Генри сидел в кресле для посетителей за столом матери, сосредоточившись на своём занятии. Он прилагал все усилия, чтоб разборчиво написать имена своих одноклассников на маленьких «валентинках» с Человеком-Пауком. Каждый раз, когда ему приходилось писать имя девочки, Генри брезгливо морщился, возмущенный фразой «Чую тебя своим паучьим чутьём, моя Валентина», напечатанной на открытках.

Он задумчиво посмотрел на погруженную в работу Реджину, которая сидела за компьютером, видимо, совершенно забыв про праздник, который должен был дать ему возможность поесть шоколада.

- Мам? – позвал мальчик, отложив карандаш.

- Да, родной? – посмотрела на него та.

- А ты почему валентинки не подписываешь? – Генри с любопытством склонил голову набок.

Брюнетка усмехнулась про себя:

- У меня нет Валентина, солнышко.

Новость, кажется, поставила младшего Миллса в тупик. Нет, он, конечно давно не спрашивал, почему у одноклассников есть папы, а у него нет, но Валентин – другое дело, Валентин должен быть у каждого!

- Ну, Грэм мог бы стать твоим Валентином.

Мэр строго посмотрела на сына прежде, чем ответить:

- Он просто коллега, родной.

Генри задумчиво потёр подбородок и согласился:

- Твой Валентин должен быть особенным. Лучшайшим.

Реджина тепло улыбнулась и, потянувшись через стол, пригладила непослушные волосы Генри:

- Поэтому у меня есть ты.

***

Когда она и остальные только оказались в Сторибруке, Реджина не могла понять, какой смысл в этих легкомысленных праздниках. Все остальные, подвергшиеся проклятию жители, по умолчанию понимали, зачем праздновать День святого Патрика, Валентинов день и Хэллоуин, и Рождество, которое, кстати говоря, было практически точной копией Йоля*, праздновавшегося ежегодно в Зачарованном лесу. Но для бывшей Злой королевы все они были бессмысленными – до того дня, когда в её жизни появился Генри. Только отпраздновав с сыном их первые совместные новогодние праздники, Реджина поняла, за что люди ценят их. И теперь, после усыновления Генри, открывая ежегодные городские гулянья в честь Четвёртого Июля, Миллс не ограничивалась официальной частью, как положено политику, а оставалась до конца вечера.

Так что, проснувшись утром четырнадцатого февраля, Реджина мысленно отметила, что нужно купить небольшого медвежонка для Генри. Брюнетке не очень хотелось покупать своему маленькому сладкоежке конфеты, к тому же, она была более чем уверена, что на вечеринке, которую устроит его класс, сладостей будет предостаточно. Поднявшись, Реджина быстро пошла в душ, готовая заняться привычными утренними делами.

***

- Ты не забыл поблагодарить шерифа Грэма за то, что он вчера забрал тебя из школы?

Генри ухмыльнулся, откусывая от тоста, и кивнул.

- Произошло что-то, о чем мне следует знать? – спросила Реджина, глядя на его странное поведение.

Мальчишка проглотил хлеб и, посмотрев на маму невинным взглядом, покачал головой:

- Нет.

Миллс прищурилась, не до конца поверив ему, но, бросив взгляд на часы, поняла, что они опаздывают, и времени расспрашивать Генри у неё нет. Как только он доел свой завтрак, Реджина положила пакет с ланчем в рюкзак сына и повела его к машине. Убедившись, что ремень на детском кресле надёжно пристёгнут, она завела мерседес.

Они доехали до школы, побив все временные рекорды, и, едва машина остановилась, Генри поцеловал её в щёку и выскочил на улицу.

- Хорошего дня! – крикнул мальчик.

Генри несколько раз оглянулся, пока шёл к школе, и, видя это, Реджина недоуменно нахмурилась, но по пути в ратушу перестала думать об этом.

***

- Это принесли для вас, мадам мэр, – улыбающаяся секретарша вошла в кабинет и поставила на письменный стол Реджины букет полевых цветов.

- От…? – Реджина отложила телефон.

- От поклонника, – ещё раз улыбнулась секретарша и вышла.

Закатив глаза, брюнетка осмотрела букет в поисках карточки. Среди цветов обнаружилась маленькая открытка с эмблемой «Игры шипов». Открыв её, Реджина увидела сделанную карандашом надпись:

«ОТ ТВОЕГО ВАЛЕНТИНА».

Брюнетка не смогла сдержать расцветающей на лице улыбки. Какой же её малыш замечательный!

***

Реджина стояла возле мерседеса, припаркованного у школы, с букетом в одной руке и красно-белым медвежонком в другой, поджидая сына. Она улыбалась, глядя, как заметивший её Генри со всех ног несётся к ней, держа в руках ворох открыток и подарков.

- Это от кого? – он картинно приподнял брови, кивая на цветы, и обратил на маму самый невинный взгляд, на какой был способен.

Реджина показала ему букет и помогла забраться на заднее сидение:

- Кажется, у меня есть тайный поклонник.

Генри хихикнул в ладошку.

Брюнетка положила букет на переднее сидение и, повернувшись, протянула мальчику свой маленький подарок:

- Я нашла его у нас на пороге.

Глаза Генри округлились от удивления, когда он взял игрушку.

- Кажется, у тебя тоже есть тайная поклонница, – улыбнулась Реджина, целуя сына в лоб.

Малыш посмотрел в окно на стайку своих одноклассниц, прикидывая, которая из них могла потихоньку сбежать с уроков, чтоб подбросить на порог медвежонка. Он скривился:

- Я хочу, чтоб ты была моей Валентиной.

Мадам мэр уже второй раз за день не смогла сдержать улыбки:

- Хорошо, потому что это я положила медвежонка на порог.

Генри улыбнулся и, обняв её за шею, прошептал матери на ухо:

- У меня есть один секрет.

- Да?

- Это я твой Валентин, – кивнул мальчик.

Реджина удивленно ахнула:

- Я надеялась, что это ты.