~~ 家~~
Напоследок сжав его плечо уже который раз за день, Нил всё же поднялся, веля Кевину поспать, когда тот устанет сидеть на холодной жёсткой палубе. Кевин ничего не ответил, и они оба знали, что вряд л Кевин доберётся до выделенной им каюты раньше восхода солнца.
Погода благоволит им, никакого шторма, частого в этих местах, но холодный ночной воздух всё равно заполз под все слои одежды. Будто бы это волновало сейчас.
Прошло несколько долгих часов после их отбытия от королевского пирса, откуда сбежало множество кораблей сегодня. Стража потерпела поражение в попытке поймать их на берегу, и у них явно случились проблемы с недобором людей, готовых преследовать, но спустя эти несколько часов до них до сих пор не добралось ни одно судно народа огня.
Кевин впервые не вслушивался в причины, как им удалось сбежать, оставив это на Нила. Никто не понял, почему ему так сильно хотелось вернуться за Рико. Все лишь отводили взгляды и делали вид, будто всё нормально. Будто так и должно было быть. Будто это в порядке вещей — бросать даже мёртвое тело того, кто спас вам жизни, выиграл время.
Рико не сумасшедший. Никогда им не был. Никогда не был склонен и к самоубийству, но именно это он и сделал. Притворяться всё то время беспомощным, ведя долгую игру, чтобы в итоге всё закончилось так. Совершенно непохоже на него, ровно как и эта жертва — Рико в чистом виде. Перетянуть внимание на себя, слыть героем, сделать так, чтобы говорили только о нём — в этом весь Рико. Но никогда ещё он не был настолько бескорыстен в этом желании.
Ночное небо было лишь немного освещено луной, и то её периодически перекрывали облака. Кевин всё равно отказывался покидать палубу, оставленный наконец без присмотра. Нет, он не собирался делать глупости, лишь хотел остаться наедине со своими мыслями. Но всё же, когда Нил учёл это его желание, стало немыслимо одиноко. После такого долгого, наполненного открытиями и событиями дня, было отвратительно одиноко.
Каждому, делавшему вид, что они заботятся о нём, что-то было нужно от Кевина. Суровая правда жизни. Кто-то стал ценить его больше, чем источник моей выгоды — как Нил; а кто-то приходил в его жизнь, чтобы доказать очередной раз, что сам по себе он не стоит ничего — Тея. Рико же был всем и ничем. Человеком, которого Кевин ненавидел, боялся, но тем не менее испытал самую сильную утрату в жизни после его смерти.
Теребя браслет на руке, он даже не мог вспомнить, чтобы так сильно было больно после смерти мамы. Однако это даже не стыдило его сейчас. Все слёзы и гадкие чувства исчезли. В груди до сих пор тянуло, но не заставляло терять рассудок. Уже скоро он будет стоять перед лицом Короля Земли и отвечать, что они делали на стороне врага, и подбирать такие формулировки, чтобы их не посчитали предателями. Кевин прекрасно видел это будущее, не собирался от него бежать, но именно сейчас он позволял себе отстраниться от всего.
Шум волн вместо мыслей, ветер вместо попыток согреться. В груди пустота боролась с жалким желанием прекратить оказываться каждый раз в такой ситуации.
Заблестел огонёк, Кевин уловил его боковым зрением. Огонёк двигался медленно, не замечая его поначалу, а затем остановился в нескольких метрах.
Лампа со свечой освещала красно-песчаные одежды, намного менее претенциозные, чем предыдущие. Тея сделала лишь шаг ближе, прежде чем опустилась на корму, оставляя между ними достаточно места.
Кевин не собирался спрашивать. Казалось, он вновь должен был разозлиться при виде неё, но этого не происходило. Статичная пустота перекрывала те эмоции, что он пережил несколько часов назад. Предательство или, как это она хотела называть, недоговорки Теи по сравнению со всем, что произошло потом, — лишь неприятная колющая неудобность. Кевин смотрел на трепыхающийся огонёк свечи под стеклом, стоящей между ними, но не спрашивал. Тея тоже молчала. Было не привыкать, на самом деле.
— Я не оправдываюсь, но хочу извиниться.
Голос тихий, но Кевин всё равно распахнул глаза шире, переводя взгляд на Тею, не отрывающую собственный от огонька.
— Я не должна была использовать тебя, и мне жаль, что я сделала тебе больно, но я не поступила бы иначе.
Жестоко, но хотя бы не ложь, чтобы задобрить.
— Если, — она глубоко и устало вздохнула, — если ты хочешь что-то спросить, больше никаких недоговорок с моей стороны. Не то чтобы у меня остались причины, чтобы врать.
Кевин пытался найти в себе крохи сочувствия к её положению, но этого будто не было. Лишённая семьи, которую теперь уж наверняка арестуют, если не хуже, Тея могла испытывать не меньшее горе сейчас. Кевин молчал, тратя эти минуты на разглядывание её распущенных по плечам длинных чёрных волос, жёстких черт лица, и осунутых плеч, покрытых платком, чтобы хоть сколько-то согреться. Она не маг огня и не способна контролировать свою температуру так же, как Кевин, но всё же она не дрожала. Испытывала ли она ту же пустоту в груди и одиночество сейчас? Кевин не задал ей этот вопрос, продолжая смотреть, как её грубый подбородок освещался жёлтым светом свечи. Он позволил себе вспомнить все те гадкие слова, которые Рико использовал в её адрес, когда узнал о чувствах Кевина, чтобы напомнить себе, каким человеком тот был. Воспоминания не призваны были стереть ту ужасающую картинку рухнувшего в воду тела, но они могли помочь удержаться от прилива отчаяния.
— Что имел в виду твой брат, говоря о другом Дэе?
Плечи Теи дрогнули, будто она не ожидала этого вопроса, но опустились так же быстро, намекая на обратное — ожидала, просто не желала, чтобы он был задан так скоро.
