Минхо в каком-то смысле нравится консервативность Тхиян. Её упрямство может надоедать, может раздражать, бесить и так далее, но одного у неё точно не отнять — в достижении определённых целей она умудряется превращать свои не самые приятные качества в приятные, и Минхо не может этого не признавать.

Однако кое-что так и остаётся за гранью его понимания. И это что-то — категорический отказ от сексуальных экспериментов. И ладно бы Минхо предлагал какие-нибудь экзотические практики, которые ему самому кажутся дикими, но… оральный секс? Почему такой жёсткий запрет именно на оральный секс?

Кибом ржёт, что Минхо наверняка тяжело засыпать без сладкого поцелуя в головку на ночь, Минхо в ответ только криво усмехается. С минетом-то как раз проблем нет — Тхиян не против побаловать его, однако к себе она почему-то не даёт прикасаться. И как бы он ни изворачивался, как бы ни клянчил, она ни на миллиметр не поддаётся.

— Мне не нравится. Какие ещё причины тебе нужны? — холодно чеканит она, когда он в очередной раз заводит разговор на эту тему.

Минхо её ответ почти задевает. Ну, в смысле, ей не понравилось это с кем-то другим, но с ним-то может и понравиться, так какого чёрта она даже попробовать не хочет?! Минхо, конечно, едва ли можно назвать супер опытным в подобных вопросах, он толком этим и не занимался, но неприступность Тхиян действует на него круче любой, даже самой откровенной провокации. Идея сделать ей приятно при помощи губ и языка становится почти навязчивой.

Минхо ходит за Тхиян как привязанный. Он не канючит как обычно, не действует на нервы. Он ждёт подходящего момента, чтобы поймать её в наиболее благодушном расположении духа, и когда этот момент всё-таки наступает, он идёт ва-банк. И пусть она его потом жестоко отпинает, он уверен, что это того стоит.

Тхиян приходит с небольшого междусобойного девичника изрядно навеселе. От неё ощутимо пахнет соджу и нехитрой закуской — кажется какими-то снеками, так что в голове Минхо едва слышно щёлкает тумблер. Нужно действовать прямо сейчас.

— Как посидели?

Тхиян, захихикав, лихо промахивается мимо вешалки, её пальто тут же оказывается на полу. Минхо становится смешно. Посидели, значит, просто отлично — видно невооружённым глазом.

— Готова идти баиньки, алкоголик? — Минхо подходит к Тхиян, обнимает её за плечи и поворачивается в сторону спальни.

— Хочу в душ, — вздыхает та, но в спальню всё-таки идёт.

Минхо лукаво прищуривается.

— Составить тебе компанию?

Тхиян одаривает его крайне красноречивым взглядом.

— Даже не знаю, кем ты будешь в таком случае — некрофилом или бобром, потому что я пока не совсем понимаю, что из меня сделал алкоголь — труп или бревно.

— Для тебя я готов быть кем угодно, — прижав руку к груди, выдыхает Минхо, за что тут же получает ощутимый тычок под рёбра.

— Извращенец, — буркает Тхиян и, подхватив со стула брошенное ещё утром полотенце, исчезает за дверью ванной комнаты.

Спустя несколько минут она появляется вновь, изрядно посвежевшая и, кажется, немного протрезвевшая. Она спокойно дефилирует мимо Минхо в одном полотенце, не менее спокойно залезает в шкаф, вытаскивает длинную футболку и, обрядившись в неё, с невозмутимым лицом поворачивается. Минхо чувствует, как внутри с потрясающей скоростью теплеет.

Оттягивать некуда.

— Иди ко мне. — Присев на кровать, Минхо протягивает руки, Тхиян охотно вкладывает пальцы в его ладони.

— Из меня сейчас фиговый половой партнёр, — говорит она, усевшись ему на колени.

Минхо едва удерживается от желания жизнерадостно брякнуть «Это же отличная новость!». Вызывать подозрения раньше времени — плохая затея, слишком уж всё хорошо началось.

— Значит, я сегодня буду активом? — шутливо поддевает он, поглаживая кончиками пальцев её колено.

Тхиян, поёрзав, закатывает глаза.

— Будто ты когда-то бываешь пассивом, ага. Не смеши.

