Скучать по Джексону практически нереально, потому что каждую свободную и несвободную минуту он даёт о себе знать. Если он может писать сообщения, он пишет; если он может звонить, он звонит; если у него есть неделя, день, пара часов, чтобы приехать и увидеться, он приезжает, несмотря на усталость, желание выспаться и прочее. Он, кажется, всегда находится рядом, даже если это не так, поэтому Мичин скучает, конечно, если долго его не видит, но всепоглощающей тоски не испытывает. Подруги ей из-за этого страшно завидуют.

— С ума сойти, целый день в подготовке к промоушену, валюсь с ног, хочу есть, спать и тебя! Соскучился безумно, будто сто лет не видел! — объявляет Джексон, едва переступив порог квартиры.

Мичин, насмешливо хмыкнув, чмокает его в подставленную щёку.

— Не выдумывай, мы виделись утром и днём. И сейчас тоже видимся.

Джексон посылает в её сторону укоризненный взгляд и стягивает куртку.

— Вот видишь, за сегодня мы уже дважды расставались. Хуже, чем вечность!

Мичин обречённо вздыхает. Королева драмы у Джексона получается выше всяких похвал.

— Знаешь, если мы вообще перестанем отлипать друг от друга, парни из группы не обрадуются. В GOT7 едва ли подразумевается восьмой участник, да и танцую я откровенно херово.

— Не ври! Вот покрасим тебя в цыплячий оттенок — будешь вторым Югёмом, ни один Шерлок не догадается. А если ты беспокоишься насчёт несоответствия размерам носа, мы что-нибудь придумаем.

Прижав кулак к губам, Мичин хрюкает от смеха. Ну да, если Югём когда-нибудь захочет уничтожить свою репутацию как одного из лучших танцоров, она непременно согласится на такой эксперимент. А пока — ну в баню. Да и, в конце концов, должно же у них оставаться хоть какое-то личное пространство. Джексон, конечно, пока не вызывает желания прогнать его ссаными тряпками, но иногда Мичин предпочитает уединение. Особенно когда нужно сдать статью до дедлайна, а сроки уже горят.

Вот как сейчас, например.

— Покормишь меня?

Джексон жалобно собирает брови домиком, но Мичин только вздыхает. Она бы рада составить ему компанию, но работа…

— Ладно, не буду отвлекать. Мне самому нужно вернуться через пару часов, так что, если не возражаешь, я слопаю все запасы в твоём холодильнике и покачусь обратно на площадку.

Мичин чувствует, как её затапливает нежностью. Даже при всей своей вездесущности Джексон каким-то чудом всё равно умудряется сохранять баланс между надоедливостью и дистанцированием. Это удивляет и восхищает одновременно.

Вернувшись к работе, Мичин на какое-то время забывает про Джексона, про опустошаемый холодильник и про то, что она вообще-то не одна дома. Статья засасывает её настолько глубоко, что когда над ухом внезапно раздаётся напряжённое сопение, она испуганно подскакивает.

— Джексон, господиёбтвоюмать, я же чуть не умерла! — выдыхает она, обнаружив за спиной хмурого, но вполне осязаемого нарушителя спокойствия, а не барабашку из кладовки.

— Я вообще-то поцеловать тебя на прощание хотел и чуть в лицо за это не получил, — разобиженно тянет тот, и Мичин, вздохнув, поднимается со стула.

— Уже собираешься?

— Угу. — Джексон трёт нос, затем делает шаг вперёд и обхватывает Мичин обеими руками. — Будешь по мне скучать?

— Буду, — кивает Мичин, ничуть не покривив душой. Когда Джексона нет рядом ей и впрямь его не хватает.

Лицо Джексона освещается счастливой улыбкой. Крепче стиснув Мичин в объятиях, он закрывает глаза, вытягивает губы трубочкой и замирает в ожидании поцелуя.

Мичин мысленно прижимает ладонь к глазам. Взрослый парень, рэпер, который может при помощи одного только голоса довести слушателей до оргазма, а ведёт себя порой как младшеклассник.