— Я была женой всего около недели, когда отец привёл на собрание Кая, — начала Тея. — Они прятали его как одного из последних оставшихся Дэев в надежде, что люди пойдут за ним. Он сразу показался мне непригодным для этой роли: добрый, спокойный, учтивый, хоть и не без шутливого высокого самомнения. Хотел быть героем. Настолько идеальная картинка, что даже бесила меня.
Тея прерывисто вздохнула, теребя кончик волос, но в остальном не дёргалась.
— Мы не так много разговаривали, но каждый раз что-то во мне раздражалось из-за него всё больше, пока он не сказал, что нравится мне. Мне хотелось ему врезать. Особенно после того, как он в ответ признался в том же самом, но добавил, что между нами ничего не может быть, потому что он не хочет причинить мне вред, учитывая, что я замужем и что его могут поймать в любой неосторожный момент.
Кевин не мог не вспомнить, что проявлял такое же беспокойство из-за того, какой ущерб мог нанести репутации Теи, если бы его поймали в её комнате ночью. Никакой неоправданной ревности, что было удивительно, но одновременно с этим приносило облегчение. Новая порция гадких чувств могла лишь усугубить его и без того шаткое состояние.
— Секундная слабость, — повторилась Тея, вздыхая. — Я думала, что могу быть беспечнее. Кай не хотел пробовать, но я его уговорила. Ничего большего, кроме редких тайных встреч наедине — мне просто хотелось забрать его подальше от остальных, потому что я думала, что я умнее. Это какая-то мерзкая шутка вселенной, что именно когда мы поцеловались в первый раз, Нован застукал нас за этим. Он был в ярости, — сжала Тея с силой прядь на конце. — Он забрал Кая, и только потом они выяснили, кем он был на самом деле. Это моя вина, что я разрушила все надежды своего отца и ещё сотни людей, которые были готовы на мятеж только из-за Кая.
И тем не менее Тея будто не училась на своих ошибках. Она ведь буквально предлагала Кевину то же самое? Только за исключением тех самых чувств, ха. Она не пыталась украсть каждую его свободную секунду, не пыталась связаться кроме тех разов, когда это было необходимо, но не отринула возможную близость, когда Кевин оказался в её комнате. Это не та же самая попытка оступиться, потому что Тея к нему ничего не чувствовала. Но сейчас это не расстраивало. Лишь суровая правда, на которую Кевин кивнул.
— Что ты собираешься делать дальше? — задал резонный вопрос Кевин, кажется, поставив этим самым Тею в тупик.
Она лишь потянула один раз за прядь на пальце, прежде чем ответить:
— Хотела бы я не говорить, что не знаю, но так и есть, — вздохнула она, а потом сморщилась от каких-то неприятных мыслей. — Очевидно, со мной всё потеряно, если часть меня испытывает от этого облегчение. Зная, что моих родителей, которые втянули меня в это, и ещё сотни людей может ждать смерть, а я не среди них и больше на меня не повесят все эти обязательства, о которых я никогда не просила.
Кевин молчал, принимая эту трусливую позицию спокойно. Потому что было бы лицемерно осуждать Тею за то, что она ощущала облегчение, когда внутри него вместе с горечью утраты было то же самое.
Рико больше нет. Он никогда не сможет причинить ему боль физически, но этот ублюдок сделал всё возможное, чтобы даже последние секунды его жизни заставили Кевина страдать.
— Я не рад, что он умер, — холодно бросил Кевин между ними, и Тея сразу подняла голову, понимая, о ком речь. — Потому что он был лучшим в том, чтобы заставлять меня ощущать себя отвратительно. Даже сейчас он продолжает это делать, обходя всех, кто когда-то умудрялся причинить мне вред. Твои извинения не имеют никакого смысла, Тея, потому что мне всё равно. Единственные извинения, которые мне были нужны, так это от него. Но даже последней его попыткой что-то сказать было «пожалуйста», а не «прости».
Потому что Рико, пусть и вставший на путь исцеления за какие-то минуты до своей смерти, всё равно сделал Кевину пиздец как больно. Рико — номер один в том, чтобы убивать в нём всё хорошее. Каждый. Блядский. Раз. И после сегодняшнего никто не переплюнет его, нет. Рико позаботился об этом. Стал победителем в разбивании его сердца — нет, вырывании его и сжатия до того состояния, что Кевин никогда больше не сможет оправиться.
Почему же Кевин должен ощущать вину за то, на что Рико решился сам? Вспоминая его совершенно не понимающее лицо, когда Кевин таки высказал всё Рико, как тот всё равно не услышал и коснулся без разрешения. Потому что он никогда не хотел смотреть правде в лицо, так ведь? Никогда, ровно до момента, пока не решил пожертвовать собой и поиграть в героя, решив превратить остаток жизни Кевина в «а если бы». Ебучий мудак. Кевин просто пытался выживать всё то время рядом с ним, терпя его смену настроения и унижающую привязанность, и вот как Рико ему отплатил? Садистский ублюдок из-за того порыва искренной нежности, который Кевин не забудет никогда, обвиняя себя в бездействии.
Что же ты натворил, Рико?
Тея не могла прочитать это лишь по сжатым челюстям и взгляде в спокойное море. Штиль. Как и в груди, потому что Кевин смирился со всем, что ему нужно пережить. Рико позаботился о том, чтобы Кевин не только ненавидел его, но и продолжал скучать. У Рико не было ни единого права на это после всего, что он сотворил. Но он это сделал. Эгоистичный мудила. В груди неприятно закололо.
Тея молча разглядывала его, и Кевин не мог больше терпеть этот пробивающийся не хуже ветра под кожу взгляд. Никакой жалости или осуждения на её лице, лишь понимание и грусть. Кевина не тошнило, но горечь в горле всё же какая-то была. Послевкусие сегодняшнего дня, должно быть.
Ещё через какое-то время она-таки отвела взгляд, смочив нижнюю губу и кивнув себе.
