Граф всё так же не отвечал на попытки связаться с ним. Хотя небольшой прогресс был: когда Элен почти добралась до его дома, мобильник глухо звякнул, оповещая об SMS-сообщении. Текст сухо гласил:
«Занят. Поговорим позже».
Ну хотя бы уже не совсем игнорировал. В какой-то степени это даже успокоило. В голове выстраивалась примерная схема диалога с Графом с учётом его совершенно непредсказуемого нрава. Хотя она не была уверена, что не растеряется под его взглядом. Мысленно чувствовала себя собранно, но как оно всё обернется в реальности, сказать сложно. Главное, вести себя перед ним подобно провинившейся школьнице. Иначе всё пропало.
Неизвестно, что отвечало за случай или судьбу, но оно решило снова преподнести испытание — хозяина дома не оказалось. Аккуратно прислонив велосипед к забору, Элен заглянула через массивные кованые ворота на территорию. В окнах дома ни единого огонька, свидетельствовавшего, что кто-то там был. На дороге относительно свежие следы от колёс машины. Значит, Граф недавно уехал на своём автомобиле. Незаметно вряд ли он вернётся. Только вопрос — когда? Уже мягкими шагами подступал вечер и скоро начнёт темнеть. А Элен не любила темноту — она вызывала необъяснимый страх, так и не изжитый с самого детства.
«Выхода нет, придётся ждать», — Элен вздрогнула.
Поморщившись от пульсирующей боли в перенапряженном колене, она присела прямо на мягкую траву под забором, щурясь от лучей солнца, потихоньку клонившегося к закату. Хорошо, что сейчас тепло. Будь на улице зима или осень, она бы основательно продрогла, ожидая хозяина дома.
«Главное, чтобы соседи не обратили внимания. А то начнут ненужные вопросы задавать. А то и полицию вызовут».
Элен утомлённо прислонилась затылком к массивному забору, чувствуя от него лёгкое тепло. В голову лезли самые неприятные мысли. Что будет, если Анна очнётся и у неё будет опять этот приступ? Не ляпнет ли она что лишнее при Марке? Как отреагирует на всё это Граф? И согласится ли помочь?
Появилось время мысленно отрепетировать разговор с ним. Только вот какую бы она ни подбирала тональность для разговора, всё одинаково было нелепым. Вот как к Графу подойти? Сказать «Извините, моя подруга всё-таки заглянула в ваше Зеркало, когда нагло залезла на ваш участок и теперь мучается от этого. Не могли бы вы помочь?» или же более агрессивно: «Мерзавец, что вы сделали с Анной? Расколдуйте её, иначе у вас будут большие проблемы!»? Не менее глупо выглядела бы фраза в духе «Пожалуйста, сжальтесь! Помогите, спасите от чудовищ из зеркала!»…
Её даже на миг пробрал нервный смех от таких размышлений. Граф, наверное, тоже рассмеётся. Или испепелит на месте. Ещё как вариант: вежливо пошлёт в далёкое пешее путешествие, заканчивающееся пунктом назначения «Задница». И во всех случаях будет прав. Элен только оставалось надеяться, что он её выслушает. Как вариант, можно ещё попробовать пригрозить, только, беря во внимание способности хозяина дома, как бы это не вышло боком. А скорее всего, так оно и будет.
«Чёрт, чёрт, чёрт…»
Как-то неприятно начало покалывать в висках. В воздухе почувствовался знакомый по вчерашнему вечеру запах электричества. Может, это опять кажется?
Утомлённое сознание раз за разом прокручивало возможные варианты диалога в поисках идеального подхода. В конце концов Элен сдалась, поняв одну простую вещь: в подобной ситуации надо действовать, опираясь на то, в каком расположении духа будет собеседник. Экспромт чистой воды. Морально она уже настолько устала, что не испытывала желания пытаться предугадать все варианты событий. Пусть будет, что будет.
Виски сдавило глухой болью, и по телу ударил озноб, несмотря на ласковое тепло солнечной погоды. Сердце в груди тревожно замерло на миг, а потом как-то неровно затрепетало. Затылок пронзило странное холодное покалывание, которое начало переползать к шее и спине. Элен тревожно отдернулась от забора и тут же почувствовала, что теряет равновесие и падает. Перед глазами появилось странное мельтешение, похожее на ожившие тени, тянувшие щупальца откуда-то с краёв зрения…
Очнулась Элен, когда уже вовсю царили сумерки. Сквозь непонятную кашу в голове пробивалась мелодия трезвонившего мобильника. Едва слушавшейся рукой она вытащила из кармана телефон. На экране высветилось имя «Анна». Чувствуя ускорившийся пульс, Элен нажала кнопку принятия вызова, правда, не с первого раза попав на нужную клавишу дрожавшим пальцем.
