Рассеянным взглядом Крис следил за мелькающими деревьями, фонарями, машинами, пролетающими по встречке. Настоящее и прошлое перепутались в его голове, а перед глазами была, будто бы, пелена. Это продолжалось до тех пор, пока резкий въезд в тоннель не заставил его отвлечься от размышлений.

Откровенно говоря, он не чувствовал ни злости, ни досады, а образ нового знакомого, неожиданно всплывший в памяти, вызвал легкую ухмылку, которая не ушла от внимания сидевшего за рулем Чанбина.

– Чан, эй, Чан.

Нехотя, с нарочитой медлительностью, мужчина поднял глаза на друга, и вскинул брови.

– Что у тебя в голове?

– Чего это ты? – искренне удивился Крис.

– Слушай, мужик, сейчас такое время, а ты сидишь пейзажами любуешься, да улыбаешься, как идиот…

– А что ты хочешь, чтобы я делал? Ты, кажется, трясешься больше моего.

– Не пойми меня неправильно, но все, что происходит сейчас – сумасшедший дом, – Чанбин выпрямился, расстегивая пиджак. – Я, вроде как, за твою безопасность отвечаю, а так сплоховал… Этот ублюдок, похоже, без тормозов.

«Чертов Ли», – ухмыльнулся Крис.

Послать своего дружка в постель врага. Ради информации? Рычагов давления? Звучит дико, не так ли? Но совпадения… Здесь нет тех, кто мог бы в них поверить.

О том, что что-то не так, мужчина подумал еще утром, в кафе, сразу после того, как увидел следящего за ним Джисона, но такого, конечно, ожидать не мог.

Со слов Хана, красивый парень, с которым босс вот так запросто ушел из клуба, после деловой встречи, по какой-то причине заставлял Чанбина беспокоиться. Казалось, он выглядел знакомым, и это ощущение не давало покоя весь вечер, гоняя в голове параноидальные мысли. Возвращаясь к ним снова и снова, Чанбин, наконец, не выдержал, и принялся раскручивать моток ниток, в который превратилось содержимое его головы. Через пару часов он уже читал статью о слиянии (а точнее поглощении: полном и безоговорочном) компании бизнесмена Хвана с компанией старика Ли. Со снимка на него смотрел подросток, стоящий рядом с отцом, но Чанбин не сомневался: это тот самый парень. Далее – статьи о детях, рожденных с золотой ложкой во рту, где фамилия Хвана всегда стояла рядом с фамилией Ли, пара сплетен о «наследниках» ведущих бизнесменов страны (он ухмыльнулся, увидев среди прочих, имя Чана), их взаимоотношениях и взрослении, которое у Ли и Хвана происходило, опять же, плечом к плечу.

Пазл складывался.

– Чанбин, – устало выдохнул Крис, – спасибо.

– Поверь, мне еще есть, чем тебя удивить, но об этом позже, – довольно ухмыльнулся мужчина. – Что будешь делать с Хваном?

– А что с ним делать-то? Разве что…перезвонить?

Чанбин, вскинув бровь, посмотрел в зеркало заднего вида, где его уже поджидали глаза нахально улыбающегося Кристофера.

– Чан, ты – сам черт, – рассмеялся водитель, не веря своим ушам.

Спустя четверть часа, мужчины добрались до просторной квартиры в центре города. Темнота пустых комнат и раньше была не по душе Чанбину, а теперь, подгоняемый допущенной ошибкой и паранойей, он только и мог думать о том, где мог бы спрятаться потенциальный убийца и как здесь лучше разместить охрану.

Крис с интересом и нисхождением наблюдал за тем, как оттолкнувший его друг деловито вошел в квартиру первым, проверяя комнату за комнатой и постепенно успокаиваясь.

– Ну, похоже, все в порядке, – то ли себе, то ли Крису сказал Чанбин, щелкая последним включателем, и попятился к дивану. – Теперь надо каждый…

– Ааааауч! – раздалось откуда-то из под сидения.

