«27.06.2008.
Не могу себе объяснить, почему вдруг в кармане оказался билет на самолёт в Кёльн… Просто… это сумасбродство? Знала же, что личные проблемы не оставят в покое, даже если рвану в другой город. Но я это сделала. Идиотизм.
Мне говорили ― надо выключить голову. Поддаться течению.
Ага…
Живи сегодняшним днём, бабочка-однодневка, ведомая ветром и желаниями, и сгори под конец дня в пепел... Разнесись прахом под тусклым светом вечернего неба над лугом, давшим жизнь, чтобы завтра… Завтра всё начать с начала. Ничего не меняется. Вечный круговорот.
Завтра меня ждёт всё то же самое.»
Солнечный луч, пробивавшийся через массивные шторы, серебрился от множества невесомых частиц. Они то кружились в своеобразном водовороте, разлетаясь в стороны, то опускались ниже, чтобы затем воспарить вверх. Невольно представилось, будто это далёкие звезды летели в пространстве, ведомые чем-то могущественным. Можно было даже вообразить себя частью этой силы, протянув руку к мерцающим пылинкам, и некоторые из них тут же притянулись к ладони, другие же начали отталкиваться.
Эта забава не надоедала с детства.
— Элен, сейчас я сварю чудеснейший кофе, и ты будешь сиять, как солнышко, — из соседней комнаты буквально выпорхнула молодая хозяйка квартиры и встала напротив, насмешливо сощурив ярко-зелёные глаза: — И что же ты творишь, чудачка?
— А это отслеживание влияния нагретых потоков воздуха, идущих от моего организма, на траекторию движения маленьких частиц материи в потоке фотонов, — деланно серьёзным тоном, проговорила Элен, напуская на себя максимально умный вид, — или, говоря простым языком, занимаюсь ерундой.
— Да я смотрю, смена обстановки уже благотворно на тебя влияет. Острим, значит… — Анна тихонько посмеялась.
— Только ради того, чтобы не казаться ходячим куском депрессии… — Элен убрала руку от луча и расслабленно прикрыла глаза. Спать она точно не планировала, хотя совсем недавно прилетела из Берлина на утреннем самолёте. Кёльн встретил удивительно умиротворяющей погодой, так и призывающей прогуливаться, изучая исторический центр города. Однако утомление брало верх, и хотелось просто немного отдохнуть. Но с ходячим источником энергии марки «Анна Вебер» о долгом простое на месте следовало забыть.
— Даже не вздумай уснуть тут, — раздался предостерегающий голос, заставляя открыть глаза. — Я обещала, что ты скучать не будешь и наберёшься ярких впечатлений. Сон оставим для ночи!
Анна скрестила руки, слегка топая ногой, давая понять, что ещё чуть-чуть, и пощады не будет. И с этой заводилой Элен познакомилась, когда та была проездом в Берлине. Трех сумасшедших дней хватило, чтобы завязалась дружба.
«Кажется, прошло почти пять лет и…»
Мысль оборвалась, так как Анна, усмехнувшись, принялась стаскивать Элен с дивана, ухватившись за ногу.
— Вставай, соня!
Оставалось только со смехом отбрыкиваться, но настойчивость подруги взяла верх. Пришлось объявить капитуляцию.
— Всё, встаю-встаю. — Расставаться с убаюкивающей мягкостью дивана было жаль. По части энергичности Элен сильно уступала Анне, будучи домоседкой по характеру и ведя замкнутый образ жизни, работая когда-то редактором в мелком журнале.
Которого не стало по причине самодурства определённых личностей.
«Просто отдохну, очищусь от негативных мыслей и всё… И буду искать новое место работы. Ещё не хватало жить на пособие или за счёт родителей. Неприемлемо.»
— Сейчас позавтракаем, а потом на пробежку по самым живописным местам.
У Анны уже был составлен чёткий план на этот день. Но первые пункты слегка смущали Элен, и она воспринимала их без энтузиазма:
— А может, обойдёмся без этого?
— Тебе пойдет на пользу, — безапелляционно заявила Анна. — Посмотри на себя: худая, бледная. Питалась небось на своей бывшей работе всякой гадостью, а так хоть округлости полезные нарастишь.