— Элен, ты? — не голос Анны. Голос Марка. Встревоженный.
— Да… я… Что стряслось? — Элен протёрла глаза, стараясь прогнать остатки пугающей мути, и покосилась на ворота. За ними никакой машины всё ещё не было.
— Анна ведёт себя странно, как ты и говорила. Несёт какой-то бред о зеркалах. Только ещё и злая стала. Еле дотащил её до душа, чтобы холодной водой привести в себя. Все руки мне искусала, еле её угомонил. Где там твой некромант… или колдун… Кто он там?
— Я жду его, — растеряно обронила Элен, попутно размышляя над тем, что это с ней сейчас было. Неужели начинается то же, что и с Анной?
— Паршиво, — подвёл итог Марк. — Ладно, я буду дальше дежурить около неё. Звони, как поговоришь с тем чудиком.
Элен, не попрощавшись, нажала на кнопку сброса звонка. От всего происходящего ей было уже дурно. Её пробил нервный озноб, а с учётом быстрого сгущения вечерней темноты становилось всё страшнее. Дрожавшими пальцами она сделала ещё одну попытку дозвониться до виновника всех бед. Долгие гудки. Чёртовы долгие гудки… Ещё и дом Графа казался недружелюбной тёмной громадиной, давящей на психику. Тем более что она знала — там находится то самое «зеркало», которое, возможно, чувствует, что она здесь. От мысли, что оно может осознавать её присутствие, накатила волна ужаса. Хотелось бежать со всех ног, не оглядываясь назад. К чёрту Графа! К чёрту это проклятое место! К чёрту этот проклятый город!
Трясущуюся Элен останавливало лишь одно — чувство ответственности за жизнь Анны.
Почему здесь так долго не зажигаются уличные фонари? Тьма обступила со всех сторон, заставляя Элен боязливо вжаться в каменные стены забора. Ей оставалось лишь одно — закрыть глаза и начать медленно считать. От нуля до той цифры, до которой сможет дойти. Обычно помогало.
«Один…»
Быстрее бы уже Граф вернулся. Если он вообще сегодня планирует возвращаться…
«Девять…»
Стало холодать. Может, ей это уже кажется? Или опять эти страшные тени примеряются нанести удар по её сознанию?
«Семнадцать…»
Контролировать себя было всё сложнее, но Элен старалась. Хотя всё произошедшее за последние пару дней просто сводило с ума.
«Пятьдесят шесть…»
За далёкими деревьями стало чуть светлее. Между их веток начал потихоньку пробиваться призрачный свет.
«Сто пять…»
За верхушками деревьев начал показываться узкий серп восходящей луны, несильно, но всё же укрощающей тьму. Мира вокруг коснулось слабое свечение, отчего всё приобрело более мистическую атмосферу. А ещё царила абсолютная тишина. Ни одна машина не проезжала мимо, не было слышно птиц, и даже лёгкий ветер утих.
«Двести восемь…»
Раздался далёкий звук двигателя, оборвав счёт на «пятистах шестидесяти семи». Серебристый автомобиль неспешно двигался по дороге, разгоняя мрак яркими фарами, чему Элен была несказанно рада, хотя ей и пришлось прищуриться, когда машина остановилась рядом с воротами, урча мотором на холостом ходу.
Свет фар чуть притих. Двигатель так и не заглушился. Раздался звук открываемой двери и следом захлопнувшейся. Напротив фар встал знакомый силуэт Графа.
— Здравствуйте… ещё раз, — голос Графа был ровен, что уже подбодрило.
— Здравствуйте. Я до вас пыталась дозвониться. — От пережитого страха она охрипла и говорила сдавленно. Если раньше и была какая-то уверенность, то теперь от неё не осталось и тени, и Элен чувствовала себя подавленной.
Не лучшее начало разговора, однако Граф слушал. Стоял, чуть склонив голову.
— Я знаю. Надо полагать, вы названивали не потому, что вдруг соскучились по моему обществу, — без эмоций отозвался он.
Элен прочистила горло и прерывисто от волнения выдавила из себя:
— Зеркало… Анна туда заглянула… когда делала снимки пару дней назад.
— И? — в голосе Графа чувствовался холод, неприятно прожигавший душу.
