Лето в Санкт-Петербурге жаркое, душное. Ходишь да дышишь пылью в перемешку с мошкарой и комарами. Вечно холодный город к концу июня становится теплицей, хозяин которой выращивает не пойми что. Для южных городов, вероятно, +34 на термометре знаменуют нормальную погоду, но для жителей северной столицы это приговор на каторгу, когда ты в непригодных для жизни условиях должен ехать в набитой до незакрывающихся дверей маршрутке на работу, где как на зло сломался кондиционер. Из желаний только удавиться. Или искупаться. Можно одновременно.

Кажется, глобальное потепление совсем не ученый вымысел, призванный как-то умно повлиять на массы. С каждым годом лето заставляло Олега брать только ночные смены, а Сережу затариваться холодной питьевой водой. Из-под крана пить ему не разрешал Волков, хотя и сам иногда пренебрегал этим правилам. В +34 можно.

— Зато ты не дымишь как паровоз! — гордо заключает Серый. Выглядит он живее Волкова в несколько раз.

— Иди нахер, — мученически выдыхает Волков, ощущая как одежда липнет к спине. Утро воскресенья начиналось просто отлично, а еще только семь утра. Что же будет днем? Сережа еще не ложился, а Олег уже встал. Курить хотелось страшно. Ебанная привычка…

— Не дуйся, Волче, тебе же полезнее, — как-то оптимистично подвел итог Сережа, развалившийся прямо на полу в прихожей с только вытащенным из холодильника стаканом воды с примесью лимонного сока и сахара. Его самодельный лимонад. Место валяния было совсем не случайным. Благодаря закрытым дверям всех комнат коридор был наименее окропляемым солнцем местом. За исключением ванны, разумеется, но Серый лежать там отказался. Он как среднестатистический кот выбрал место, из которого будет удобнее всего наблюдать за Олегом, так как других дел в семь утра у Сережи быть не могло.

Олег стоял на кухне прислонившись лбом к холодильнику. Он должен был приготовить завтрак, но есть вообще не хотелось. Мозг медленно, но верно выискивал выход из сложившейся ситуации. Надо уже в конце концов купить портьеры в квартиру…

Чем ближе к двенадцати, тем хуже себя будет чувствовать Олег, а за ним и Сережа. Ситуация — хоть в холодильник лезь! Прохладные напитки не спасут, как и любые попытки Волкова провернуть что-то на кухне. Только пару поддаст. Будут как в бане. Можно по быстрому чем-нибудь окна заклеить, чтобы свет не проникал. Неплохо, но непрактично. Уехать из дома.? Мозговой штурм продолжался.

— Олеж, я твой скепсис не очень понимаю. В квартире не так плохо, а в коридоре вообще сказка! Тут паркет холодный и солнце не достает. Хорошо же! Ты так паришься из-за всего этого, что скоро реально в холодильник полезешь. Что тебе мешает взять себе что-нибудь холодненькое и сесть ко мне? Я там и тебе лимонад вчера сделал. Олежа?! — за монологом последовала тишина. — Ты меня вообще слышишь?

— Слышу, — односложно и как-то сухо выдал Волков, вышагивая из кухни в комнату мимо Сережи, довольно вытянувшего ноги на полкоридора. — Собирайся.

Сережа издал какой-то не слишком заинтересованный звук, но приподнялся, смотря на прикрытую дверь, за которой только что скрылся Волков.

— Это куда еще?

Спустя пару мгновений из-за двери выглянула темная макушка, почти демонстрируя оголенный торс. Переодевается.

— Как «куда»? На озеро! Мы тут тепловой удар цепанем.

Сережа сделал решительный вдох, чтобы оспорить все сказанное Олегом, но грозный взгляд пары карих глаз заставили его смириться.

— Поехали! Никуда твои вступительные не денутся.

Тут уже Серый сдался. Олежа же плохого не посоветует. Только если какой-нибудь «здоровый» суп из всякой зелени приготовит. Вот тогда слишком настойчивые советы Волкова о том, что нужно поберечь свой желудок, кажутся Сереже кошмаром. Но он все равно ест. Он еще с детского дома привык, что если Волче так уверенно говорит, то это обязательно правда. Потому и сейчас он лениво встает и плетется во всю ту же комнату, в которую забежал Волков. Собираться.