— Никакие это не гадости! — оскорбилась Элен. — Пара бутербродов, которые делала дома из натуральных продуктов. Ну и кофе или чай…
— И всё? — Анна насмешливо приподняла тонкие брови.
— Ну да, —Элен вздохнула. — Ты прекрасно знаешь меня. Если бралась за что-то, то не могла оторваться. Жила вот на работе — почти не до еды было.
— Ничего, я за тебя возьмусь. За две недели у меня изменишь свой образ жизни. ― подмигнув, Анна скрылась. Через пару минут из кухни потянуло ароматом варящегося кофе.
«Обещание звучит пугающе… и неправдоподобно.» ― Она была бы рада поменять жизнь, но методы подруги не внушали доверия. Сначала сразить бы внутренних демонов, выпивающих досуха все моральные силы. Пока Анна готовила завтрак, Элен вооружилась расчёской и распустила хвост, позволив каштановым, чуть завитым волосам закрыть плечи. От тугой резинки порядком заболела голова.
— А почему именно на самолёте добралась? ― Анна выглянула из кухни. ― Могла бы на машине приехать. Больше простора для ознакомления с городом!
— Всё по той же причине, — Элен, чувствуя волну неприятных мурашек, скользнула взглядом по открытой левой руке: от локтя почти до запястья тянулась бледная ниточка шрама. Левое бедро противно заныло от фантомной боли ― там была в своё время рана ещё хуже. И её последствия куда заметнее.
— Даже год спустя? — В голосе Анны были слышны нотки сочувствия.
«Ну зачем ты напомнила?..»
— Я не могу пересилить себя. До сих пор страшно. — Признавать было нелегко. В первую очередь, самой же себе. А ведь пыталась перебороть неоднократно всё это. Даже работа психолога не слишком помогала.
— А как насчёт того, чтобы на моей машине прокатиться?
— Нет. — Коротко и категорично.
До боли в пальцах сжала расчёску.
«Нет, нет и ещё раз нет».
Просто думать неприятно об этом.
— Поняла. Всё, больше не будем затрагивать эту тему. — Анна снова скрылась в кухне. Хорошо понимала, когда стоит продолжать разговор, а когда нет. Жаль, ей иногда не хватает интуиции не заговаривать об этом вообще. С другой стороны, Элен знала, что подруга не хотела сказать чего-то плохого и, кажется, та сама почувствовала неловкость ситуации.
«Однажды это перестанет меня изводить». ― Она попыталась отвлечься, переключить мысли на другое, но разворошённая память, раскрутилась чудовищным торнадо, терзая сознание. Элен вздрогнула, в очередной раз вспоминая, как год назад чуть не разбилась на перекрёстке. Как удалось выжить при лобовом столкновении — одному Богу известно. Отделалась лишь травмой руки и ноги, многочисленными ушибами и царапинами.
…зеркало заднего вида от удара слетело с крепления, рассыпаясь на части. Время будто сломалось превратив мгновения в противоестественные бесконечные отрезки, и она видела, как мерцающие осколки постепенно приближались к лицу, и один из них резанул скулу. Левая дверь медленно сгибалась внутрь салона, зажимая ногу в металлический капкан и высвобождая адскую боль…
Элен резко поморгала, прогоняя чудовищное видение. Расчёска чуть не выпала из ослабевших и подрагивавших пальцев. Равномерно глубоко дыша, она пыталась успокоить учащённое биение сердца.
Лихачу, промчавшемуся на красный свет, не повезло — он погиб на месте. Страховая компания компенсировала почти полную стоимость автомобиля, но покупать новый уже не хотелось категорически. Даже заставить себя проехаться в такси — целое испытание, на которое Элен пока была едва ли согласна.
— Всё готово, ну-ка живо шагай завтракать!
Элен дрогнула от неожиданности и обернулась на голос. Иногда складывалось впечатление, что Анна просто обожала командовать. Может, ей стоило бы пойти служить в бундесвере, а не работать тренером в спортзале?
