— А вообще, я в детстве, ну, малясь идиотом был, и постоянно лез куда не надо, синяков себе набивал и плакал потом, вот отец и решил что я как-то послабее брата, и в итоге в основном я маме помогал. Он зря считал, что ей тяжело — она была сильной, и со всем могла справиться сама, но в любом случае все то время пока я отбывал наказания я учился стирать и шить. Я и крестиком могу, и на спицах, и даже на ткацком станке. Это, конечно, не значит, что я совсем не занимался штуками типо колки дров, просто получалось так. А по силе мы с братом все же равными были.

Ловкие пальцы вплетает в венок цветок, между делом Душенька просит подать ещё один. Обси тянется за очередным желтым одуванчиком.

Душенька редко говорит настолько много, на самом деле. В основном из них тараторить любит Обсидиан, которому ну очень срочно надо рассказать все, что случилось за последние часы его жизни. Но бывают дни, в которые наоборот — Душенька цепляется за тему, что ему интересна, а Обси сидит и слушает.

Ну и вообще, он в основном в городе вырос. Ему тоже очень интересно, каково это — расти в деревне. Да и жизнь самого друга распаляла любопытство. Они почти не говорят об этом.

— А чего отец считал, что мать – слабая? — спрашивает, пытаясь найти поблизости других цветов, чтобы сразу нарвать.

— Так хардкорная она была, — пожимает плечами Душенька, делая новый узел, — Хардкор на деле не такой страшный, как кажется. Но они столько лет в браке прожили, а он так и не понял, что она не хрустальная. И мы тоже – не хрустальными были! 

— Ну, может, он просто защитить ее хотел. 

Душенька хмыкает, берет новый цветок.

— Может, и хотел, но она и сама могла защититься. Она правда очень сильной была. Да и иногда он переходил в этом грань.

Гибрид вздыхает, рассматривает венок. Примеряет, сколько ещё надо до завершения.

Обси же подпер щеку рукой и слушает, как ребенок учителя. 

Душенька снова берет цветок.

— Понимаешь, хардкор – он не отражается на твоих физических возможностях. Как и, на самом деле, любое заболевание типа привязанностей. Вот ты бы мог сказать, что Модди, к примеру, болеет? И я не могу!

— Стоп, а Модди хардкорный?! — вдруг вскакивает Обси, пораженный этой мыслью.

— Да нет, он наоборот – бессмертный. Но это, типо, тоже болезнью считается.

Обси хлопает глазами, и оборачивается на спавн, словно где-то там сейчас разглядит Модди, и. . . Ну, очевидно, он будет покрыт блестками всех мастей и целиком и полностью олицетворять собой картинку бессмертного. 

— А. . . А как?

— Что – как?

— Ну, типо. . . Э. . . Ай, забей. А хардкор заразный?

Душенька хихикает, наконец-то завязывая окончательный узелок на венке. Достаёт банку и сплевывает туда мокроту.

— Неа, не заразный. Но наследственный. К примеру, моя мама – хардкорная, а мой отец – нормальный игрок. В итоге у нее близнецы, у которых первая стадия. То есть, технически это не прям хардкор, но со связями у нас проблемы. В одну из смертей связь просто порвется, и там либо окончательное путешествие в лимб, либо хардкор. 

Душенька поднимает взгляд и надевает Обси на голову цветочную корону.

А у Обси, тем временем, глаза на мокром месте.

— То-есть, вы умрете?

Душенька замирает. У него выражение на лице сложное — нечитаемое — и поза напряженная. Он молчит с десяток секунд, а после расслабляется и ложится в траву.

— Неа, не умрем. Он – уже точно нет, а я. . . Ну, а я постараюсь.

. . .

У Душеньки дома воняет цветами.

Не пахнет, а уже конкретно воняет. По идее он так пытался скрыть запахи болезни, но по итогу оно благоухает все вместе — наваливается с порога и обволакивает. Обси на это все равно, хотя атмосфера напоминает ему чем-то больницу. А ещё она словно пытается его выжать из помещения.

Закрывает за собой дверь, ради приличия снимает грязные ботинки и ставит отдельно от остальной обуви. Мокрую куртку тоже оставляет у входа, чтобы не накапать и не запачкать ничего.

Доносится гром. Напоминает, зачем он здесь.

Дом Душеньки очень громкий, живой. Слышен гул големов и отдаленное жужжание пчел на верхних этажах. Он чем-то похож на имперский завод. Только тут теплее и светлее. Уютнее.

Хозяин дома находится в своей кровати, наблюдающим за грозой за окном. В руках — коммуникатор и колба. Как неудивительно. Едва заслышав Обси он тут же выпрямляется и освобождает место рядом, но гость только хватает у стола стул и садится напротив.

— Почему ты боишься грозы?

Душенька хлопает глазами непонятливо. Сильнее сжимает в руке коммуникатор.

— Почему ты боишься зеркал? — парирует он.

— Я первый спросил!

— А мой вопрос важнее.

Обси прищуривается, закидывает руку на спинку стула.

— Я не боюсь зеркал. Ха!

— Ох, отлично, — ухо Душеньки дёргается, — Тогда я не боюсь гроз.

— Нет, боишься.

— Аргументы?

— Ты всегда запираешься дома, хватаешь коммуникатор и пялишься в окно с видом напуганного кролика.

Душенька вздыхает. Очевидно, крыть ему нечем. Он снова отворачивается к окну, решив не отвечать совсем.

Повисает неловкая пауза. Обси раскачивает ногами, рассматривая интерьер дома.

—. . . Научишь меня вышивать? — наконец спрашивает он. Тихо, неуверенно. Душенька глядит на него через плечо.

— Зачем?

— Ну как зачем?! — тут же заводится Обси, вскидывая руками, — Отличный в хозяйстве навык, мне вот очень пригодится! А то я пилить умею, лепить умею, а шить не умею!

Вспышка молнии разрезает серое небо, а после до них доносится оглушительный гром. Душенька не вздрагивает, но уши трепыхаются от шума.

— Так научишь?

Проверяет сообщения в коммуникаторе. Сплевывает смог в банку. Ещё немного таращится в окно. Наконец-то, вздыхает и встает с кровати.

— Научу. Только швейный набор найти надо.

На складе цветами пахнет ещё сильнее. Обси понимает, почему, когда находит целый сундук цветов.

— У тебя воняет цветами, — заявляет он открыто, лезя в другой сундук. Душенька фыркает.

— Спасибо за комплимент.

Рассматривает найденный в шкафу с одеждой лобзик.

— Да и вообще, ты сам целиком цветами воняешь, — хихикает Обси, треща коробкой с гвоздями.

— Спасибо, — давит Душенька, но не злобно, а так. Понимающе? Проще, — О, вот он.

— Серьезно, коробка из-под печенья?

— У меня так бабушка хранила!

— Да знаю, у меня тоже.