Изрисовав половину листа ломаными узорами, я устало отбросила ручку. План был безупречен: дать ученикам тестовую работу, чтобы выпроводить их, как только они закончат, а поскольку пара была последней – самой уйти пораньше.

Но вот уже двадцать минут я сидела в аудитории с последней студенткой, все сидевшей над заданием – Ане Рожковой. В последние минуты с ее стороны были слышны только редкие одиночные постукивания по клавишам, она уже не писала код, очевидно, только бегала глазами по строчкам, пытаясь сообразить, что же делать дальше.

Когда я поднялась, мышцы спины предостерегающе сковало болью, я шепотом прокляла прошлую ночь, в которую меня угораздило заснуть за столом.

– Ну и что тут у тебя? – Я заглянула в экран ее ноутбука.

– Я не знаю, как сделать… – Вздохнула Аня.

Едва сдерживаясь, чтобы не цокнуть языком раздраженно (разве виновата она, что не понимает?), я взяла мышку и стала проверять, что она напечатала. Все было правильно, за исключением одного момента, который мешал работе кода:

– Вот здесь. – Я щелкнула мышкой на одну из строчек. – Нужно было ввести новую переменную…

– И задать ей ведущее значение? – Продолжила она. Даже сквозь забитость и нерешительность в ее голосе было слышно, что эта мысль пришла к ней далеко не сейчас.

– Да. – Растерянно ответила я. – Если ты знаешь, почему не сделала?

– Обычно у нас другая схема решений, поэтому я была не уверена.

Секундное оцепенение после ее фееричного ответа сменил закипающий гнев. Мне показалось, что за светлыми виноватыми глазами Анечки скрывалось издевательское торжество, что ей удалось задержать меня на работе, отнять лишних полчаса. Конечно, это предположение было полнейшим вздором, но злость мигом перекинулась на главную черту моей ученицы: на ее нерешительность, доходящую до нелепой трусливости. Нередко бывало так, что Аня, первая доходившая до правильного ответа, попросту боялась сказать об этом вслух.

– А в чем проблема? – Сухо спросила я. – Печатай, что в голову приходит. Неправильно – сотри. Это же не лист бумажный, дыру не проделаешь. – Я осеклась, узнав в своем голосе интонации матери, затем с еще большим раздражением добавила. – Еще вопросы?

– Нет. – Тихо ответила Аня.

– Тогда можешь идти. Три я тебе поставлю.

Не говоря больше ни слова, она собралась и вышла. Не было ли слишком жестоко ставить ей три, если всю остальную работу она выполнила правильно? Закрывая класс, я нахмурилась – ну нет! Зато в следующий раз не будет робеть.

Пока я шла по коридору, весь гнев куда-то улетучился. Словно он тянулся за мной шлейфом, но был слишком тяжелым и в итоге размазался по холодной плитке пола. На улице я и вовсе обнаружила, что меня пробирает странное возбуждение: оранжевым цветом пульсировала мысль, что раз уж время было потрачено впустую – надо нагонять. До зуда в ладошках хотелось сделать что-нибудь. А после некрасивого поступка с Аней желательно, что бы это «что-нибудь» пришлось кому-то во благо. Вспомнив одного несчастного, я села за руль и твердно повернула в сторону дома.