– Твою ж мать! – мужчина вскочил, хватаясь за пистолет, но, присмотревшись, обнаружил на диване сонного Джисона. – Скотина! Какая же ты скотина, Хан!

– Ой, заткнись, а – ты меня чуть не раздавил.

– Да я бы тебя сейчас пристрелил, дурья башка!

– Свинья!

Крис, только вернувшийся с кухни, и пропустивший начало представления, хмурясь, слушал их перебранку, которая с каждым словом разгоралась все сильнее.

«Клоуны».

Выслушав очередную порцию оскорблений, он медленно подошел к дивану и молча сел в ногах кричащего Хана. Как по щелчку пальцев, парни замолчали и Чанбин, недовольно надув губы, устроился рядом с боссом, продолжая бухтеть про «воспитание этой скотины».

– Чан, скажи, чтобы он заткнулся, – выпалил Хан, решивший оставить за собой последнее слово. – Ну и чего ты вылупился? Все нервы истрепал на пустом месте.

– Надо было тебя грохнуть, пока была возможность, – Чанбин подорвался с места, но рука Криса молниеносно остановила его.

– Хватит, – приглушенный голос мужчины прозвучал излишне угрожающе. – Оба.

Друзья синхронно отвернулись и Крис едва ли смог удержаться от смеха, глядя на обиженные лица этой парочки: главы безопасности и его, Криса, правой руки.

– О вас же, кретинах, беспокоюсь, – тихо проговорил Чанбин, вперив взгляд в стену.

– Это что, признание в любви? – не выдержал Хан.

– Так. Еще одно слово и вы уволены.

– О, – резко оживился Чанбин. – К слову об этом. Я вчера перелопатил кучу всего и даже не сразу понял, что именно попало ко мне в руки …

Мужчина потянулся к смартфону и через пару секунд уже показывал друзьям фото незнакомого парня, многозначительно вскинув бровь и явно ожидая оваций. Однако, вопреки всем ожиданиям (и к огромному разочарованию самого главы безопасности), Крис не особенно заинтересовался снимком, хоть и продолжал бесстрастно смотреть на дисплей.

– Господа, – не выдержал Чанбин, – знакомьтесь – Ли Минхо.

Крис почувствовал, как напрягается все его тело, как натягиваются нервы, и учащается сердцебиение. Сидевший в пол оборота парень, закрывал ладонью всю нижнюю часть лица, но взгляд темных глаз, серьезный и властный, сразу выдавал своего владельца. Ли Минхо смотрел на них будто бы с отвращением, вызывая дискомфорт и желание отвернуться, но Кристофер смотрел. Смотрел так, будто тот сидел здесь, в этой комнате, напротив них, готовый прострелить головы всем присутствующим.

– Ты уверен? – голос Джисона прозвучал пугающе в наступившей тишине.

– Уверен на все сто, хоть снимок и старый. Но это ведь лучше, чем ничего?

Кристофер молчал. Молодой Ли, находясь во главе синдиката чуть более трех лет, не торопился сближаться с кем-либо, помимо главных акционеров его компаний, оставаясь для прочих человеком-загадкой. Ни фотографий, ни обилия подробностей личной жизни – ничего будто и не связывало его с жизнью этого города. Ничего, кроме кровавого следа, который он после себя оставляет, ничего кроме вопиющей жестокости.

Сразу после того, как Крису пришлось взять на себя обязательства по управлению делом семьи, он начал собирать информацию. Стоя у гроба дяди, мужчина клялся, что найдет виновных и отомстит. Правда должна всплыть, и именно стремление докопаться до истины вело его все эти пять месяцев. Пять месяцев злости, боли и разочарований. Пять месяцев отчаяния.