Хотя, наверное, в этом и заключается его особое очарование.

Помедлив пару мгновений, Мичин чуть наклоняется и легко чмокает его в уголок губ. Пока с него и этого хватит. Однако когда она собирается отстраниться, на затылок вдруг ложится ладонь, а затем чужие губы почти сминают её рот. Разом сбросив детский облик, Джексон целует с такой страстью, что возмущённый возглас тает на языке вместе с целым сонмом вопросов.

Когда руки со спины Мичин соскальзывают к её пояснице, ей кажется, что на голову выливается ведро кипятка. Джексон ни на секунду не прекращает ласкать её губы, одновременно с этим поглаживая ягодицы. Тепло его ладоней чувствуется сквозь тонкую ткань домашних шорт слишком явственно, так что Мичин на короткое мгновение забывает обо всём, полностью растворившись в нахлынувших эмоциях. Однако потом ответственность опять наваливается на неё десятитонным грузом.

— Подожди, — сделав над собой усилие, Мичин отстраняется и упирается ладонями в его плечи, — работа же…

— Никуда не денется, — уверенно перебивает её Джексон.

Сделав шаг назад, он с громким «ух!» усаживается на кровать.

— Временами я думаю, что сам господь пожелал, чтобы ты жила в тесной клетушке: чтобы легко оказаться в постели, необязательно для этого куда-то идти.

Мичин нервно усмехается, когда он ненавязчиво притягивает её к себе за пояс шорт, мимоходом скользнув при этом пальцами по животу.

— Ещё бы. Мелкая квартирка, мелкий парень — да у боженьки на меня, смотрю, фантастически больши-и-ие планы! — издевательски тянет она, стараясь отвлечься от приятных ощущений. Помимо баланса в отношении навязчивости, Джексон обладает удивительной способностью касаться её так, что внутри всё замирает.

— Ещё какие, — понизив голос до тембра, от которого у Мичин автоматически вспыхивает лицо, урчит Джексон и, чуть приспустив резинку шорт, прижимается губами к оставшемуся от неё розовому следу.

Успевшую слегка остыть Мичин снова окатывает концентрированным огнём, особенно когда она чувствует, как едва отросшая щетина чуть царапает кожу. Мысли о работе — как своей, так и Джексона — тут же отлетают даже не на второй, а на десятый план. В конце концов, мир никуда не денется, если они исчезнут из него на несколько минут.

Зарывшись пальцами в гладкие мягкие волосы, Мичин чуть сжимает их, чтобы обратить внимание Джексона на себя, а затем, когда он поднимает голову, легонько толкает его в плечо. Тот безропотно откидывается на спину и чуть подвигается, Мичин тут же залезает следом. Стянув домашнюю майку, она усаживается на бёдра Джексона и некоторое время медлит, наслаждаясь скользящим по её лицу и телу обжигающим взглядом. Джексон вообще любит сыпать комплиментами по поводу и без, однако когда он молча смотрит на неё так — жадно, голодно, страстно — лишних слов не нужно. Мичин прекрасно понимает, какие чувства он к ней испытывает.

Скользнув ладонями по ногам Мичин, Джексон обхватывает её талию и, двинув бёдрами, вжимается пахом в её промежность. Мичин едва не шипит, ощутив его эрекцию. Внизу живота вязким теплом отзывается томление.

Пожалев, что не скинула шорты сразу, Мичин наклоняется, чтобы поцеловать его, и руки Джексона снова оказываются на её ягодицах.

— Обожаю, когда ты сверху, — хрипло усмехается Джексон, вызвав у Мичин очередной прилив крови к щекам.

Возбуждённый, едва сдерживающийся — таким он нравится ей особенно сильно, хотя временами ей кажется, что сильнее уже некуда…

— Обожаю, что ты не паришься на эту тему, — улыбается Мичин и прижимается к его губам.

Пальцы Джексона мнут её ягодицы, язык ласкает её рот, а член так жарко трётся о промежность, что шорты промокают в считанные минуты. Мичин почти стонет от желания избавиться от одежды, но оторваться от поцелуя оказывается не так просто. Она буквально растворяется в каждой секунде их близости, поэтому когда рядом раздаётся громкая мелодия, она далеко не сразу понимает, что это телефон.

