, блядь. В любом случае, это уродливое пальто, — Микки улыбнулся Йену. Можно подумать, что-то могло смотреться уродливо на этом человеке.
Они начали пробираться сквозь толпу. Микки шёл быстро, не замечая никого вокруг. Он проигнорировал вопрос Наты о том, куда они направляются. Он не обратил внимания на смех Аркадии слева, а ведь обычно этот звук заставлял его стискивать зубы. Его не интересовала разложенная посреди гостиной еда, которой его семье хватило бы на неделю.
Он не мог игнорировать руку Йена на своей спине: пальцы вырисовывали небольшие круги на его пояснице, а затем ладонь скользнула к его бедру, удерживая их вместе, пока они шли.
Где, мать её, Тара? Не то чтобы в этом открытом пространстве было много мест, где можно спрятаться. Сердце Микки не выдерживало. Он изнывал от нетерпения, как можно скорее нуждаясь в Йене, даже если это случится только один раз, даже если завтра их пути разойдутся, даже если сердце в его груди будет колотиться всё время, пока он задаётся вопросом, что чувствует Йен.
— Вон там, — указал Йен, протягивая руку за спиной Микки и касаясь его бока.
На кухне Тара наполняла ведёрко для льда. Хозяйка вечера была одета в платье на бретельках с широкой юбкой, как у проклятой балерины. Её коротко подстриженные волосы были идеально уложены; ни одна прядь не выбилась из причёски, пока она занималась делами.
Они направились к ней. Йен похлопал Тару по плечу.
Её глаза загорелись при виде него. Она бросила хмурый взгляд в сторону Микки, прежде чем снова повернуться к Йену.
— Как дела у моего любимого ключника? Что пьёшь? — она прижала его пластиковый стаканчик — и его руку — к своей груди.
— Вообще-то, мы уходим. Можно мне забрать пальто? — Йен говорил достаточно громко, чтобы быть услышанным среди шума толпы. Он улыбнулся, но Микки знал эту улыбку. Он знал все улыбки Йена. Это была его вежливая улыбка, используемая при обращении к людям, которых он предпочёл бы игнорировать.
Тара сжала бицепс Йена и преувеличенно запричитала:
— О, дорогой, ты не можешь вот так уйти. Ты пробовал крабовые котлетки¹? Позже будет шоколадный фонтан, — она подтолкнула его бедром, прижимая пышную юбку к его ногам.
Микки следил за каждым её движением. Её голос ввинчивался прямо в его мозг. В каждом прикосновении её руки к телу Йена он видел больше, чем просто прикосновение. Каждая секунда разговора с Тарой была секундой, которую он терял с Йеном. Ей, блядь, следовало пошевеливаться. А ещё убрать от него свои чёртовы клешни.
Йен любезно улыбнулся, плотно сжав губы, показывая, что теряет терпение.
— Крабовая закуска была восхитительна. Вечеринка отличная. Нам просто нужно идти.
— Х-м-м, — Тара махнула ему, чтобы он следовал за ней. Она направилась к своей спальне. — Десять лет назад моя вечеринка была бы той, где все соберутся в итоге. А теперь я — всего лишь первая остановка, перед тем как начнётся настоящее веселье, — она ткнула Йена локтем в бок и поднялась по лестнице, покачивая бёдрами. Роясь в куче верхней одежды на кровати, она прокричала вниз: — У тебя тёмный трэнчкот, верно?
— Ага, — Йен посмотрел на Микки, пожав плечами. — Я же говорил тебе, что она не умеет держать руки при себе.
Микки притянул его ближе, прижимая их тела друг к другу.
— Ей лучше найти другого студента на полапать. А этот — мой, — боже, когда Йен был рядом, смотрел на него своими глазами, вырисовывал эти чёртовы круги на его спине, Микки не мог унять свой язык. — Если она не откопает эту шмотку через десять секунд, я вынесу тебя в коридор без пальто. У нас планы, Галлагер.
Йен ухмыльнулся, как проклятый голодный лис. Микки думал, что знает все улыбки Йена, но эту ему наблюдать не доводилось. Йен выглядел решительным, властным и адски возбуждённым.
Он провёл пальцами по шее Микки и запустил руку в его волосы.
— Собираешься схватить меня за волосы? — быстрым движением он откинул голову Микки, обнажив чувствительную кожу горла. — Затащить меня в свою пещеру? — Йен прижался к нему, позволяя своему горячему дыханию танцевать на шее Микки. — Делать со мной всё, что захочешь?
Это была настоящая пытка. Его член напрягся, стремясь освободиться из тесноты брюк. Микки держался за перила лестницы, чтобы не растечься лужей у ног Йена.
— Будешь говорить подобное дерьмо, и я из этой квартиры не выберусь. Мой зад будет торчать над этим диваном. Плевать, смотрит кто-то или нет.
Наконец спустилась Тара с перекинутым через руку пальто Йена.
Микки совладал с собой достаточно, чтобы забрать его и схватить Йена за руку.
— Давай, новичок, время уходит впустую.
Йен с избытком поблагодарил Тару, и они с Микки начали пробираться сквозь толпу коллег к выходу. Каждый раз, когда Йен делал движение, будто хотел с кем-то попрощаться, Микки одёргивал его с ворчанием. Насколько длинный у Тары лофт, двадцать километров, что ли? Откуда взялись эти десять тысяч человек?
Они добирались до двери целую вечность. Микки заколебался, прежде чем повернуть ручку.
— Погоди, а куда мы идём?
Глаза Йена сузились от удивления.
— Я шёл за тобой.
— Тьфу, — Микки поднял глаза к потолку. — Это твой план, новичок. И ты не подумал о самом важном? У тебя что, нет спальни, где мы могли бы потрахаться?
Йен вздохнул и запустил пальцы в волосы.
— Я делю комнату с братьями.
— А у меня на полу спят два кузена, — Микки не приводил никого домой по меньшей мере пару лет. С тех пор как каждый, пусть даже самый дальний родственник, решил, что его дом — чёртово общежитие.