— Может, тебе и не нужны мои извинения, но я от них не отказываюсь, — тихо, но уверенно произнесла она. — Никто не заслужил такого отношения, но я ещё ни разу не видела человека, который бы действительно жил лишь по своим заслугам. Ты очень добрый и сильный, Кевин. На самом деле такой. Именно поэтому с тобой происходит всё это дерьмо. Именно это может тебя и убить.
Кевин лишь фыркнул, отведя взгляд обратно на тёмное-тёмное море.
— Так что я не знаю, что я буду делать сейчас. Но если ты мне позволишь — не простишь, этого я не жду, — а позволишь мне быть на твоей стороне, я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы этого не произошло.
Никакого желания смотреть на неё. Потому что предложение защиты? Теперь он понимал, зачем именно ему была нужна вся эта свита вокруг него, которая играла с его разумом и не позволяла обрести собственный голос — несмотря на то, что его предки на самом деле правили этим местом довольно давно, остались люди, готовые поддержать эту часть его семьи. Тэцуджи, жаждущий власти, всё равно бы не стал пытаться усадить на трон Кевина — ведь это значило бы уменьшить влияние фамилии Морияма, как они это сделали с Дэями. Ну и потому, что Тэцуджи не был его отцом, лишь ублюдком, заставившим поверить в свою ничтожность и стравливающим его с Рико. Они все пытались подавить его, но держать поблизости, и одной из причин было именно то, что в нём текла кровь самих основателей Королевства Огня. Теперь, когда это стало более открытым, это делало Кевина мишенью для манипуляций со всех сторон, вынуждая его иметь больше защиты ради самого же себя. Для большей части всех этих людей в нём самом была важна лишь его кровь и фамилия матери, но это не делало Кевина достойным получать то, что ему хотели навязать.
Тэцуджи хотел держать его при себе, подальше ото всех, и у него получилось сделать из Кевина неуверенного в себе и своих возможностях человека, знающего лишь о своём предназначении — быть подле Рико. Это отняло доверие к другим людям, которые не были частью семьи. А теперь Кевин хотел доказать обратное. Не всем тем мёртвым людям, которые сделали его таким, а самому себе — что он больше, чем то, каким его растили. И даже приняв, что он больше не хочет, чтобы за него что-то решали, он понимал, что одному не справиться.
Тея предлагала свою защиту, давала обещание, но только если Кевин согласится его принять. Не навязывала помощь и не ждала, что он её простит за все предыдущие попытки манипулировать им. Кажется, именно это и заставило Кевина дёрнуть подбородком вниз.
Он развернулся, чтобы убедиться, что его поняли, и Тея тут же плотно сжала губы. Только сейчас Кевин ощутил усталость после этого долгого дня. Не осталось сил ни злиться, ни думать о той холодной пустоте внутри. Он поднялся и подал руку Тее, предлагая, но не настаивая уйти в каюты. Но всё же она приняла предложение, касаясь его холодной ладони.
На удивление, Кевин уснул быстро, быстрее, чем думал. Беспокойные сны ожидаемы, но лучше, чем ничего. Кевин правда устал и понимал, что нужно набраться сил перед чередом допросов, которые их ждут через несколько дней.
Корабль торговцев семьи Клозе не был таким же быстрым, как военные корабли, что было бы неудобно, если бы за ними шла погоня, но её не было. На утреннем собрании Кевин узнал, что они выбрали самый короткий путь прямиком через воды, где не было ни единого клочка земли, на котором можно было бы передохнуть, но этот путь был и опаснее, потому что если они встретят военные корабли по этому маршруту, те сразу поймут, что торговля здесь ни при чём. Но Нил сказал, что готов пойти на этот риск, и представитель семьи, которая согласилась им помочь, разделял это мнение.
Сначала Кевин не понимал, почему торговцы, которые никогда не были замечены участвующими в политике, им помогали, ведь могли потерять всё и быть брошенными в тюрьму за измену, но Эрик — тот, кто вызвался покинуть родной дом, возможно, навсегда, рассказал, что его семья всегда старалась помогать тем бедными и несчастным, которые были гонимы в Королевстве Огня. С момента, когда его отец помог организовать побег Мэри Веснински с сыном, они втянулись в эти спасательные операции очень глубоко. Нил был поражён, а когда упомянул, что именно Рене назвала их фамилию, Эрик вспомнил, что они помогали сбежать двум девушкам, одна из которых была дочка Рейнольдсов. То, что Эрик узнал о её судьбе, огорчило его, но он был рад, что они с Рене всё же смогли найти новую жизнь, ведь это значило, что и другие, кому помогала его семья, также имели все шансы.
Слушая его, Кевин не понимал, как всё это время оставался слепым к действиям своего народа. Точнее не всего народа, а его верхушки. Как можно было не заметить, что люди готовы на тайные побеги, покинув свой родной дом, лишь бы не быть связанными со всем этим? С другой же стороны, если Кевин и другие не замечали этого, то бежавшие люди действительно были в безопасности. Эрик же выразил опасение, что навряд ли его семья сможет заниматься этим дальше теперь, когда расследование по поводу исчезновения Аватара и остальных будет куда тщательнее. Что вешало только больше ответственности за то, что они стали последними, кому могли оказать помощь.
Эрик же не должен был здесь оказаться, не желал оставлять свою семью, но они вместе решили отправить его подальше от того, что может их ждать, передать информацию о слабостях королевского порта в столицу Королевства Земли, если выйдет. Сестра Эрика знала не так много, как он, поэтому именно его из всей семьи выбрали покинуть дом. Кевин непроизвольно морщился, слушая эти истории о любящей семье, понимая, что никогда такого не испытает больше. Его семья была обречена на провал ещё до его рождения, но он бы не стал обвинять мать в неверности, потому что сомневался, что это бы изменило отношение Тэцуджи к нему.
Они почти приближались к землям, которые покинули в прошлый раз, только благодаря какому-то чуду не встретив за эти дни плавания ни единого военного корабля. Им действительно везло, и Кевин не хотел думать о том, что им позволяли сбежать. Отпускать их не имело смысла, но тревога всё равно засела в груди.