***

Не каждый человек любит электрички. Это очень специфичный вид транспорта. Он смешивает в себе уют поезда и мерзость метро. «Ласточка» летела на всех парах, заполненная пассажирами. Более удачливые, что сели на Финляндском вокзале, успели выцепить себе сидячие места, некоторые же бедолаги ехали стоя, хотя со стороны это казалось не такой уж большой проблемой. Твердые сиденья выцветшего оранжевого цвета неприятно липнут к потной от жары коже. Открытые окна совсем не помогают, хоть и создают хоть какой-то ветер в нагретом помещении. Поезд вовсе не новый, что заставляет всех, купивших билет, мечтать об кондиционере в двойной мере, хотя до Ладоги другие поезда и не ходят, что опечаливает целый поезд людей жарким, летним утром. Не стоит и сомневаться, что все они едут именно туда.

Тихое перешептывание десяткой голосов, яркие возгласы ходящих туда-сюда по поезду продавцов и легкое пение уличных музыкантов, что играют в соседнем вагоне, создавало свою атмосферу. Но Олегу с Сережей это было не нужно. Волков предусмотрительно вытащил дома с дальней полки их общий плеер. Дома кое-как нашлись наушники, которые работают на два уха, что позволяло им сейчас погрузиться в свою, определенную атмосферу. Вперемешку играли Ария и Скарлатти, Би-2 и Вагнер. Все были довольны.

Серый довольно следил взглядом за сменяющимися пейзажами. Сначала был Питер с присущей ему порой невзрачностью. Потом уже была природа и редкие деревни с покосившимися домиками. Одновременно хотелось положить голову на плече Волкову и не касаться горячей кожи вовсе. Да, не транспорт, а поезд раздора какой-то.

Олег обещал, что если они успеют, то сегодня на обратном пути погуляют перед Финляндским вокзалом и посмотрят на поющие фонтаны. Развлечение еще достаточное новое. Только год назад открыли. Как объяснил Волков, «Поющие фонтаны» это такое представление, когда все двадцать фонтанов в вытянутом светомузыкальном комплексе начинают подсвечиваться и «петь» из колонок. Фигурно струящаяся вода под ленинградские симфонии звучит слишком заманчиво, чтобы просто не посетить это хоть разок. Тем более это бесплатное удовольствие, так что они даже ничего не теряют.

Ехать осталось всего ничего. Сорок четвертый километр проехали минут десять назад, так что люди уже начали подтягиваться к выходу из вагона. А Олег с Сережей не спешили. К чему это? Они спокойно посидят, подождут когда толпа пройдет, а потом уже можно и спины размять.

Поезд замедляется. Спусковой крючок для масс. Блеклые сиденья вокруг начали пустеть с завидной скоростью. И зачем? Чтобы прийти на пляж на пять минут раньше? Кажется, у кого-то часики жизни тикают слишком громко. Олег молча вытащил наушник из уха Сережи, пока тот задумчиво смотрел на толпу, и убрал уже отключенный плеер в рюкзак. Сережа сразу рефлекторно полез поправлять волосы, но не наткнулся на привычную длинную прядь и вовремя опомнился, поправляя уже хвост.

— Жарища, — тихо выдал Серый. По внутренней стороне его коленки стекал пот. Олег этого не видел, но был уверен, что именно поэтому Сережа брезгливо полез пальцами под бедра. Футболка снова липла к спине. Он ненавидит электрички.

— Пойдем, может у них холодный квас продается.

Из вагона они вышли последние. Маленькая станция с треугольным зданием-вокзалом встретила их морящим жаром и легким ветром, свойственным близводным территориям. От этого уже стало чуть-чуть легче. Часы на большом треугольном белом здании показывали полдвенадцатого. Было тихо. Стройный поток людей шел большой толпой прямо, но даже так ничто не мешало разглядеть вдалеке водную гладь, стремящуюся к горизонту. Чуть поодаль стоял прикрытый деревьями да клумбами магазинчик с развалившимися каменными ступеньками. Олег подумал полминуты и решил, что он упадет на месте, если решит сейчас закурить, потому бережно прихватил Серого за край льняной рубашки, которую они в каком-то секонде урвали, и повел того в магазин. Серый не сопротивлялся, только больно вяло перебирал ногами.

