Весь следующий день Элен не разговаривала с Анной. Испытывая крайне сильное чувство стыда за вчерашнее, она размышляла над тем, что подумал о ней хозяин того дома и не вызвал ли он полицию. Чертовски злилась из-за вчерашней ситуации, нервничала и страдала от неприятных последствий. Начиная от потери бумажника, где-то выпавшего из кармана куртки во время их бегства, легкой паники, бессонницы и заканчивая ощутимой болью от ушиба.
Лежа на диване, Элен старалась практически не двигать ногой. Колено заметно опухло и противно ныло даже в покое, что наводило на мысль: надо было ещё вчера обратиться к врачу. Но тогда, подстегиваемая адреналином, она думала только о том, чтобы удрать с подругой подальше от того злополучного дома, от которого веяло чем-то жутким даже на расстоянии.
«Кстати, о жути…»
Задумчиво повертев в руках фотоаппарат, Элен решила посмотреть, что же сфотографировала Анна.
На маленьком дисплее высветился просторный холл, который не создавал впечатления заброшенного. Был там разожжён небольшой, но вполне уютный камин, напротив расположился широкий диван, на полу расстелен мягкий с виду ковер, в полутьме были различимы очертания вполне обжитой обстановки. Однако в глаза бросилась одна странная деталь: Зеркало. В прямоугольной массивной металлической раме. Почему-то стоявшее рядом с камином. Вроде бы обычное, но в нём словно почудилось что-то странное. Элен прищурилась, всматриваясь в немного размытый снимок. В отражении было нечто непонятное. Неуловимо ускользающее. Будто живая тень.
От сильного напряжения заболели глаза, а ещё нестерпимо зачесались, и Элен со вздохом отложила фотоаппарат в сторону и потянулась за глазными каплями. От неснятых на ночь линз уже пошло раздражение. С трудом встав, кое-как добравшись до зеркала и всмотревшись в своё отражение, она увидела, что вокруг серо-голубоватых радужек проявились лопнувшие сосуды, малость напоминая алые молнии.
«Так красноглазой стану, как гуляка-студент, решивший наверстать упущенное за сутки до экзаменов…».
Да и в целом вид был тот ещё: тонкие губы потрескались, и без того небольшой нос, казалось, стал ещё тоньше, щёки немного впали, что несколько подпортило обычно ровный овал лица.
«Нервы…»
Ну или бессонная ночь сыграла свою роль.
Слегка успокоив гадкий зуд в глазах неприятно холодными каплями, Элен приготовилась было позвать Анну и начать нравоучительную речь относительно недопустимости нарушения границ частных владений, но внезапно зазвонил её телефон. С некоторым замешательством увидела, что на экране высветился незнакомый номер.
«Ну всё, попала, — обречённо подумала Элен, беря в руки телефон. — Ладно, держись».
— Риккер, слушаю…
— Здравствуйте! — доброжелательный мужской голос был низким, чуть хрипловатым. — Судя по фамилии… я уже попал по адресу. Могу узнать ваше имя?
— Э-элен, — чуть запнувшись, ответила она, попутно подумав над тем, что, по идее, это она первая должна спрашивать имя собеседника.
— Элен, Элен… — незнакомец повторил её имя пару раз, будто впечатывая в свою память. — Вот что, Элен Риккер… Занятно… при каких обстоятельствах мы знакомимся. Думаю, логично будет нам встретиться… так как я нашёл бумажник с вашими водительскими правами. Вот, решил позвонить по телефону, указанному на вашей визитке, и сразу попал по адресу. Скажите, вам удобно будет завтра встретиться, чтобы я мог отдать пропажу?
Судя по речи, собеседник был коренным кёльнцем. Элен с трудом понимала его. И, растерявшись, она не знала, что сказать. Но в итоге предпочла отвечать, как можно короче и понятнее.
— Ну да…
«Не блестящее начало, фрейлейн Риккер…»
— Прекрасно! — обрадовался обладатель голоса. Про себя Элен уже отметила его интересную манеру разговора — с легким придыханием, иногда замирая в едва заметных паузах посреди фразы. — Просто чудесно… Тогда осталось договориться насчёт времени.
Элен с огромным облегчением выдохнула и, мысленно быстро сосчитав до десяти, ответила предельно лаконично, надеясь, что незнакомец не обидится на это:
— Да. Завтра я свободна. Где вам будет удобно?
— Думаю, я знаю кафе, которое просто прекрасно подойдет… — добродушно предложил собеседник.
Элен слушала, как незнакомец назначал время и место встречи, и смутно догадывалась, где могла потерять бумажник и надеялась, что легко отделается после вчерашней выходки. Если это хозяин того дома, то… он явно не думал ругаться за наглое нарушение границ частной собственности. Что удивительно.
