Рокси лежит на траве и почти истерически смеётся, утирает слёзы. Трансформация только что рассыпалась горсткой зелёных блёсток и боль в спине от столкновения со скалой во время падения начала медленно возвращаться. Но магия, свободно циркулирующая сейчас по телу, неограниченная печатью, поддерживает и начинает по чуть-чуть исцелять.

Она все ещё чувствует бурлящий в крови взрыв гормонов, страх, холодящий все нутро, нервы, стянутые в тугой ком. И боль от царапин, оставленных камнями, стёртые в кровь ладони, потому что она пыталась цепляться за скалы, пока падала. Потому что это оказалось страшнее, чем было в голове.

За короткое падение она успела сотню раз пожалеть о решении прыгнуть в пропасть и две сотни — пожелать всех бед, человеку поставившему ей печать, которая горит, но ломается, кажется с кровью уходит с ее тела. Она чувствует.

И в метре от земли ее охватывает короткая вспышка превращения. Привычное уже чувство лёгкости от наполняющей тело силы поднимает ее высоко в небо за три мощных взмаха. Которые были больше. Намного. Она периферийным зрением видит огромные сверкающие пыльцой крылья.

И дышать от осознания собственного успеха становится легче.

На землю опускается на дрожащих ногах, догоняют эмоции. Превращение рассыпается горстью зеленых искр, и единственное, что хочется сделать это лечь на спину. И она ложится. Смотрит на огромные кучевые облака, медленно ползущие по небу, дышит в такт.

Хорошо. И тепло. Солнце не припекает, именно что греет, заливает все золотыми лучами. И это так чудесно, что хочется петь.

Хана стоит чуть поодаль, не вмешивается, просто наблюдает. Гладит по голове одного из своих псов, пока двое других валяют друг друга по земле.

Рокси знает, что скорее всего она доложит об этом происшествии их королеве… Хокаге, мысленно исправляет саму себя девушка и поднимается на ноги. Ходить сложно, конечности чуть покалывает, как-будто все тело затекло и только сейчас по нему со всей своей скоростью начинает бежать кровь.

— Как себя чувствуешь? — Хана придерживает ее за талию, пока Рокси двигается замедленно и чуть неуклюже.

— Словно заново родилась.

Дорога до дома в клане Инузука по ощущениям занимает в два раза больше времени, чем заняла дорога из него к этим скалам. Ветер треплет и без того растрёпанные волосы, три пса бегут перед ними, высунув языки и дожидаясь, когда убегают слишком далеко вперёд.

— Вас долго не было, — Киба сидит на крыльце, смотрит на них прищуренными глазами и мысленно как будто ругается.

— Мы гуляли, ей нужен свежий воздух, — Хана пожимает плечами. — И помогли ей сломать печать, — роняет это словно случайно, и проходит мимо.

Рокси стоит и хлопает глазами. Такие сцены обычно добром не заканчиваются, и не важно, что мир другой. Люди… Люди, как оказалось, везде одинаковы. Потому что сейчас Киба почти подлетел к сестре и очень крепко схватил за плечи. Будут синяки от такой хватки.

— Что ты позволила ей сделать? Какого… — Киба отпускает сестру и смотрит непонимающе. Хана медицинской чакрой сводит царапины, молчит. И отвечает только когда заканчивает с собственным лечением.

— То, что ей было необходимо, — Хана скрещивает руки под грудью и давит младшего брата тяжёлым взглядом. — Она бы умерла, Киба. И потянула бы за собой всё селение, Ино видела эту информацию в ее воспоминаниях. Рокси предложила мне решение этой проблемы, я согласилась помочь ей. И не тебе нас судить.

— Но она могла умереть, если бы это не сработало! — срывается на крик и замирает. Почему он кричит? Почему он вообще волнуется? — Я… Прости. Проходите в дом.

Рокси поднимается по ступенькам без чьей либо помощи, только чуть держится рукой за перила. И уходит в комнату, которую ей выделили. Садится на пол, прижимается спиной к стене, дышит подсчёт. А потом зажигает зеленый светлячок. И ещё один, и ещё. Заполняет ими почти всю комнату. Она наслаждается светом, даже не щурит глаза, хотя и больно держать их настолько открытыми. Плевать. И не слушает, не вслушивается в голоса за стенкой. Ей не стоит этого понимать.

— Она тебе понравилась, — Хана не спрашивает, она говорит об этом с уверенностью, шкрябая ногтем поверхность стола. — Первая любовь это так чудесно, — Хана ухмыляется, но Кибе это больше кажется вполне дружелюбным оскалом.