Очередь. Холодильник. Касса. И вот они уже вышли из магазина с двумя бутылками ледяного кваса в руках. Пока Олег торопливо приложил холод одной ко лбу, Серый начал хлебать вторую. Идти тут недолго. Ну, если Олег правильно помнит. Он еще лет в пятнадцать с пацанами сбегал сюда. Палящее солнце, поездки зайцем и пляжный волейбол научили Олега тому, что нет смысла идти на основной пляж. Народу много и вход в озеро каменный. Он знает вариант получше.

— Серый, — обратился он к другу, который старательно обмахивался ладонью, уже закрыв полупустую бутылку кваса, — другим путем пойдем. Там пляж лучше.

Сережа заскулил и что-то жалобно залепетал, но Олег его не слышал, оглушенный шелестом собственной футболки, которую он снимал через голову. Несмотря на недовольные звуки Сережа покорно пошел вслед за медленно идущим по направлению поезда Олегом. Там была широкая засыпана желтым песком тропа рядом с рельсами. Если оглядеться, то слева, за рельсами, одни деревья, заслоняющие обзор на, вероятно, дачные домики. Справа стройный забор дач, что идут друг за другом, как вагоны поездов. Да, иметь дачу рядом с озером должно быть классно… Впереди на желтом песке рядами стояли машины. Не сложно догадаться, что утром воскресенья будет много желающих поплавать в холодной воде. Дальше виднелся поворот, снова укрытый от чужих глаз деревьями. Ноги в кедах неприятно проваливались, засыпая в обувь все больше и больше песка, что неимоверно бесило комнатного Сережу, но никак не задевало матерого Олега. Футболка Волкова ненужной тряпкой была перекинута через плечо, оставляя его в одних шортах по колено да отцовском кулоне. Сережа же раздеваться не спешил. Ему как жителю культурной столицы совесть не позволяла взять да расстегнуть пуговицы этой слишком большой для него рубашки и, следуя примеру Олега, деть ее куда-нибудь, чтобы сильно не мешалась. Нет, Сережа тихо фыркает себе под нос, глядя на обнаженную спину Волкова, где лопатки так красиво двигались под загорелой кожей…

— Нам сейчас до поворота, — решил рассказать Олег, привлекая внимание к дороге, — а потом в лес.

— В лес?! — оживился Сережа.

— Ну, не прям в лес. Там просто местность такая, — Олег обернулся на копошащегося сзади Сережу. — Да не заблудимся мы, я знаю, куда мы идем.

Сережа было открыл рот, чтобы съязвить, но карие глаза посмотрели на него так, что рот закрылся сам собой.

— Я доверяю тебе только потому, что ты тут хотя бы бывал когда-то, — скорее пробубнил, чем сказал Разумовский.

Олег на это фыркнул и отвернулся, ускоряя шаг.

— Если бы со мной ездил, тоже бы тут все знал.

Сережа закатил глаза. Благо Волков этого не видел.

Идти оказалось недолго. Меньше пятнадцати минут. Путь до того самого поворота им скрасила увязавшаяся за ними оса, которая нагло жужжала над ухом, а когда Сережа попытался от нее отмахнуться, перешла в режим нападения, почти заставляя Разумовского спасаться бегством, если бы Олег вовремя ее не прихлопнул. Дальше они завернули в «лес». Протоптанные тропинки среди зеленой травы вселяли надежду. Олег уверенно шел по тропам вперед, словно последний его визит на Ладожское озеро был вчера, а не три года назад. Местность действительно лес напоминала. Сережа такое не любит. Благо очень скоро зеленая трава и муравейники сменилась желтым песком и сухими ветками. Прибой, будто морской, шумел в ушах, ветер прохладой бил по лицу, а солнце все также палило, не давая замерзнуть. Вот оно. Ладожское озеро. Олег с улыбкой оглядел знакомый вид и почти сразу повернулся на Сережу, которому впервые довелось такое видеть. Глаза Волкова чуть расширились. Интересно, если бы существовал прибор, способный с эстетической точки зрения давать оценки предметам и явлениям, кто бы одержал победу: Сережа или горизонт? Глупый какой-то вопрос. Серый стоял, широко открыв глаза. Не имея сил держать губы сомкнутыми, тот их приоткрыл в немом удивлении. Рыжие пряди опять выбились из хвоста, придавая сережиному виду некого творческого беспорядка. Какой же он красивый… Большие голубые глаза, приоткрытые искусанные губы и россыпь веснушек, похожая на созвездия, которые в Питере летом физически невозможно увидеть из-за белых ночей.