Йен задумчиво покачал головой.
— Денег на номер в отеле нет, а в общагу универа не попасть из-за осенних каникул.
Микки приподнял бровь.
— Жаль, что ты не знаком с сотрудником департамента размещения, который имел бы доступ ко всем зданиям кампуса даже во время каникул.
— Ну, чёрт, мне лучше пойти поискать себе такого, — Йен развернулся, будто собирался обратно в толпу, но остановился, коротко хихикнув. — Разве это не только на случай чрезвычайных ситуаций? У тебя не будет проблем?
Использовать служебное положение для доступа в комнату общежития в закрытом кампусе было самой маленькой проблемой, в которую мог вляпаться Микки. В своих снах он нарушал и более серьёзные правила. Он провёл пальцем по коже в V-образном вырезе рубашки Йена.
— Это определённо чрезвычайная ситуация.
— Значит, ко мне? Целое пятиэтажное здание в нашем полном распоряжении?
Микки глубоко вздохнул. Ему нужно было набраться терпения перед предстоящей сорокаминутной поездкой на метро.
Йен хотел его. Они собирались переспать.
Микки, блядь, не мог дождаться.
❷
22:12
Университет Кимбалла выглядел пустынным без студентов, разительно отличаясь от многолюдной вечеринки, запруженных городских улиц и переполненного вагона метро. У единственной машины на северной стоянке не доставало заднего колеса. Аллеи были окутаны темнотой. Фонари по периметру кампуса загорались один за другим, срабатывая от датчиков движения, по мере приближения Йена и Микки.
Они держались за руки впервые с того момента, как покинули дом Тары. Всю дорогу до университета им приходилось довольствоваться касаниями бёдер и плеч, обходиться косыми взглядами и шёпотом обещаний того, что они сделают друг с другом, как только останутся наедине.
На тихих тротуарах студгородка, без единой души вокруг, они были в безопасности. Они были свободны.
Микки посмотрел на тёмные здания, голые стойки для велосипедов, опустевший двор, и его охватило спокойствие. Ему нравились базовые оттенки: синий и серый, залитые лунным светом. Единственными звуками были шелест лёгкого ветерка и шорох их шагов. Он даже не слышал шума машин на Фостер-авеню, проходящей на окраине кампуса.
— Университет гораздо приятнее без студентов.
— Пустым он выглядит совершенно иначе. Всю активность как ветром сдуло, — Йен поднял воротник пальто, защищаясь от холода, что придало ему таинственный и элегантный вид.
Микки указал на бледно-жёлтую дверь «Корпуса искусств Робинсона».
— Доставлял сюда кое-что из продукции Кева. Прямо одному из профессоров в нерабочее время. Чувак открыл дверь весь в краске. Красная — в волосах. Очки в зелёной. На нём не было ни единого лоскутка одежды. Отвечаю, он, бля, чокнутый.
Йен кивнул, внимательный и заинтересованный.
— Тебе нравится заниматься доставкой?
— Это помогает оплачивать счета. Если говорить о риске уличения в преступной деятельности, то он здесь минимален. Кев и Ви хорошие ребята.
— Ты зарабатываешь на перевозке наркотиков больше, чем в департаменте размещения? А Кев не может подкинуть тебе ещё доставок?
Как будто Микки не думал об этом раньше.
— Он мелкая сошка. Занимается этим как хобби и чтобы подзаработать немного. Старается не привлекать к себе внимания.
Микки окинул взглядом ограждение вокруг строительной площадки и подумал о том, чтобы затолкать Йена внутрь и получить своё. Они миновали проходы между лекционными залами, лестницу, ведущую в подвальные помещения компьютерной лаборатории. Любое из этих мест было достаточно подходящим для быстрого перепиха, и Микки определённо пользовался преимуществами подобных укромных уголков раньше.
Его нетерпение вспыхнуло с новой силой, и он как мог пытался его обуздать. Он блядь, должен был, не так ли? Они проехали через весь город и уже были на полпути к общежитию Йена. Он был на полпути к тому, чтобы исследовать каждый сантиметр тела Йена и заполучить этот впечатляющий член в себя.
Если он поторопится, затащив Йена в какую-нибудь нишу, они закончат слишком быстро. Он хотел касаться Йена везде, где только сможет, так долго, как это возможно. Он хотел остаться, пока не исчерпает лимит гостеприимства. Возможно, это была их единственная ночь вместе, прежде чем Йен переключится на другого парня, так что Микки нужно было растянуть каждый момент. Тёмный переулок для такого не годился.
Йен сжал его руку и ухмыльнулся.
— Готов поспорить, ты получишь больше удовольствия от своей работы, если попытаешься дать людям шанс понравиться тебе.
— Давай посмотрим... — Микки начал загибать пальцы: — Ната терпима. На Трея приятно смотреть. Тебя я едва могу выносить, — он остановился, подняв три пальца. — Вот и всё. Остальные могут идти к чёрту.
— Это на два человека больше, чем я предполагал.
— Ты думаешь, мне легко тут находиться, чтобы услужить всем Кендрам Свенсон в мире? Всем этим грёбаным людишкам, чьи семьи достаточно богаты, чтобы отправить их сюда? — Микки обвёл рукой кампус, указывая на призраков обычно толпившихся в этих местах студентов. — Они кривятся, смотря на меня как на грязь, которую соскребли со своих ботинок. Я смотрю на них и всё, что вижу, — привилегии.
Йен задумался на минуту, не торопясь, чтобы внять словам Микки. За всё время их общения он никогда не отвергал мнения Микки, никогда не преуменьшал его точку зрения. Он только делал поправку на своё собственное видение.
— Держу пари, что на каждого богача приходится по десять таких, как я.
Микки невольно рассмеялся.
— О, здесь нет никого похожего на тебя, новичок.