А может это не он, а просто кто-то подобрал бумажник и решил проявить сознательность. Последний вариант устроил бы сильнее всего на свете.
— Хорошо, договорились. Спасибо, что позвонили. Извините, что доставила вам некоторые хлопоты… — Элен нервно потерла переносицу.
— Ничего страшного, — мужчина, судя по голосу, улыбнулся. — Тогда до скорой встречи. Буду ждать вас.
— До скорой… — только рассеяно и проронила Элен, услышав гудки. И тут же чертыхнулась: она так не узнала имя позвонившего. Чувствовала себя неловко, но вдвойне будет хуже, если сейчас перезвонит незнакомцу с вопросами.
Присев на диван, Элен растерянно смотрела на экран телефона, всё ещё строя догадки, заодно надежды, где же могла потерять бумажник. Первое предположение всё так же маячило перед мысленным взором своей наибольшей вероятностью, но об этом не хотелось думать. Совсем.
Тем не менее, придётся это выяснить и отправиться к месту встречи, несмотря на не очень благоприятное состояние. К врачу потом успеет…
— Элен, кто тебе звонил? — из дверного проёма соседней комнаты высунулась Анна с чуть виноватым выражением лица.
Элен отвечать не стала, лишь с укоризной посмотрела на подругу.
***
Место встречи оказалось небольшой, вполне уютной пекарней, в которую с удовольствием заглядывали как студенты, так и пожилые люди. Сказка для любителя полакомиться вкусностями и воплощение кошмара для девушек, старавшихся беречь фигуру, ибо устоять против соблазнительного аромата свежего хлеба, разнообразия пирожных и тортов ну просто невозможно.
Однако Элен вкусности не интересовали ― беспокоили проблемы куда более насущные. Поскольку звонивший не говорил, где именно будет ждать встречи, она расположилась за уличным столиком, попутно стараясь укротить свои пошаливающие нервы. Выходило с переменным успехом.
То накатывало спокойствие и осознание того, что «пусть будет, что будет», то била мелкая дрожь, и тогда Элен, заламывая пальцы, думала, что точно так же нервничала только в школе, отвечая на вопросы учительницы.
Томительное ожидание наконец закончилось: к ней за столик подсел тот человек, при появлении которого Элен почувствовала нестерпимое желание провалиться сквозь землю, куда-нибудь к центру планеты или в параллельный мир, а то и на край вселенной попасть. Всё лишь потому, чтобы не сидеть тут, созерцая хозяина того самого дома, ставшего объектом внимания Анны. Того самого кёльнца, с которым сейчас придётся как-то изъясняться.
«Чёртово первое предположение… сбылось». ― вспыхнула невесёлая мысль, после которой плотной пеленой накрыла обречённость.
— Здравствуйте, — доброжелательно поздоровался одетый в строгий костюм мужчина, заняв место напротив остолбеневшей Элен. Как та успела оценить, он был довольно-таки высокого роста, подтянутый, а на вид совершенно неопределённого возраста. Может, дело в том, что лицо было подобно холодной маске без всяких эмоций. Наверное, незнакомцу было лет тридцать, а может, все сорок — Элен терялась, глядя на него. Её мучило подсознательное ощущение чего-то странного, неестественного.
Не дождавшись ответа, мужчина уселся удобнее, подперев широкий подбородок руками и смешливо прищурившись. Некоторое время он молчал, прожигая взглядом, заодно давая шанс придумать дальнейшие оправдания и предоставляя возможность получше рассмотреть его болезненно худое лицо. Но всё равно внимание притягивали глубоко посаженные «драконьи» глаза. Тёмные, почти чёрные.
— Да… Здравствуйте… — растерянно пробормотала Элен, понимая, что пауза между взаимными приветствиями как-то непозволительно сильно растянулась.
Левая бровь незнакомца приподнялась и по-акульи широкий рот смешливо растянулся ещё сильнее. Крупные губы разомкнулись, обнажив большеватые зубы в задорной улыбке.
— Пожалуй, отложим некоторые вопросы на потом, чтобы не смущать вас. — Хозяин злополучного дома качнул головой и вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник, который бережно положил на столешницу, будто опасаясь повредить. — В дальнейшем рекомендую во время спортивных занятий на деревьях брать с собой рюкзак для хранения личных вещей… во избежание их потери, хотя последствия ваших действий забавны. — Смерив Элен взглядом, он задумчиво-иронично протянул: — Как я уже говорил: довольно необычные обстоятельства нашего знакомства…
Всё. Это край. Элен почувствовала, что щёки горят так, будто к ним прислонили горячие угли. Язык словно присох, не давая возможности хоть как-то оправдаться.
Наконец собеседник не удержался и коротко усмехнулся, задумчиво проведя пальцами по гладко обритой голове.
— Вы уж простите мою несдержанность, но я просто не могу не спросить — зачем?