«Соберись!» ― Усилием воли Элен зашорила сознание от хаоса, прорывающегося из памяти, начав проигрывать в голове одну из любимых песен. Стало легче. Снова окинула взглядом шрам на руке.
Если бы не риск при каждой встрече выслушивать возмущение матери, она давно бы это скрыла уже татуировкой.
— Слушаюсь, фрейлейн Вебер! — шутливо отсалютовала она и, натянуто улыбнувшись, направилась в сторону кухни, откуда уже вовсю доносился аромат омлета с ветчиной — Анна таким не завтракала, но специально для неё приготовила.
«Помнит же, что я выпечку или бутерброды не ем по утрам…» ― Эта мысль согрела и разогнала остатки напряжения.
— Ну хоть паясничать ты не разучилась. — Анна деловито расставила на столе чашки и тарелки с едой, попутно наводя чистоту на плите — кофе всё же умудрился сбежать из турки.
— А иначе мне не прожить. Веришь, нет — хочется потом вернуться в Берлин, найти сынка Бруннера и высказать всё, что о нём думаю. Видел бы старый Бруннер, что его чадо успело натворить…
— А я бы не только высказала… — мечтательно протянула Анна.
— Нас за это арестуют.
— А жаль… — разочарованный вздох был красноречив.
Клаус Бруннер управлял журналом «Берлинские легенды», в котором Элен занимала должность редактора. Издание являлось не слишком популярным, тем не менее работать там было действительно интересно и приятно. Кроме тех случаев, когда её подчинённым приходилось писать заказные статьи, не имеющие ничего общего с правдой. Для привлечения внимания. Настоящие расследования всегда были отдушиной.
Но всё изменилось, когда герр Бруннер умер от сердечного приступа. Прибравший все его дела к рукам Бруннер-младший тут же решил избавиться от «балласта» — в первую очередь от журнала, содержание которого счёл нерентабельным. Так Элен и другие сотрудники «Берлинских легенд» лишились работы.
— Куда теперь думаешь устроиться? — полюбопытствовала Анна, когда наконец заняла место за столом.
— Не знаю… — Элен задумчиво ковыряла вилкой в завтраке. — Я бы хотела пойти в какую-нибудь газету.
В голове вспыхнуло воспоминание о последнем разговоре с Бруннером-младшим — Эрихом. Она испытывала огромную злость из-за того, насколько тот легко разрушил все труды, оставляя ни с чем, на пороге неизвестности. Удивительно, как тогда почти сдержала себя. Разве что перед тем, как хлопнуть дверью, огрызнулась на него.
— Или создать свою. Переезжай сюда жить. Можно даже ко мне. И попробуй здесь продвинуть свою газету.
— В Кёльне? ― Элен отвлеклась от мыслей, замечая, что уже безжалостно превратила омлет в кашу.
Анна пожала плечами.
— А почему нет? Тут красиво, весь город — сплошное историческое место, люди хорошие, приветливые. А природа на окраине… — Анна показательно втянула носом воздух, — просто прекрасная! Тут дышится легче, не то что в твоем душном Берлине.
— Ну, во-первых, Берлин не мой, — Элен склонилась над чашкой, пряча улыбку. — А во-вторых, в тебе явно пропадает агитатор. Но всё же не хочу пока задумываться об этом.
Если и встанет вопрос о переезде, то не хотелось бы жить за счёт Анны. Даже временно. Элен слишком уважала её личное пространство, хотя понимала, что в случае чего, это не станет проблемой. Они много раз друг другу помогали как морально, так и материально.
Именно благодаря упёртой подруге, даже немного освоила кёльнский диалект, чтобы, однажды приехав в гости, не сильно отличаться от местных жителей, особенно в пору сумасшедших рейнских карнавалов. Но Элен сомневалась, что найдется такой человек, который не знает литературного языка.
— Скажешь тоже! — Анна звонко рассмеялась. — Ладно, давай по-быстрому позавтракаем, а потом через часик-другой на лёгкую пробежку.
Элен горестно качнула головой. Всё-таки её подруга неумолима.
***
— Всё… стоп! Я… требую… перерыва!