— Я просто хотел сказать, что надрывался в старшей школе четыре года, чтобы заработать достаточно хорошие оценки и попасть сюда. Я подал пятьдесят семь заявок на получение стипендий и финансовой помощи. Даже с нашим дерьмовым доходом, угадай, сколько одобрили?
Микки понятия не имел.
— Пять?
— Одну. Если мой средний бал опустится ниже 3.0, я лишусь стипендии. Если потеряю эту работу, то потеряю и жильё. Если не сдам экзамены по физике и математике, то не смогу записаться на программу сестринского дела в этом году.
— Это огромное давление.
— Знаю, — Йен говорил о кусочках головоломки, из которых состояла его жизнь, более открыто, чем когда-либо в офисе. — Лишь моя оптимистичная натура заставляет меня вставать с постели по утрам. Она и мысли о том, как я буду мучить моего любимого коллегу.
Микки никогда не был чьим-то любимым. Ни в какой из областей. Никогда раньше он не пытался поставить себя на место студента. У него не было для этого причин. Он остановился возле живой изгороди, отмечающей границу блока общежитий и развернул Йена так, что они оказались лицом друг к другу.
Йен слегка улыбнулся, его лицо было освещено мягким лунным светом.
— Что такое?
Микки покраснел, чувствуя прилив тепла, как бывало всякий раз, когда Йен выпытывал у него информацию. Он хотел поделиться каждой смущающей мыслью, которая приходила ему в голову. Он хотел схватить Йена и поцеловать его, чтобы обойтись и вовсе без слов. В нём словно зарождались хрупкие ростки эмоций, которых он ещё не мог полностью осознать.
Микки поднял глаза, чувствуя себя уязвимым.
— Ты всегда стараешься мне помочь.
Йен положил руку на шею Микки, коснувшись большим пальцем щеки. Его взгляд скользнул по лицу Микки, от глаз к губам.
— Может, я считаю, что ты стоишь того, чтобы тебе помогать. Знаешь, ты не так уж плох.
Микки фыркнул и чуть отстранился.
— Не смотри на меня так, — ему нужно было разрядить обстановку, сменив тему, пока он не разболтал о своих чувствах и не отпугнул Йена пылкой речью о том, как сильно он в нём нуждается. — Ты делаешь такое лицо, только когда пытаешься заставить меня поцеловать тебя. Это не сработает, Галлагер. То, что я позволяю тебе трахнуть меня, не значит, что я готов проиграть пари.
Йен скользнул руками по бёдрам Микки и прижал их тела друг к другу.
— Позволяешь мне трахнуть тебя? Как будто это такое тяжкое бремя.
— Ты даже не представляешь, — Микки усмехнулся и посмотрел на него с переполненным желанием сердцем. С ноющей потребностью в груди. С дырой в душе, которую мог залечить только Йен.
Микки решил воспользоваться их уединением.
— Знаешь, были бы вокруг студенты, я бы не смог сделать вот так, — он вытащил нижний край рубашки Йена из брюк. Белизна ткани сверкала в лунном свете. Микки запустил под неё ладони, прижимая их к горячему животу Йена, а затем к его груди. Уютно устроившись в пространстве, образованном полами пальто Йена, он дал свободу рукам, касаясь сосков и прослеживая очертания его мышц.
Боже, он так долго ждал возможности прикоснуться к Йену таким образом. Чтобы никто не мешал, чтобы не было никаких оговорок, чтобы он мог действовать в соответствии со своими желаниями.
Йен крутанулся, легко высвободившись и меняя их позиции. Будто только и ждал малейшего намёка на приглашение от Микки, прежде чем взять всё под свой контроль. Он крепко прижался грудью к спине Микки и обвил руками его тело, обхватив за торс.
— Были бы вокруг студенты, я бы определённо не смог сделать так, — он опустил руки к джинсам Микки и просунул их под пояс.
Длинные пальцы двигались внутри, но не забирались в нижнее бельё, дразня член через ткань. Йен прошёлся по всей длине ствола, легко уговорив его перейти от полутвёрдого состояния к полной боевой готовности.
Микки закрыл глаза и погрузился в ощущения, Йен будто окутал его со всех сторон.
Ему уже доводилось ловить намёки на доминирующую натуру Йена. В офисе, когда ему хотелось внимания, он требовал его, пиная стул Микки так, что предмет мебели разворачивало на сто восемьдесят градусов. Как только Микки начинал клевать носом, собираясь вздремнуть на работе, Йен хлопал учебником по столу, чтобы разбудить его. В тот единственный раз, когда студентка вывела Йена из себя, он проводил её к выходу и захлопнул дверь, держа её закрытой, пока не успокоился.
Ничто из этого не подготовило Микки к тому, как легко Йен стал напористым, как быстро взял то, чего хотел. Он крепко обхватил Микки за плечи, прижимая к себе. Провёл щекой по щеке, задевая кожу Микки своей щетиной, и издал низкое рычание, от которого всё тело Микки завибрировало.
— Чёрт возьми, Галлагер, — Микки вздрогнул, едва удержавшись на ногах. — Мы должны попасть внутрь, пока я не опозорился.
❸
22:29
У входа в Бернард-Холл Микки приложил своё удостоверение к сканеру. Считывающее устройство загорелось знакомой полоской зелёных светодиодов, сигнализируя, что вход разрешён. Замок на стеклянных дверях со щелчком открылся. Словно собака Павлова, Микки рефлекторно среагировал на этот звук, испытав страх, связанный с повседневной рабочей рутиной.
Он отогнал это чувство и придержал дверь для Йена.
— Тащи свою задницу внутрь, новичок.
Йен переступил порог, ухмыляясь.
— А ещё говорят, что джентльмены перевелись.
Микки легонько пнул его под зад, когда они двинулись дальше. Без верхнего освещения длинный коридор казался гулким и тёмным. Стойка охраны светилась бегающими оранжевыми и красными точками — огоньками блока питания компьютера и периферийных устройств. Бернард-Холл был самым низким общежитием в кампусе, но компенсировал недостаток высоты своей огромной протяжённостью. Широкие стеклянные панели у каждого входа пропускали голубой лунный свет.
