Ночи становятся длиннее, лето скоро сменится осенью в Чикаго, и Йен уже боится зимних месяцев. Бо́льшую часть времени он будет сидеть взаперти и не сможет выращивать овощи. У него есть таблица времени восхода и захода солнца, и каждую зиму он ведёт отсчёт до солнцестояния, до тех пор, пока дни не станут вновь длиннее.

Но в этом году, возможно, всё сложится лучше. Потому что теперь у Йена есть Микки.

У них образовалась странная рутина похожая на обычаи прошлого века, когда они по очереди навещают друг друга, ужиная и оставаясь потом на ночь. Такое случается пару раз в неделю. Йен лучше разбирается в сельском хозяйстве и поисках пищи, поэтому, приходя в оружейный магазин, приносит с собой свежие овощи, консервированные фрукты или древние крекеры. Микки — охотник, он отвечает за мясо. Иногда оно вяленое, иногда всё ещё кровоточащее. Порой Йен может сказать, что это такое (крысы, к сожалению, характерны), а порой нет. Но никогда не спрашивает.

Микки не съел его, хотя всякий раз, когда речь заходит об этом, он неизменно добавляет зловещее предостережение «пока». Он дал Йену прозвище Свободный Выгул и имеет привычку тыкать Йена в рёбра и живот в качестве формы приветствия, злобно ухмыляясь при этом.

— Растолстел, Свободный Выгул, — говорит он. — Тут у нас первоклассная органическая говядина.

Йен не уверен, прикалывается Микки или нет. Парень определённо не шутил о том, что ел людей раньше, но он отпустил Йена и с тех пор больше не пытался съесть его. Может, Микки на самом деле просто откармливает его, чтобы он стал вкуснее, когда придёт время. Или, может, Микки, как и Йен, действительно наслаждается компанией.

У них нет определённых дней недели для визитов, но сейчас очередь Йена принимать гостя, и у него предчувствие, что Микки появится сегодня вечером, поэтому он откладывает ингредиенты для тушёного мяса. И действительно, примерно за час до заката раздаётся стук кулаком в парадную дверь, и Йен улыбается про себя, прежде чем направиться в гостиную. Он отодвигает засовы и цепи, открывает дверь и видит Микки с ухмылкой на грязном лице.

— Как делишки, Свободный Выгул? — спрашивает он, поднимая полиэтиленовый пакет, измазанный изнутри кровью, с неприятным на вид комком, тяжелеющем на дне. — С меня часть ужина, да?

Йен забирает у него пакет и заходит в дом.

— Запри за собой дверь, — бросает он через плечо.

— Хорошо, хорошо. Ни к чему лисы в курятнике.

— Кроме меня, верно? — Йен оглядывается на Микки, подмигивает ему, а затем отворачивается, прежде чем видит реакцию. В последнее время он делает это всё чаще, бросая двусмысленно кокетливые замечания, чтобы прощупать почву. Бо́льшую часть времени Микки просто игнорирует это или выглядит смущённым. Тем не менее, это не мешает Йену продолжать попытки.

Мясо тёмное и очень свежее, и Йен изо всех сил старается не смотреть на него слишком пристально, даже когда кладёт на разделочную доску на кухне и начинает нарезать для рагу. Микки входит следом, садится за стол и, грызя один из своих грязных ногтей, наблюдает за работой Йена. Дом Галлагеров не очень ухожен — если Йен и берётся за что-то, то обычно это укрепление баррикад на окнах — но он гораздо больше похож на дом, чем оружейный магазин Микки. Когда они едят здесь, это кажется странно домашним.

— Нашёл кучу комиксов на днях, когда обыскивал дома, — говорит Йен, чтобы нарушить молчание. — Если хочешь, можешь одолжить несколько.

Микки фыркает.

— Нафига мне комиксы?

— Не знаю. Убить время?

— Могу придумать что-нибудь получше. Вот... — Микки достаёт из кармана две маленькие баночки и ставит на стол. — Нашёл немного соли и перца. Добавь чуток, это придаст аромат.

Йен поднимает бровь.

— Кто здесь шеф-повар? — поддразнивает он, беря приправу и выстраивая в ряд с остальными ингредиентами. Он наливает в кастрюлю часть своего драгоценного запаса растительного масла, бросает туда же лук, чеснок и банку пюрированных помидоров, добавляет мясо, соль и перец, перемешивает. Йен не очень хорошо готовит, и его маленькая походная печка не идеальна, но вскоре из кастрюли начинает подниматься восхитительный аромат.

К которому прокрадывается ещё один крепкий запашок, и Йен слегка подпрыгивает, когда понимает, что Микки встал рядом с ним и заглядывает в кастрюлю.

— Неплохо, Свободный Выгул, — комментирует он и берётся помешивать тушёное мясо, а Йен украдкой бросает взгляд на бледные пряди волос на подбородке Микки, на пот и грязь, засохшие на его лице и шее, на жирный спутанный клубок волос. Он одет в свои привычные спортивки и майку, но в дань уважения к холодной погоде натянул ещё и свободный серый шерстяной свитер, старый и обвисший, спадающий с одного бледного плеча.

