На следующее утро Леви подумал, что устраивать свидание среди недели было ошибкой. Ему пришлось зайти в кофейню перед работой и захватить себе двойной американо. Будут ли у него после этого стучать сердце и трястись руки? Да, будут. Поможет ли ему это проснуться? Вряд ли, но по крайней мере он соблюл типичный утренний ритуал человека, который не выспался, что уже придавало ему какие-то метафорические крупицы бодрости. Хотя вечер был хорош. У Леви приятно ныли мышцы, заставляя снова и снова, даже стоя в пробке, прокручивать в голове все, что вчера происходило. Синяки остались, и очень много! Буквально вся шея, плечи и грудь усеяны синими отметинами, от которых кожу почти жгло до сих пор. В связи с такими неполадками, на работу пришлось надеть свитер с горлом, однако это не единственная проблема, появившаяся после хорошего вечера. Леви не может снимать в таком виде. Банально, но тем не менее. Зрители бывают ревнивы, так что могут начать отписываться, если личная жизнь их фаворита всплывет на камеру. Наверное, мало кто это оценит. С другой стороны, если попробовать обыграть засосы как то, что «папочка оставил на нем в прошлый раз», то может даже сойти с рук, хотя все еще слишком рискованно для реального шага. На данный момент казалось неуловимо забавным, что в своей формулировке Леви даже не врал на камеру, а скорее обращался к конкретному зрителю. Очень интересная концепция. Было бы любопытно снять откровенное видео на канал, зная, что Эрвин будет его смотреть. Можно было бы использовать те комментарии о его прошлом видео, что слетели у Смита с языка тем вечером, пока тот сам плавно растягивал Леви. Только один человек понимал бы двойное дно его реплик, что, несомненно, пикантней, чем типичные реплики, которые можно услышать из видео в видео. Было бы еще лучше встретиться после этого со Смитом и посмотреть, покраснеет ли он, как покраснел в их первую встречу, или он уже пресыщен.

Думать нужно было не об этом. Суббота. Сейчас среда, так что у них еще будет время все распланировать, разумеется, с учетом, что они переспят. Не то, чтобы Леви отказался бы от общества Смита, если бы они просто разговаривали на отвлеченные темы, но вишенку на торте съесть хотелось. А Эрвин та еще вишенка, уж в этом Леви уверен. Аккерман боялся, что при общении вне работы тот окажется одним из тех мужчин, чьи номера блокируешь сразу после свидания, но Эрвин побил все рекорды в его личной рубрике «хороший парень». Что-то наверняка еще всплывет, но пока что угодно меркло на фоне плюсов этого мужчины. Теперь Эрвин Смит из головы не выходил. Хотелось думать, что это взаимно.

Они увидятся примерно через минут сорок. Леви еще совсем недолго ехать до работы, особенно, если автобус тронется в ближайшее время, а Смит, как у того уже вошло в привычку, приедет прямо перед началом завтрака. Во всяком случае, пока он ни разу эту систему не нарушил, хотя судить об этом сложно, ведь здесь они пока что даже чертово «бинго» не выбили. У них сегодня третий с половиной день знакомства. «С половиной» потому, что просмотр Эрвином видео все еще слишком весомая часть их знакомства, чтобы не учесть ее при подсчете. Эрвин нравился Леви. Был симпатичен. Он никогда не верил в существование любви с первого взгляда, да и все еще не верит, но он не против попробовать со Смитом, хотя казалось странным так рано ставить какие-то ограничения на их взаимоотношения. Тем более, они могли бы остаться партнерами в сексе и только, хотя и для этого есть свои границы, вроде предупреждения о новых партнерах. Все еще границы. Еще это может не подойти Смиту, ведь они это так и не обсудили, и сейчас откровенно не понятно, когда можно начать эту тему, потому что даже банальное правило трех свиданий они уже разбили вдребезги. Оставалось только плыть по течению и забыть об выстроенных в обществе моделях поведения, рассчитывая только на себя и свою интуицию. Они всегда успеют это обсудить.

Петра почти выздоровела. Леви думал, что это станет той самой точкой невозврата, после которой он перестанет ездить в старую квартиру. Аккерман ошибался. Девушка, несомненно, чувствует себя лучше, но теперь ей тоскливо, что она одна, так что Леви должен сегодня составить ей компанию. Ему было не сложно глянуть фильм с подругой, а она от этого станет счастливее, так что смысла отказывать не было.

Завтра еще грузчики приедут. Леви совсем не ветреный человек, какие бы слухи о нем не ходили из-за его рода деятельности. Еще до Эрвина он занялся вопросом спальни, потому что это его рабочее место, так что он давно заказал большую кровать, на которой было бы удобно снимать во всех позах и со всех ракурсов. Большего в спальне на первое время ему и не надо, так что остальную мебель он пока решил не обновлять. Кровать привезут и соберут завтра, а значит уже в субботу они смогут оценить ее прочность, что немного распаляло. Вся техника и реквизит уже в квартире, скоро сойдут следы, и он продолжит снимать или, во всяком случае, сможет опробовать что-нибудь из его спальни со Смитом. Интересно, а он согласится? А на камеру? Леви так и не видел его полностью голым, но даже по силуэту в костюме можно понять, что Эрвин бы смотрелся волшебно. Рельеф этих мышц был досконально изучен вчера, так что Аккерман в своих суждениях не сомневался. Он все еще прокручивает в голове, как Эрвин выглядел, уложив его ногу себе на плечо: растрепанные волосы, тяжелое дыхание, расширенные зрачки и эрекция, упирающаяся в брюки. Очень порнографично. Леви бы подписался.

Эти мысли не покидали его до самых дверей детского сада. Леви спокойно прошелся мимо вечно пустующего поста охраны и сразу же завернул в длинный коридор, стуча пальцами по стаканчику кофе. Он собирался с мыслями, потому что, если быть честным, ему откровенно не нравится местное утро из-за общения с некоторыми родителями, хоть он все еще не может бросить эту работу… по многим причинам. Эрвин в этом списке не первый и даже не второй, но тем не менее, он там есть. Сейчас Леви не был уверен, хорошо это или плохо.

Прямо за белой разрисованной дверью его встретила худая фигура в яркой толстовке. Это был Оруо — еще один воспитатель их группы. Сейчас он сидел на корточках рядом со шкафчиком с птичкой, что-то бубня себе под нос и как-то резко дергая руками. Выглядело так, будто он злился.

— Что ты там возишься? — глухо спросил Леви, отпивая еще горького напитка. Руки он скрестил на груди, немного раздраженно наблюдая, как корячится его напарник.

— Эрен на прошлой прогулке насобирал со своими друзьями улиток с кустов и притащил их сюда. Вот нахуя ему нужны были улитки в шкафчике? Он же их даже в игровую не взял! — возмущался он, откладывая маленькие раковины в отдельный угол.

— Тогда проверь еще шкафчики Микасы и близняшек Смитов. Там они тоже будут, — посоветовал Леви, не собираясь делать это самостоятельно.

— А ты что? — невесело спросил Оруо.