Микки заметил кладовку, где иногда брал инструменты. Он почувствовал запах свежей краски на двери комнаты 103, где замазывал какие-то граффити, оставленные пьяными студентами. Они прошли мимо общей комнаты отдыха, где летом он помогал устанавливать новый цифровой настенный дисплей.
Телефон Микки зазвонил, нарушив тишину. Обычно он проигнорировал бы звонок, но время было позднее, и это мог быть один из его братьев-идиотов. Он посмотрел на экран, и его глаза расширились.
— Это Шарлотта. Должно быть, ей пришло уведомление, что мы здесь.
— Так и знал. Я знал, что у тебя будут неприятности, — укорил Йен, явно воодушевлённый тем, что предвидел это.
Микки шикнул на него и принял вызов.
Голос Шарлотты перекрывал гомон разговоров, доносившихся с корпоративной вечеринки.
— Не хочешь рассказать мне, что ты делаешь в Бернард-Холле?
— Ага, э-м-м... — Думай быстрее. Что-нибудь простое и правдоподобное. Поглощённый мыслями о Йене, мозг Микки не мог соображать с достаточной скоростью. Почему бы не свалить всё на него? — Чёртов Галлагер понял, что оставил в своей комнате какие-то важные записи. Они ему нужны для проекта или ещё какого-то дерьма. Я тысячу раз говорил «нет».
— Угу... Я видела, как вы уходили. Это, без сомнения, выглядело так, будто вы спешите за… домашним заданием.
— Что я могу сказать? Он напористый ублюдок.
Кажется, Шарлотта выпила ещё пару бокальчиков после их ухода. Она говорила таким важным тоном, будто выступала перед публикой.
— Использование полномочий сотрудника жилищного департамента... для доступа к помещениям кампуса по причинам, отличным от экстренных, является нарушением нашей... нашей политики.
Микки не верилось, что она позвонила ему именно для этого. Может, утром она и не вспомнит о разговоре.
— Но... — она сделала слишком долгую паузу, вероятно, пытаясь сформулировать связную мысль, — поскольку ты никогда не нарушал конкретно это правило, я сделаю вид, что не заметила.
Слава богу. Последнее, что ему было нужно, — это докладная, когда он намеревался набраться смелости и попросить ещё несколько дополнительных рабочих часов.
Шарлотта хихикнула.
— Пожелай Йену удачи с домашним заданием.
Микки мог слышать воздушные кавычки вокруг последней пары слов. Она не питала иллюзий по поводу того, какая тут происходила работа на самом деле.
Звонок завершился, и Микки с недовольным ворчанием убрал телефон.
— В чём дело? — Йен взял его за руку.
Микки вздохнул. Не было смысла скрывать свои чувства, особенно по этому поводу.
— Никак не могу выкинуть работу из головы, чувак. Никогда не бывал в этом здании, кроме как на смене. Смотри, вон комната 105. В прошлом году мне пришлось вскрывать в ней замок из-за шутки с пенни.
— Что за шутка с пенни?
— Ну, знаешь, когда между дверью и рамой засовывают монетку, чтобы запереть людей внутри. Никогда такого не делал?
Йен поджал губы, как будто понятия не имел, о чём речь.
— Нет.
— Грустная у тебя была жизнь, Галлагер, — покачал головой Микки. — Всё, что я вижу, напоминает мне, что я всего лишь рабочий персонал. Я был недостаточно хорош, чтобы учиться здесь, и теперь служу ярким и выдающимся деткам, которые лучше меня.
Йен переплёл свои пальцы с пальцами Микки и притянул его ближе в тёмный коридор.
— Да пошло оно всё. Сегодня ты не работаешь на университет. Сегодня ты не сотрудник департамента размещения. Не брат, не кузен и не сын. Ты просто Микки. Не позволяй этому дерьму забраться тебе в голову.
Йен размотал шарф Микки, оставив его свободно свисать.
— Сейчас я сниму с тебя рабочую одежду, — он прижал руки к груди Микки и расстегнул пуговицы его рубашки одну за другой.
Микки застыл как вкопанный. Он не заслуживал такой доброты, не заслуживал того, чтобы этот парень проводил пальцами по его телу, поддерживая его, обращаясь с ним как с равным.
Йен стянул рубашку с плеч Микки, спустил ткань по рукам и позволил ей упасть. И будь Микки проклят, если не почувствовал, как давление, оказываемое работой, рушится и падает к его ногам.
Он повёл Йена дальше по коридору, ближе к учебной комнате. Он сбросил с Йена пальто, надеясь отплатить ему тем же и избавить от стресса, вызванного учёбой.
В темноте лестничной клетки первого этажа, освещённой только красным указателем «ВЫХОД», Йен снял с Микки шарф. Финансовое бремя покинуло его шею вместе с тканью. Каждый потерянный предмет одежды делал их легче, свободнее, ближе друг к другу. Они поднялись по лестнице на второй этаж и остановились перед комнатой 217, чтобы Микки мог избавить Йена от рубашки.
К тому времени, как они добрались до комнаты 211, их рубашки, пальто, шарф, майки и перчатки были разбросаны по всему зданию — дорожная карта их маршрута.
Микки прислонился спиной к двери, глядя на очертания голого по пояс Йена перед собой.
Прокрутив кольцо с ключами на пальце, Йен выловил один с резким звоном. Прижав Микки к двери сильным толчком бёдер, он провёл кончиком ключа по его боку, а затем, держа ключ в паре сантиметрах от замка на дверной ручке, спросил:
— Ты готов к тому, что я войду?
❹
С каждым промежуточным этапом этого вечера давление внутри Микки возрастало. Сначала он пригласил Йена на настоящее свидание, на котором они держались за руки. Потом Йен сказал, что хочет трахаться, и они определились с местом. Они проехали через город на метро, прогулялись по университетскому городку, проследовали коридорами общежития. И вот теперь Йен открыл дверь своей комнаты.