Джексон приходит в себя первым.

— Вот дерьмо, это мой.

— Могу я взять, если хочешь, — шутливо предлагает Мичин, всё ещё находясь где-то между расстёгиванием ширинки его джинсов и припоминании, куда она в прошлый раз швырнула пачку презервативов. Между ног всё так горит, что она с трудом соображает, о чём вообще речь.

Однако Джексона её идея ничуть не смущает. Даже наоборот — он с таким энтузиазмом кивает, что Мичин мысленно обзывает своё некстати проснувшееся чувство юмора нехорошим словом.

— Отличная мысль! Скажи, что я в туалете.

Мичин бросает на него хмурый взгляд и ядовито фыркает:

— Ага, наглостью отравился, — но трубку всё равно берёт.

Дисплей высвечивает имя БэмБэма. Мичин возводит глаза к потолку, мысленно обещает себе следить за языком в следующий раз и нажимает кнопку приёма вызова.

— Привет, Бэм-а, Джексон сейчас не может подойти, он… занят немного, перезвони позже, пожалуйста, — скороговоркой выпаливает она и изумлённо ахает, когда руки Джексона внезапно оказываются на её груди.

Послав в его сторону полный негодования взгляд, она прикладывает палец к губам, но Джексона это не пронимает. Подмигнув, он поддевает пальцем чашечку лифчика и, скользнув под неё, сжимает грудь в ладони. Мичин приходится сделать над собой усилие, чтобы не выругаться, когда он сдавливает сосок между пальцев.

БэмБэм на том конце провода, кажется, впадает в ступор. Он молчит так долго и упорно, что Мичин хочется взмолиться, чтобы он скорее перезагрузил внутреннюю операционную систему, пока она не кончила прямо тут, в режиме реального времени, потому что Джексон подключает к ласкам вторую руку, которая проскальзывает под резинку шорт и безошибочно находит самое возбуждённое место.

Наконец, по ту сторону эфира раздаётся отдалённая возня, и разноголосый хор обрушивается на Мичин жгучим стыдом и неверием, что всё это происходит именно с ней:

— Ну… Джексон занят. Все слышали?

— Занят, ага. Да трахается он! Это же голос Мичин-нуны!

— О, правда? Мичин-нуна, привет! Не узнал тебя.

— Богатой будет, бгг… Ай!

— Так что с репетицией-то делать будем?

— В душе не ебу. Боюсь, к моменту, когда Джексон удовлетворит свои… кхм… потребности, мы научимся моргать глазами, которые пидиним успеет натянуть нам на жопы.

— Ой, бросьте, за пару минут ничего не случится… Ай! Да хватит меня бить!

— В общем, — громкая связь внезапно обрывается, оставив Мичин наедине с голосом, в котором она смутно угадывает Джинёна, — передай, пожалуйста, Джексону, что мы его будем ждать в любом случае.

Мичин напряжённо кивает, совсем забыв, что собеседник не может её видеть. Однако Джинён каким-то чудом это улавливает.

— Вот и славно. До свидания и приятного… времяпрепровождения.

Динамик, пикнув, замолкает, и Мичин поворачивает к Джексону полыхающее от смущения лицо.

— Твои друзья — придурки, — выдавливает она, понимая, что это — единственный цензурный аналог того, что она хочет сказать в их адрес. — И ты тоже!

Джексон пожимает плечами:

— Ещё скажи, что тебя это удивляет, — и, обхватив её талию, перекатывается, чтобы оказаться сверху. — Ну что, презервативы как всегда под кроватью? Или мы их в прошлый раз всё-таки забыли в ванной?

Мичин ёжится от его лукавой улыбки, и солидно схлынувшее возбуждение разгорается вновь. В конце концов, помирать — так с музыкой, а парням из группы в любом случае полезно учиться чему-то новому. Даже если это моргание натянутыми на жопу глазами.