— Господи, Олежа… — начал Разумовский, — оно же как море…

Олег тихо захихикал. У него самого была точно такая же реакция в первый раз. Но его первая реакция была в пятнадцать лет, а Сереже девятнадцать скоро.

— Такое огромное… — продолжает Серый. — А я ведь даже никогда не задумывался об этом…

Пришлось легонько потянуть Сережу за руку, чтобы снова заставить того идти. Теперь тот шел охотнее, не отводя глаз от «моря». Чужую руку можно было отпустить почти сразу же. Тем не менее Олегу пришлось за них двоих маневрировать между парочками, развалившимися на берегу.

Этот пляж не безлюдный, хотя очень бы хотелось, но все же здесь народу раза в два меньше, чем на основном, что уже выигрыш. Олег медленно шел вдоль пляжа, присматривая хорошее место на песке, чтобы и тень не создавалась, и соседи были не сильно шумные. Времени они на это убили немного, да и с более активно идущим Серым дело пошло быстрее.

Место было не вычурное. Относительно далеко от места, где песок мок при каждом слишком сильном ударе волны о берег. Справа от них была тень, образованная деревом. Под ней сейчас никто не сидел, отдавая предпочтение более теплым участкам пляжа. Слева на песке валялась молодая семейная пара с ребенком. Ребенок не слишком маленький, так что особых проблем возыметь из-за него они не должны. Ну, во всяком случае, Олег в этом почти уверен. Было решено упасть здесь. Из старенького, когда-то школьного рюкзака Олег достал плед, пока Сережа искал подходящие камни, чтобы их место отдыха не сдуло слишком сильным порывом ветра. Еще дома для Олега идея взять плед с кровати казалась ужасной, но сейчас он никак не мог жаловаться, даже предвещая грядущую стирку.

Клетчатый плед был расстелен, рюкзак брошен, злополучная футболка убрана куда-то в рюкзак. Олег на плед упал следом, резво стянув с себя шорты. Волков заботливо подвинулся на край пледа, давая Сереже место. Рюкзак резко переквалифицировался в подушку. Не слишком мягкую, но достаточно удобную, чтобы понаблюдать за Разумовским, который словно все еще любуюсь водной гладью был повернут к Олегу спиной. Сережа как-то не спеша перевязывал свой небрежный, растрепавшийся хвост в высокий пучок. Рыжие волосы так элегантно проходили сквозь бледные пальцы… Взгляд отвести невозможно. Ладный профиль лица оглянулся сначала налево, потом направо. Острые плечи под тонкой тканью чуть опустились. Рыжие брови поползли к переносице. Худые, тонкие руки согнулись в локтях, поднявшись мерно расстегивать рубашку пуговица за пуговицей. После чуть загнанный взгляд упал на Волкова через плечо, рубашка упала с острых плеч следом, во всей солнечной красе демонстрируя бледную, усыпанную веснушками, тонкую спину. Сережа вообще весь тонкий, словно состоит только из изящных и одновременно угловатых линий. Веснушки на плечах и лопатках словно зашифровывают какое-то тайное послание, а Сережа смущается так, словно никакая семейная пара и их ребенок, что бросают на них ленивые взгляды, не должны всего этого видеть. Олег заворожен этой еще неразгаданной, неизведанной, новой для него тайной. Он не привык разглядывать Сережу голым. Да и видеть его голым он мог крайне редко, ведь они, ну… они еще никогда не…

— Олежа, — прервал его мысли тихий голос, — пойдем искупаемся?

Голубые глаза так проникновенно смотрели из-за плеча. Бледные пальцы по памяти растягивали застежку шорт, которые вот-вот спустятся по тонким ногам вниз.