Он схватил Микки за плечи и развернул его, толкая внутрь.
Микки приспособился к относительно яркому освещению маленького пространства. В бледно-голубом лунном свете, струящемся через окно, он разглядел стандартную кровать, письменный стол и комод на стороне Йена, а слева — зеркально расположенную мебель его соседа.
— Хорошее у вас тут местечко.
— Устрою тебе экскурсию позже, — Йен подтолкнул его к кровати.
Они быстро скинули обувь, носки и брюки, всё время ухмыляясь, и, обнявшись, остановились посреди комнаты Йена в одних боксерах. Микки чувствовал себя самым везучим сукиным сыном на свете: его колени тёрлись о колени Йена, их бёдра соприкасались, а кожа горела.
Йен просунул палец под пояс нижнего белья Микки.
— Десять баксов на то, что я первым тебя раздену.
Микки прижал язык к уголку рта.
— Двадцатка на то, что заставлю тебя кончить первым.
Йен полностью засунул руку внутрь, точно так же, как сделал это на улице, нашёл член Микки и провёл ладонью по всей длине. Микки закрыл глаза, томясь в ощущениях, всё его тело омывало волнами удовольствия.
— Тридцать на то, что я заставлю тебя умолять повторить, — прошептал Йен ему на ухо.
У Микки не хватило самообладания, чтобы поднять ставку. Он начнёт рычать, как пещерный человек, если они продолжат в том же духе.
— По рукам.
Они одновременно сбросили боксеры и глупо ухмыльнулись, стоя обнажёнными и бросая друг другу вызов сделать следующий шаг.
Холодный свет падал на тело Йена, выделяя все нужные места: угол наклона плеч, чёткие очертания бёдер, гладкость члена. От такого зрелища у Микки перехватило дыхание. Было мучительно жить с воспоминаниями об этом монстре в его руке. Теперь он вновь предстал перед ним, налито́й и покачивающийся, приглашающий к действиям.
Грудь Йена тяжело вздымалась, когда он обвёл взглядом тело Микки и одобрительно вздохнул.
— Чёрт возьми, Милкович. Знал бы я, что ты так сложён, не позволил бы тебе выиграть в покер на раздевание, — он выглядел таким же счастливым и возбуждённым, как и Микки.
Какого хрена они тут стояли? Микки неделями ждал, чтобы оказаться именно здесь, быть во власти Йена, поглотить каждую его частичку. Он вре́зался в Йена и толкнул через всю комнату, прижав к раздвижным дверцам шкафа, которые тут же задрожали на своих направляющих. Микки пытался дотянуться до всего сразу: до шеи Йена, его члена, загривка. В мешанине конечностей они отчаянно пытались облапать друг друга. Йен сжал задницу Микки и почти поднял его над полом, их члены потирались друг о друга. Будильник и лампа на комоде Йена звякнули, когда они, завертевшись, врезались в него. Микки чувствовал дрожь в мускулах Йена, слышал вожделение в его прерывистом дыхании.
Он потерял ощущение направления, в котором они двигались, было непонятно, кто кого вёл и какие части тел соприкасались. Его веки непроизвольно затрепетали, пока Микки тонул во внимании Йена. Мир мог бы остановиться прямо сейчас, оставив его заниматься только этим до конца вечности, и он был бы доволен.
Они снова крутанулись и остановились рядом с кроватью.
Йен положил руку на грудь Микки и отступил. Он открыл верхний ящик комода, вытащил маленькую тёмную коробочку и бросил её на кровать, словно перчатку. Крышка открылась, явив серебристый блеск упаковок презервативов и закрученный край тюбика смазки.
Микки отчаянно желал Йена и в то же время хотел ещё несколько часов прелюдии. Господи, весь этот чёртов вечер был прелюдией. Он хотел, чтобы это было медленно, и хотел, чтобы это было быстро. Он хотел втиснуть в эту ночь все мыслимые и немыслимые способы, которыми можно заняться сексом.
На четвереньках он забрался на постель Йена. Тонкий матрас, предоставленный департаментом размещения университета Кимбалла, прогнулся под его весом, приподнявшись над рамой в изголовье и изножье кровати.
Йен прислонился к нему, положа руки на бёдра Микки, слегка дразня их кончиками пальцев. Он провёл ладонями по заднице Микки, сжимая и исследуя плоть, а затем крепко обхватил и погладил член Микки.
Микки задрожал от удовольствия. Предэякулят проступил на кончике, предавая его и демонстрируя Йену, насколько он готов.
— Я потеряю двадцать баксов, если ты продолжишь в том же духе.
— О, хотелось бы.
— Ты притащил меня сюда, чтобы подрочить, или собираешься показать, на что способен?
Йен толкнул Микки вниз, обхватив пальцами за шею, с силой подталкивая его к подушке. Господи, Микки мог бы привыкнуть к тому, что его швыряют, как тряпичную куклу. Он облизнул губы и закрыл глаза, готовый наслаждаться каждой восхитительной секундой.
Йен подготовил его, проскальзывая пальцами по одному, мучая Микки своими движениями, идеальным сочетанием игривости, вожделения и комфорта.
Микки хватался за верхний край одеяла Йена, комкая аккуратно застеленное постельное, он цеплялся за перекладину незатейливого изголовья кровати для поддержки. Чем больше Йен прилагал усилий, тем более расслабленным становилось тело Микки.
Йен положил руку на спину Микки, чтобы не упасть самому, и продолжил двигаться, угрожая войти, задевая отверстие и дразня Микки снова и снова.
Когда Йен наконец оказался в нём, Микки заскулил. Неловко, бля, но что с того? Член Йена ощущался потрясающе. От слишком сильной растяжки саднило. Это так глубоко их связало, что у Микки закружилась голова.
Как так вышло? Как он умудрился одурачить этого невероятного парня так, что тот привёл его к себе, прикоснулся к Микки таким образом, наполнил его полностью?