Он ещё и прощения просит? Ну это слишком. Элен, чувствуя, как её прорывает, наконец смущенно, но очень старательно затараторила на кёльнском диалекте в надежде расположить к себе:
— Искренне прошу прощения за свое недостойное поведение! Мы с подругой думали, что это заброшенный дом, и по её инициативе решили проверить, ну… А там такая неловкая ситуация вышла, что…
— Ш-ш… Успокойтесь… — Хозяин дома прервал её оправдательный рассказ, и переключая внимание на свою кисть, подняв указательный палец. На среднем же красовался приметный массивный перстень из простого металла, весьма сложной формы, с антрацитовым камнем, сверкнувшим при свете солнца.
— Отдышитесь. Успокойтесь. Мы не на допросе, милая Элен.
«Аристократ», как уже Элен мысленно успела его окрестить за некоторую манерность, посмотрев на неё, вконец сбитую с толку, слегка рассмеялся. Рывком слегка поддавшись вперёд, он будто просканировал до мурашек цепким взглядом.
«Может, ему и около пятидесяти лет... — подумалось Элен при виде лучей ветвящихся морщинок вокруг глаз мужчины. Они крайне странно смотрелись на лице, не имевшем заметных возрастных изъянов. Будто высеченном из бледного мрамора. По позвоночнику расползлось напряжение от инстинктивной неприязни к чему-то неправильному. — Что с ним не так?»
У неё никогда не было проблем в плане общения с людьми — профессия накладывала свой отпечаток и обязывала находить точки соприкосновения со всеми личностями, даже самыми неприятными. Но тут интуиция громким набатом в голове призывала не завязывать знакомство с данным человеком и отдалиться как можно скорее. Такое было впервые.
— Давайте по порядку обо всём, но только тогда, когда вы будете готовы рассказать. — «Аристократ» после недолгого изучения откинулся назад и взмахнул рукой, а его речь стала неотличима от речи берлинца: — И можете даже не напрягаться — я свободно общаюсь на любом диалекте. Скажем так, я уже собрал кое-какую информацию и знаю, что вы совсем недавно здесь. Просто интересна была ваша реакция. За старательность — высокий балл.
Сникшая Элен несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и, пристыженно опустив глаза вниз, вполголоса пробормотала:
— Я сейчас выгляжу глупо, да?
— Если это вас утешит — не так глупо, как вчера, — фыркнул «аристократ». Выразительные тёмные брови слегка приподнялись. Только в этот момент Элен заметила, что они слегка серебрятся от частичной седины.
«Он явно старше моего отца», — от подобной мысли стало ещё неудобнее за свою с Анной выходку.
Элен опустила взгляд. Слишком неловко смотреть в глаза собеседника. Ещё и странно ассиметричные — один открыт чуть шире другого, а за густыми, плотными ресницами был едва заметен бледный вертикальный шрам на правом веке.
«Наверное, в этом дело, — попыталась себя успокоить Элен, заодно объяснить причину беспокойства. — Хотя это бред. Мало видела людей со шрамами, что ли? Сама с ними хожу...»
— Искренне приношу свои извинения за вчерашнее. Понимаю, это было по-ребячески. Надеюсь, вы не в обиде на меня… Извините, не знаю, как к вам обращаться.
— Можете называть меня Графом, — совершенно серьёзным тоном представился он. Поймав удивлённый взгляд, пояснил: — Что-то вроде рабочего псевдонима. Или прозвища.
— А как по-настоящему вас зовут? — как-то незаметно стыд приглушился любопытством.
— Я обязательно представлюсь настоящим именем… но вам надо будет выполнить одно из условий: поведать мне великую тайну бытия, достать утреннюю звезду с неба или просто хорошенько напоить меня, являясь при этом моей супругой. — Кажется, шутить с абсолютно серьёзным лицом для этого человека в порядке вещей. — Ну, если первые два условия невыполнимы по понятной причине, то по третьему дам пояснение: я не пью и ужиться с моим характером нелегко.
— Значит, секрет.
— С моей профессией это — главная тайна.
— Вы шпион?
— Хуже. Я… скажем так… что-то вроде музыканта. — После этих слов Граф вновь рассмеялся. В его тёмных глазах сверкнуло искорками лукавство.
— В музыке я мало ориентируюсь, — призналась Элен. — Видимо, я сейчас общаюсь со знаменитостью, даже не зная об этом.
Потерев переносицу, она решила попытаться пошутить:
— Впрочем, вас это должно радовать. В кои-то веки к вам в форточку чуть не залезли не фанаты, а две дурочки, решившие поглазеть на привидений.
— Ну не то чтобы прямо обрадовало, но моё главное предположение относительно ваших намерений вы только что беспощадно разрушили… Шучу. Нет, я на публике не выступаю, поэтому вы вряд ли могли быть моими фанатками. — Граф с показательной укоризной покачал головой. — Привидения, значит?
