Огромное здание JYPE шумит круглосуточно, но если днём здание полнится гомоном голосов, топотом и безостановочными звонками, ночью тишину коридоров нарушает только равномерный гул техники.

Марк неспешно бредёт по этажу. Поздняя запись — не самая приятная штука, особенно когда ты знаешь, что остальные уже отработали и спокойно отдыхают дома. Однако Марк не жалуется. Ему нравится отсутствие дневной суеты.

Остановившись у автомата с кофейными напитками, Марк на миг задумывается, затем тыкает в нужную кнопку и, расплатившись, забирает из накопителя две банки. Из него не бог весть какой любитель кофеина, но в отдалённом закутке цокольного этажа есть каморка операторов, где сейчас усердно трудится ещё одна причина его позднего нахождения в здании компании — Чхве Лису. Ей заряд бодрости точно не повредит, о чём Марку сообщила не так давно вихрем влетевшая в студию Хваюн.

Дверь операторского пристанища напоминает электрический щиток — она обклеена предупреждающими знаками во всю длину и ширину, потому что когда люди за этой дверью погружаются в работу, отвлекать их нельзя ни под каким предлогом. Шум может отвлечь следящего за таймингом оператора, и тогда пиши пропало. Малейший рассинхрон выводит из себя даже самых стойких, а Лису к ним ну никак не относится, так что Марк, удобнее перехватив банки, нажимает ручку без предварительного стука. Он знает, что в церемониальных поскрёбываниях и просьбах впустить на огонёк всё равно нет необходимости.

— Пятнадцать, — буркает Лису, не отрывая глаз от экрана. Она лихо орудует мышкой, играя с микшером программы легко и непринуждённо, словно это детская головоломка. Марк обожает наблюдать за ней в такие моменты. Она так любит свою работу, что погружается в неё без остатка, это кажется ему завораживающим.

Отрывается от монитора Лису спустя несколько минут. Она стонет, откинувшись на спинку кресла, и с таким душераздирающим хрустом потягивается, что Марку становится её жаль. Порой у стаффа работа тяжелее, чем у айдолов, но никто этого по понятным причинам не замечает.

— Ты чего так поздно не в общаге? — Лису, повернувшись, одаривает Марка усталой улыбкой.

Марк не может не улыбнуться в ответ.

— Записывался долго. Как догадалась, что это я?

Лису, пожав плечами, хмыкает.

— Только ты заходишь сюда без лишнего шума, вопросов и желания получить по башке. Ну и ещё твою туалетную воду я узнаю из тыся… — Она вдруг осекается.

Поняв, на чём именно фокусируется её оторопелый взгляд, Марк поднимается, делает шаг к столу и, протянув ей банку с напитком, произносит:

— Я подумал, что тебе не помешает взбодриться.

Лису обхватывает его запястье обеими руками. Умильно пискнув, она прижимается щекой к тыльной стороне ладони, и Марка продирает мурашками от разнёсшегося по телу тепла.

— Господи, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты ангел?

Губы Марка опять трогает улыбка. Ему вообще-то часто говорят что-то подобное, особенно Джексон, которому за радость обтискать всё племя GOT7 и обкомфортить их с ног до головы, но почему-то слышать подобное от Лису куда приятнее.

Откупорив банку с напитком, Лису делает глоток, блаженно прикрывает глаза и вновь разворачивается к монитору. Она быстро убирает лишние окна, оставив только застывший на паузе ролик, и внезапно заговорщическим тоном говорит:

— Хочешь, покажу тебе, что получилось? Только учти, это по большому блату и не должно уйти дальше нашего кабинета.

Марк кивает. Лису этого, конечно, не видит, но ей и не нужно. Его ответ она понимает без слов.

Пара кликов мышкой сгоняет ползунок воспроизведения в самое начало, и Марк, облокотившись на спинку кресла, с жадным любопытством впивается взглядом в монитор. Кажется, это мэйкинг со съёмок тизеров, потому что вокруг тонны недавно использованного реквизита и освещение в духе последнего концепта.

— Ну, что скажешь? — Лису задирает голову, когда видео подходит к концу. Встретившись взглядом с глазами Марка, она растягивает губы в улыбке.

— Превосходная картинка, — хмыкает тот и, не удержавшись, наклоняется, чтобы чмокнуть её в нос.

Щёки Лису мгновенно покрываются румянцем. Кашлянув, она опять возвращается к монитору и ёжится, когда Марк перемещает ладони со спинки кресла на её плечи. Это, наверное, со стороны выглядит очень по-киношному: один персонаж делает лёгкий массаж второму, чтобы тот расслабился. Но Марка это не смущает. Будучи медийной личностью с километрами отснятых материалов за спиной, он давно смирился с тем, что отчасти является кем-то вроде героя увлекательной мыльной оперы.

— Отлично потрудилась. Теперь домой? — спрашивает он, мягко надавив большими пальцами на самое напряжённое место на её шее.

Лису, протяжно застонав, чуть прогибается, чтобы ему было удобнее.

— Неплохо бы. Надо только сохранить всё и вызвать такси.

— Хочешь, могу протащить тебя к нам в общагу? Джексона сегодня всё равно не будет — он завис на ночных съёмках шоу.