— А я не спалю руководству, сколько раз за смену ты выходишь курить, — просто ответил Леви, ловя взгляд обернувшегося парня.

— Отлично вжился в роль… эдакого капитана. Даже лучше Петры, — немного едко бросил он, но под конец смягчился. — Кстати, как там она?

Леви давно заметил, что девушка небезразлична Оруо. Его неумелые знаки внимания и нелепые попытки казаться круче были даже милыми, так что Аккерман просто наблюдал за ситуацией и не лез, тем более Петра ему ничего конкретного не рассказывала. А если он ей нравится? Если быть честным, то Леви даже не уверен, как Петра представила его Оруо, так что старался отвечать нейтрально, чтобы не выпасть из какого бы то ни было образа.

— Уже лучше. Хочу сегодня к ней заехать, завезти лекарство, а так скоро выйдет. Может через неделю, — ответил он и пошел в сторону воспитательского кабинета, который находится в игровой.

— Заехать? А вы разве не вместе живете? — бросил ему в спину Оруо.

— Ага, — коротко ответил Леви, не останавливаясь. Он не собирался отвечать на этот вопрос. Близится завтрак, а значит первый ребенок появится минут через пятнадцать. Этого должно вполне хватить, чтоб допить кофе и найти на заваленном столе журнал, чтобы отметить всех присутствующих.

Выяснилось, что кофе осталось критически мало, так что Леви занял себя легкой уборкой стола. За пятнадцать минут он не успел бы ничего масштабного, но тем не менее. На деревянной поверхности явно сказывалось, что у нее три владельца, потому что столько мусора Леви на своем личном рабочем месте не потерпел бы. Он кинул в корзину все скомканные бумажки, чеки и обрезки цветных листов. Стаканчик из-под кофе полетел туда же. Свои папки и Петры он положил на два противоположных края стола, убедившись, что они не перепутались. Документация Оруо же полетела в первый ящик. Леви не собирался с ней возиться. Теперь на столе хоть появилось свободное место, хотя подставка с тупыми карандашами и не пишущими ручками безумно мозолила глаза. Все было сделано второпях. Леви каждое утро встречает родителей, пока Оруо с Петрой занимались завтраком, так что уже спустя двенадцать минут Леви стоял с вежливой улыбкой в гардеробе и кивал Мистеру Браусу. Он владелец этого сада, поэтому с ним грубым быть просто нельзя, хотя тот и не выглядел боссом-тираном. Тот привел в группу свою старшую дочь — Сашу — и в сотый раз напомнил, какую диету им прописал врач, от чего девочка почти начала плакать. Леви бы с радостью сказал, что лично его ее диета не ебет, потому что не он занимается продуктами, но он лишь вежливо улыбался уголками губ и молчал, иногда кивая или отвечая. Это сработало, и тот быстро ушел в свой кабинет, а Леви с точно такой же улыбкой остался помогать Саше переодеваться. Он делает это каждое утро, так что они уже приноровились.

Следующими были Йегеры. Леви, кажется, увидел свой собственный мозг, когда закатил глаза на лучезарную улыбку Зика, который снова пытался его куда-то позвать. Тот деловито поправил свою толстовку и сообщил Леви, что тот сегодня очаровательно выглядит. Леви уже через силу из вежливости поблагодарил его, комплимент после пятого использования подряд перестал приносить приятных ощущений.

— Хэй, Мистер Аккерман, а давайте… — юноша не договорил.

— Не, я не пойду, — коротко ответил Леви, переводя холодный взгляд на высокую фигуру. Парниша был действительно симпатичным, но до чего же надоедливым. К тому же Леви бы никогда не выбрал малолетку. — Ни на волейбол, ни на баскетбол, ни на хоккей, ни на футбол, ни в ресторан, ни в кино и ни в парк. Я никуда не пойду с тобой, школяр. Лучше бы на математику спешил, а не ко мне клеился. Не боишься, что я матери расскажу, почему ты так рвешься брата в сад отводить? — последнюю фразу Леви проговорил достаточно тихо, чтобы ребенок их не услышал.

— Все равно, она мне не родная. Да и не такой уж я школяр! Я выпускник! У меня совершеннолетие через полгода! — протараторил Зик, а Леви лишь цыкнул и снова закатил глаза, не желая что-то отвечать на оба этих аргумента. Можно предположить, что с мачехой у него проблемы, так что Аккерман все же подумает перед тем, как жаловаться на поведение школьника его родителям.

— Ты лучше займись тем, чтобы объяснить своему братцу, что в садик не надо таскать насекомых. Мы их потом из его шкафчика вытаскиваем, — безучастно бросил он, прислоняясь к дверному косяку проема, который ведет в игровую. С братом Зик всегда справлялся сам. Леви им был не нужен, так что он как обычно ушел в свои мысли, краем уха улавливая, как Йегер старший объясняет своему брату принцип свободы каждого существа. Леви это откровенно не волновало, потому что скоро должен был прийти Смит с близняшками. Эрвин с Леви так и не переписывались после вчерашнего вечера, так что их первая встреча после случившегося будет волнительной. Секс часто решает какие-то проблемы в отношениях. Не в том смысле, что он их улучшает, а он просто позволяет понять, был ли человек в тебе действительно заинтересован, так что Леви не исключал вариант, что сегодня Эрвин снова перейдет на официальный тон, хотя это и стало бы сродни плевку в лицо.

Он почти пропустил момент, когда Зик хлопнул дверью, уходя на занятия, благо, тот забавно врезался в дверях в высокую фигуру, что и привлекло внимание Леви. Боже, они почти одного роста. Школьники нынче на дрожжах растут?

— Доброе утро, — низко проговорил голос, привлекая к себе внимание Леви. Тот растянул улыбку. Желание кинуть Зику в спину едкое «хорошей дороги» забылось сразу же, когда Эрвин улыбнулся ему в ответ, отвечая на приветствие.

Эрен, не успев убежать в игровую, весело принялся помогать Армину снимать его легкую кофту, в которой он был на улице. Под ней оказалась красочная футболка с рисунком жаб, от вида которой Хистория засмеялась, но никак не прокомментировала. Ее розовая футболка с рюшами нравилась ей значительно больше. Армин не обратил на это внимания и повернулся к отцу.

— Папочка, а мы поедем к бабушке на выходные? — спросил ребенок.

Эрвин как-то непонятно нахмурил брови, все еще держа улыбку, и кивнул.

— Конечно, вы же давно хотели, так что я могу отвезти вас к ней на выходные. Нужно только бабушке об этом сообщить…

Дети радостно захлопали в ладоши, забавно выпучивая и так огромные голубые глаза. Выглядят, как ангелочки с открыток на День Святого Валентина. Дети — лапушки. Леви они нравились. Близняшки вдумчивые и рассудительные, веселые, хоть и шумные, но это присуще их возрасту. Возможно, Леви уделял им чуть больше внимания, чем другим детям. Может быть это было сильно связано с их отцом, но близняшки все еще хорошие.