Элен вновь опустила взгляд, чувствуя себя крайне неловко.
— Ну да, нелепость полная… И ведь, главное, я изучала подобные истории и знаю, что большинство из них — это мистификации. И всё равно поддалась на уговоры знакомой. Ещё раз прошу прощения.
— Пожалуйста, прекратите, очаровательная Элен. Я уже давно вас простил, как увидел здесь. — «Аристократ» ещё раз окинул внимательным, пронзающим до самой души взглядом. — Кстати… Ваше имя… Не сочтите меня бестактным, но мне просто любопытно: ваша семья родом не из Германии?
«Значит, не всю информацию собрал обо мне… или делает вид.»
Элен тихо вздохнула, припоминая, сколько же раз за всю жизнь её спрашивали об этом. Но она привыкла. Однако сейчас, несмотря на заявление нового знакомого, что это простое любопытство с его стороны, ей показалось, что эти вопросы заданы не просто так. Может, это разыгравшееся воображение, но что-то в интонациях собеседника наводило на мысль, что он её тщательно изучал. Слишком тщательно для случайного знакомства, пусть и произошло оно при нелепых и противозаконных обстоятельствах. И ещё это странное «имя-псевдоним»… Зачем он так представился?
Разговор начал настораживать, тем не менее Элен решила его поддержать:
— Нет, я родилась в Берлине. Просто у меня бабушка была англичанкой. В честь неё меня и назвали.
— По всей видимости, она была исключительной в глазах родных женщиной, раз в её честь назвали вас. Не сомневаюсь, что тягу к авантюризму вы унаследовали именно от неё, — подметил Граф, и это было попадание в точку, ведь отец о её бабушке так и отзывался: «взбалмошная авантюристка». — Что ж, я не в праве осуждать вас за врожденную тягу к поискам непознанного.
Человек со странным псевдонимом ещё раз широко улыбнулся — его явно забавляла вся эта ситуация. Как и нравилось беззлобно острить, всё больше вгоняя Элен в краску. Она решилась поднять взгляд на собеседника и увидела, что его тёмные глаза буквально лучились теплотой и добродушием. Создалось впечатление, что эта личность просто не может на кого-то злиться. Оставалось лишь удивляться этой сверхъестественной лёгкости характера.
— Значит, вы недавно в Кёльне? — отвлекшись на то, чтобы заказать чай с яблочным пирогом, Граф снова переключил своё внимание на Элен. И решил перевести разговор на нейтральную тему, видимо, заметив её горящие от смущения щёки.
— Только вчера утром приехала. Прекрасный город. Правда, я успела осмотреть только малую часть, — оживившись, Элен сделала глоток немного остывшего кофе. — Но ничего, у меня ещё много времени, чтобы посетить все живописные места.
— Отпуск?
Она снова тихо вздохнула.
— Если бы. Осталась без работы. Из-за одного нехорошего человека.
— Понимаю… В жизни не всегда всё гладко, но это даже хорошо. Достаточно сильные преграды — это повод пересмотреть свои возможности. Под влиянием обстоятельств можно сделать многое… Даже то, что прежде считал для себя невозможным, — похоже, солнечная погода, женское общество в лице Элен и ароматный напиток настроили Графа на философский лад. Взяв в руки чашку, он поинтересовался: — А кем вы работали?
— В журнале «Берлинские легенды», —Элен сделала лёгкую паузу, заметив, что рука Графа с чашкой замерла в воздухе и он прищурился. И всё же, после небольшой заминки продолжила рассказывать: — Редактировала статьи. На темы, ясные уже по одному названию журнала. Правда, большинство историй оказывались мистификациями. Но читать, узнавать что-то новое всё равно было интересно…
— Хозяином «Берлинских легенд» был Клаус Бруннер? — быстро, даже слишком быстро спросил Граф, прерывая.
— Да, — немного удивлённо произнесла Элен, отмечая, как стремительно переменилось настроение нового знакомого. От неё не укрылось то, как его глаза недобро потемнели, а на лице застыло едва заметное напряжение. Ведомая догадкой, она спросила: — Вы знали его, ведь так?
— Приходилось иметь дело, — уклончиво ответил Граф, поставив чашку на стол. В его голосе засквозили неприятные ледяные нотки, от которых по коже Элен прокатились мурашки. В разум просочилось предчувствие чего-то нехорошего.
Сбитая с толку, она невольно вжалась в спинку стула, силясь понять, от чего же возникло чувство зарождающегося страха, хотя угроз никаких не было. Граф сидел спокойно, не считая того, что у него резко ухудшилось настроение. Но тем не менее интуиция указывала — именно с ним связана тревога.