Он теребил браслет на руке, гоняя его туда-сюда, пока ветер обдувал лицо, а солнце ярко-ярко светило. Он наблюдал за тем, как Жан на нижней палубе разговаривал с Нилом, и как сделал шаг назад, когда Цунэ рядом, казалось, зарычала. Жан явно бросил что-то резкое, а Хэ Ньяо добавил карк в сторону Цунэ, словно показывал язык, и затем полетел наверх. Кевин пригнулся, думая, что ворон заденет его, но тот лишь приземлился рядом с его левой рукой. Кевин сжал и разжал кисть, которая, кажется, всё-таки никогда не восстановиться и будет всё так же болеть от сильного напряжения. Рико позаботился оставить напоминание о себе на всю жизнь.
Вдруг ворон клюнул его в запястье, и Кевин зашипел, пытаясь отогнать птицу, но та никак не желала останавливаться. В конце концов, до Кевина дошло, что дух пытался привлечь внимание к браслету, когда-то давно принадлежавшему его матери, таящему в себе послание его настоящего отца. Буркнув на Хэ Ньяо, Кевин таки вытащил записку, сильно удерживая уже давно пожелтевшую бумагу, чтобы её не унесло ветром. Буквы потёрлись в местах сгибов, по бракам даже были разрывы, но Кевин бы мог процитировать наизусть то, что было в ней написано.
Очередная загадка, которая сейчас не имела никакого значения на самом деле, потому что неважно, кто был его отцом, был ли он жив или нет — за Кевином шла охота из-за его мамы.
И всё же глаза пробегались по заученному тексту, будто там можно было найти что-то новое. Их роман не должны были раскрыть, но очевидно, некий Совет, в котором состоял этот мужчина, разузнал, и его отсылали на север. Надежды на то, что Кейли поймёт его и простит, и что не будет винить себя. Знал ли он тогда о том, что она ждала ребёнка от него? В записке не было ни слова об этом, но это не значило, что он не был в курсе. Возможно, ему было всё равно на своего ещё не родившегося ребёнка. Кевина успокаивала мысль, что тому не было всё равно хотя бы на его мать.
Сбоку раздались шаги, но сейчас у Кевина не было смысла прятать эту записку как раньше, когда он доставал её лишь в редкие моменты уединения. Жан встал по другую сторону от Кевина, пока его ворон наблюдал за трепыхающейся от ветра бумажкой.
— Что это? — спросил Жан. Не совсем любопытство, но и не равнодушие. Скорее попытка понять, почему Кевин отгородился от всех за эти дни.
Кевин протянул ему эту ценность молча, сам вновь устремив взгляд на Хэ Ньяо.
— Единственное свидетельство о романе мамы с другим мужчиной.
Жан не отвечал, видимо, погрузившись в чтение. Кейли ведь заменила мать и ему. Он громче всех протестовал против её ареста, громче пытался обвинить Тэцуджи в том, что тот замешан, громче выражал своё несогласие, пытаясь бороться за Кейли. Кевину не было стыдно сейчас, но на Жана смотреть он не хотел.
— У Ичиро были подозрения, — нарушил-таки тишину Жан. — Он не был уверен, ибо всё, что его волновало о тебе, это то, кем была твоя мать, а не отец, но он подозревал. Это нужно сжечь.
А вот теперь Кевин развернулся.
— Это не тебе решать, — тут же протянул он руку, и Жан нехотя отдал записку.
— У Ичиро не было доказательств и не будет теперь, когда Тэцуджи мёртв, но лучше не рисковать.
Кевин скривился.
— Только не говори, что ты тоже веришь в то, что обе мои фамилии будут нужны людям, чтобы усадить меня на его место.
— Я не собираюсь играть в политические игры, но и вручать Ичиро больше информации, чем у него есть, не собираюсь. Этот лживый ублюдок.
Кажется, теперь у Жана были свои причины недолюбливать Ичиро, когда тот воспользовался всем, что ничего не подозревающий Жан рассказывал ему о мире духов.
Он ещё немного поворчал, но затем задумался.
— Ты ведь знаешь, что воздушные кочевники пытались договориться с народом огня об использовании их земель? — вдруг сказал он.
— Ты про ту встречу, где они пытались заставить нас задуматься о том, к чему может привести война? — вспомнил он рассказы Ваймака о том, что воздушные кочевники никогда и не пытались завоевать власть и контролировать все нации, о чём им рассказывли в детстве.
— Обе стороны пытались урегулировать конфликт, который был ещё в самом зачатке, — не обратил внимание на формулировку Жан. Наверняка, он, пробыв с Ичиро так много времени, всё же знал, как всё обстояло на самом деле. Ну, в любом случае, он знал больше, чем любой остальной житель, даже если Ичиро, как оказалось, не доверял ему абсолютно всё.
— И к чему это?
— Тэцуджи был ответственен за эту встречу. Кенго сделал его своим послом, уверенный, что Тэцуджи договорится о невмешательстве магов воздуха в то, что не должно было стать оккупацией территорий народа земли. Встреча состоялась на острове, ближе к Западному храму воздуха, но делегация была на несколько недель недоступна из-за сильных штормов.
Кевин знал эту часть, но не понимал, почему именно Жан начал говорить об этом.
— В записке для Кейли упомянут «Совет», — продолжил Жан. — У магов воздуха не было правительства как такового, они были рассеяны по всему миру, но у них был Совет старейшин — старики, которые считались духовными лидерами среди них. Именно они и присутствовали на переговорах.
Кевин оцепенел, ещё не совсем понимая, что же Жан имел в виду.
— Я читал то, что было задокументировано об этой встрече, не помню всех имён, но я точно знаю, что помимо самого Совета было несколько более младших магов, которые подавали большие надежды на то, чтобы когда-то принять роли следующих старейшин.
Чего, конечно же, не случилось.