Самоубийство. О чем думал человек, затягивая на рассвете петлю вокруг своей шеи? Убегая от наступающего майского дня, что он забрал с собой? А было ли, что забирать? Что-то помимо чудовищной боли и гнетущего чувства вины? Крис знал своего дядю как хорошего человека, верного друга и мудрого наставника. Он честно вел свои дела, не имел дурных привычек и научил Криса всему, что тот знал и умел, заменив отца и подставляя плечо на протяжении всего жизненного пути мальчика. Чем он заслужил такой уход? Преданный партнер и ответственный подчиненный в итоге получил нож в спину от молодого амбициозного (и беспринципного) хозяина.

«Чертова семья Ли. Горите вы все в аду».

Следствие так и не нашло за что зацепиться (всем известно как они ведут дела). Выведенные дрожащей рукой слова предсмертной записки были приняты как нечто безоговорочное, как закономерный итог жизни отдельно взятого человека. Устал от проблем, разочаровался в жизни, предал близких…

«…я все это заслужил».

Нет, дядя, не заслужил. Конечно не заслужил, только не такой человек. В последнюю их встречу он улыбался, глядя в глаза Криса, подбадривал, давал очередной мудрый совет к какой-то пустяковой ситуации. И если бы только Крис интересовался делами семьи, не убегал в свои фантазии, а взял на себя ответственность… Смогли ли бы они избежать таких последствий?

Об этом можно размышлять часами и ни к чему не прийти, не так ли? Теперь слишком поздно и для дяди, и для него самого. Конечно, слишком поздно и для Ли Минхо. Унаследовав место в синдикате, Крис вот уже пять месяцев вел настоящую холодную войну, прощупывая все окружение своего дяди, каждого акционера и приближенных к Минхо людей. Он знал о наследнике Ли все, что только смог откопать и не нашел ни одного прямого подтверждения его причастности к смерти дяди.  

«Иногда отсутствие доказательств – главное доказательство. Держи голову холодной, Чан» – так однажды сказал дядя про очередной пустяк, волновавший племянника. И был прав. Остается прав до сих пор.  

Казалось, у Криса было столько информации о Минхо, что удивляться уже нечему. Тот был умен, рассудителен и жесток. Убивал своими руками, но свое близкое окружение ценил. Крис знал день его рождения, размер одежды и клички котов, но при этом запросто пустил в постель друга своего врага. Знал имена его приближенных, представлял его сидящим в кабинете, но сейчас, завороженный, впервые разглядывал его снимок (на котором и лица-то толком не видно). Как это возможно? Быть у всех на виду, вести дела, о которых обычным людям и думать страшно, расти, будучи окруженным камерами желтой прессы, но не попасться ни одному ушлому папарацци.

Крис смотрел в глаза парня со снимка: еще совсем молодого, но уже вызывающего необъяснимый страх. Блеск этих глаз не имел ничего общего с тем, о чем обычно говорят, описывая молодых людей. В них будто не было ничего настоящего, не было жажды жизни, азарта. Не было ничего. Этот человек куда сложнее, чем можно подумать, а все (и теперь Крис был в этом уверен), что о нем было известно, в итоге, он сам же и позволил узнать. 

«Все было зря, все это просто фикция».

Просыпаясь очередным утром, Крис думал, что это будет день, который приблизит его к разгадке, позволит приподнять завесу, успокоит душу и только сейчас, глядя в глаза этого человека, он вдруг понял, что ходил кругами, что давно попался на удочку. Он просто (сам того не ведая) принял правила игры и все пять месяцев за милую душу играл в нее, пока там, наверху, Ли Минхо правил бал.

Крис рассмеялся, закрыв лицо руками. Здесь и сейчас ему хотелось умереть от смеха.

– Чан… – нахмурившийся Чанбин положил руку на плечо друга.

– А что, – Хан заерзал на месте, полностью игнорируя атмосферу вокруг себя, – этот Минхо довольно красивый, заметили?