— С его сыном общаетесь? — Граф задал вопрос, даже не глядя на Элен, просто склонив низко голову, что и глаз не было видно. Непропорционально длинноватый нос сейчас вовсе казался хищным птичьим клювом, а худые длинные пальцы, с виду цепкие, как лапы паука, начали слегка царапать столешницу, будто выводя на ней странные узоры. Вдвойне неприятная ассоциация.
Пауков Элен недолюбливала.
— С чего мне с ним общаться? Он оставил меня и моих коллег без работы. Лишь из-за того, что считал наше дело невыгодным лично для себя. — Элен почувствовала обиду, словно в ответ на несправедливое обвинение. И самое паршивое — это то, что она будто оправдывалась за своё прошлое. — Всё, что его интересует, — это личная выгода.
— Весь в отца, — саркастично заметил Граф. Интонации в его голосе совсем перестали нравиться. Слишком резкие, режущие. Элен почему-то ассоциативно подумалось о холодном и очень остром лезвии ножа. Которое было нацелено на неё.
Очень захотелось встать и уйти отсюда. Как можно скорее.
— Клаус тоже искал всё лично для себя, — Граф на миг неприязненно скривился, а затем продолжил: — Уважаемая Элен, вы вроде рассудительны, как мне показалось. Неужели не приходило в голову, что просто так Клаус не стал бы содержать какую-то жёлтую газету? Только без обид. Он просто вашими усилиями искал то, что было нужно. И его сын идёт по его стопам. В том, что Эрих разогнал ваш журнал, нет ничего удивительного. Или вы оказались бесполезны, или нашлось то, что Бруннеры искали. И я этому не рад.
— Что вы имеете в виду? — Она не понимала ничего из того, что слышала. Что искал Клаус, почему именно через «Берлинские легенды» и какое это отношение имело к Графу? Который к тому же оказался прекрасно осведомлён о семье Бруннеров и их делах.
«Всё это похоже на бред», — скептицизм безраздельно владел суждениями Элен. Вот только проклятая память услужливо и весьма неуместно вытащила из своих глубин воспоминания о фото, сделанном Анной. О странных тенях, застывших в зеркале. Нервно дёрнувшись, Элен невольно напрягла ногу и едва не вскрикнула от резкой боли и пульсации в колене. Всё же сдержалась, но возникло подозрение, что «аристократ» мог заметить всё по её лицу.
«Плохо… — мелькнула мысль в голове Элен. — Очень плохо».
Внезапно она почувствовала накатившую дурноту: голова закружилась, стала свинцовой и невольно опускалась всё ниже и ниже. Взгляд уцепился за деревянную столешницу, будто начавшую превращаться в неосязаемую тёмную дымку, теряя привычные очертания. Все звуки вокруг странно притихли, и в глазах всё окончательно стало расплывчатым. Только Графа это не затрагивало. Слишком резко выделялся на фоне растворившегося в ничто окружения, будто став центром новой реальности. Элен ощутила замешательство, когда он сделал какой-то жест рукой, после которого и без того плохое самочувствие стало откровенно скверным.
Не случайное, а осмысленное, движение пальцев, свойственное по ловкости и точности хирургам или часовым мастерам. Он зацепил что-то невидимое в воздухе и…
— Интересно? — холодный голос Графа звучал необычайно чётко.
— Что? — слабо выдохнула Элен, пытаясь перебороть резкое недомогание.
— Зеркало. Вы видели его.
И в разуме будто вспышка: фотография. У камина стояло большое зеркало, в глубинах которого клубились тени. Живые.
«Это галлюцинации. Этого нет», — разум делал слабые попытки отгородиться от странных видений. Или видоизмененных воспоминаний? На фотографии было же просто зеркало. Так ведь?
С титаническим усилием, будто находясь под давлением огромной толщи воды, она, приподняв голову, посмотрела на Графа. Через секунду пожалела о своём поступке и застыла, охваченная парализующим ужасом. Глаза.
Глаза Графа, минуту назад бывшие непроницаемо тёмными, лучившиеся добродушием и жизнелюбием, стали мертвенно белыми, ледяными, как утренний иней, колючими, как зимний ветер. А недобро сузившиеся зрачки выглядели противоестественными провалами в бесконечную бездну.
«Гипноз? Помутился рассудок?» — впадавший в панику разум пытался дать рациональное объяснение происходящему. Почему другие люди не видят этого? Почему проходят мимо или занимаются своими делами? Почему только она сейчас находится под сковывающей властью этих злых глаз?
Элен не находила в себе сил пошевелиться, что-то сказать или хотя бы просто увести взгляд в сторону, вырваться из стальной чужой воли. Даже мысли начали замедляться, растягиваясь во времени. Однако рассудок продолжал яростно бороться, заходясь в немом крике.
Граф чуть поморщился.