— Вряд ли Кейли бы заинтересовал кто-то из тех стариков, но вот ученики.
— Ты думаешь, что мой отец — маг воздуха, — заключил Кевин.
— То, что в записке написано про Совет, и тот факт, что ты родился как раз через девять месяцев после этих переговоров? — поднял бровь Жан, а Кевин сильнее ухватился руками за железные перекладины, ощущая, как сильно забилось его сердце. — Моя теория: Кейли и этот маг воздуха быстро и сильно влюбились друг в друга, а когда Совет старейшин узнал, что натворил их человек, они собрались сослать его в Северный храм. У воздушных кочевников не было тюрем как таковых, но именно в Северном храме была более строгая система слежки за теми, кто не следовал нормам, которые маги воздуха ставили для себя.
А среди этих норм, очевидно, — не трахайся с чужими жёнами.
Кевин согнулся над перекладиной, сам не понимая, почему всё это заставило его так сильно занервничать.
Его мама не была глупой, но неужели знакомство, длящееся несколько дней, могло настолько вскружить ей голову и заставить забыться? Она должна была действительно ненавидеть своего мужа, чтобы пойти на это.
— Так что избавься от записки. Не ставь себя под ещё больший удар, — закончил Жан, пока Кевин продолжал смотреть на клочок бумаги.
Он мог спалить его прямо сейчас. Мог отпустить и позволить ветру нести его, пока волна бы не украла его навсегда. Но вместо этого Кевин лишь смял бумагу и засунул обратно в браслет. Всё равно было на то, что думал Жан сейчас, но тот не уходил. Ещё не всё сказал? Пока Кевин делал несколько долгих глубоких вздохов, там внизу Нил ходил по палубе, и это походило на какую-то игру, потому что Цунэ таскалась за ним. Очевидно, преследовала, куда бы он ни двинулся, что Нил в какой-то момент понял и пытался убежать от неё, словно это была какая-то игра.
Жан, видимо, тоже развернулся, смотря вниз, наблюдая за этим.
— Он даже не помнил, что сегодня его день рождения, — наконец сказал Жан.
Кевин моргнул от смены темы. А ведь действительно. Странно, что Жан помнил дату, о которой Нил, очевидно, не заботился. Страшно подумать, какие подарки он получал на свой день рождения все прошлые годы. Даже год назад? Он скитался по Королевству Земли, и Кевин не знал, была ли мертва тогда уже его мать или нет. Последние полгода были самыми насыщенными в их жизнях, и это о многом говорило, учитывая то, что они пережили с самого детства.
— Поэтому он на тебя накричал?
— Придурку нужно избавиться от своих страхов насчёт его прошлого. Мы бы обошлись малой кровью, прими он эту самую грёбаную магию крови, — проворчал Жан.
Кевин лишь вспомнил, насколько жутко это было в последний раз. Жизнь Рико почти оборвалась в тот момент. Жестокая ирония, что в итоге он умер, потому что Нил не применил магию крови.
— Ты не сможешь его заставить.
— Я — нет, — согласился Жан, наблюдая за тем, как Нил с помощью магии воздуха подпрыгнул высоко и не дал Цунэ схватить себя. — Но ему придётся рано или поздно. Теперь, когда мы знаем, что Натан жив и никто из нас не способен ему противостоять, это лишь вопрос времени.
Кевину не нравилось, что это было правдой. Что они все действительно будут обречены, если Натан объявится перед стенами Тя Чжоу вместе с армией. У них уйдёт меньше дня, чтобы взять столицу. Если только не будет человека, способного его остановить.
Но вот что не давало Кевину согласиться с этим полностью — рассказ Нила о том, о чём его предупредил Пруст. Нил говорил нехотя, ему явно было неприятно из-за слов о том, что его отец не хотел поддерживать Ичиро до конца. Это сейчас у них был какого-то рода союз, но у Натана и, видимо, Пруста были свои опасения по поводу планов Ичиро на мир духов. Конечно, они могли действовать из своих корыстных целей не потерять уже имеющуюся власть, но Кевину тоже было жутко осознавать, что у них может быть общая цель — остановить Ичиро.
До сих пор не было понятно, в чём же заключался его план. Даже Жан не мог дать чёткого ответа, кроме того, что в этом были как-то замешаны духи, которых Ичиро хотел выпустить в этот мир. С неким смущением, смешанным со злостью он говорил о том, что делился с Ичиро всем, что узнавал о мире духов. Что это Ичиро подтолкнул его к тому, чтобы заняться этим духовным просвещением, после того, как забрал Жана от Тэцуджи. Тогда Жан был рад услужить и не быть наказанным за малейший просчёт, а потом искренне полюбил и проникся тем, что предложил ему Ичиро. Он дал смысл. Только теперь оказалось, что всё это время он использовал Жана как информатора. Жан был взбешён, не стесняясь в выражениях, но это предательство не выбило его из колеи так же сильно, как всё произошедшее у Кевина.
Они были разными, и Кевин правда пытался не завидовать тому, каким в итоге вырос Жан. Он не был лидером, нет, он не так уж сильно волновался о людских жертвах. На самом деле вёл себя так, будто люди заслужили всё, что с ними случалось, чем явно не сходился во мнениях с остальными, но его не волновало это, ровно как и целенаправленные убийства. Всё, что ему было важно — чтобы люди не пытались вмешаться в мир духов с тем же насилием, которое творилось в этом мире. И так как Ичиро собирался сделать именно это — Жану легко удалось пережить это предательство. Никакой обиды — лишь абсолютная уверенность в том, что его необходимо остановить. Так что резонно, что Жан отказывался принимать человеческие слабости, из-за которых мир духов мог пострадать. А конкретнее — отказ Нила от использования столь сильного оружия, которое было ему доступно всё это время.
— Хотелось бы, чтобы до этого не дошло, — позволил себе помечтать Кевин, у которого от одной мысли о встрече с Натаном Веснински, вставали волоски по всему телу.