Поначалу Йен двигался мягко, сдержанно и осторожно. Они легко нашли ритм: Йен увеличивал скорость толчков с каждым одобрительным стоном Микки.
Рука Йена блуждала по всему телу Микки, будто он хотел завладеть им полностью. Он погладил ключицы Микки, обхватил его за шею, двинулся к груди, нашёл соски и грубо ущипнул.
Микки поклялся не кончать слишком рано, чтобы насладиться каждым сантиметром Йена внутри, каждым прикосновением его рук.
Он с треском провалился.
Прошло всего несколько минут, прежде чем Микки прикусил губу, пытаясь сдержаться. Прежде чем он начал толкаться навстречу, умоляя об освобождении. До того, как Йен стал неуклюже заикаться, издавая тот же звук, что и две недели назад в офисе, когда Микки держал его член в руке, — звук пика желания, звук, который означал, что он готов взорваться.
Воспоминание послужило спусковым крючком для оргазма Микки. Он продержался едва ли достаточно долго, чтобы почувствовать, как Йен пульсирует внутри, прежде чем излиться на одеяло, резко дёрнувшись. И ещё раз. И ещё.
Чёрт, он хотел, чтобы это продлилось дольше.
Микки выиграл двадцать баксов, заставив Йена кончить первым. Но он знал, что очень скоро будет умолять о втором раунде.
Проклиная свой восхитительный проигрыш, он рухнул на кровать, а Йен тяжело повалился сверху.
❺
22:52
Планки жалюзи отбрасывали горизонтальные тени на закрытую дверь спальни. Микки лежал, наблюдая, как меняется узор по мере движения облаков в свете луны. Его разум был пуст, а сердце полно. Йен обнимал его за плечи. Они вытерлись и отдышались, прежде чем упасть обратно в постель, переплетённые, обнажённые, тихие и улыбающиеся.
Чувствительные части тела Микки, все места, которые Йен дразнил и которых касался — соски, ключицы и шея, бёдра, — оставались настороже. Его задница и член пульсировали сильнее всего, в изнеможении после хорошего оргазма, но умоляя о большем.
Микки прижался ухом к груди Йена, чувствуя себя поглощённым им. Он ещё не закончил с этим человеком, ни за что.
Йен провёл рукой по татуировке на левой груди Микки.
— Весь семестр хотел это увидеть. Едва могу разобрать. Это русский?
— Сам себе набил, когда сидел в колонии. Пиздец больно было, да ещё и заражение заработал. Там написано «bila vorona».
— Что это значит?
— Это украинский. Переводится как «белая ворона». Всё равно что сказать: «Я паршивая овца», — Микки раньше ни с кем об этом не говорил. Члены его семьи видели татуировку, но они точно знали, что она означает, не спрашивая.
Господи, трудно было говорить о чём-то серьёзном. Но если не сейчас, когда они лежали уязвимые и открытые после изучения каждой частички друг друга, то когда?
Микки заставил свои беспорядочные мысли превратиться в слова.
— Я проводил всё своё время пялясь в стены и думая о своей жизни, понимаешь? Мои братья хотели, чтобы я воровал и торговал для них. Отец хотел, чтобы я женился на женщине, которой нужна была грин-карта. Я, блядь, чувствовал, что не принадлежу этой семье. Гордился тем, что отличаюсь от них. И сейчас это всё ещё так.
Йен снова провёл большим пальцем по буквам.
— Чёрт, Микки. Ты буквально вырезал свою душу на своей коже, а мне достались мультяшные груди.
— Видимо, это делает меня глубоким ублюдком, а?
— А каким делает меня моя татуировка?
Микки лениво описывал пальцем круги вокруг пупка Йена. Он хотел прикасаться к этому человеку вечно.
— Ты ублюдок, которому нужна новая петля.
— Это какой-то эвфемизм?
— Я буквально о твоей двери, тупица, — Микки указал подбородком на дверь комнаты. — Заметил, когда мы вошли. Должно быть три петли, а средняя отсутствует. Мы каждое лето делаем ремонт в комнатах. Походу, пропустили.
— М-м-м... Надо позвонить в техслужбу насчёт этого, — Йен уютно устроился на кровати, выглядя довольным, ещё теснее прижимаясь к Микки. — Устал? Как думаешь, нам нужно забрать свою одежду?
Микки не хотел одеваться. Он не хотел отрываться от рук Йена. Не хотел вставать с кровати, уходить из комнаты, покидать здание.
— Не спеши, новичок. Ты мой на... — он взглянул на красные цифры часов на комоде Йена. — Ещё на восемь часов. Каждый четверг с вечера и до семи утра. Это прописано в нашем договоре.
Йен толкнул его локтем.
— Нет, нихрена подобного.
— Третья поправка, засранец. Я добавляю её.
— Ни за что. Ты и так последним вносил правки. Сейчас моя очередь.
Микки почувствовал облегчение. Они лежали голыми в постели Йена, но это не повлияло на их отношения. Ему нравилось шпынять Йена. Нравилось задирать его, бросать ему вызов, и если бы секс отнял у них это, Микки был бы раздавлен.
— Ладно, придурок, что ты добавляешь?
— Как насчёт того, чтобы Микки позволил мне выиграть хотя бы в одной игре?
— Не-а.
— Микки должен улыбнуться хотя бы одному студенту за смену.
— Почему ты выбираешь невыполнимые задачи? — Микки ткнул его в бок.
Йен долго обдумывал вопрос, прежде чем пошевелиться, приподнявшись на локте.
— Микки должен сказать мне, о чём он сейчас думает, — он положил ладонь на щёку Микки, глядя на него с уверенностью.
Сотни мыслей пронеслись в голове Микки. Как он мог выбрать только одну?
Чувствую себя потрясающе, когда ты прижимаешься ко мне.
Я хочу остаться в этой постели с тобой на целую неделю.