— Так вы поедете к бабушке на выходные? — вклинился в разговор Леви, обращаясь к детям. Те весело закивали, как болванчики, и растянули улыбки. Аккерман отзеркалил их, наблюдая, как вечно взбалмошный Эрен старается аккуратно сложить чужую кофту. Он очень медленно и вдумчиво мял ее, стараясь складывать равными частями, но это у него совсем не получалось. Это даже мило.

— Наверное дорога будет долгая… — предположил Леви, но Хистория на его слова как-то вскинулась и добродушно заглянула Леви в глаза, объясняя.

— Нет, у папочки есть машина, и он всегда нас отвозит на ней. Ехать совсем не долго, я обычно даже уснуть не успеваю, — поведала она.

— Ого, значит, совсем близко, — отозвался Леви, притаскивая из шкафчиков близняшек их сменную обувь.

— Да! — весело воскликнул Армин, подняв руки.

— У нее домик на выезде из города. Ребята хотят наведаться к ней на все выходные, — пояснил Эрвин.

— Да? — в разговоре с Эрвином тон Леви сменился на чуть более тягучий, что было почти незаметно. — Так ты будешь скучать все выходные? — Леви одарил его особенной улыбкой. Совсем легкой, скрытой, но заметной, если приглядеться повнимательней. Такую дети не поймут.

— Не думаю, что у меня будет на это время, — ответил Смит ровным голосом, словно не понимал, что Леви имел ввиду, но он прекрасно все понимал. Взгляд голубых глаз был обращен прямо в серые напротив, улавливая каждую эмоцию Леви, а может даже читая мысли.

Леви не нашел, что может ответить ему при детях, так что кивнул его словам и переключил свое внимание на малышню, которая спокойно сняла с себя обувь и так же спокойно натягивала туфельки на липучках.

У детей уже вошло в привычку убегать, не прощаясь, и если бы Леви был их отцом, то он бы поговорил с ними об этом. А может быть он и поговорит на правах воспитателя. Это ведь банальная вежливость. Тем не менее, они с Эрвином снова остались одни, но теперь ситуация чуть иная. Это не начало завтрака. Других детей скоро приведут. Это сильно сужало и так не слишком широкий круг действий, но они и без этого справиться могут.

Леви бросил взгляд на идеальный тонкий черный галстук, который, вероятно, даже поправили, глядя в зеркало машины. Отглаженный, не вздыбленный на груди и лежащий ровно по центру. Было даже жалко рушить такую красоту.

Тонкие пальцы заученно потянулись к галстуку, чтобы потянуть высокую фигуру вниз, но их остановили. Чужая теплая ладонь перехватила пальцы Леви на лету, не позволяя испортить внешний вид, когда сам Смит наклонился ниже и без этого. Вторая широкая ладонь легла на чужую скулу, невесомо поглаживая. А Леви все кусал щеку изнутри и растягивал улыбку, не решаясь сделать последний рывок. Глаза сами упали на приоткрытые пухлые губы.

— Согласен, у нас может совсем не остаться времени, чтобы скучать, — ответил Леви, смотря на расширенные зрачки

Эрвин не ответил. Лишь хмыкнул и сократил расстояние между ними до критичного. А у Леви от этого разлилось тепло в груди. Очень иррациональное тепло. Он сразу же приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй, ощущая, как гуляют пальцы на его щеке, нежно поглаживая кожу. Сейчас Леви не мог думать о чем-то большем. Именно этого ему утром и не хватало — медленного поцелуя. Шум помещения им совершенно не мешал, сойдя на нет. Леви был сконцентрирован на этом нежном утреннем поцелуе сильнее, чем на том, что он сейчас на работе, хотя это могло бы стать проблемой.

— Леви, я тебе ору уже минут деся… — проронил Оруо, вальяжно заходя в коридор, поправляя светлые волосы.

Мужчины резко отстранились друг от друга, не зная, куда себя деть. Леви скрестил руки на груди, обреченно прикрыв глаза, пока Эрвин как-то неловко повел рукой в воздухе и все старался поймать взгляд Леви, чтобы оценить плачевность их положения.

— Так зачем орал? — принужденно небрежно бросил Леви, не позволяя тягучему молчанию осесть на их плечи. Было видно, как эта роль ему не нравится.

— Да там Пет- — он прервался на полуслове, — а в прочем, неважно… Займись работой, — бросил он, косо поглядывая на блондина.

— Ага, ты тоже, — ответил Леви, поправляя черную челку.

Оруо кивнул, еще раз оглядел их и двинулся обратно в глубины игровой комнаты с нечитаемым лицом. В глазах же читался триумф. Леви от этого стало как-то тошно, хотя он ничего не сделал.

Смиту сейчас даже хуже чем Леви, но его понять можно. Смущение вкупе с полнейшим непониманием ситуации явно отражались на нем.

— Я что-то испортил? — все же решился задать вопрос Смит.

— Поживем — увидим, — небрежно бросил Аккерман, не вкладывая в эту простую фразу ни злости, ни обиды. Он их и не чувствовал. Ощущалось только неуловимое раздражение, которое сполна хотелось выместить на Оруо.

— Я могу как-то помочь? — все еще обеспокоенно спросил Смит. Интересно, какие догадки у него в голове сейчас рождаются?

— Подвези меня после работы к подруге и будешь прощен, — совсем несерьезно бросил Леви, желая как-то отшутиться и разрядить обстановку. Казалось, он вложил в интонацию всю легкомысленность, коей вообще обладал, но даже так его поняли превратно.

— Хорошо, спасибо, что дал возможность.

Леви еще никогда не благодарили… вот так. Ему же идут на уступки и его же благодарят за них. И все же Леви Эрвина совсем не понимает, но это ли важно, когда ситуация складывается чуть лучше, чем великолепно. Все зайцы убиты, хотя у Леви даже не было ружья. Правда Петра может увидеть эту ситуацию иначе…

***

— Ты уверен, что ничего не забыл? — как бы между делом поинтересовался Эрвин, нажимая кнопку на ключах от вычищенной до блеска черной машины, которая выглядит так, будто стоит как небольшая студия в центре города.

Эрвин заехал за ним после работы, став последним родителем, который забрал своих детей из детского сада. На это и был расчет, потому Леви сразу предупредил Петру, к какому часу его стоит ждать. Леви прекрасно понимал, что со Смитом он точно успеет доделать всю бумажную волокиту и отдать всех детей их родителям, так что было ожидаемым остаться с близняшками наедине. Те действительно тот самый тип детей-ангелочков, которые то и дело мелькают в рекламах. Особенно, когда Армин не начинает плакать. Не тихо, как плачут в рекламах, а с покрасневшим лицом и соплями, просто потому, что его сестра посчитала смешным поставить ему подножку, и тот уронил свою поделку из пластилина. Леви пришлось в экстренном режиме придавать игрушке прежний вид, да так, чтобы Смит старший поверил, что Армин делал ее сам. Таковым было условие самого Армина. Хистория на это все лишь хихикала, не обращая внимания на ворчание Леви. За это он отдал обе конфеты Армину, хотя изначально хотел разделить сладость между близняшками.