— С ней что-то происходит. Сначала ей снились кошмары, а теперь она видит их наяву…
— Я предупреждал о последствиях. Теперь вы убедились?
Нет. Такой равнодушный тон разговора совсем ей не нравился. Внутри колючей яростью вспыхнуло раздражение. Элен встала и, выпрямившись, чётко выговаривая каждое слово, огрызнулась:
— Я понимаю! Это моя вина, герр Граф. Мне стоило тогда её всеми способами остановить. Но теперь уже ничего не изменить. Это свершившийся факт!
Где-то в голове вспыхнула мысль: «Идиотка! Не надо его злить!».
Моментально остыв, Элен поняла, что внезапной вспышкой агрессии она только что могла всё испортить и, возможно, обречь Анну на смерть. Следовало бы немедленно извиниться, пока…
Впрочем, её эмоции, кажется, совсем не задели собеседника. Лица Графа не было видно из-за света фар, бившего девушке в глаза, тем не менее она различила, как он кивнул и, присев на капот машины, сложил руки.
— Хорошо, я жду ваших предложений.
— Каких предложений? — Элен даже растерялась на мгновение.
— Ну что я, по-вашему, должен сделать?
— Вы могли бы помочь Анне… — голос Элен звучал предательски неуверенно. Не очень хорошо.
— То есть, по вашему мнению, я после долгой работы должен сорваться в другой конец города, чтобы помочь тому человеку, который причинил себе вред своей же неосмотрительностью? Я забыл добавить, что она влезла туда, куда не следует… — в словах Графа чувствовалось раздражение.
— Но речь идёт о жизни! — воскликнула Элен, на некоторое время снова забыв, с кем говорит. — Это гораздо важнее чёртовой музыки, или чем вы там занимаетесь!
— Жизнь, конечно, важнее! — Граф покивал головой. — Но я не люблю глупость. И самое печальное, если люди совсем не извлекают уроков из своих ошибок. Вы мне так и не объяснили, почему я должен кого-то спасать, с учётом, что эта девушка явно заслужила такое наказание за свою феноменальную наглость.
— Но не до такой же степени она должна расплачиваться… — тихо проронила Элен.
В воздухе повисла тишина, не прерываемая никем. Элен молчала, потому что не знала, что ещё должна сказать. Какой ключик подобрать к человеку, стоявшему напротив. Граф молчал, видимо, над чем-то размышляя. Кажется, она, не осознавая того, всё-таки повлияла на его мнение, так как он нарушил безмолвие:
— Садитесь в машину. И показывайте дорогу.
Элен нервно сглотнула перед не радужной перспективой поездки. Тем более с таким человеком.
— Я, честно говоря, боюсь машин.
— Если хотите, чтобы я вам помог, — сядете! — Граф был категоричен. После этих слов он, заметив велосипед, откатил его на территорию своего дома, пробурчав под нос что-то в духе «потом заберёте». После чего он вернулся в машину, где, выжидая, посмотрел на неё.
— Надеюсь, вы понимаете, что я долго ждать не буду… — проворчал Граф, чем подтолкнул Элен к более решительным действиям. С трудом держа себя в руках, она заставила себя подойти на почти негнущихся ногах к машине и сесть в неё, чувствуя, как начинает всё сильнее бить дрожь.
Увидев её в таком состоянии, Граф вздохнул и самолично пристегнул ремнем безопасности, так как она со страху это позабыла сделать.
— Надо будет над вами поработать…
— Опять в голову полезете?.. — Элен боязливо вжалась в кресло, когда машина тронулась с места. Чтобы как-то отвлечь себя, она решила поддерживать беседу.
— С вашего позволения, конечно. Только сначала разберёмся с вашей подругой. — Граф опять стал напряжённым. Губы плотно сжались от едва заметного раздражения.
Элен промолчала, судорожно вцепившись руками в сидение.
— Рекомендую вам постараться взять себя в руки. Мы поедем быстрее — если всё настолько плохо, как вы говорите, то следует поторопиться.
Двигатель взревел, стремительно набирая обороты, машина резко рванула в ускорении, отчего запаниковавшая Элен вскрикнула, когда её с силой вжало в кресло. Она зажмурилась и затряслась в ужасе, чувствуя, как автомобиль несётся вперёд, иногда резко маневрируя. Граф решил выжать максимальную мощность из своего «железного коня».