Йен понимает, что у него глаза пересохли от слишком долгого созерцания, моргает и сглатывает. Микки грязный, опасный и морально предосудительный, и Йен так отчаянно хочет трахнуть его. Или, если Микки не заинтересован, Йена устроит просто спать рядом с ним или притянуть на себя и почувствовать его тёплую, успокаивающую тяжесть. Они всегда спят порознь во время ночёвок, но Йену нравится наблюдать, как медленно поднимается и опускается грудь Микки, и мечтать лечь рядом, прижаться к нему, положить руку ему на грудь, чтобы почувствовать биение сердца.

Иногда Йен задаётся вопросом, не задумывается ли Микки схожим образом о том, чтобы съесть его. Не смотрит ли Микки на его бока, представляя их нарезанными и шипящими на гриле, натёртыми солью и перцем, стоит Йену повернуться к нему спиной. Что, если даже сейчас, помешивая рагу из этого загадочного мяса, Микки втайне мечтает, чтобы в кастрюле оказался Йен.

Когда всё готово, Йен раскладывает тушёное мясо в две тарелки и ставит на стол. Он также достаёт столовые приборы, но Микки не обращает на них внимания. В защитной манере он склоняется над своей тарелкой и ест руками. Вскоре томатный соус размазывается вокруг его рта, капает с пальцев, и Йен жуёт на автопилоте, наблюдая, как крепкие жёлтые зубы Микки рвут кусок мяса, обнажая розовый центр. Микки одобрительно ворчит, пока ест, вытирает рот тыльной стороной ладони и слизывает мясной сок и соус, часть стекает на стол, оставляя беспорядок.

Через некоторое время Микки ловит на себе пристальный взгляд Йена, но, похоже, это его не беспокоит. Он вызывающе вздёргивает мокрый подбородок и, не сводя с Йена пристального взгляда, продолжает жевать. Проглотив свой кусок, он спрашивает:

— Страшно, Свободный Выгул?

Йен пытается небрежно пожать плечами и шутит:

— Знаешь, это дурной тон — класть локти на стол во время еды.

Микки смотрит на него, глаза ярко-голубые и проницательные, затем ухмыляется полными, испачканными в соусе губами. Йен улыбается в ответ, смотрит туда, где свитер Микки сползает с плеча, и замечает свежую царапину и синяк на бицепсе.

— Что случилось? — спрашивает он.

Микки смотрит вниз и выглядит удивлённым, заметив рану.

— Хм. Охотился в пригороде, и на меня напали двое парней.

Йен перестаёт есть. Смотрит на Микки, пытаясь понять, шутит тот или нет.

— Что?

— Грёбаные засранцы. Заставил их пожалеть об этом.

— Погоди, ты серьёзно? Ты видел... здесь ещё кто-то живёт?

— Жили, — поправляет Микки, и что-то в том, как он набирает в рот очередную порцию тушёного мяса, заставляет Йена задуматься. Он смотрит на свою недоеденную порцию, на серо-коричневые куски мяса, смешанные с овощами.

Микки наблюдает за ним с ничего не выражающим лицом. Йен делает несколько долгих, глубоких вдохов через нос. Но не спрашивает. Он никогда не спрашивает.

Медленно, неторопливо Йен подносит ко рту очередную ложку тушёного мяса. Это очень вкусно.

К тому времени, как они оба заканчивают есть, солнце уже село и снаружи слышится шум. Йен проверяет все окна и двери, убеждается в том, что дом в безопасности. Он умывается, чистит зубы. Это помогает, заставляет чувствовать, что всё по-прежнему нормально.

В доме Галлагеров теперь полно свободных комнат. Микки может занять отдельную, но он всегда спит в старой комнате Йена — на верхней койке, в то время как Йен спит в своей прежней кровати. В глубине души Йен полагает, что Микки любит находиться высоко, чтобы не упустить опасность.

Но когда Йен проходит по коридору в свою комнату, Микки не на верхней койке, устроившийся на ночь. Он стоит посреди спальни, разглядывая выцветшие плакаты на стенах и семейные фотографии, которые Йен хранит на прикроватной тумбочке. Он слышит приближение Йена, оглядывается на него и скользит взглядом по его телу.

— Набираешь массу, Свободный Выгул, — говорит Микки низким голодным голосом.

Внезапно сердце Йена бешено колотится. В животе такое ощущение, будто он проглотил что-то слишком горячее.

Микки, наконец, позволяет гравитации взять своё, и его свитер падает с плеч, сползая по рукам на пол. Он прерывает зрительный контакт, стягивает через голову старую грязную майку. Сбрасывает ботинки, стягивает спортивные штаны с бёдер, выходит из них, когда они собираются вокруг лодыжек.

И Йен не уверен, почему это происходит сейчас, но ему всё равно. Шум снаружи нарастает до крещендо, но Йен игнорирует его, проходит оставшееся до спальни расстояние и останавливается перед Микки. Он делает глубокий, дрожащий вдох, протягивает правую руку, как делал это тысячу раз в своих фантазиях, кончиками пальцев касаясь твёрдого, бледного живота Микки. Микки смотрит вниз на пальцы Йена, затем на его лицо, поднимая подбородок в вызове, который Йен с радостью принимает.

Он закрывает за ними дверь спальни.

━━━━━━━━》✇《 ━━━━━━━