— Я не влюблен, — Киба произносит это почти сквозь сжатые зубы.

— И это не ты был готов убивать, из-за маленькой вероятности того, что наша гостья может пострадать.

Киба не находит аргументов против. Правда хочет найти, прокричать, что это не так, что ему глубоко в самых грубых выражениях плевать на эту девчонку, что нет дела если она умрёт. Но от мыслей об этом становится невыносимо тревожно.

— Как ты вообще так умудрился вляпаться? — Хана задаёт самый логичный для этой ситуации вопрос. Киба не знает, что ответить. На язык лезет, что рядом с девчонкой спокойно, тепло и просто хо-ро-шо в самом широком смысле этого слова. Но и этого мало, чтобы облачить свои чувства в понятную форму. Он не знает, почему она ему нравится. Почему он её любит. Знает только, что если она погибнет в этом мире рядом с ним, когда он не успеет её спасти, он не выдержит.

Молчание становится неприлично долгим. Они оба знают, что Рокси уйдет, найдет способ вернуться домой. И будет больно.

А шиноби, к сожалению, не умеют лечить разбитые сердца.

***

Следующие пару дней Рокси приходится провести в больнице, в хорошо знакомой палате. И они проходят в веренице докторов, исколотых руках, тошноте от запаха медикаментов, слабости и бесконечных, много раз повторяющихся, до осточертевшего надоевших вопросах. Хочется выть. Больничная кормёжка кажется совсем безвкусной, хочется снова попробовать стряпню Кибы. И посидеть где-то недалеко от него, гладя Акамару по холке. Или даже лежать недалеко от него, как когда ей было плохо.

— Боже, нет, — Рокси трясёт головой и бьёт себя по щекам. — Ты не влюбилась в него. Ты не можешь…

Она вскакивает на ноги, меряет палату шагами. В голову почему-то лезет его улыбающееся лицо, прищуренные глаза и очень широкая улыбка с белыми-белыми зубами. И руки с чуть выступающими венами.

— Всё плохо, — осознание этого факта бьёт по голове тяжёлым обухом, когда при мысли о парне в голове становится легко-легко и лезет странное желание почувствовать тепло шероховатых ладоней где-то на бедре. — Очень плохо.

— Что плохо? — Ино с Сакурой и Хинатой проходят в её палату без стука, с пакетом полным каких-то вкусностей, потому что пахнет умопомрачительно.

— Всё, — многозначительно тянет Рокси и плюхается обратно на кровать. — Я ловлю себя на мысли, что привыкла ко всему тут и… не хочу домой, — Рокси подтягивает колени к груди и кладёт на них подбородок. — Я скучаю по родителям, по друзьям, Арту, но… я уже не хочу возвращения так же, как в начала. Это страшно. Неправильно.

— Тут гёдза, онигири и данго, — Хината как-то печально улыбается, протягивает ей пакет, и у Рокси от чего-то складывается ощущение, что она понимает её от первого и до последнего слова. — Хорошая еда помогает справиться с грустными мыслями.

— О, мне нравятся эти… вещи? — нужное слово не приходит на ум и Рокси замещает его небольшим обобщением, жмурится, улавливая запах еды.

— Мы знаем, — Сакура усмехается, поправляет волосы и прислоняется к стене, пока Ино занимает единственный стул в комнате, с королевским изяществом закидывает ногу на ногу. — Это всё Киба передал через Хану.

У Рокси краснеют щёки и пылают уши. И она до безумия благодарна, что это никто не комментирует. Ей кажется, она бы совсем потерялась, если бы ей рассказали предположения, которые появились в их головах в этот момент. Ей плохо удаётся прятать эмоции, она — открытая книга. Читай хоть вдоль, хоть поперёк. По ней всё понятно.

— Будете? — Рокси протягивает раскрытый пакет и улыбается, когда девушки берут по онигири и палочке с данго. Она берёт ещё не остывший гёдзе. От тёплой еды становится невыносимо горько, вспоминает папина стряпня, к горлу подкатывает тугой ком обиды. На обстоятельства, на мир, на саму себя. Наверное, она жутко неблагодарная дочь и ужасный человек.

— Что-то не так? — замечает Ино её состояние.

— Всё хорошо, извините за беспокойство, — Рокси мотает головой и сосредотачивается на общении. Она будет корить себя позже.

— Спасибо, что навестили меня, я думала сойду с ума от скуки, — улыбается фея, когда гостьи собираются уходить через несколько часов непринуждённой беседы.