— Это неизбежно, — выдал очередную жестокую правду Жан. На этот раз Кевин не стал спорить. Лишь продолжил наблюдать за этим редким моментом безмятежности, где Нил позволял себе улыбаться, когда Цунэ всё-таки поймала его, покусывая за руку, принуждая погладить её за победу.
~~ 家~~
Как и следовало ожидать, их прибытие оценили совершенно недружелюбно.
На самом деле Нил был уверен, что если бы Жан не решил сэкономить им время, чтобы добраться до самого Тя Чжоу, заставив их всех сесть на гигантскую форму Хэ Ньяо, у них было бы больше времени, чтобы объясниться. Но нет, Жан не хотел терять время и тащиться от берега в наручниках или ещё что там могли придумать маги земли, поэтому выбрал прямой путь до сердца столицы.
Конечно же, их моментально окружила стража. Конечно же, Нила снова заковали в металические наручники. Конечно же, среди стражи оказалось несколько ублюдков, которые, несмотря на их сопротивление, решили, что могут избивать их за дерзкие выражения и требования. Нилу не казалось, что Жан — любитель боли, но среди их компании он пока что оставался победителем по количеству ударов, которые были нанесены его телу.
— Ебучие солдафоны, — скрутился он после очередного кулака в живот, когда он очень грубо пытался заставить того ублюдка, что когда-то явно наслаждался, топя Нила ради смывания краски, выпустить Хэ Ньяо.
Цунэ естественно была недовольна, что её лапы были сжаты в камни, но ворона Жана полностью заточили в каменный шар, чтобы тот не обратился в другую форму.
— Прекратить, — раздалось грубо, но знакомо. По какой-то причине Нил выдохнул с облегчением, когда Джереми Нокс вошёл в комнату. Пора прекратить им встречаться вот так.
Вечные тени, Лайла и Альварес, двигались прямо за ним. За время отсутствия у Джереми заметно отрасли волосы, и Нил задумался о своих, которые неприятные лезли в глаза. Особенно сейчас, когда нельзя было нормально убрать их с лица, ибо любое его движение могло быть воспринято как угроза.
Джереми сурово окинул их компанию взглядом, нахмурившись, когда увидел состояние лица Жана: разбитые губы и текущая из носа кровь, — и наконец задержал взгляд на Ниле.
— Объясняйтесь.
И они начали объяснять.
Облегчение не было фальшивым, потому что несмотря на то, как их побег выглядел со стороны тогда, возвращение говорило о многом. А Джереми не был из тех, кто раскидывается такими вещами. Он долго слушал, позволял Риманну задавать вопросы по теме, ковыряться в болезненных событиях, рассказывать все мельчайшие детали, догадки и теории.
По большей части говорили Кевин и Жан. Нил же рассказал лишь о Прусте. Жан, выбешенный таким отношением, отказался говорить больше, пока их не привели бы в нормальную комнату и не оказали помощь. Джереми пошёл на уступки, видимо, понимая, что им не было смысла нападать после того, как они добровольно прибыли сюда, но его угрожающе спокойный тон о том, что будет с вороном Жана, если тот выдаст что-то не то, заставил Жана скрипеть зубами.
Он словно удивился отсутствию целительниц, потому что хмурился на тех, кто пришёл обработать его лицо травами и мазями, а Джереми не сводил с него взгляда, будто ожидая действовать сам, если Жан хоть на сколько-то сделает его людям больно. Их усадили в одном из залов для каких-то важных встреч стражи и принесли еды, что было кстати. Нил сосредоточился на ней, пока Кевин и Тея более подробно рассказывали, как у них вышло сбежать. Нила вновь передёрнуло от упоминания Джексона, крик которого в последнюю их встречу, до сих пор можно было услышать в голове. Не было сомнений, что Джексон готов отомстить за смерть любимого человека, и Нил даже не знал, насколько ему повезло, что он не оказался там.
Лекари также перевязали и ногу Теи, когда рассказ перетёк к ней и Эрику о системе побега, которую семья Клозе проворачивала, помогая людям скрыться из Королевства Огня.
Нил ещё не сказал Эрику о том, что знает его из-за Ники. Не хотел говорить раньше времени, потому что не мог пообещать, что они увидятся. То, что Джереми сейчас позволял им рассказать всё это уже без стражи и наручников, не давало заверений, что никого из них не посадят в кристальную темницу под замком после. Нил не хотел думать об этом, вспоминая прошлое пребывание в том месте, но не мог отринуть этот вариант полностью. Если же им повезёт рассказать всё так, что Джереми примет решение отпустить их в дом и позволить продолжать Нилу заниматься совершенствованием своих способностей, тогда уже Эрик пусть сам выяснит, что Ники будет рядом. Но до момента, пока их ноги не ступят на порог дома, Нил не собирался давать ложные надежды. Отчасти потому, что мог представить, каково это — знать, что в где-то совсем рядом человек, которого невозможно хотелось увидеть, но было не время. Сможет ли он вообще увидеть его. Разрешат ли ему. А пока Нил пытался вести себя максимально покладисто, чтобы не раздражать здешних лишний раз дерзкими словами, ибо Жана уже было достаточно.
Как итог — Джереми не разрешал покидать им сегодня это место, пока его люди не найдут оставленный в порту деревушки корабль, чтобы проверить всё полностью.
— Думаете, нас отпустят? — спросил Эрик, когда их наконец оставили одних.
— Куда они, блять, денутся, — ворчал Жан, продолжая осматривать Хэ Ньяо, чистившего свои крылья в данный момент. — Мы рассказали их зазнайке-королю всё, нас не за что держать в плену.
— За исключением того, что мы все здесь большую часть жизни прожили в стране, которая захватывала его земли, да, — съязвила Тея, но не была неправа.