Всё по краям поля зрения начало стремительно темнеть, образовывая тоннель, в центре которого были лишь безжизненно белые глаза Графа, всё более фокусирующие на себе внимание. Дальше случилось то, что Элен вообще не могла толком объяснить.
Она себя почувствовала будто запертой во мраке, из которого отчаянно рвалась, царапая его «стены» несуществующими руками. Чувствуя себя загнанным в ловушку, разум понемногу прогибался под чьим-то неведомым натиском. Действуя инстинктивно, «Я», сжавшись внутри самого себя до определённой точки, резко взорвалось волной ярости, жажды свободы, что несколько смутило «захватчика», заставив дать слабину, воспользовавшись которой Элен вырвалась из оцепеневшего состояния.
Надрывно в груди билось сердце, подстёгиваемое адреналином. Лёгкие горели от пересыщения кислородом — она, похоже, хватала крупными глотками воздух, пока боролась. Элен осознала себя всё так же сидящей за столиком, только ощущения были такие, будто пробежала огромный кросс.
Восстановившееся зрение показало то, что Граф даже не переменил своего положения. Лишь в белых глазах застыло любопытство.
— Забавно. Не такой я реакции ожидал.
— Ты… Вы… — Элен, чувствуя опять накатившее удушье, сделала глубокий вдох, чтобы привести себя в норму. Встать из-за стола и удрать не было сил. Впрочем, как и впасть в истерику. Да и банально закончить фразу как-то не получалось.
Странные глаза Графа блеснули весельем. Но не более того. Он молчал, с неиссякаемым интересом следя её поведением.
— Не знаю, кто вы, но загипнотизировать себя не дам… — наконец смогла выдавить членораздельную фразу Элен, придя окончательно в себя и дивясь своему относительному хладнокровию. Многие на её месте сейчас бились бы в истерике.
— У меня не было такой цели, — последовал абсолютно спокойный ответ. — Я хотел проверить вас. Своим сопротивлением вы лишь причинили боль себе.
— Вы меня хотели убить…
Граф покачал головой.
— Не опирайтесь на свои ощущения в суждениях.
— Кто вы?
— Я уже говорил. Не более того.
«Он не человек. Он просто не может им быть», — растерянно подумала Элен.
— Я человек, — в ответ на её мысли, произнёс Граф и, слегка приподняв брови, усмехнулся: — Не ожидали, что кроме мистификаций и сказок можете столкнуться с чем-то непонятным для вас в реальности?
— Не ожидала. Наверное, я бы пребывала в продолжительном изумлении. Но не сейчас. Что вы сделали со мной? — ровным голосом поинтересовалась Элен, осознавая, что с ней явно что-то не то в эмоциональном плане. Она будто пребывала под сильным наркозом, притупившим все чувства.
— Вы всё ещё под моим контролем. Не хочу, чтобы вы впадали в панику во время нашей беседы, — Граф сказал это таким будничным тоном, будто обсуждалась очередная новость из утренней газеты.
— Вы меня отпустите?
— Конечно. У меня нет желания держать вас здесь допоздна. Причинять вам вред тоже не собираюсь, — Граф сузил глаза. — В сущности вы не представляете для меня никакой угрозы, в чём я убедился, когда просмотрел вас. Но всё же есть кое-что, что… — он сделал лёгкую паузу подбирая слово, — смущает меня. Фотографии, что сделала ваша знакомая. Я бы хотел попросить вас удалить их.
«Хороший способ попросить!.. — вяло огрызнулась Элен в мыслях. — Как танком по хрусталю проехаться…»
Граф будто в ответ на это, сильно растянул губы в усмешке, отчего сходство с акулой или же какой-то рептилией стало ещё заметнее, а его мертвенно-белые глаза заставили напрашивающуюся едкость застрять в горле, казалось, внезапно сжатом невидимой хваткой.
Элен глубоко вздохнула. Это ей позволили.
«Я буду вежливой…»
Невидимая хватка ослабела. Облизнув губы, Элен медленно и осторожно задала вопрос:
— Откуда вы вообще о них узнали? И что будет, если не удалю?
— Я чувствую, когда кто-то замечает Зеркало. Так как оно замечает в ответ. Даже через фотографии. Вам этого не понять и лучше не пытаться. Моя просьба — это скорее совет. Вы последуете ему. Для своего же блага. — Граф красноречиво помолчал пару мгновений. — Иначе вы рискуете потерять рассудок. Экспериментировать не рекомендую, потому что я просто не смогу на расстоянии помочь вам.
Он пожал плечами и, вспомнив о существовании чашки с чаем, сделал несколько глотков.
— Мне нет смысла лгать вам, Элен. Вы сами во всём убедитесь.