Что он мог сказать такого, что было бы достаточно реальным, но не настолько сентиментальным, чтобы отпугнуть Йена?
Микки глубоко вздохнул.
— Я рад, что ты не позволил мне поцеловать тебя.
Йен наклонил голову, выглядя сбитым с толку.
— Не такого ответа я ожидал.
— В первую нашу совместную смену, когда ты помог мне прогнать бывшего... Если бы ты позволил мне поцеловать тебя, я бы счёл тебя тряпкой и оставил в покое. Ты — слабый смертный, а я твой повелитель.
Йен провёл большим пальцем по щеке Микки с таким видом, словно отдал бы всё на свете, чтобы услышать следующие слова.
— А когда я отказался?
— Ты стал в тысячу раз интереснее, — сердце Микки бешено забилось от этого признания. Ещё никогда он не был так близок к тому, чтобы сказать Йену, до какого опасного исступления он его доводил. Что на просто дружбу не было и шанса, что с первой же ночи ему пришёл конец.
Йен моргнул, словно опешив на секунду. Его глаза расширились, а рука замерла.
На мгновение Микки показалось, что Йен поцелует его прямо здесь и сейчас. Если это был тот самый момент, боже, Микки был абсолютно готов. Гораздо лучше ему давались действия, а не разговоры.
Но выражение лица Йена быстро стало игривым. Он расплылся в широкой улыбке.
— Хорошо, что я никогда не позволю тебе себя поцеловать. Не хотелось бы потерять свой интересный статус.
Микки отпихнул его, смеясь, когда они начали кататься по кровати.
❻
Пятница, 11 октября • 04:49
Микки стоял в конце длинного коридора на втором этаже Бернард-Холла. Палец его ноги остановился в дюйме от линии, обозначенной на полу скотчем. Слева тянулись закрытые двери комнат общежития, каждая была увешана постерами и белыми досками для записи сообщений. Справа сквозь большую стеклянную стену учебной комнаты струился свет.
В одной руке он держал пластиковую ложку. Второй оттянул её сверху, готовый запустить арахисовый «M&M's» в ряд мишеней — стаканчики, бутылки из-под шампуня, алюминиевые банки.
Йен неподвижно стоял рядом, выжидая.
— Ты слишком сильно оттянул. Траектория должна пройти по правильной дуге, иначе ты промахнёшься.
— Отойди, сержант Раздражающий. Думаешь, раз я не ходил на армейскую подготовку, то и стрелять не умею?
На Йене была только зелёная футболка и тёмные боксеры, и за последние несколько часов это было его максимально одетое состояние. Он положил руки на бёдра Микки и повернул, выровняв положение его тела в соответствии с мишенями.
— Твоя позиция никуда не годится.
— Заткни свой проклятый рот и дай мне выиграть, — Микки нахмурился и оттолкнул Йена с дороги.
Он запульнул «M&M's» и затаил дыхание. Конфетка ударилась об пол в нескольких десятках сантиметров от банки из-под «Спрайта», в которую он целился. Недовольство разгорелось в Микки. Он искоса глянул на Йена.
Йен подошёл к нему и встал сбоку.
— Это был твой последний выстрел, рядовой. Ты проиграл.
— Не-а. Мне полагается дополнительная попытка за то, что я старше.
— Сейчас ты примешь своё наказание.
— Сперва догони, — Микки расплылся в широкой улыбке и ринулся по коридору, перепрыгнув через шеренгу мишеней. Его босые ноги шлёпали по линолеуму.
Йен скользнул рукой по его майке на спине, но не смог ухватить ткань, издав ворчливый смешок от досады.
Микки свернул за угол к закутку с лифтами, пробегая мимо панорамного окна, выходящего на стоянку. На полу валялись салфетки, контейнеры от супа и банки из-под газировки, оставшиеся после того, как они с Йеном устроили на полу пикник с лапшой-рамен в час ночи.
Он выбежал на лестничную клетку и направился на третий этаж. С перил и стен свисал серпантин от их предыдущей битвы. Йен нашёл баллончик² с этой фигнёй и устроил засаду на Микки, распыляя её ему на всё тело, волосы и даже под одежду.
Преодолев подъём, он остановился в общей зоне отдыха на третьем этаже — просторном помещении с мягкими креслами и деревянными столами — и наклонился вперёд, уперевшись руками в колени, чтобы отдышаться.
Зелёный циферблат маленькой микроволновки мигал в темноте, гул холодильника заполнял пространство.
Йен щёлкнул выключателем, и на потолке зажглись три точечных светильника. В комнате было относительно темно, но эти огни позволяли им лучше видеть друг друга. Йен медленно двинулся к нему, его ноги в носках мягко ступали по тонкому ковровому покрытию.
Микки плюхнулся на коричневый диван, который выглядел так, словно стоял здесь с девяностых. Обивка потеряла всю свою мягкость и натирала кожу на ногах.
Йен поставил колени по обе стороны от Микки, прижав его к диванным подушкам.
— Попался.
— Только потому, что я тебе позволил себя поймать.
Йен положил руки на плечи Микки и посмотрел ему в глаза с той же настойчивостью, что и на протяжении всего вечера. Он тихонько вздохнул.
— Почему ты всё время от меня убегаешь?
Микки чувствовал, как его стены рушатся с каждой минутой. Может, всё дело было в двух оргазмах, которые он уже испытал. Может, он плохо соображал из-за недосыпа. Может, у него подкашивались коленки из-за этих взглядов и прикосновений Йена. Что бы это ни было, он всё чаще позволял откровениям выскользнуть наружу.
— А как ещё мне понять, погонишься ли ты за мной?
Потому что если Йен бежал за ним по коридору, поднимался за ним по лестнице и шёл следом мимо учебных комнат, то, может, он пойдёт за ним, после того как эта ночь закончится.
Йен опрокинул его на диван, прижав руки Микки к его голове.
— О, я так и сделаю. Каждый раз. Так просто тебе от меня не скрыться.
Господи, Микки почувствовал, что у него снова встаёт.