Теперь дети резво усаживались на детские кресла, весело напевая песенку, которую, вероятно, они разучивали еще в прошлой группе. Леви знал ее только на слух, потому что Петра даже вне работы иногда ее напевала, скажем, когда разбирала продукты. Репертуар песен у них в садике довольно маленький. Смит уже научено-быстро помог детям и уселся за водительское кресло.

— Вся макулатура в столе, так что я налегке сегодня, — ответил Леви, устало вздыхая, когда ремень безопасности щелкнул, предупреждая о готовности спасти чью-то жизнь.

— Завидую, — тихо протянул Эрвин, возясь с собственным ремнем безопасности. — Покой нам только снится.

— Берешь работу на дом?

Эрвин устало вздохнул, выдерживая паузу, пока сам повернул ключ зажигания. Машина зарокотала.

— Периодами, преимущественно под конец месяца завал бывает, так что без работы на дому никуда. У вас не так?

Нога в налакированной туфле плавно нажала на педаль газа, и тогда машина тронулась.

— Не сказал бы, я тут не очень долго работаю, но такого еще не замечал. Что касается другой работы… спрос вырастает по выходным.

Леви легко мог позволить себе уточнить это. Дети хоть и любопытные по своей сути, но еще ни одного ребенка действительно не интересовала тема бумажной волокиты взрослых. Те даже не слушали, что-то весело бормоча друг для друга.

— Тебе действительно нравится этим заниматься?

— Ты про первую работу или про вторую?

— Про вторую.

— Ну, — начал Леви, — это то, чем мне нравилось заниматься всегда, а когда я смог извлекать из этого денежную выгоду в приличном размере, это стало чем-то вроде благодати. Ты имеешь что-то против?

— Нисколько, если это тебе нравится.

Леви хитро улыбнулся.

— Умница.

Смит сам его верно поймет. Много кто спрашивал у Леви про его способ заработка, но мало кто правильно реагировал на ответ. Нейтральная позиция всегда лучшая.

Эрвин на это лишь устало улыбнулся уголками губ и выехал с территории сада, даже не обращая внимания на то, что Леви бесцеремонно принялся вбивать адрес в чужой навигатор.

Дети на взрослых не обращали ни капли внимания. Армин неуклюже махал руками, рассказывая сестре про огромных ящериц, которые жили на земле до людей. Хистория это всячески отрицала.

— Это не ящерицы, а птицы! — кричала девочка, стараясь дотянуться до брата. — Я в мультике видела, что они летают, значит это птицы, дурак!

— Папа! — недовольно воскликнул Армин.

— Хистория, — вмешался Эрвин, остановившись на светофоре, и наполовину повернулся к детям, — это плохое слово. Его нельзя говорить, — спокойно обосновал он.

— Но почему?! — воскликнула девочка.

— Потому что если не прекратишь, то я расскажу папе, из-за чего я сегодня лишил тебя конфетки, — невозмутимо вмешался Леви.

Девочка насупилась, но замолчала, скрестив руки на груди. Кажется, она обиделась.

— А что она сделала? — шепотом спросил Эрвин.

— Боюсь, что это тайна.

Эрвин понятливо кивнул, вернувшись в начальное положение. Желтый свет мигал, давая право всем автолюбителям надавить на газ и двинуться по своим делам. Эрвин так и сделал.

Ехать в тишине было гораздо приятнее, чем под крики ругающихся детей. Теперь салон автомобиля казался комфортнее раз в пять. Мягкие черные кресла, легкий запах хвои и плавно сменяющийся вид за окном мотивировали прикрыть глаза и задремать. Спокойный стиль вождения Эрвина делал это желание только устойчивее, от чего Аккерман уже совсем не следил за разговорами детей или пейзажем, а скорее следил за своими мыслями, которые тоже особо внятными не были. Неудивительно, что доехали они быстро.

Машина как-то слишком резко, по мнению самого Леви, остановилась. Глаза сами раскрылись, начиная вглядываться в окна. Они не на светофоре.

— Прости, я не хотел так резко, — протянул Эрвин, отстегивая ремень безопасности.

— Все в порядке, спасибо… Ты куда-то собираешься?

— Проводить тебя, — ответил Смит, будто это самая очевидная вещь на свете, о которой даже его дети спорить не будут.

Леви кивнул. Достойного ответа он не придумал, потому отстегнул ремень безопасности и открыл дверь машины, напоследок попрощавшись с детьми.

Прохладный ветер неприятно бодрил разморенное сознание, заставляя разглядеть в старенькой многоэтажке, к которой подъехал Смит, свое прошлое жилье.

Хлопнуло две двери. Эрвин красиво расправил плечи, а Леви поежился от холода в своем свитере. Еще один кофе был бы кстати.

Леви сделал первые шаги, нагоняя Эрвина, уже вместе с ним шагая к массивным темным дверям дома.

— Леви, прости, но я вынужден спросить, — начал Эрвин с нечитаемым выражением лица.

— М?

— Хоть скажи, Хистория что-то серьезное сделала, за что ты лишил ее сладкого, или там какая-то мелочевка? Сам понимаешь, девочка довольно… бойкая, так что даже не знаю, чего от нее ожидать, — уже мягче продолжил он. Леви рассмеялся.

— Не волнуйся ты так, все в пределах закона. Только не ругай ее, а то она поймет, что я проболтался. Она поставила Армину подножку.

— Плохо. Я что-нибудь придумаю, — серьезно бросил Эрвин, — но не переживай, тебя не выдам.

Леви только и оставалось, что весело улыбнуться и кивнуть.

— Спасибо, что подвез, — протянул Леви немного неловко.

— Я не мог не загладить вину, — просто ответил он, улыбаясь. А Леви уже и забыл из-за чего весь этот сыр-бор.

— Тогда до завтра… и не забывай про выходные, — все так же неуловимо неловко сказал Леви.

— До завтра, — отчеканил Эрвин.

Леви немного подвис. Ему стоит… протянуть руку? Или обнять? Или вообще поцеловать? Может просто улыбнуться и уйти? Звучит плохо, очень плохо. Сделать что-то надо. Причем срочно.

Мозг Леви работал в экстренном режиме, так что не выдал варианта лучше. Леви встал на носочки и оставил беглый поцелуй на чужой щеке. А если быть точным, почти в подбородок, потому что ничего не подозревающий Смит вовремя не нагнулся, чтобы эту самую щеку подставить. Все равно неловко. Что ж, это лучше, чем помахать ручкой и уйти. Лучше бы в машине прощались, честное слово!

Эрвин на это растянул улыбку чуть шире и снова кивнул. Леви воспринял это как «и тебе пока» и со спокойной душой шагнул за тяжелую дверь многоэтажки, оставив шумную семейку позади.

Леви на автомате прошелся до лифта, нажал нужную кнопку и в гробовой тишине доехал до нужного этажа. На лестничной клетке его встретила до боли знакомая входная дверь. К его удивлению, распахнутая.

— Зачем ты здесь стоишь? — спросил он рыжую девушку в домашнем халате и тапочках. — Давно не болела?