— Я имею общее представление, что ваша подруга где-то в центре Кёльна живёт. Но для более быстрого прибытия к её дому будьте любезны — откройте глаза и показывайте путь! — Нотки властности в голосе Графа заставили Элен приподнять веки и всё-таки следить за дорогой.
Эту сумасшедшую поездку она пережила непросто.
***
Элен несказанно рада была наконец выйти из машины, когда они приехали.
Единственное, вылезать на ослабевших ногах из автомобиля было совсем нелегко, однако бдительный Граф оказался рядом, когда Элен опасно покачнулась после того, как с грехом пополам выбралась наружу.
— Спасибо…
— Не за что. — Граф заинтересованно окинул взглядом дом, где располагалась квартира Анны. — Будет нелегко. Я уже отсюда чувствую, как далеко зашло всё.
— Но вы же знаете, что можно сделать с этим.
— Да, знаю. — Граф перевёл взгляд на Элен. — Поэтому попрошу вас не вмешиваться, что бы ни происходило. А лучше вам вообще побыть в другой комнате, пока я буду… решать вашу проблему.
— Я останусь с Анной.
— Зрелище будет не из приятных.
— Мне всё равно, — безразлично заявила Элен.
— Мне тоже, — в тон ей ответил Граф. — Я предупредил. Дальше дело ваше. Править вашу надломанную психику я не собираюсь. С меня достаточно и вашей не в меру любопытной подруги.
— О себе я сама позабочусь, герр Граф, — буркнула Элен. Похоже, он её сейчас старался припугнуть, даже не заботясь о том, что противоречит словам, сказанным несколько ранее.
Граф слегка улыбнулся, но больше не продолжал эту тему. Вместо этого произнес:
— Ведите, Элен.
Она кивнула. Больше они не обменивались словами. Ни когда заходили в дом, ни когда поднимались в лифте, и даже когда они встали напротив входной двери. Граф тактично хранил молчание и тогда, когда Элен позвонила в квартиру и ей открыл порядком растрепанный и измотанный Марк, который, едва увидев гостя, пробуравил его тяжёлым хмурым взглядом.
Элен лишь беззвучно, одними губами сказала: «Молчи». Марк намотал на ус и скрылся на кухне, понимая, что сейчас ответов не получит. Догадливый парень.
Граф тем временем направился в сторону дивана, где без чувств лежала Анна, не обращая более ни на кого внимания. От Элен не укрылось, как его тёмные глаза снова начали стремительно белеть, будто покрываясь инеем. Зрачки вновь стали подобны провалам в пустоту, хищно сузились, будто беря на прицел. Всяческие эмоции стёрлись с лица — осталась лишь бездушная холодная маска. И возникло ощущение, будто мужчина стал чуть выше ростом.
Присев на корточки рядом, Граф немигающим взглядом обратился прямо в глаза Анны, чуть оттянув её закрытые веки.
— Мне нужен огонь. В идеале — свеча. И зеркало. Любое, — наконец после осмотра нарушил мёртвую тишину Граф.
Элен окинула взглядом комнату — в гостиной не было зеркал. Было одно в прихожей, но оно закреплено. Как и в ванной. Вдруг она вспомнила, что в её сумке было небольшое зеркальце. Покопавшись, она вытащила искомый предмет, который тут же протянула Графу.
— Сгодится?
— Да. Я же сказал — любое. — Граф повертел в руке зеркальце, после чего, нахмурившись, посмотрел на Элен и мгновение спустя, чуть приподняв брови, напомнил: — Огонь.
— Просто зажигалка или спички не сгодятся?
— Зажигалка и у меня есть. Нужно что-то более устойчивое. Свеча.
Элен дрогнула, раздумывая для чего Графу нужен более устойчивый огонь. Но задавать вопрос не стала.
После недолгих совместных с Марком поисков в спальне Анны нашлась маленькая ароматическая свеча. У Элен возникло смутное подозрение, почему парень так хорошо ориентировался в спальне и сразу нашел то, что нужно, но это уже можно обсудить потом. Главное сейчас — завершить дело.
Еле уговорив Марка остаться за дверью, Элен вернулась в гостиную, про себя отметив, что воздух там будто наэлектризовался.
— Вот… всё, что нашлось. — Элен протянула свечу Графу, попутно пытаясь понять, что же неуловимо изменилось. Чувствовалось что-то ещё. Чужое. Непривычное.
— Хорошо. — Он щёлкнул зажигалкой, своевременно вытащенной из кармана. Его ладони залил свет от маленького пламени свечи, также отразившегося в его побелевших глазах, что делало их вдвое загадочнее. — Ещё раз прошу — выйдите. Для вашего блага.