Йен тоже это почувствовал. Он приподнял бровь и опустил руку.
— Ты в этой одежде не меньше часа. Слишком, блядь, долго.
— Если мы окрестим гостиную, то поквитаемся с сучкой-старостой с этого этажа, которая вечно мне названивает.
Йен вытащил презерватив, спрятанный в левом носке.
— Может, нам не стоит прибирать после?
— Не-а, тогда вызовут уборщиков. Не хочу, чтобы им пришлось этим заниматься.
— Микки? — Йен подождал, пока Микки полностью сосредоточится. — Заткнись и перевернись.
Он был рад повиноваться.
❼
07:17
Микки никогда так не ненавидел солнце, как в то утро. Эта чёртова штука медленно поднималась над горизонтом, угрожая положить конец его прекрасной ночи.
Он сидел с Йеном на крыше Бернард-Холла. Твёрдые камешки под ними впивались ему в ноги. Йен окружил его своими руками, своим теплом, своим запахом. Колючее одеяло накрывало их обоих.
Бернард-Холл был ниже всех окружающих зданий. Слева виднелся Халверсон-Холл, а справа — «Студенческий центр Свенсона». Микки никак не мог прийти в себя от того, каким спокойным выглядел студгородок, каким тихим и мирным было пространство без людей.
Йен указал на административное здание вдалеке.
— Видишь часть, что выступает над входом? Это отсылка к арке Сент-Луиса³. Те же пропорции, только в меньшем масштабе.
— Ты действительно ходил на эту дурацкую историческую экскурсию, да?
— Я хватался за любую возможность. Что толку так усердно впахивать, пробиваясь в университет, чтобы потом не воспользоваться всем, что он может предложить?
Микки говорил тихо, чтобы не нарушать спокойствия, повисшего в воздухе.
— Когда ты сегодня достанешь розовую ручку и сделаешь запись в своём дневнике, что ты напишешь? — он всю ночь подавлял любопытство, но ему нужно было хотя бы немного понять, что творится в голове Йена.
Йен задумался на минуту.
— Самый надоедливый мальчишка в школе оказался неплохим кавалером. Он хреново играет в настольный футбол. Он быстро пьянеет. Его лимит всего четыре пива. Он ужасен в постели. Мне пришлось проверить несколько раз, чтобы убедиться. И, без сомнения, это было ужасно.
А что бы написал сам Микки? Он посмотрел на горизонт Чикаго, на здания центра города, мерцающие в лучах восходящего солнца.
Дорогой чёртов дневник или как там. Оказывается, Галлагер — любитель подёргать партнёра за волосы во время секса. Кто бы мог подумать. На самом деле он может провести со мной двенадцать часов и всё ещё улыбаться. Раньше я считал его безнадёжным болваном, заводящимся на ровном месте из-за какого-то чувака, который ему нравится. Угадайте, кто теперь безнадёжный болван? Меня, бля, сейчас стошнит.
Он оглянулся на Йена, который щурился от рассветных лучей. На Йена, чьи веснушки отражали солнце и делали его лицо таким отличительным. На Йена, который гонялся за случайными связями и не хотел сейчас отношений. Йена, который, вероятно, нагулялся и на следующей неделе снова станет не более чем его напарником по смене.
Когда они только начали работать вместе, Йен спросил Микки, встречался ли он с кем-нибудь, кого находил привлекательным. С кем-то, кто ему действительно нравился.
Ответом было: «Нет».
Он спал с парнями, которые выглядели достаточно прилично. У него были быстрые перепихоны и кратковременные связи. Он пытался сделать так, чтобы с этими людьми что-то срослось. Ему было приятно с ними физически, но они никогда не задерживались достаточно долго, чтобы позволить его сердцу воспламениться.
Те немногие парни, с которыми он встречался в течение хоть какого-то времени, были не совсем выигрышными вариантами. Они давали ему шанс в эмоциональном плане, но их внешность не слишком помогала делу.
С Йеном сердце и тело Микки одинаково горели желанием. Впервые он чувствовал необузданное влечение с равной долей искренней заботы. Он и не подозревал, что может так сильно нуждаться в ком-то. Ему нужен был разум Йена, его тело и его сердце. Ему нужны были его дух и сила, его юмор и доброта.
Микки не хотелось покидать тепло того места, в котором он находился. Если они останутся связанными, Йен не сможет игнорировать его. Он не потеряет интерес и не найдёт себе нового парня. Лучшего парня. Студента с блестящим будущим, которого с гордостью сможет представить своей семье.
Проклятое солнце поднялось выше и испортило ночь. Вот каково это — прыгнуть с парашютом? Сигануть на тарзанке? Стоять на краю безопасного пятачка, зная, что в любую секунду можешь сорваться в неизвестность? Микки попытался собрать все воспоминания об этой ночи, какие мог: почти поцелуи, звук смеха Йена, эхом разносящийся по общежитию, покалывание от прикосновений Йена к его шее и плечам, ожог от обивки того отвратительного дивана на третьем этаже.
Он не спросил, когда они увидятся в следующий раз. Не сказал Йену звонить или писать. Не предложил повторить как-нибудь. Он не хотел думать о том, что Йен скажет: «Нет». Микки не мог заставить себя представлять что-то дальше текущего момента.
Он закрыл глаза, позволяя себе просто быть.
︾︾︾︾︾︾︾︾︾
³ Арка Сент-Луиса также известная под именем «Врата на запад» — мемориал, являющийся частью Джефферсоновского национального экспансиального мемориала и визитной карточкой Сент-Луиса, штат Миссури, США.
Примечания:
¹ https://i.pinimg.com/736x/89/55/2b/89552bfb31b4820b33c13f7663646baf.jpg
² Silly string — https://i.ytimg.com/vi/ArWj_PNQS2I/maxresdefault.jpg
³ https://i.pinimg.com/originals/0e/7c/13/0e7c13ad12a800ab663f521769ca4d0c.jpg