Как ни в чем не бывало, Джисон продолжал смотреть на снимок, не сразу заметив направленные на него взгляды друзей. Крис, оторвав руки от лица, в упор смотрел на беззаботного Хана, не веря своим ушам, а Чанбин, от удивления приоткрывший рот, застыл на месте, не в силах пошевелить и пальцем.

– Хан…

– …ты дебил?

Озадаченный Джисон переводил взгляд с Криса на Чанбина, удивленный так, будто ничего и не говорил, будто ничего не произошло, а небо над головой все еще мирное и спокойное, как водная гладь.

– Да брось, Чан, ты же буквально тонешь в мыслях, что, наконец, увидел этого дьявола, вот только он обычный человек. Как ты. Как я. Просто парень, которого сфоткал друг в баре, уставший и немного грустный. Просто человек.

Крис вздохнул, вновь закрыв лицо руками. Он не выдержит. Он просто не выдержит.

Сейчас, вместо того, чтобы тонуть в океане своих ошибок и заблуждений, ему стоило бы взять себя в руки: посмотреть, запомнить, успокоиться и идти дальше, другим курсом, но он…

… просто сломался.

Стресс, ответственность, постоянная работа, панические атаки и страшные сны – последние пять месяцев именно они были спутниками Криса и только стремление докопаться до правды и наказать виновных помогало ему оставаться на плаву. Оно давало силы делать первый мучительный вдох по утрам, оставаться в центре круга, а не идти на дно, но что теперь?

Теперь он тонул. Совсем скоро он достигнет дна этого, казалось бы, бездонного океана жизни, частью которого он стал. И тем, кто топит его, был не Ли Минхо, а он сам: его безмерная ненависть, самоуверенность, глупость.

– Что не так, Чан? – Хан выглядел пугающе спокойным и уверенным.

– У меня чувство, будто я тону, и все, что остается после меня – только круги на воде.

– Так, мужик. Во-первых, тонуть, в случае чего, ты будешь не один, а во-вторых, круги на воде означают то, что ты в их центре.

Крис откинулся на спинку дивана и сделал глубокий вдох. А может, оно и к лучшему? Прийти к тому, что выбранный курс неверен лучше сейчас, чем когда доберешься до мнимого пункта назначения. В конце концов, он был не один и решение окружить себя именно этими людьми, может, и было единственным верным решением, среди череды его ошибок, но оно было самым важным, основополагающим.

– Так что не так, босс? – не унимался Хан.

– Все не так, – сквозь смех прорычал Крис.

– Я – весь внимание.

– Как и я, – подхватил Чанбин.

– Нам просто пора бы сделать пару шагов навстречу правде…

Сказав первое, что пришло на ум, Крис покосился на друзей, однако вместо осуждающих за высокопарность взглядов, он увидел горящие глаза Джисона и кивающего, в знак согласия, Чанбина.

– Другое дело, Чан. Знаешь же, что можешь на нас положиться.

– Верь в нас, мужик.

Крис молчал. Внезапно он почувствовал себя самым сильным человеком на земле. Рано идти ко дну и до тех пор, пока по его левую руку сидел Чанбин, а по правую – Хан, всегда будет рано.

– Я люблю вас, парни.

Чанбин, как и полагается главе безопасности, хмыкнув, кивнул в ответ, а Хан (Крис был в этом уверен) едва сдерживал слезы. Кто бы мог подумать, что подростковое увлечение музыкой, преподнесет ему настоящее сокровище в лице верных друзей. Они сидели втроем в полной тишине, воодушевленные и решительные, готовые на любые действия, готовые уничтожить всех врагов и умереть друг за друга. Готовые прожить отведенную им жизнь без сожалений.

– Но согласитесь, этот Ли Минхо и правда невероятно красивый, – торжественно объявил Хан.

Чанбин закатил глаза, а Крис подумал о том, что было бы неплохо иметь на своей стороне самого Господа Бога.