— Да ты чего, у нас шмотки украдут, — вполне разумно ответил он.

Сережа сделал небольшой шаг, оставляя шорты валяться с рубашкой. Взгляд голубых глаз снова оценивающе пробежался по озеру и опять вернулся на Волкова.

— Олежа, я плохо плаваю. Сходи со мной.

И Сережа посмотрел на него так искренне! Так по-детски и напугано, что Олег сдался моментально. Оказалось не такой уж большой проблемой уговорить ту милую семейную пару понаблюдать, чтобы не украли их рюкзак, где остался плеер, телефоны, деньги, билеты назад и остальные вещи по мелочи. Волков долго глядел на свой кулон, но все же снял его, отдавая молодому парню. Если кулон утонет, это будет огромная проблема. Все это время ожидающая рыжая макушка сидела на пледике, бросая взгляды Хатико на Волкова, который мастерски решал их проблему. Он вообще всегда был хорош в решении проблем.

Первые шаги в озеро были приятными. Вода по-утреннему холодная сейчас ощущалась ледяной, но в питерском зное это было скорее отрадой. Волков сразу сделал несколько уверенных шагов, стремительно погружаясь. Для Олега погружение в холодную воду сродни отрыванию пластыря — незачем с этим тянуть. Сережа же шел аккуратно, перед каждым шагом ощупывая дно ступнями. Один раз он случайно встал на камень, из-за чего чуть не повалился в воду, громко ойкая, если бы вовремя не поймал руку Олега. После этого Волков его не отпускал. Каждый шаг в злополучное озеро сопровождался горячей ладонью, что держала его бледные пальцы, не давая рухнуть. Судя по мелким брошенным взглядам на Олега, Сережа это ценил. Уже скоро они стояли по грудь в холоде. Было ли им холодно? Уже нет. Привыкли. Олег растягивал блаженную улыбку, пока Сережа недоверчиво оглядывался по сторонам.

— Чего ты такой нервный? — все же решил спросить Волков, благо рядом с ними никто не плавал. Да даже если бы плавал, то кому не плевать на разговоры двух парней на озере?

— Да как-то… непривычно все это. Тебе легко голым щеголять, ты постоянно так ходишь, а я так не мог- — Серёжа запнулся на полуслове, теряя равновесие. Под громкое айканье и полетевшие повсюду капли воды эти тонкие пальцы вцепились в олегово плече. Олег же где-то на уровне инстинктов схватил падающего Разумовского за талию, прижимая ближе, не давая снова упасть. — Ебучие камни! — в сердцах бросил тот, выравниваясь. Рука с плеча не убралась.

Талия у Сережи не ярко выраженная. Совсем не женская. Да, она тонкая, но по сравнению с тонкой грудной клеткой и бедрами совсем не приковывала чужого внимания. Ну, если не считать Олега, конечно. Он иногда на неё заглядывался в те моменты, когда Сережа надевал что-то обтягивающее. Это бывало крайне редко, так что Волков особенно относился к таким дням. Чаще всего это были летние майки, которые словно специально демонстрировали большинство сережиных веснушек. Солнце делало их ярче, от чего Олег с ума сходил. Сереже его собственные веснушки не нравились как это часто бывает у веснушчатых людей, а Олег только его скулами мог час любоваться. Сейчас было жалко, что Волков не успел бросить свой цепкий взгляд еще на берегу на чужой торс, чтобы узнать, есть ли на тонкой талии веснушки. В холоде воды бледная кожа под недвижимыми пальцами почему-то казалась горячей. Пожалуй, да, Олег очень плох в физике.

Сережа громко, тяжело выдохнул.

— Прости, тупая идея была. Сам плохо плаваю, так тебя на дно утащу… давай на берег?

— Не-а, — невозмутимо выдал Волков. Казалось, что от такого ответа Сережа даже начал тихо супиться, так что Олег продолжил. — Давай тут немного постоим. Тут прохладно, а там нас печь будет.

Сережа смиренно уронил голову лбом на плече Олегу, немо соглашаясь с его задумкой.