— Я останусь здесь. Я решила. — Элен было жутко, но в то же время не хотелось покидать Анну, да и любопытство давало о себе знать.
Граф качнул головой и больше уже ничего не говорил, полностью отрешившись от окружающей обстановки. Зрачки плавно расширились, будто вбирая в себя всю тьму.
Воздух словно загустел и стал тяжёлым — давил на плечи со страшной силой, отчего колени подгибались. Лёгкая, едва ощутимая волна холодка прошла по комнате. Свет ламп начал приглушаться под воздействием неизвестной силы. Вскоре единственным источником света стало маленькое пламя свечи, которое металось из стороны в сторону, но недолго. Лёгкое и изящное движение руки, и огонёк будто окреп, стал длиннее и более не трепыхался.
Через некоторое время тяжёлый воздух прорезался голосом Графа, как-то озлобленно пробормотавшего что-то на неизвестном языке, больше всего похожем на латынь. Но смысл слов остался за гранью понимания Элен, державшейся мужественно, хотя ей очень хотелось убежать — всё это было пугающим.
Вокруг метались тени, точно живые. Сначала они были плоскими, но потом обрели форму, отделившись от стен и предметов. Стали густыми, подобно смоле, тягучими. Они тянулись к Графу и Анне, но пока держались на почтительном расстоянии. Нечто тёмное коснулось Элен, и она ощутила прикосновение обжигающего холода к своей руке, отчего та отдёрнулась. Но более ничего не было. Тьма слушалась своего заклинателя.
Пламя свечи со змеиным шипением стало размером с ладонь и поменяло цвет — из тёплого жёлтого в невероятный белый. Оно будто начало раздваиваться. Комната странно завибрировала. Тени вытянулись во множество щупалец, которые потянулись к Анне, избегая Графа, держащего в руке… свечу? Впрочем, это уже было скорее похоже на факел. Сам он казался по-неживому равнодушным к происходящему, полностью ушедшим в своё действо.
Второй рукой Граф делал сложные движения, будто играя на невидимых струнах, перебирая их и оттягивая, сплетая в невидимые для Элен узоры. Тени коснулись Анны и будто вошли в её голову, грудь, живот, а затем начали выдирать что-то очень странное. Не поддающееся объяснению. Элен не понимала, что она видела. Это было похоже на тёмно-серый туман, в котором мелькало множество лиц, открывающих рты в жутком беззвучном крике.
Граф оставался сверхъестественно спокоен. В его руке, что делала сложные пассы, возникло зеркальце Элен, и он на миг оскалил зубы, будто от нестерпимой боли и вновь заговорил на латыни. Хотя, Элен скорее показалось, что он ругался, потому что она явственно улавливала злость, от которой стало вдвойне страшнее. А голос Графа будто исказился, стал более металлическим, ледяным, и в нём ощущалась непонятная вибрация с эхом. Будто кто-то ещё с ним произносил слова. «Щупальца» теней начали затаскивать нематериальное нечто прямо в зеркальце.
Комната ещё раз дрогнула. Элен показалось, что пол ударил в ноги, как в резко остановившемся лифте. Воздух завибрировал, и почудилось нечто вроде душераздирающего крика неизвестного существа. Стекло зеркала вобрало в себя тёмно-серый туман без остатка, а тени распались из материального состояния и снова вернулись по своим местам. Нечто, запертое в зеркальце, силилось вырваться и издало ещё один «крик», возросший в оглушительный рёв, который хлестким ударом прошёлся по сознанию Элен. В глазах всё раздвоилось, стало размытым, а тело перестало слушаться и отяжелело. Ноги словно стали ватными и невольно начали подкашиваться.
Последнее, что Элен успела заметить, это то, как зеркальце, с громким треском лопнув в руках Графа, осыпалось мелкими осколками на пол. А ещё у «мага» глаза ярко вспыхнули бело-серебристым светом, что было вдвойне невозможно и противоестественно.
Потом тьма поглотила разум…
***
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Элен с трудом открыла глаза и увидела, что в комнате вовсю уже царил обыкновенный электрический свет. А ещё над ней склонились трое: немного напуганная Анна, Марк, который, пока не понял, как ко всему относиться, потому его физиономия была каменной, и Граф, чьи глаза уже стали человеческими и в них отсутствовало потустороннее свечение, зато отчетливыми искрами горело любопытство.
Первым нарушил паузу Марк, сказав вполне очевидную вещь:
— Очухалась.