Элен остановилась и наклонилась, тяжело дыша, — от пробежки сильно закололо в боку. Поморщившись, умоляюще посмотрела на Анну, непринуждённой лёгкой трусцой приблизившуюся к ней.
— Десять минут, и снова в бой!
— Я как-то иначе представляла себе экскурсию по Кёльну, — Элен покачала головой, с трудом выпрямившись.
— Для здоровья полезно, — поучительно заметила Анна, взъерошив свои коротко подстриженные тёмные волосы, которые и без того озорно торчали во все стороны. — Ладно, на сегодня всё.
Элен с удовольствием расположилась на скамейке напротив пруда. Прищурившись от яркого палящего солнца, с любопытством изучила место, где они остановились. Надо же — умудрились полпарка пробежать без остановок, что уже рекорд для её худощавого неспортивного тела.
— Давай я сбегаю до дома за велосипедом, а ты пока посиди здесь, — Анна подмигнула, — дальше уже поедем по живописным местам.
— Как скажешь!
Элен заметно приободрилась: предложение оказалось прекрасной альтернативой бегу. И тем более ― поездке на машине.
Воспользовавшись отсутствием Анны, она, любуясь окружением, медленно прогулялась по набережной, вдоль которой раскинулся небольшой парк Райнгартен. Последнее, что успело зацепить взгляд и вызвать мурашки — это Церковь Святого Мартина. Но даже столько не само древнее здание, сколько необычный контраст в виде облепивших его ярких домов, казалось, вобравших в себя все цвета мира. Архитекторы точно решили украсть кусок радуги с неба и разбавить этим благородную холодность.
— Да здравствует Кёльн! — вполголоса произнесла Элен на местном диалекте, своеобразно принося дань уважения городу. Хотя подобное следовало скорее радостно выкрикивать, как на праздничных шествиях. Но, пожалуй, для такого она слишком трезва, а потому сдержанна.
Вновь окинув взглядом цветные дома и церковь, едва улыбнулась, неожиданно поймав ассоциацию: толпа шумной развесёлой молодёжи в карнавальных нарядах окружила старика, спокойно взиравшего на всех с высоты почтенного возраста. Почти неприступного в своей мудрости, которую всем если и дано постичь, то ещё далеко не скоро. Церковь виднелась серой сторожевой башней, вставшей на границе привычного мира и чего-то незримого, ирреального.
Чего-то, что можно было только интуитивно почувствовать.
Без сомнения, та «сторожевая башня» — Церковь Святого Мартина — помнила многое. От неё веяло глухой скорбью от пережитого. Элен, помнившая историю, поёжилась. После войны от здания мало что осталось, и долго потом реставрировали. «Старика» заставили существовать дальше, но от боли не избавили.
Иногда она размышляла о том, что слишком была восприимчивой и чуткой.
— Даже не знаю, хотела бы я увидеть всю историю… — задумчиво пробормотала Элен вслух. Если бы можно было помнить столько, сколько помнит древний Кёльн. ― Жить столетия и помнить каждый миг… Как быстро всё станет казаться бессмысленным?
Она плотнее запахнула лёгкую куртку, надеясь спастись от несуществующего — в такую-то теплую погоду! — холодка, и поспешила уйти подальше от высокой громады старой церкви. Стало гораздо легче.
По сравнению с Берлином, здесь почему-то вправду дышалось легче. Небо пробиралось до самой души пронзительной синевой с лёгким серебристым отливом высоких слоёв облаков. Залитые солнечными лучами крыши домов будто покрыты расплавленным золотом, стекающим так же на стены, а Рейн приветливо искрил безмятежными водами, невесомо касаясь бликами набережной, пришвартованных стройным рядом белоснежных паромов и мелких катеров.
Сдержанно усмехнувшись, Элен слегка свесилась с парапета подставляя ладонь, позволяя отражённым серебристым пятнам света игриво скользить по ней и между пальцев.
«А может, это просто новые впечатления дают о себе знать».
Элен начинала испытывать благодарность к Анне, упорно почти год уговаривавшую приехать к ней в гости. За время работы в журнале Элен объездила пол-Германии. Вот только в Кёльне до этого дня не доводилось быть. Даже проблемы отступили на задний план. Правда, ненадолго.