— О тебе есть кому волноваться в этом мире тоже, — Хината обнимает её крепко-крепко. — Я взяла на себя ответственность за тебя и не брошу.

— К слову, ты можешь уйти из больницы уже сегодня вечером, завтра тебя переселят в квартал Хьюга, раз тебе больше не нужна поддержка клана Инузука, — добавляет Сакура, и махает рукой на прощание, Ино просто улыбается. Когда дверь за ними закрывается, Рокси шаркающими шагами подходит к кровати, медленно садится и крепко держится за край.

Почему она не попробовала превратиться, когда внутренний резерв полностью восстановился? Почему в голову не пришла идея попробовать переместиться снова? Это было бы логично. Это было бы правильно.

Рокси откидывает голову назад и смотрит на обезличенный белый потолок. В голову лезут самоуничижительные мысли, хочется обозвать себя последними словами. Но времени на это нет.

— Ладно, попробуем, — Рокси концентрируется и чувствует знакомое тепло, которое волнами проходит через всё тело, сосредотачивается в районе лопаток и не пропадает. Чуть позже, заново привыкнув к ощущениям наполняющей тебя силы, в ванной комнате в узком зеркале удаётся рассмотреть себя в финальной форме Беливикса. У неё исключительно совпадающий с основными правилами наряд: юбка в пол, но с разрезами по бокам почти от бёдер, топ оголяет ключицы, без бретелей с вырезом-лодочкой с мятными рюшами, на запах, с завязками где-то сбоку. Наряд не оставляет мест для воображения, вполне чётко акцентирует внимание на лучших сторонах фигуры, отвлекая внимания от настоящей силы, скрытой в теле. Туфли с первого взгляда кажутся не слишком удобными, но пройдя немного по комнате кажется, что они совсем не ощущаются на ногах, забавно. На руках тату повторяющие в интересной форме окрасы животных. Папы бы прибил за татуировку на обычно открытых участках кожи, даже если очень надо, даже если защита. Это вызывает грустную усмешку.

— Мда, — Рокси накручивает прядь волос у лица, рассматривает замысловато заплетённую причёску и какое-то подобие тиары и не сразу замечает татуировки на лице. Тёмно-зелёные клыки на щеках. Хочется грязно выругаться, потому что это однозначно подчёркивает проблему — по наряду феи можно сказать абсолютно всё об уровне её сил, вектору магии, титуле, моральном состоянии и чувствах. На эту тему написан не один многотомный трактат. — Проблемно. Ладно.

Рокси умывает лицо холодной водой, делает глубокий вдох, вспоминает хорошо знакомое крыльцо дома Кибы Инузука и представляет себя там.

— Телепортация — дело довольно лёгкое, на самом деле, — Аврора начинает лекцию с того, что оказывается у неё за спиной, тычет тупым концом оружия между лопаток и смеётся. — И крайне полезное. И я очень надеюсь, что ты овладеешь этим искусством в совершенстве.

— Я тоже, — Рокси делает пару шагов вперед и очень аккуратно разворачивается на пятках, старается не упасть. Ей эту маленькую оплошность будут припоминать очень и очень долго. — Доброго дня, учительница. Я почти спутала вас с Королевой, вы хорошо изменили голос.

— Сегодня я вместо неё, Небула на переговорах с королевой Линфеи, — Аврора поправляет меховую опушку капюшона и лёгким движением скидывает его с головы.

— Уже поняла, она предупреждала пару дней назад об этом, — кивает Рокси. — Или нет? Не помню.

— Не важно, — Аврора махает рукой, приставляет копьё к стене и усаживается на скамью, хлопает рядом, чтобы Рокси тоже села. — Я начну с самого начала. Изначально — телепортации, как способа перемещения в пространстве для всех волшебников не существовало. Использовались рунные телепорты, которые занимали очень большую площадь, требовали тщательной подготовки и энергии нескольких сильных волшебников. Этот способ был дорогостоящим, и на самом деле не сильно надёжным. Телепортация на личном резерве стала благословением Дракона и первой эту способность получила жрица из Храма Дракона на Мелодии, к сожалению, её имя не сохранилось. Был сильный пожар, ни одной феи огня или воды на тот момент не было в храме, чтобы остановить то, что происходило. И она сумела спасти главные реликвии, на чистой воле прошла через пространство, желая оказаться в безопасном месте.

— Дома? — Рокси спрашивает о самом логичном на её взгляд месте, почти полностью уверенная в том, что угадала.