— Мне Оруо звонил. Так и знала, что это его машина! — с восторгом начала девушка. — Как думаешь, а тебе он такую подарит? Ну, за…

Леви рассмеялся. Он свободно отпихнул подругу от входа в квартиру, зашел и закрыл за ними дверь. Как-то ему уже пытались подарить машину за хорошо проведенное время, хотя от того кавалера Леви бы и цветов не принял.

— Не думаю, что у него есть на это деньги.

Петра шуточно схватилась за голову и ахнула.

— Так зачем же нам такой нужен?

— Ох, меркантильная ты женщина, Петра, — хихикал Леви. — Я буду ждать, когда его повысят.

Тогда смех не сдержала уже девушка.

Похоже, запланированный перепросмотр «Дьявол носит Прада» переносится на неопределенный срок. У них появился сериал поинтереснее.

***

Леви быстро поправил полы халата, а сердце пропустило удар. Входная дверь уже была открыта, а единственный гость, которого ждал Леви, вероятно, уже ехал в лифте. Легкое волнение стояло комом в горле, но совершенно не мешало Леви небрежно поправлять свою одежду, хотя бы делая вид, что этот ком проглочен.

Если одежду все равно снимать, то нет смысла заморачиваться с внешним видом, так? Леви разделяет эту точку зрения лишь отчасти. Конечно, сложнее подготовить костюм, но и преподнести иное нужно уметь. Леви умеет. Ему для этого достаточно и атласного халата на ремне, который порой очень легко спадает, что еще никогда не оказывалось минусом. Леви почти художник. Знание того, что все рисуется на контрастах, помогло ему сегодня с выбором. Бордовый цвет отлично гармонирует с его бледной кожей и черными волосами, так что выбор отнюдь не случайный. Такую одежду он хранит не для роликов. Во всяком случае, не для обычных.

На лестничной клетке послышались шаги. Леви чувствует себя чертовски уверенно. Во всяком случае, его лицо не дало трещины, когда входная дверь спокойно открылась, пропуская внутрь высокую фигуру. Интересно, в его гардеробе есть только костюмы или Леви лишь предстоит увидеть все это многообразие? На этот раз коричневый с красным галстуком и завсегдатай белоснежной рубашкой. Ничем не хуже предыдущих.

Смит едва ли успел закрыть за собой дверь, как на его плечи вальяжно легли руки в бордовой атласной ткани, не заставляя, но намекая, что тот сейчас может наклониться и будет вознагражден. Эрвин хорошо читает намеки.

Леви, кажется, слишком быстро оказался прижат к стене, пока его собственные губы нежно покусывали, зализывая каждый новый укус. Приятное тепло растекалось по телу от простых манипуляций Смита, заставляя искать большего. Леви аккуратно вплел собственные пальцы в блондинистый затылок. Рот сам приоткрылся, позволяя Эрвину вовлечь его в медленный поцелуй, пока руки самого Смита нахально гуляли по телу, скрытому гладкой тканью, рождая тем самым в Леви порывы, с которыми им пока стоит повременить.

Они вовсе не в браке, но Леви уверен, что они выглядят и ведут себя, как молодожены. Это ведь популярный сюжет: молодая жена-домохозяйка дожидается супруга после работы в пикантном наряде, верно? Леви никогда не был в браке, но видел что-то похожее в винтажных фильмах. По закону жанра он должен вести себя чересчур восторженно, хотя сейчас, прижатый к стене в коридоре, Леви лишь потихоньку плавился от горячих и нежных касаний. А жены в тех фильмах волновались, как волновался Леви, слыша шаги на лестнице? Наверняка волновались.

Ладони Смита словно запомнили все с первого раза, потому уже научено притягивали за талию и гладили бедра отточенными движениями. Губы же пока не опустились ниже. Может, это связано с синяками, оставленными недавно, а может с чем-то более глубоким, но Леви не собирался жаловаться в своем положении.

— Под ним есть хоть что-то? — спросил между поцелуями Эрвин, не давая никакой возможности нормально ответить. Леви смог выдавить из себя лишь нечленораздельное мычание, принятое Смитом за отрицательный ответ. Пальцы сместились. Атласная ткань приятно скользила по бедру, оголяя его с каждой секундой все больше. Прохлада чувствовалась слишком обжигающе, как бы абсурдно это не звучало. Леви пришлось оторваться от чужих губ.

— Не здесь, — твердо проговорил он и умело вывернулся из чужих рук, попутно успевая схватить ничего не подозревающего мужчину за дорогой галстук. Почти как за поводок. У Леви даже где-то был настоящий…

Смит на эту манипуляцию с собственной одеждой никак не отреагировал, лишь шагая очень близко к Леви, кажется, изначально понимая, куда его поведут, потому идя уверенно.

Мужчины вместе прошли мимо коридорчика, ведущего на кухню, и нырнули за ближайшую дверь, оказываясь в небольшой спальне. Свет был приглушен, но лишь с целью пустить изящные тени, а не что-то скрыть. Окна были плотно зашторены, а в центре помещения стояла широкая кровать, вокруг которой была россыпь из проводов и техники. Скорее всего изумление на лице Смита читалось слишком отчетливо или он пропустил какую-то реплику мимо ушей, раз Леви решил сообщить: «Все выключено, я бы не стал снимать тебя исподтишка».

— Иначе я бы засудил тебя, — с долей усмешки ответил Смит, растягивая улыбку.

— Иначе ты бы засудил меня, — спокойно согласился Леви, перехватывая галстук поудобнее.

Остальной интерьер Эрвин просто не успел осмотреть, когда его настойчиво потянули вперед, от чего он пошатнулся. Эффект неожиданности сделал свое дело. Ткань на шее сжалась чуть сильнее, не вызывая ничего, кроме искреннего любопытства и благоговения перед фигурой, которая за него тянет. Смит покорно шагал за фигурой, которая, кажется, все стремилась сократить расстояние.

Леви без каких-либо хлопот довел мужчину до кровати, усадил на нее и сел сверху. Прямо напротив камера. Халат задрался, скрывая все меньше и меньше кожи, заставляя Леви поджимать пальцы на ногах от предвкушения.

Широкие ладони скользнули по бледным плечам, избавляя их от бордовой ткани и открывая больше отметин, оставленных еще совсем недавно. Длинная шея, острые ключицы и рельеф мышц в купе создавали картину, одно созерцание которой автоматически запускало приятно-тягучее чувство внизу живота. Сознание так и подкидывало фантазии, как эта грудная клетка будет вздыматься быстрее, чем в спортзале; шея вытянется для новых поцелуев, а плечи поднимутся, позволяя владельцу поудобнее сжать простыни.

Сейчас руки Леви легли на чужую шею, позволяя Эрвину припасть к открывшейся коже и оставить несколько мокрых поцелуев на плечах, поднимаясь вверх. Сильные руки же крепко держали за талию, не позволяя даже вспомнить о возможности упасть, что сейчас ощущалось так приятно. Леви же в этом положении старательно ерзал, то ведя бедрами, то запрокидывая голову, чтобы открыть Смиту все больше пространства для поцелуев, которым тот беспрекословно пользовался. Пальцы Леви пока довольно успешно справлялись с пуговицами чужой рубашки, к которой они перебрались сразу после пиджака. Горячее дыхание в шею пускало мурашки, а не менее горячие поцелуи везде почти заставляли задыхаться. Леви даже пару раз ловил чужие губы, желая немного замедлить распространение жара по телу, но то, как Эрвин пальцами одной из рук гладил его по бедру, слишком высоко задирая ткань, почти полностью оголяя, совершенно не играли на руку, зато подливало масла в огонь стремления быстрее справиться с чужой одеждой.