«Ещё бы везло больше в жизни, как маме…»
Унаследовав от матери упорство, Элен применяла его повсеместно. Особенно в юности, когда заявила родным, что хочет работать в журналистике. Конечно же, мать была иного мнения, но, столкнувшись со стальным проявлением воли дочери, всё же уступила. И в дальнейшем поощряла её устремления. Элен начинала с написания статей в школьной газете, а потом не без помощи родителей пробилась в Берлинскую школу журналистики.
«Какие весёлые времена были…» — Элен улыбнулась, припомнив различные мелкие авантюры, в которые пускалась с сокурсниками в свободное от учёбы время.
У отца Элен, Ральфа Риккера, было хорошее знакомство с Клаусом Бруннером, которое сложилось ещё со времён их совместной молодости в бундесвере. Это сыграло на руку, когда встал вопрос о том, куда пристроить Элен после того, как та закончила учёбу. Сначала она испытывала сомнения относительно перспективы работы в журнале, посвященном всему необъяснимому, но потом поняла, что для неё это стало увлекательно.
Помимо упорства, она могла похвастаться ещё врождённой цепкостью и ответственностью. Начав дело, не успокаивалась, пока не доводила до конца. Возможно, поэтому, когда предыдущий редактор «Берлинских легенд» в связи с переездом в другой город ушёл с должности, выбор пал именно на Элен. Хотя тут явно не обошлось без поручительства её отца — в этом не стоило сомневаться.
Но всё же… Она всеми силами пыталась оправдать то, что непросто так заняла должность. Меньше всего хотелось, чтобы её упрекали в несамостоятельности.
Всё складывалось так, как и не мечталось — любимая работа с быстрым карьерным взлётом. Элен распланировала свои дальнейшие продвижения, надеясь дальше добиться куда большего, правда, уже без посторонней помощи. Но жизнь слишком непредсказуема, и, как оказалось, весьма часто. Навалившееся за последний год раз и навсегда отбило желание составлять планы дальше, чем на неделю вперёд.
«А то и на пару дней вперёд».
Решение прилететь в Кёльн было импульсивным. Заранее об этом точно не думала. Просто накануне проснулась утром с мыслью: «Не пошло бы всё к чертям». Благо, приглашение Анны было всегда в силе.
Мотнув головой, Элен тяжело вздохнула и шаркнула ногой по брусчатке. Может, просто следовало круто поменять деятельность? К чёрту журналистику, раз там явно не повезло, то стоило попробовать иное. Правда, будет очень обидно за годы, потраченные на учёбу по той специальности, которая больше не пригодится.
Через некоторое время раздался весёлый звон, а затем довольный голос Анны, вырвавший из пут минутной слабины:
— А вот и я! Далеко же ты забрела, гуляка…
Последовав приглашающему жесту, Элен уселась позади и ухватилась руками за седло велосипеда.
— Куда едем? — полюбопытствовала, устроившись поудобнее.
— Вон из центра города, в места моего детства. Я тебе говорила, что покажу дом, где жила раньше. Там очень здорово, — щёки Анны зарделись румянцем. — Недавно я встретилась с одним парнем. Он жил в соседнем доме, когда я была маленькая. Мы с ним даже вместе в догонялки тогда играли пару раз. Представляешь, он вспомнил меня и предложил сходить в одно кафе. По пути тебе расскажу, как с ним повстречались…
Элен кивала, слушая беззаботный щебет, погрузившись в собственные ощущения, лишь иногда что-то отвечая. Теплый ветер мягко оглаживал лицо, развевал волосы и будто вытаскивал наружу давно забытый детский восторг. Устроившись понадёжнее, она расправила руки, позволяя воображению погрузить в ощущение полёта. Анна, уловив её настроение, заметно ускорилась. Невольно захотелось весело рассмеяться — в такие моменты возвращалась вера в беззаботную и светлую жизнь.
Спустя пару часов, благо, приходилось делать частые остановки, они ехали по окраине Кёльна, молча наслаждаясь красотой тихих улочек. Элен неожиданно подумала, что хотела бы пройтись по этим же местам и в одиночестве. Как ни приятно было бы общество подруги, она всё острее чувствовала необходимость устроить себе полную перезагрузку. Что-то в груди тоскливо сжалось, а затем прокатился жар глухой ярости, вытесняя хорошее расположение духа.