Минхо этого и не надо. Фыркнув, он обхватывает талию Тхиян обеими руками и без труда укладывает её в кровать. К окружившим его запахам соджу и снеков тут же прибавляются яблоко, малина и что-то ещё, не менее сладкое. Получается причудливо и вкусно, рот моментально наполняется слюной.

— Ты всё-таки намерен стать некрофилом? — смеётся Тхиян, обхватив его лицо ладонями.

Минхо в ответ пожимает плечами.

— А может, мне роль бобра больше по душе?

Тхиян насмешливо прищуривается, затем хмыкает, приподнимается и мягко прижимается губами к его подбородку. У Минхо душа в пятки проваливается от этого. Судорожно вдохнув, он перехватывает поцелуй Тхиян, проскальзывает языком в её рот и, пользуясь моментом, перемещает ладонь с внешней стороны её бедра на внутреннюю. Кожа там мягкая, всё ещё слегка влажная после душа, так что у него начинает едва заметно кружиться голова.

Аромат соджу, яблок и малины, кажется, становится концентрированнее.

Минхо едва не задыхается, когда Тхиян обхватывает его талию свободной ногой. Она давит пяткой на его поясницу, прижимается низом живота к паху и почти урчит, почувствовав, как его пальцы щекоткой проходятся по промежности. Бревно из неё откровенно так себе, труп — тоже, но Минхо всё равно хочется нервно захихикать. Если она не убьёт его, можно будет смело праздновать этот день как самый большой праздник в году до самой старости.

Минхо отстраняется, чтобы взглянуть в чуть потемневшие от возбуждения глаза Тхиян. Практически провалившись в её расширившиеся зрачки, он делает очередной глубокий вдох и осторожно наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуй на её скуле, затем — на подбородке, ниже — на шее, ключицах, груди. Он старается не торопиться, чтобы не вызвать резкий протест, однако когда его губы замирают над пупком, Тхиян вдруг резко втягивает живот и обхватывает его лицо ладонями.

— Давай остановимся на этом, — слышит он сквозь заполнившую голову вату и, сглотнув, медленно поднимает взгляд.

Тхиян смотрит на него: брови чуть нахмурены, но сбивающееся дыхание и яркий румянец дают понять, что не всё так плохо. Наверное, это тот редкий случай, когда можно немного пренебречь любимым правилом Тхиян, гласящим «Когда я говорю «нет», я имею в виду именно «нет», а не то, что пишут тупые мужские журналы».

Минхо обхватывает запястья Тхиян пальцами, мягко отводит их и поочерёдно целует сперва одну ладонь, затем — другую. Он чувствует, как напрягается тело под ним, как учащается дыхание, и, собравшись с духом, торопливо ныряет вниз.

Будь что будет.

Протестующий возглас Тхиян виснет под потолком раздробленным звоном.

Минхо не приходится возиться с лишней тканью, потому что после душа она так и не озаботилась тем, чтобы натянуть нижнее бельё. Он крепко обхватывает её бёдра, чтобы зафиксировать их в неподвижности, придвигается к промежности и, помедлив секунду, осторожно раздвигает языком мягкие складки. По телу проходится горячая волна мурашек, со стороны Тхиян слышится невнятное проклятье.

— Перестань! — шипит она, извиваясь изо всех сил, однако крепко удерживающие её на месте руки мешают сдвинуться даже на миллиметр. Слишком велика разница в силах.

Приподнявшись, Минхо убеждается, что Тхиян никуда не денется, и уже увереннее прижимается к промежности губами. В нос бьёт запахом геля для душа, на языке отпечатывается чуть резковатый, но отнюдь не неприятный привкус, так что когда Тхиян всё-таки бросает попытки высвободиться и задерживает дыхание, Минхо делает первое движение.

— Убью тебя нахрен! — слышит он и, усмехнувшись, втягивает складки в рот. Тхиян надрывно скулит, запустив пальцы в его волосы.

— Вот и проверим, кто из нас тогда первым станет некрофилом, — фыркает он и, нарочно задев клитор кончиком языка, ловит себя на том, что получает удовольствие ничуть не меньше, чем Тхиян. Может, всё дело в том, что ради этого ему пришлось преодолеть колоссальное сопротивление, может, нет, но победа в любом случае всегда сладка — неважно спорт это или что-то другое.

Минхо знает, что если он чего-то хочет, он своего добивается. Наверное, Тхиян просто нужно с этим смириться.