— Леви, — Смит оторвался от чужих губ, продолжая поглаживать бедро, — Леви, ответь мне честно, почему ты не убрал аппаратуру перед моим приходом?

Голос звучал чуть сбивчиво из-за недавнего поцелуя, но вкрадчиво, будто это какая-то пошлая фразочка, которая должна была завести Леви еще сильнее. Голубые глаза смотрели на него расширенными зрачками, ожидая ответа, пока узловатые пальцы так и норовили наконец нырнуть под подол.

— Я хотел тебе кое-что предложить, — признался он и снова чуть наклонился, попытавшись возобновить поцелуй, но ему не дали этого сделать. Эрвин отвел свой проникновенный взгляд, поворачивая голову в неуверенном жесте, словно уже все давно решил, но не решался сказать. Конечно, он понимал, о чем его хотят спросить.

Леви перевел собственные ладони на чужие щеки, заставляя снова взглянуть на себя.

— Выслушай, — попросил он и увидел все те же расширенные зрачки, что смотрели на него и до этого. Уверенность в собственном решении начинала ощущаться почти физически, — ты даже не представляешь, как горячо будешь выглядеть на камере. Я не смогу выложить это хоть куда-то, потому что-

— Потому что тебе потребуется адвокат, — подсказал Смит.

— Именно. Если все еще боишься, то можем установить… правила, что думаешь?

— Правила… — протянул он, раздумывая над сказанным. Рука на бедре скользнула выше, пробираясь под одежду. Она пробежалась по ребрами, скользнула по талии, полоснула по пояснице и опустилась ниже, поглаживая нежную кожу. — И какие правила ты хочешь мне предложить? — спросил он, растягивая на губах улыбку, которая в кругах бизнесменов знаменует хорошую сделку.

— Если ты все еще трясешься об конфиденциальности, то я могу обеспечить тебе анонимность.

Пальцы на бедре начали царапать, попеременно выводя незамысловатые круги на коже. Подобные ласки ловко путали мысли в голове Леви, заставляя жалеть, что он не повалил Смита на кровать в первые же секунды.

— И как же ты обеспечишь мне анонимность? — спросил Эрвин своим низким голосом, все еще растягивая улыбку.

— Нам придется пожертвовать многим, вроде возможности мне выстанывать твое имя. Я уверен, что эту проблему мы с тобой легко решим. Также, мне придется надеть на тебя одну из моих масок, — Леви не пришлось повторять попытку поцелуя, потому что первым потянулся Эрвин, сразу углубляя его. Леви просто не мог не начать отвечать сразу же после этих действий, ластясь к Смиту хуже кошки.

— Должен признаться, мне всегда было любопытно, как это все снимается. Могу я выбрать маску? — наконец ответил он, разорвав поцелуй.

— Я уже, — лишь ответил Леви, наспех чмокая Смита куда-то в губы и вставая с чужих колен. Эрвин не мог оторвать от него взгляд. Красный халат был почти снят, оголяя плечи и грудь мужчины, полы не доходили даже до колен, потому стройные ноги были открыты на любование лично ему. Леви элегантно прошелся до ближайшего столика, которого Смит совсем не рассмотрел, и также изящно вернулся. Смит уже было потянул руки вперед, чтобы вовремя удержать Леви, пока тот будет садиться назад, но тот лишь наклонился, держа в руках довольно простую плотную черную маску, которая скрывала бы лишь верхнюю часть лица. Эрвин не стал оспаривать этот выбор. Леви надел ее на Смита и вслепую завязал сзади.

— Тебе идет. Я угадал, — с улыбкой тихо протянул Леви.

— Сколько же их у тебя? — перенимая легкую улыбку, спросил Смит.

Леви задумался на пару мгновений, глядя в никуда и приподнимая тонкие брови.

— Немало, — просто ответил он, отстранившись.

Остальные приготовления, казалось, были мимолетными. Включенный свет в комнате, в замену студийному, был решением Леви. Благодаря специальной люстре, свет и так приятно рассеивался по комнате, заменяя собой аппаратуру, которая бы слепила глаза и портила атмосферу, что им сейчас совсем не подходило. «Реквизит» для съемок был небрежно брошен на кровать следом, а дорогая камера была включена, ритмично подмигивая Смиту красной лампочкой. Тот за все это время так и не сдвинулся с места, наблюдая, как разгоряченная фигура со скоростью, не присущей любителю, справляется со всем, словно на лету.

Леви все так же грациозно вернулся на свое место, на этот раз немного сместившись, чтобы не загораживать второго мужчину для строгого взгляда объектива. Чужие руки легли на талию как-то слишком резко, начав перебирать пальцами красную ткань. Леви наклонил голову, заглядывая в бегающие глаза, чтобы втянуть Смита в очередной поцелуй, на этот раз на камеру. Тот покорно разомкнул губы, притягивая спортивное тело ближе, хотя расстояние и так было минимальным.

— Не бойся ты так камеры. Расслабься. Знаешь… нет ничего сексуальней естественности, — чуть сбивчиво прошептал Леви неуловимо для камеры, но очень четко для Смита, в самые губы — и сделал последний рывок к чужим губам, давая Эрвину возможность настроиться на нужный лад.

Тот даже не пытался ничего ответить. Голубые глаза лишь зажмурились на пару мгновений, силясь вместе с этим действием отпустить все ненужные эмоции. Смит поудобнее перехватил подтянутое тело, которое вслепую пыталось справиться с оставшейся парой пуговиц на рубашке, и свободной рукой демонстративно для камеры повел по оголенной груди Леви вниз, не останавливаясь даже когда на его пути встала ткань халата. Ему пришлось избавиться от пояса, оставляя элемент одежды полностью распахнутым, но и это ненадолго. Тонкие пальцы оторвались от рубашки Смита всего на пару мгновений только для того, чтобы скинуть халат на пол окончательно, куда он отправился под характерный звук ткани. Бледное тело в руках Смита осталось полностью обнаженным. Руки Леви на рубашку не вернулись. В эти пару мгновений пальцы Смита опустились критически низко, растирая предэякулят по головке круговыми движениями. Леви простонал в чужие губы и спешно оторвался от них, глотая воздух, как делает это разве что тонущий в волнах человек, все еще надеющийся, что это совсем не зарождающийся шторм. Бледный стан совсем вытянулся, так и маня к себе. Эрвин припал к длинной шее, оставляя там несколько не слишком деликатных мокрых поцелуев, когда худые пальцы взлетели вверх, вплетаясь в светлые волосы и дергая как-то совсем случайно, но и этого хватило, чтобы Смит издал тихий гортанный стон, опаляя чужую шею жаром. Леви, кажется, счел это совсем не за стон удовольствия, потому бегло наклонился, чтобы чмокнуть мужчину куда-то в волосы, извиняясь, и убрал руку с головы, возвращаясь к рубашке, с которой он справился в считанные секунды. Пиджак и рубашка были небрежно стянуты со спортивного тела и безответственно брошены прямо к халату, оголив то, о чем Леви фантазировал.