Элен поняла, что скорее всего, всё хорошее останется здесь, в Кёльне. А как только она вернётся в Берлин, снова ворвутся напоминания, что родители подали на развод, она сама до конца не оправилась от аварии, личная жизнь полетела кувырком и корона на вершине этой зловонной кучи дерьма ― потеря любимой работы, которая хоть как-то ограждала от остального.
Если грёбаный Эрих Бруннер ещё раз попадётся, то услышит всё, что она думает о нём. Они неплохо общались, когда были детьми. Сносно, когда повзрослели. Не без взаимных колкостей, но всё же… Он перечеркнул всё их прошлое.
«Сволочь».
Элен зло сжала зубы и почувствовала вместе с болью лёгкий привкус металла ― прикусила до крови губу.
— Так, нам нужен небольшой перерыв, — решила Анна, остановившись. — Дальше немножко пешком пройдёмся.
Элен кивнула, слезла с велосипеда и, окинув всё вокруг взглядом:
— Живописное место. Почему переехали отсюда?
С холма, к которому вела одна из дорожек, открывался вид на широко раскинувшиеся изумрудно-зелёные поля, плавно переходящие то в возвышенности, то во впадины, с редкими островками лиственных деревьев. С одной стороны, вдалеке был виден густой хвойный лес, раскинувшийся вдоль линии горизонта, с другой — обширное озеро, переливающееся в лучах солнца. Кое-где стояли редкие приземистые дома, как ни странно, вписывающиеся в природную идиллию. Возможно, за счёт того, что они совсем старые и выглядели сошедшими с иллюстраций добрых сказок.
— Ну, это было решение родителей…― Анна прервалась на то, чтобы отпить воды из бутылки. ― Сама бы я и не подумала покинуть это место. Будешь?
Элен покачала головой, глядя на предложенную бутылку. Её беспокоила жажда совсем иной природы. Хотелось больше нахвататься впечатлений, разговоров, ярких событий, чтобы забить черноту последнего года. Настолько, чтобы не хотеть вцепиться в свою же глотку от безнадёжности.
Анна убрала воду в рюкзак и подмигнула:
― Но ты же понимаешь, что рано или поздно, каждая молодая птичка упархивает с гнездышка. Теперь я часто сюда наведываюсь. Может когда-нибудь куплю дом здесь, если будет возможность.
«Знакомая ситуация…» — Элен понимающе усмехнулась от такой мысли. Всё-таки не только у неё родители бывали порой слишком деятельными. Анна, увидев её весьма красноречивое выражение лица, тихонько рассмеялась.
Вскоре они оказались у того самого дома, где жила Анна, которая тут же оживлённо начала показывать окрестности, попутно вспоминая, что же она умудрялась вытворять, будучи маленькой, периодически вызывая у Элен искреннее веселье— рассказывать подруга умела очень красочно. Анна была занозой для всех с самого детства. Элен со смешком порой прикрывала лицо ладонями, ощущая «испанский стыд» и удивляясь подробностям старых авантюр.
***
Прогулка по «местам детства» затянулась до вечера, начавшего постепенно стягивать окружение сетями сумерек. Элен из-за этого начинала испытывать нехорошие чувства ― хоть она и не была в одиночестве, но всё же в разуме зашевелилась непобеждённая детская боязнь темноты. Всё чаще она ловила себя на том, что смешки над шутками Анны были вовсе не от веселья, а затылок всё чаще покалывало от тревоги.
― Думаю… нам лучше бы вернуться. ― Элен облизнула губы, чувствуя, как дышать стало заметно тяжелее от напряжённой зажатости. ― Надеюсь, мы не заблудились?
― Шутишь что ли? ― Анна удивлённо глянула. ― Я кому рассказывала, что знаю здесь каждый метр. Ох, не смотри на меня такими огромными глазами!
― А?..
― У тебя видок, будто перед тобой промаршировали все чудища из книг.