Джереми можно было понять, когда собственный народ сразу бы затребовал их казни, если бы они узнали; Нил помнил жаждущую крови публику на его суде. И всё же Джереми не выглядел заинтересованным в их смерти или же заточении. Если бы Нил пытался угадать его мысли, то, наверное, он бы описал это как желание поскорее избавиться от них в своём дворце, выудив ещё больше информации, чтобы начать придумывать, каким именно образом следует давать отпор дальше. Намерение — вот, что было в его взгляде, когда он слушал и задавал вопросы. Жана тоже можно было описать так, ведь он также был заинтересован в том, чтобы остановить Ичиро как можно скорее. Именно поэтому сейчас он ворчал, что они теряли время зря, отсиживаясь здесь.
Стало понятно, что они проведут ночь в этом месте, но спать Нил не мог. Когда он покидал дворец, чтобы отправиться к Прусту, на нём была переносная сумка, которую он закрепил так, чтобы она не болталась, мешаясь. Будто он знал, что, возможно, не вернётся обратно. В сумке были лишь свитки, которые он взял с собой ещё во время посещения собственного дома. Наверное, это всё, что осталось от изучения целебных свойств магии крови. Теперь Нил знал, что это почерк Пруста; видимо, тот дал эти свитки Натану, чтобы отец занялся лечением Кенго Морияма. Ичиро был тем, кто отравил своего отца, но теперь Нил размышлял, а не делал его его собственный отец вид, что лечил Кенго, когда на деле продлевал ему жизнь лишь на какую-то долю, не позволяя излечиться от яда полностью. Учитывая все эти грёбаные хитросплетения, вполне возможно было, что они заключили сделку с Ичиро ещё давно. А потом Ичиро попытался избавиться от духа, дарующего магию воды, и Натан осознал, что у них разные дороги. Может быть, так и было, а может, Натан планировал предать его изначально. Кто ж теперь разберёт.
Было жаль, что Нилу не удалось забрать посох, который ему подарила Бэтси. Он нравился Нилу, но вряд ли он сможет полетать на этой штуке теперь. Он сам пошёл на то, чтобы оказаться вновь в этом месте, где за каждым его шагом будет тотальная слежка, но сейчас он не мог пожалеть об этом. Не тогда, когда есть возможность убедиться, что люди, которых он оставил, в безопасности. Что Эндрю не просто в безопасности, а что ему стало лучше.
Джереми немного мог рассказать об этом. Только то, что сначала они, конечно же, посчитали побег за предательство и пытались вытрясти всё с Ваймака и остальных, но потом заявилась Рене вместе с Эндрю. Джейме, которая отправилась тогда с ними, не решилась задержаться, и, возможно, к лучшему, что она уплыла обратно сразу же, как высадила их. Нил сомневался, что она была бы так же лояльна, как они, в плену, ведь не знала всего. Была уверена, что занималась хорошим делом. Нил не мог ни винить, ни поддерживать её.
Рене тоже допрашивали. После того, как им удалось угомонить Эндрю, отчего Нил скривился. Она также рассказала всё, что сама знала о побеге Нила, что совпало полностью с их сегодняшним допросом. Ей таки разрешили вернуться (не без наблюдения), с условием, что она как можно быстрее разберётся с Эндрю. Слова Джереми о том, что маг воды помогла убрать этот яростный, разрушительный настрой, вселяли в Нила надежду. Ведь может быть, Дэн сумела помочь Эндрю так, как Пруст не собирался. Нил буквально не мог уснуть от мыслей, что они сейчас в одном городе, но их разделяли все эти условности.
Он укладывал свитки обратно в сумку, когда наткнулся на её дне на что-то маленькое и твёрдое. Пальцы вытащили серебряную монетку с квадратным отверстием посередине, заставив горло непроизвольно сжаться.
Тот спор был лишь глупой раздражающей шуткой, но сейчас, глядя на монету, Нил не мог не жалеть о том, что лучше бы кто-то из девушек её выиграл. Это бы означало признаться в неких чувствах, которых Нил тогда уверял, у него не было, но смотреть на этот кусочек металла не было сил.
Элисон поставила на Эндрю, будто раньше всех видела, что его тянуло к Нилу. А сам Нил ничегошеньки не понимал, оставаясь слепым до того признания в переулке. Осознать, что здесь действительно что-то происходило, было проще, чем принять, что Нил ничего не смог бы с этим сделать. Он не позволял себе думать о других сценариях после всего произошедшего у Пруста, ибо Эндрю явно не желал делиться этим на трезвую голову. Нил меньше всего на свете хотел добавить ему очередную причину для страданий.
Монета покрутилась в пальцах и легла в карман внутри верхней накидки. Вероятно, свитки уже не пригодятся, но он осторожно вернул их в сумку и потёр глаза. Цунэ боднула его, моментально заставив сбросить часть напряжения. Нил вжался лицом в её шею и крепко зажмурился, вдыхая привычный запах лисицы. Его постоянность всё ещё была рядом с ним, после такого длительного пути, и Нил потёрся лицом о шерсть, пока Цунэ позволяла ему это делать, сама вертя головой, будто почёсывалась о него. Слабая улыбка появилась на лице, и Нил на секунду сжал лису сильнее в объятиях, после ложась с ней на пол, расположив голову на её брюхе. Может, он и не будет спать ближайшие пару часов, но это будет в окружении тех, с кем он смог выбраться из лап смерти.
Отец был так близок. Так ужасно близок, даже если Нил так и не узнал, где именно. Но слова Пруста о том, что он оставит Нила в подвале до «его» прихода, не выходили из головы. Натан всё то время был где-то поблизости; Нил посещал собственный дом, где всё то время мог проживать его отец, и только благодаря попыткам сокрыть от него правду Нил не напоролся на него.
На самом деле уснуть он не мог ещё и по причине уверенности Пруста в том, что против Ичиро они должны объединиться. Эти слова возвращали ко дню его похищения, когда Ромеро, очень веря в свои слова, говорил, что если Нил хорошо поможет Натану, тот позволит ему убить Дрейка. Значило ли это, что Дрейк тоже был на той «стороне», где, по всей видимости, оказались они все?