Лису застывает на мгновение, а затем тихо смеётся.

— Хорошая попытка, Марк-ши, но нам всё-таки нужно выспаться, завтра много дел.

Марк почти оскорбляется. Вообще-то он не имел в виду ничего подобного, однако теперь, когда воображение подключается к процессу конвейерного формирования сцен разной степени откровенности, он ещё сильнее хочет затащить Лису в свою комнату. Под любыми предлогами.

— Ты слишком плохо обо мне думаешь.

Руки сами собой соскальзывают с плеч Лису ниже, по телу тут же проходится волнительная дрожь. Фантазия расцветает буйным цветом, от неё перед глазами начинает рябить.

— Ещё скажи, что я неправа. — Лису перехватывает его предплечья. — И всё-таки я голосую за сон.

Марк усмехается, уловив в её тоне оттенок неуверенности. Здравый смысл, разумеется, подсказывает им обоим, что нужно посвятить остаток ночи отдыху, а не развлечениям. Но с каких это пор они руководствуются здравым смыслом?

— Ты неправа, — спокойно произносит Марк и, наклонившись, запечатлевает на шее Лису поцелуй. — Во всём.

От него не ускользает, как она на миг задерживает дыхание, когда его язык мельком задевает кожу. Она всё ещё пытается сопротивляться, но теперь уже не так активно, поэтому он легко продавливает руки сквозь её хватку и всё-таки накрывает ладонями грудь.

— Это плохая идея, — бурчит Лису, пока он мягкими касаниями губ спускается по её шее к плечу.

— Назови хоть одну хорошую идею, которая сейчас приходит тебе в голову, — улыбается Марк и чуть прикусывает кожу. Лису вздрагивает.

— Домой! — выпаливает она. — Спать!

Марк качает головой.

— Плохая идея. — Он неуловимым быстрым движением ныряет руками в ворот её растянутой футболки и уже увереннее сжимает грудь. Живое тепло её тела действует на него как наркотик — хочется трогать её постоянно, даже в самые неподходящие моменты, поэтому сейчас, когда они наконец-то остаются наедине, он не сдерживается. Ему это так надоедает порой.

Марк проталкивает пальцы под чашечки лифчика. Не отрываясь от шеи Лису, он сжимает её соски и, услышав тихий судорожный вдох, поворачивается как раз в тот момент, когда она тянется к его лицу. Обхватив его щёки ладонями, она впивается в его губы долгим жадным поцелуем, Марк ничего не имеет против такого поворота.

На её языке всё ещё хранится привкус кофейного напитка и сладость съеденного не так давно апельсинового леденца. Марку кажется, что у него крыша едет от этого сочетания. Даром, что его темперамент мешает потерять голову, иначе он давно уже усадил бы Лису на стол, чтобы продолжить разговор о плохих идеях без лишнего словоблудия. И, сдаётся ему, она была бы даже не пикнула.

Однако когда эта мысль почти формируется в желание поступить именно так, идиллия вдруг прерывается. Где-то в коридоре раздаётся истошный грохот, и Лису, разом опомнившись, порывисто отпихивает Марка в сторону. За дверью слышатся голоса, топот нескольких пар ног и усталый смех. Кажется, на сверхурочную работу в компании остаются не только операторы и айдолы.

Лишь дождавшись, когда шум извне стихнет, Лису выдыхает, поворачивается к Марку и, собрав брови домиком, жалобно произносит:

— Прости, что оттолкнула. Я немного испугалась.

— Немного? — насмешливо фыркает тот. Он, в принципе, не обижается, им ведь надо соблюдать осторожность, так что в её действиях есть резон.

Лису, нахмурившись, собирает губы куриной попкой.

— Ладно, я чуть не обосралась. Доволен?

Марк, рассмеявшись, кивает. Он не любит, когда между ними виснет напряжение, и каждый раз радуется, если его удаётся избежать. Не всегда получается сделать так, как хочется, но они уже слишком взрослые, чтобы зацикливаться и страдать от этого. Не вышло сейчас — выйдет завтра, послезавтра, в любой другой день. Терпения что у Марка, что у Лису — целый вагон.

Из здания компании они выходят спустя несколько минут. Такси ожидает у главных ворот, поэтому Марк степенно провожает Лису и, оглядевшись на всякий случай, чмокает её в щёку на прощание. Они увидятся через каких-то пять-шесть часов, но он всё равно не может отказать себе в удовольствии снова коснуться её.

Однако когда он пытается отстраниться, Лису вдруг хватает его за рукав куртки.

— Ну, чего тормозишь? — тянет она с таким недоумением, что Марк в растерянности округляет глаза. — Поехали уже, я спать хочу дико, — и, не дожидаясь вопроса на тему сохранности её рассудка, ныряет в салон.

Марк долгую секунду борется с желанием растереть лицо ладонями, чтобы проверить — не спит ли он, а затем улыбается и тоже забирается в такси. Любое сотрясание воздуха автоматически превращается в пустую трату времени, а им ведь и вправду нужно пару часов поспать. Ну или хотя бы чуть-чуть вздремнуть, если они, конечно, успеют.