Эрвин, как Леви и предполагал, был в прекрасной физической форме. Широкие плечи, сильные руки и множество маленьких родинок по всей открывшейся коже так манили провести по ним рукой, потрогать и оставить несколько отметин, сродни тем, что есть сейчас на Леви.

Вторая рука Смита тоже начала менять положение. С поясницы она медленно опустилась вниз, проходясь между ягодиц, оставив на них легкие царапины от коротких ногтей, и останавливаясь у входа. Легкое давление подушечкой, которое он чередовал с механическими круговыми движениями, заставили Леви закрыть глаза, глубоко дыша.

Обе руки продолжали манипуляции, пока Смит наблюдал, как к чужому лицу подступает красный румянец, который делал из Леви героя с картины эпохи ренессанса, не иначе. Леви в такие моменты заливался румянцем так красиво и правильно, словно на морозе. Прикрытые глаза, излом бровей и закушенная губа выдавали то, как он наслаждается происходящим, что заводит намного сильнее, чем любое видео с ним, которое вообще есть в интернете.

— Не дразни меня, — было сказано в тишине комнаты. Леви открыл глаза, одним только взглядом демонстрируя свою решительность в этом вопросе.

— Почему нет? — прозвучало наигранно непринужденным тоном, хотя на лице под маской растянулась улыбка.

— Блять… Эр- — Леви заткнули коротким поцелуем, в котором и утонуло окончание фразы.

— Как ты меня назвал? — все с той же полуулыбкой спросил Смит.

Кажется, Эрвин входит во вкус.

— Папочка, пожалуйста, возьми меня уже, я и так слишком долго этого ждал, — поддался на провокацию Леви, протягивая свою реплику чересчур порнушным голосом, с придыханием. Так он никогда не говорил на камеру. Он думал, что это смутит Эрвина хоть немного, в отместку за то, что его заткнули.

— Долго? Что ты имеешь в виду? Нашу первую встречу, наш прошлый раз или… то, как ты растягивал себя сегодня перед моим приходом?

Леви было открыл рот, чтобы что-то ответить, но последняя реплика требовала осмысления чуть больше, чем в пару мгновений, давая ему тем самым оправиться от легкого удивления.

— Ты думал, что я не заметил? Ты что-то представлял сегодня? Расскажи мне.

Рукой Смит начал совершать ритмичные и более сильные движения по всей длине члена кольцом из пальцев, уделяя особое внимание уздечке и головке, понимая, как от этого вскидывается Леви. Аккерман не сдержал очередной хриплый стон, хватаясь за чужие широкие плечи.

— Давай, Леви, папочка хочет знать, о чем именно ты думал сегодня, расскажи мне, — беглый поцелуй остался на зацелованном плече.

Эрвина уже пожирало желание войти в податливое тело пальцами, чтобы вызывать все больше и больше эмоций у Леви. Отсутствие смазки на пальцах его сдерживало, потому он мог лишь продолжать петтинг, пока Леви потихоньку плавился от этих прикосновений.

— О тебе, — ответил Леви, стараясь всеми силами не подаваться на встречу чужим рукам. — О том, как ты растягивал меня для себя в прошлый раз. Так плавно и горячо, что я не смог сдержаться. У меня давно такого не было. Думал, как ты заставил меня взять глубоко в рот, от чего у меня заслезились глаза, а ты не сдерживал стоны и в итоге кончил мне в горло. Думал о том, как ты смотришь мои видео, делая себе приятно. О, Господи, просто возьми меня уже… — с придыханием закончил Леви свой сбивчивый рассказ.

Третий раз Эрвина просить не надо.

Тому пришлось сместить обе руки и встать, чтобы уложить Леви на подушки прямо перед камерой. Леви, как на видео, так и в реальной жизни, выглядит слишком хорошо, и Эрвин хочет верить, что угол обзора камеры позволяет сейчас это запечатлеть. Лицо Аккермана выражало эмоцию наслаждения, а полуулыбка на губах создавала вид маленького триумфа; грудь в синяках поднималась мерно, а бедра были покорно раскинуты, совершенно не пряча себя. Эрвин не мог справиться с искушением наклониться и оставить на этом теле еще несколько поцелуев, хоть один, но босая нога встала поперек груди, не давая приблизиться.

— Брюки, — лишь сказал Леви, наблюдая, как спешно Эрвин справляется с ремнем, потом с молнией, а затем и вовсе с тканью, стягивая ее и оставляя так же на полу. Белье осталось там же.

Дальше все проще. Комната наполнилась звуками. Сначала шелестом упаковки презервативов, чпоканьем баночки со смазкой, а потом куда более пошлыми. От этого мозг плыл намного лучше, чем от вина, что они пили в прошлый раз.

Леви аккуратно просунул пышную подушку под поясницу, так, что Эрвину было очень удобно оставить пару укусов на внутренней стороне бедра, сопровождаемые приятным для осознания ощущением нежного поглаживания по волосам, щекам и всему остальному, до чего Леви дотягивался. Это было мило и горячо одновременно.

Первый толчок был сразу глубоким, но из-за нужной подготовки это не вызвало проблем. Леви раскинул бедра еще сильнее, поджимая пальцы на ногах и стараясь заглушить стон рукой. Эрвин по привычке нежно прошелся по чужой талии кончиками пальцев, остановившись, чтобы дать партнеру привыкнуть, но когда тело под ним сразу же начало двигаться в ответ, Смит понял, что сейчас совсем не «как всегда», а Леви совсем не обычный, потому Эрвин позволил себе поудобнее перехватить раскинутые бедра и дать Леви все то, чего он хочет. Эрвин почти полностью вышел, резко глубоко входя, ощущая, как задрожали чужие бедра в его руках. Лицо Леви было таким же, каким оно бывало на видео, с его порнографично открытыми губами, дорожащими ресницами и надломом бровей. Слишком пошло. Со вторым таким же толчком Аккерман не сдержал стон, в котором отчетливо слышалась недвусмысленная фраза «еще». Эрвин не из тех, кто ослушается такого искреннего приказа, потому перехватил бедра поудобнее, увеличивая скорость и наблюдая, как произведение искусства под ним становится все откровенней и откровенней, что зависело только от выражения лица и яркости румянца на щеках и, кажется, даже на кончиках ушей.

Если в начале съемки Эрвин думал, что им следовало бы включить какую-нибудь ненавязчивую музыку, то сейчас он готов признать, что не смог бы придумать звукового сопровождения лучше, чем Аккерман. Комната была наполнена звуками, которые вместе создавали самую желанную на данный момент симфонию: шлепки кожи о кожу, глухие поскрипывания кровати и звуки, создаваемые Леви при каждом глубоком толчке: резкие вздохи, хриплые стоны, которые бывали тихими, будто только для него, а бывали те, после которых Леви машинально прикрывают рот рукой, хотя громкость это нисколько не уменьшало. Больше всего Эрвин любил, когда Леви начинал просить его о большем. Быстрее, сильнее, глубже! Эти фразы всегда произносились на стоне, с интонацией, от которой Эрвин был сам готов застонать.