Слова Графа звучали более чем убедительно. Он не выглядел сумасшедшим, а продемонстрированные способности — достаточно красноречивое доказательство существованию магии или, по крайней мере, некого её подобия. Элен не бралась предположить, что будет дальше, как только загадочный собеседник «отпустит поводок» с её разума и вызволит на волю эмоции. Хотя, возможно, если они достаточно долго поговорят в подобном мирном тоне, то дело обойдётся лёгким испугом…
Оставалось очень много вопросов. Хотелось спросить, что же это за «Зеркало» такое, огласки существования которого опасался Граф. Хотелось узнать, кто он сам такой. Но какой-то частью разума она понимала, что ответов не получит. Хотя где гарантии, что это ей не внушает человек, сидящий напротив? Чем больше Элен думала об этом, тем больше запутывалась в себе.
— Если хотите, я прямо сейчас полностью отпущу вас, только пообещайте, что не будете убегать с диким криком. — Граф точно читал разум Элен. В этом уже не было сомнений.
— Постараюсь. — Обещание звучало достаточно неуверенно, но зато честно. Граф чуть нахмурился, но затем слегка улыбнулся, сделав какое-то странное движение пальцами, и сознание Элен словно стало кристально чистым. Слух снова начал чётко воспринимать звуки, а глаза стали замечать то, что, в общем-то, помимо её собеседника вокруг существует вполне живое окружение. Как будто сняли пелену. И нахлынули в полной мере эмоции. Изумление, страх, любопытство…
Калейдоскоп чувств на некоторое время сбил с толку, и она не знала, как реагировать и воспринимать сложившуюся ситуацию. Хотелось вскочить и «с диким криком убежать», как выразился Граф. Хотелось остаться, засыпать вопросами и долго рассматривать эти странные глаза сидящего напротив человека. Даже была малая толика торжествующей радости от того, что перед ней, считай, свершилось небольшое чудо, пусть и пугающее, но всё же ясно показывающее, что мир не такой уж и скучный, как кажется.
«А может, попытаться?.. — покосившись на столешницу, Элен подумала о том, что стоило бы убежать. Возможно, резко перевернуть стол, опрокидывая прямо на этого жуткого типа, и, воспользовавшись замешательством, скорее сделать ноги. Однако болезненно занывшее колено заставило отказаться от затеи. — Недалеко убегу. И орать не вариант. Если он так легко в мой разум залез, то, может, и других подчинит?.. Так и есть. Никто не обращает внимания на наш столик.»
― А дальше что? ― проявил вслух любопытство Граф. ― Манёвр любопытный, но бессмысленный. В данном случае. Разве что заставите бедного официанта убираться, а мне слегка подпортите костюм и настроение. Рад, что вы сами благоразумно осознаете, насколько это глупо. И вы угадали ― никто на нас не обратит внимания. До поры, до времени.
Чувствуя себя всё ещё в плену, Элен устало выдохнула и осмелилась вновь поднять взгляд на «аристократа». Он её не прибил на месте и не превратил пока в послушную куклу. Чего ждет? Что хочет от неё? Не просто так же тратит своё время.
«Он грёбаный телепат… каждую мысль видит…» ― Элен окатило новой волной паники и ужаса.
― Что ж… То, что я «грёбаный телепат» ― это наименьший мой недостаток, Элен. Дышите ровнее, я вас не трону. Чем быстрее вы придёте в себя и сможете адекватно вести диалог, тем будет лучше.
Граф откинулся на спинку стула, некоторое время молчал, наблюдая за ней, вежливо давая прийти в себя и успокоить эмоции. Его глаза неуловимо начали приобретать обычный свой цвет, а черты лица словно смягчились. Теперь он казался самым обычным человеком, каким был в первые моменты встречи.
Начать разговор Элен больше не решалась. В сознании бесновалось самое настоящее торнадо из эмоций и назревших вопросов, но проронить хоть что-то вслух было страшно.
― Не припомню, чтобы я запрещал вам говорить, ― во взгляде Графа проявилась снисходительность и снова сдержанный интерес. ― Опережая ваши мысли: я сейчас не касаюсь вашего разума. Но по вашему лицу видно всё. Давайте, задавайте вопросы, а то искушаете повторить… наш контакт.
И опять эта «акулье-змеиная» улыбка. Граф слегка затрясся в беззвучном смешке.
― Это ни черта… не смешно… ― чуть хрипло проронила Элен.
― Мне вчера тоже не смешно было увидеть вас верхом на ветке дуба. Видите, как мы прекрасно понимаем друг друга, ― поиронизировал Граф.
Приложив усилия, Элен взяла себя под контроль.
«Адекватного диалога хочет, значит…»
— У меня такое чувство, что вы разозлились, как только речь зашла о Бруннерах. Почему?
— Потому что это плохие люди, мягко говоря. Не связывайтесь больше с сыном Бруннера, если не хотите, чтобы он вас использовал в личных целях. Обычно это заканчивается плачевно. Вы и ваши коллеги ещё легко отделались.