— Верно. Ей удалось оказаться дома будучи практически при смерти из-за осушенного до последней капли резерва, тогда же она получила Энчантикс. И тогда же стало понятно, что телепортация возможна при некоторых условиях, — подтверждает Аврора, смотрит куда-то в пустоту.

— Наверняка, это про внутренний резерв, — выдвигает предположение Рокси, мысленно проанализировав всю имеющуюся информацию.

— Правильно. Необходимо уметь обращаться с большим количеством энергии, — Аврора кивает и поправляет сползшую с плеч опушку капюшона. — Хоть мы и взаимодействуем с эфиром вокруг, нужен большой внутренний резерв для того, чтобы пройти через материю и остаться целым. К тому же, обязательными условиями являются хороший уровень концентрации и яркое воображение, — чуть подумав добавляет женщина. — Но ты обладаешь и тем и другим, так что думаю всё будет хорошо.

— А может что-то пойти не так?

— Такое иногда случается, но обычно это просто перемещение не в то место, в которое ты хотел попасть. Обычно все быстро возвращаются обратно, только если у планеты не нестабильный магический фон, как например на Линфее. Там приходится подключать переговоры и простить Её Величество назначить отряд из фей-хранительниц для поисков. Это единственные случаи, когда проникновение на чужую планету без прохождения проверок не является уголовно-наказуемым, — Аврора улыбается чему-то и давит смешок, словно что-то вспомнив. — Что же, с основной теорией мы разобрались, а теперь приступим к упражнениям для подготовки.

Пожалуй, Аврора действительно была права, когда говорила, что второе перемещение даётся сильно легче. Настолько, что и не вериться в свой успех.

На дрожащих ногах Рокси оглядывается вокруг, прислушивается к знакомому лаю собак, так громко слышных в этом квартале, и не верит. Превращение осыпается блёстками, босые ноги утопают в траве, на лицо лезет непрошеная счастливая улыбка.

И надо бы радоваться, что она точно сможет вернуться в свой мир, стоит только рассчитать подходящее время, но почему-то мысль об оставляет горькое послевкусие грусти.

— Дом, — дом ассоциируется теперь с небольшой кухней с низким обеденным столом, зелёными полями, тёплыми ступеньками на крыльце, готовящим на кухне Кибой, ворчащим, что необходимо быть нянькой и батарейкой для иноземной девчонки, и что он мог тысячу раз пойти тренироваться, но ей же будет плохо без него, с Ханой с ворохом свитков. С чем угодно. Но не с тем домом, где она провела всё своё детство.

И так получилось за столь короткий промежуток времени? Рокси не знает.

На улице загораются звёзды.

***

— Ты как тут оказалась? — Киба чуть не спотыкается, когда видит её босую на улице перед домом. Он точно знает, что тут её быть не должно. И от осознания неправильности её нахождения он забывает зачем вообще выходил.

— Эм, сбежала, — Рокси садится на корточки, чешет выбежавшего к ней Акамару за ухом и обнимает его за шею. Она слышит как быстро бьётся собачье сердце, от постоянного знакомого звука становиться спокойно. — Я устала лежать в больнице.

— Набралась плохого, — Киба неодобрительно качает головой, не знает как в самом деле реагировать на неё и её привычку появляться из ниоткуда, но не может не улыбаться. У неё растрёпаны волосы, залегли синяки и она успела чуть-чуть похудеть, видно по косточкам на запястьях — они слишком выпирают. — Красивая, — произносит на выдохе, шёпотом, еле слышно.

— Что? — Рокси поднимает на него глаза, переспрашивает, не расслышала последнее слово. Цепляется взглядом за кисти рук, не может перевести взгляд куда-то в другую сторону. Почему у него такие красивые руки?

— Хана будет зла. И Цунаде будет. И Сакура, — Киба игнорирует вопрос, как-то неопределённо хмыкает и подходит ближе. Его шагов почти не слышно. Он тоже садится на корточки, долго о чём-то думает, потом уверенным движением гладит Акамару по холке. Пес заваливается на бок, подставляя мягкий незащищённый живот. У Рокси медленно сходит улыбка с лица.

— Мне Сакура это и подсказала, — девушка неопределённо пожимает плечами и окончательно садиться на землю, складывает ноги по-турецки, ненадолго обнимает себя за плечи. — Меня хотят переселить к Хьюга. До тех пор, пока я не вернусь домой.

— Хочешь этого? — вопрос выходит не совсем ясным. О чём именно он спрашивает?

Рокси поднимает на Кибу глаза, всматривается в широкие черты лица и качает головой.

— Нет.

Короткое слово, которое ничего не объясняет.