― Всё нормально. Просто было бы неплохо нам повернуть обратно. ― Элен тряхнула головой, стараясь не обращать внимание на свою нервозность.
Чудища из книг…
«Спасибо, я теперь в каждой тени буду видеть что-то живое».
― Не паникуй, сейчас сориентируемся. Вон по этому дому, ― Анна кивнула на массивное двухэтажное здание. Обложенное потрескавшимся декоративным камнем, с мощным каменным балконом, небольшой башней и хищно заострённой, зубчатой крышей, оно казалось небольшой крепостью. — Точно помню, что он был заброшен, когда я была маленькой. Даже как-то отважилась залезть внутрь. Правда сейчас это место выглядит ещё неприятнее.
Глядя на мрачно чёрные окна второго этажа «крепости», Элен не могла не согласиться с этим. Вдвойне холодок полз по коже от вида внезапно засохшего плюща, опутавшего половину стен. Что-то убило эти растения, между тем, как на других местах, они чувствовали себя более чем вольготно, добавляя зелёной краски домам.
― Но перед тем как мы пойдём обратно… ― Анна игриво прикусила указательный палец и скосила взгляд на Элен. ― Хм... Кое-что пришло в голову.
— Что?
— Я увидела какой-то огонёк в окне. — Брови Анны приподнялись, губы растянулись в какой-то предвкушающей усмешке, а в глазах заплясали самые настоящие бесенята.
— Может, отблеск просто, или там кто-то живёт. Тебе-то чего? — Элен вздохнула. Сомнений не было — её подруга прочно зацепилась вниманием за этот дом.
Анна отмахнулась от доводов, как от назойливых насекомых.
— Никто там не живёт уже около двенадцати лет!
— Ну, может, бездомный какой забрался… — Элен чувствовала, что надо скорее убедить, что всё вполне нормально. Иначе быть непредвиденным последствиям. — Да и, в конце концов, его могли просто приобрести новые хозяева. Очевидно же.
— Я думаю, что в этом доме находится тема для твоей новой статьи в твоём новом журнале, — усмехнулась Анна. — Все, кто тут живёт, знают недобрую репутацию этого дома. Не думаю, что слухи беспочвенны. Вот хочу проверить.
— Репутация недобрая, но ты туда собралась лезть… — иронично отметила Элен. — Это логично, да.
— Тебе психолог не предлагал хоть разок попробовать окунуться в детство? Отличный способ, между прочим. — Анна подмигнула. — Откинь занудство! Расслабься, представь, что ты маленькая девчонка. Если это тебя встряхнет, то любое мелкое хулиганство можно простить.
С этими словами она, оценив взглядом не высокий, но массивный забор из кирпича, под стать «дому-крепости», обложенного камнем, начала карабкаться наверх.
— Ты что, рех… — Элен, осознав, что почти сорвалась в крик, умолкла, после чего переспросила полушёпотом: — Ты что, рехнулась?
— Нет. — Анна, забравшись на забор, уселась, свесив ноги. — Просто предлагаю прогуляться по небольшому загадочному месту. Фотоаппарат с собой?
— Да… — проронила Элен, лихорадочно соображая, как отговорить Анну от очевидно неприятного приключения на её пятую точку.
— Отлично, давай сюда! — Увидев азартный огонь в глазах Анны, Элен с грустью поняла, что останавливать её уже бесполезно. Пришлось вытянуть из внутреннего кармана куртки компактный фотоаппарат.
— Я туда не пойду. Даже не проси.
— Эй! Ну давай! — увидев то, как Элен энергично помотала головой, Анна махнула рукой. — Ладно, тогда жди здесь начеку. Если что, скинь мне SMS, — распорядилась она, небось, уже вообразившая, что найдёт в доме призрака.
— Вот ничему не учат фильмы ужасов… — попыталась пошутить Элен. — Давай, только по-быстрому, хорошо?
— Ага… — отозвалась Анна уже с той стороны забора.
Оставшись наедине с забором, Элен чувствовала, как её разбирал нервный смех. Вся ситуация выглядела комично и глупо. Втолковать бы потом Анне, что подобные выходки простительны для детей, но не для взрослой девушки. Немного подумав, Элен решила взобраться на росший рядом старый дуб, с высоты которого открывался хороший обзор.