Ответ туманный. Очень. Как и личность Графа. Как и всё происходящее. Элен растерянно помешала кофе ложкой, которую чуть не выронила пару раз из подрагивающих пальцев. Было много вопросов, но ни на один из них не будет дано ясного ответа. Разговор как-то не вязался. Страх внутри несколько улёгся, вытесненный озадаченностью и интересом.
— И вы, уже зная, кто я и с кем работала, тем не менее решили мне открыться, — тихо произнесла Элен и, почти без опасения посмотрев во вполне обычные, человеческие тёмно-карие глаза Графа, поинтересовалась: — И спокойно отпустите меня сейчас домой? Просто так?
— Не сейчас, а сегодня. И я вам ещё не открывался, — поправил Граф и совершенно невозмутимо кивнул: — Разумеется, вы спокойно пойдёте домой к своей подруге. Как уже говорил ранее — причинять вред не собираюсь. Проводить сложные манипуляции над вашим разумом смысла нет. Вам всё равно никто не поверит. Для вашего же спокойствия я больше дозволенного рассказывать не буду, а с фотографиями, надеюсь, вы сами разберётесь.
Повисло неловкое молчание, во время которого Элен всё ещё пыталась осмыслить произошедшее, а заодно понять, как же ей сейчас общаться с этим… телепатом? Кто он вообще такой? Не уходить же сейчас молча.
— Дабы не держать друг друга в ненужном напряжении… предлагаю больше не затрагивать темы, связанные со мной, фотографиями, Бруннерами и так далее. Есть ещё много чего, что можно обсудить. — Граф, приняв абсолютно непринуждённый вид, артистично распростёр руки в стороны и, широко улыбнувшись, провозгласил: — Осмотритесь вокруг, Элен! Вы находитесь в красивейшем, замечательном городе. Я могу вам рассказать многое и даже провести небольшую экскурсию, с учётом, что у меня сегодня день свободен.
«Сама любезность… Не иначе как проконтролировать хочет.»
― День свободен?
― Ага. Весь. День, ― отчеканил Граф, а в его глазах сверкнул неприятный огонёк, наводя Элен на мрачную догадку: он ещё не собирался отпускать. ― Меня изводит любопытство, так и тянет провести с вами долгую и душевную беседу. Узнать вас поближе. Не «контактировать» же с вами постоянно ― признаюсь, у меня от такого голова ужасно болит. Думаю, небольшая трата вашего времени будет справедливой, как считаете?
— Ладно. Договорились, — Элен прочистила горло и осторожно спросила, улавливая, что голос у неё слишком охрипший от пережитых эмоций: ― И как общаться будем?
― Забавный вопрос от журналиста. Начните сами, задайте пару ужасно избитых светских вопросов.
— Окей...Сейчас будет очень много вопросов.
— Конечно, задавайте. — Оживившийся Граф, приготовившись к долгому разговору, заказал ещё чай, благо их вновь начали замечать окружающие, в том числе и официант.
Разговор поначалу выходил слишком натянутым. В голове мелькнула смутная догадка, что эта «светская беседа» нужна для создания видимости нормального общения для окружающих людей. Следом постучалась другая мысль: ей захотелось разобраться, с кем имеет дело. Раскопать правду. Сквозь смятение начал ростком проклёвываться азарт и интерес, заставляя притихнуть даже гомон страхов.
Странный человек этот «Граф». То накидывал маску обаятельного и позитивного весельчака, то оборачивался жутким, потусторонним существом с ледяными глазами. И теперь он вёл себя так, будто и не было странных игр с разумом Элен. Одно она знала точно — её профессиональное любопытство задето, и теперь в Кёльне ей вряд ли получится заскучать и излишне расслабиться. Ещё неизвестно, кто кого не сможет отпустить просто так — Граф её или же она его.
«Ну что, сыграем?» — Элен мысленно усмехнулась, одновременно чувствуя сильную нервозность от соседства с представителем «потусторонних сил». Было не по себе, но при этом разгорелся почти забытый исследовательский пыл.
Подумалось, что Граф отлично понял, о чём она размышляла. Показалось же, или он принял этот негласный вызов? Едва приподняв уголки губ в доброжелательной улыбке, он вытащил из кармана визитку и протянул. На безупречно чёрном фоне сверкнули витые серебристые буквы: «Генрих Фон Фойербах».
— Думаю, вам пригодится… Звоните. Только по имени не называйте — это лишнее. Договорились?
Глядя в безмятежные, вполне обычные глаза Графа, однако таившие в себе огромную тайну и опасность, Элен поняла, что зацепилась за эту чертовщину и не успокоится, пока не распутает весь клубок.
— Договорились… — Элен сделала лёгкую заминку, свыкаясь с непривычным обращением. — Герр Граф.