А олеговы пальцы на талии так и остались, не шевелясь. Хотелось попробовать погладить, но страшно. Чтобы голую сережину кожу да и собственными руками… Олегу как-то такое снилось. Одно дело гладить ладные бока через ткань во время объятий. Одно дело лежать с ним в одной кровати. Сам в футболке, он в майке. И дай Боже ночью Сережа начнёт ворочаться, так что утром они проснутся в обнимку. А сейчас… сейчас совсем другое. Можно было повести вверх и коснуться чужой груди, ощутить под пальцами стук родного сердца. Или можно спуститься ниже, провести по бедру или же остановиться на резинке плавок. Но Олег ничего из этого не делал. Он лишь держал Серёжу крепче, чтобы им обоим было спокойнее.

— Мне кажется, на нас все пялятся… — тихо пробубнил Сережа Олегу в плече.

Олег бегло огляделся. В нескольких метрах от них проплывал ребёнок в надувных нарукавниках. Берег было плохо видно, но повышенного внимания к собственной персоне Олег не заметил.

— Да пусть хоть попкорн достанут.

— Я же не странно выгляжу? Только честно.

— Ты выглядишь как экспонат в музее… в хорошем смысле. Минем кояш Минем кояш - татар. солнце мое, тобой разве что любоваться…

— Или оценивать как критик…

— Не думаю, что они тянут на критиков. Максимум комментаторы на тупых форумах, на которых ты сидеть любишь.

Сережа хмыкнул, даже не пытаясь заглушить легкий смешок.

— Кажется, — продолжил Волков, — я слишком редко тебе это говорю, но ты очень красивый, и если бы не куча людей вокруг, то я бы очень хотел тебя поцеловать прямо сейчас, — конец фразы был тише чем начало, чтобы тот ребёнок их все же не услышал.

Сережа снова тихо хихикнул и в отместку за собственное смущение чуть брызнул на Волкова водой, не попадая даже выше плеча. Олег не ответил только потому, что это точно перерастет в шуточную драку, а драться, держась за руки, было бы проблематично.

В холодной воде они стояли недолго. Уже через минут пятнадцать Сережа с распущенными волосами и Олег с кулоном на шее лежали на пледе. Волков опять уложил голову на рюкзак, все ещё полностью довольный видом на Разумовского. Сережа на этот раз лежал рядом, подсунув под голову руку. Оба лежали на боку. Отличие лишь в том, что Сережа смиренно прикрыл глаза, отдаваясь ситуации, а Олег сторожевым псом оглядывал Сережу, будто готовясь в любой момент облаять человека, который нарушит его умиротворение.

Солнце пекло все сильнее. Либо день близился к солнцепеку, либо им не стоило падать на солнышко даже не стерев с тела влагу. Вот у Сережи уже плечи краснеют. Сгорит наверное. Олег пакостно щурит глаза, решая промолчать об этом, чтобы хоть немного восстановить баланс вселенной за потраченные сегодня на гундящего Сережу нервы. Все равно никакие крема они с собой не брали.

Песок, прилипший к мокрым стопам, тихо осыпался по мере высыхания кожи. Ветер приятно гулял по телу. Из-за влаги ощущался он особенно остро, что фантастически контрастировало с жаром солнца. Олегу хотелось только лежать. Больше ничего. Сереже, кажется, тоже. Усыпанный песком плед этому никак не мешал, хоть еле ощутимо впивался в голые бока. Прихваченная из дома книжка так и валялась где-то в недрах рюкзака, пока её владелец мило кимарил. От жары в голову давало как от дешевого вина. Только от вина хотелось попасть в неприятности, а сейчас хотелось не шевелиться и смотреть на Сережу. Рыжие волосы летали по телу от каждого дуновения ветра, щекоча то плечи, то спину. Так мерно, нежно и красиво. Так умиротворенно. Так ярко этот рыжий цвет смотрелся на фоне белой кожи или желтого песка. Как пламя… или маяк… да, точно, маяк. Они же на озере.

— Сереж, — тихо лепечет Волков, — знаешь, тут так хорошо… прямо как дома…

— Глупый Волче, какой же это дом… — лишь выдал немного хриплый от состояния полусна голос.

А Волков все смотрел на этот рыжий ураган и дышать не смел. Если это не дом, то почему ощущение? Не потому ли, что Сережа рядом? Хорошо, что эта теория не из разряда физических. В этой он разберется.