Эрвин не мог молчать. Мужчина сам что-то говорил, хоть и плохо понимал, что именно несет. Собственные стоны на фоне Леви ухом даже не замечались, хотя стоило Леви начать сбивчиво шептать, поскуливать или просто глубоко дышать, Смит улавливал каждое колебание чужого голоса. Кажется, Эрвин успел вслух описать все, что ему нравится в Леви: от запаха, которым наверняка за этот вечер пропиталась кровать, до блеска в глазах, когда Смит оставляет на бедрах беглые поцелуи. Эрвину нравилось рассказывать Леви, как красив он сейчас, именно в этой позе, с именно так рассыпавшимися по подушке влажными волосами, и именно с такими глазами, в которых бесы пляшут, но когда тело под ним в очередной раз вздрогнуло, Леви взглянул прямо Эрвину в глаза, пока его свободная рука взлетела к груди, уделяя особое внимание собственным сосками, лаская их пальцами. Стон слетел с чужих губ еще до глубокого толчка, на нем только усилившись. Эрвин захотел, чтобы это он заставил его сорваться раньше на стон, а не его собственные пальцы. Тем не менее, Смит почти умер на месте от этого зрелища. Леви пытался держать зрительный контакт, даже когда на очередную просьбу глубже, его резко перевернули на бок, высоко задрав бедро и входя до упора одним резким толчком. Леви, кажется, забыл, как дышать, уткнувшись в сгиб локтя, пока Эрвин спокойно удерживал его тело в сильных руках и продолжал быстрые резкие толчки, которые теперь чередовались с внутренними, от чего Леви не удержал вскрика.

— Блять, черт возьми, — задыхаясь, сбивчиво тянул Леви, не сдерживая стонов, — блять, да, так, черт… папочка, это очень хорошо, не останавливайся!

В комнате прозвучал самый громкий стон, когда Эрвин скользнул рукой по бедру Леви и обхватил ствол пальцами, начиная синхронизировать толчки внутрь с движениями руки. Леви не хватило надолго. Уже совсем скоро он резко сжался вокруг Смита, прогнулся в пояснице со стоном на губах, пачкая руку Эрвина, постельное белье и собственный живот. Смит не мог больше держаться не только от картины перед ним, но и от приятной судороги, которая таким образом передалась и ему. Перед глазами появились искры, дрожь прошла через все тело, а с губ сорвался хриплый стон. Эрвин плавно вышел из расслабленного тела, трясущимися руками завязал использованный презерватив и обмяк, упав на кровать рядом с Леви, стараясь восстановить дыхание, которое сбилось так, будто он бежал кросс. Перед глазами плыло, а голова была тяжелая. Он давно не испытывал все это так интенсивно. Может быть, даже со старших классов.

Леви слабо подрагивал, отходя от оргазма. Черные волосы были мокрыми, а грудная клетка вздымалась так же сильно, что и у Эрвина. Тем не менее, это не помешало Аккерману слабым шагом на не идущих ногах принести из недр комнаты упаковку влажных салфеток, попутно выключив запись, после чего обратно лег в постель, все еще не стремясь найти хоть что-то из одежды.

— Как ты себя чувствуешь? — хрипло спросил Эрвин.

— Хорошо, — коротко ответил Леви не менее хриплым голосом.

Взгляд уставших голубых глаз пробежался по умиротворенному лицу и опустился ниже.

— Прости, что в прошлый раз оставил столько следов. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я на самом деле не хотел…

Леви приподнялся на локтях. Худые пальцы легко стянули с чужого лица черную маску. Она полетела куда-то ко всему, что было снято.

— Ты все еще об этом думаешь… — протянул Леви и наклонился, чтобы втянуть Эрвина в медленный тягучий поцелуй, в котором можно забыть обо всем на свете, даже о каких-то там синяках. Смит аккуратно положил свою ладонь на щеку Леви, невесомо поглаживая, словно это самое дорогое, что у него есть.

Первым оторвался Эрвин.

— Нам нужно в душ, — как бы невзначай проговорил он, желая занять ванную комнату или разделить с… Леви.

— Кто мы друг для друга?

Леви никогда не любил незнание и сюрпризы. Ему нравится Эрвин, он замечательно с ним обращается, но какие между ними отношения? Никто не знает. Хотелось бы иметь на руках конкретный ответ, чтоб не ломать голову и не мучать себя, особенно после того, как у них установились какие-то тесные отношения.

Эрвин непроизвольно расширил голубые глаза, обдумывая то, что только что услышал.

— Кем ты хочешь, чтобы мы были друг для друга?

Кем? Это сложно. Он хочет продолжить видеться для секса, но не только для него. Он не против слушать скучные рассказы Эрвина про аудит и все подобное, пока они вместе пьют кофе. Готов сам рассказывать, как у него прошел день, кто из детей или постоянных клиентов набедокурил. Он был бы рад понравиться его двойняшкам. Кажется, для это было какое-то слово?

— Я хочу встречаться… в романтическом плане…

Леви не бесстрашный, он просто не любит недосказанность.

Эрвин усмехнулся.

— Я рад, что ты сказал это, — с искренней, но уставшей улыбкой протянул он. — Ты действительно мне нравишься. Что же, кажется, у меня только что появился мужчина.

Смит быстро наклонился и оставил быстрый поцелуй на чужих губах, начиная вставать.

— Погоди, тот парень с твоей работы. Разве у вас с ним ничего нет? - вспомнил Эрвин, останавливаясь и опираясь на локти.

Леви нахмурил брови, силясь вспомнить о ком вообще идет речь. Его брови взлетели, а рука чуть не ударила себя по лбу.

— Ты про Оруо? Боже мой, нет! Ему нравится моя подруга, а она сказала ему, что мы с ней уже давно встречаемся!

Эрвин облегченно вздохнул, прикрывая глаза.

— Прости, я должен был это узнать перед началом... чего-то нового, - пристыженно бросил Смит.

— Подожди, а как же… двойняшки? Если они узнают? Они же маленькие еще, они могут не понять это.

— Знаешь, совсем недавно ко мне подбежала Хистория и дала урок сексуального просвещения. Оказывается, ей кто-то рассказал, что дети появляются от поцелуев. Поэтому она попросила передать, чтобы ты больше не целовал меня на прощание, чтобы не появился еще один малыш. Представляешь?

— Черт, так они в курсе?!

— Ты совершенно не скрывался, — с усмешкой протянул Эрвин. И подал руку Леви, чтобы вместе пойти в ванную.

Леви на это закатил глаза, но на душе стало значительно теплее от того, что его только что приняли. Не просто приняли с его закидонами и работой, а полюбили. Пусть это чувство пока шаткое, небольшое, совсем еще юное, но ведь именно оно позволяет поставить долгожданную точку.