Вспоминая навыки детства, она не с первого раза, но всё же залезла на дерево и разместилась на толстенной ветке, чувствуя себя эдакой птичкой.
«Поправка: птичкой-идиоткой, — Ощущалась сильная неловкость. Но всё же детская любознательность пересиливала. — И я тоже рехнулась…»
В периферии зрения что-то мелькнуло. Быстро повернув голову, Элен заметила размытые очертания какого-то тёмного животного, быстро скрывшегося за углом забора. Собака? Тем временем, Анна решила осмотреть внутреннюю обстановку дома через окна первого этажа на его торце. Что-то увидев, она принялась оживлённо фотографировать.
Усмехнувшись, Элен перевела взгляд на балкон и обомлела: там стоял мужчина в длинном тёмном халате. Разглядеть черты лица едва представлялось возможным из-за сгустившихся сумерек. Единственное, что было видно чётко, это то, что голова гладко выбрита. Судя по всему, он просто вышел подышать свежим воздухом.
Её охватила нервная дрожь, сердце заколотилось как бешеное, а затем, казалось, пропустило пару ударов, потому что хозяин дома посмотрел на неё.
Взгляды встретились.
Последнее, что Элен успела заметить, это то, как мужчина замер, вцепившись пальцами в перила балкона. В полутьме не представлялось возможным увидеть эмоции хозяина дома, но зато легко вообразилось, как его брови приподнялись в безмерном изумлении, а дальше…
Ослабевшая от страха Элен с коротким вскриком соскользнула с ветки дерева и свалилась вниз. Густая трава несколько смягчила последствия столкновения с землёй, но всё же левую ногу прострелила сильная боль. Сжав зубы, Элен тяжело вдохнула и выдохнула, сдерживая повторный возглас, на этот раз от адских ощущений в колене, и нашла силы подняться на ноги.
Вроде обошлось без переломов. Собравшись с духом, она со всей возможной для нынешнего состояния прытью добралась до велосипеда Анны, стараясь игнорировать боль. Лихо вскочив на него, Элен энергично рванула подальше и, спрятавшись за другую сторону забора, набрала дрожащими пальцами SMS:
«В доме хозяин. Сматывайся и скорее!»
Спрыгнув с велосипеда и практически вжавшись в холодный забор, Элен, мысленно чертыхаясь, отправила следующее короткое сообщение со своим более точным местоположением. Только бы Анна очень быстро оказалась здесь, а то ещё не хватало вызволять её из цепких рук полиции. Или хозяина дома, с которым она даже не знала, как объясняться.
Оторвав взгляд от телефона, Элен вздрогнула — перед ней стояло нечто четвероногое, смолисто-черное, похожее очертаниями на немецкого дога, только ещё выше и уши, кажется, ещё длиннее и острее. Морды рассмотреть не получалось. Только глаза как-то странно сверкали, хотя Элен не видела рядом фонаря, от которого они могли бы так отражать свет. Да и это мало волновало. Главное, что собака — если это собака — не проявляла пока агрессии.
— Хор-р-роший пёсик… — Элен опасливо втянула голову в плечи и тихо произнесла, стараясь сохранять дружелюбно-спокойный тон. — Ты только не кусайся, и я сейчас уйду.
Виски защипало, а по телу пробежала странная, уже не нервная дрожь, заставившая крепче вцепиться в металлическую раму велосипеда. В глазах немного помутилось, и через мгновение показалось, что тени рядом с забором как-то неестественно шевельнулись, а в нос ударил лёгкий запах озона — будто недалеко разрядилась молния.
Привычная реальность будто начала уплывать куда-то.
Животное, похоже, почувствовало неладное и стремительно умчалось в сторону от жуткого дома, будто подгоняемое чем-то невидимым. Его бег был странно бесшумным и плавным.
Впрочем, Элен даже не успела этому толком удивиться или испугаться — к ней прибежала запыхавшаяся Анна, и они с едва ли не скоростью профессиональных велогонщиков убрались прочь от этого злополучного дома…