Злость и отвращение засели в горле, а все эти мысли привели к неминуемым кошмарам, заставившим Нила подхватиться с утра, потянувшись к ногам за спрятанным ножом, когда в дверь комнаты-камеры грубо постучали несколько раз. Так себе пробуждение, заставившее его грудь разрываться от тревоги. Дверь отворилась, пока все они просыпались, впуская охранника, за ним Риманна и… Бэтси.
Нил уже поднимался на ноги, когда её ищущие глаза остановились на нём, и их взгляды пересеклись. Казалось, женщина вздохнула с облегчением, увидев его, и её шаги были более неспешными, когда она входила в камеру.
Риманн условился на разговоре за завтраком, пока Бэтси сдерживала себя от желания поздороваться. И когда с этими условностями было покончено, она тут же двинулась к Нилу, который позволил ей обнять себя. Её прикосновение — быстрое, крепкое лишь на несколько мгновений — а затем вернувшаяся дистанция, хоть и с руками на его плечах, согнали остатки кошмара. Хотелось сразу же расспросить про Эндрю, но Бэтси, идущая с ними к комнате, в которой они сидели весь день вчера, начала говорить об их шансах на то, что они вполне могут вернуться к обычной, если так можно было сказать, жизни уже сегодня, когда Джереми определит, что делать с остальными жителями Королевства Огня.
Нилу казалось, что Жан был наиболее важной фигурой сейчас из всех них, потому что он был приближённым Ичиро столько лет. Несмотря на то, что он знал не всё — на что жаловался даже сейчас — он мог владеть информацией очень и очень полезной касательно армии народа огня. Пока они ждали короля, она поделилась этими теориями о том, что Жану, Тее и Эрику скорее всего придётся задержаться здесь, потому что они владели потенциально важной информацией. Кевин с Нилом напряглись, не желая оставлять их, но Бэтси заверила, что скорее всего они будут пребывать здесь на таких же условиях, что и она как бывшая жительница Королевства Огня: быть полезными королю против людей, которым они были верны раньше. Кевин хотел возразить, но Жан сказал, что решать не ему. Да, он явно хотел разобраться с этим быстрее. Это не месть, но его ярый энтузиазм насчёт Ичиро можно было спутать с этим намерением.
Завтрак прошёл как и предполагала Бэтси — трое ранее не бывавших тут будут оставлены при Риманне для дальнейших распоряжений. Джереми заверил, что им выделят такие же комнаты, как Бэтси и они будут жить рядом с дворцом, и когда он убедится, что всё действительно в порядке, то они смогут посещать Нила и наоборот. После завтрака же Нил и Кевин были вольны вернуться в дом, отчего всё внутри Нила загудело от предвкушения.
Ему не доставало нормально помыться, переодеться во что-то более чистое, но всё это потом.
Когда их наконец отпустили в сопровождении нескольких стражников и Бэтси, Нил не мог дышать без намёка на тревогу. Живот неприятно крутило, а сердце грохотало. Нехватка сна заставляло отвлекаться, утопая в своих мыслях, и когда он наконец смог обратиться к Бэтси, рассказывающей Кевину о том, в чём помогали Дэн и Мэтт как маги воды, они были уже довольно близки к дому.
— Мне сказали, что Дэн помогла Эндрю.
Лицо Бэтси заметно помрачнело, и Нилу уже не нравилось, что это могло означать.
— Они не могли удержать Эндрю никаким способом кроме постоянного опаивания его молочным чаем.
От заявленных слов у Нила сжались кулаки от злости на тех, кто выбрал продолжать накачивать Эндрю вместо того, чтобы помочь.
— Это не длилось долго, потому что Дэн вызвалась попробовать исцеление водой почти сразу же.
Но судя по тому, как сухо звучала речь Бэтси, что-то было не так.
— Она смогла успокоить его разум от саморазрушения, но…
Но?
— Он не смог оправиться, — покачала головой Бэтси, а всё внутри Нила замерло от леденящего ужаса. Эндрю же не… — Нет-нет, — поспешила прервать его мысли Бэтси, увидев реакцию, — он не умер. Но те повреждения из-за магии крови стали катастрофическими.
Нил сглотнул, до сих пор не делая вдоха. За секунду его почти что уничтожила мысль, что весь этот путь был проделан зря, если Эндрю умер, и стало гадко от того, что это принесло облегчение — что он жив, пусть и…
— Аарон и Дэн продолжают искать способы помочь ему, но прошло уже много времени, и ничего не поменялось.
Тут Бэтси отвела взгляд в окно, и по тому, как замедлилась повозка, Нил понял, что они почти на месте. Горечь всё ещё стояла в горле, когда движение прекратилось.
Кевин вышел первым, молча подавая руку Бэтси, помогая ей спуститься. Цунэ затрусила рядом, как будто радостная от возвращения, хотя вряд ли это место можно было считать домом. Лишь временным убежищем.
Нил не помнил, как ноги утянули его внутрь. Пульс заглушал все разговоры, когда дверь открылась, впуская их. Первым навстречу вышел Ваймак, замирая при виде них. Его шаги тоже были поспешными, но Нил не мог ощутить радость от встречи в полную силу, взглядом бегая по дому, будто пытаясь найти.
— Он в заднем дворе, — быстро прекратив объятие, сказал Ваймак, будто понял, вокруг чего крутились мысли Нила.
Слова не хотели покидать горла, так что он лишь прерывисто кивнул в знак благодарности, с ужасом и желанием побыстрее оказаться вновь на улице направляясь к выходу в задний двор.
Цунэ всё ещё шла рядом, и тыкнула его в ладонь мокрым носом, когда Нил вышел через открытые сёдзи, тут же замечая сидящую на стуле фигуру. Человек не отреагировал на него, и Нил прогонял через себя ледяной пот, ожидая, когда на него обратят внимание.
Секунды тянулись и тянулись, но этого так и не происходило. Эндрю не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая смотреть в чащу, по которой так любила бегать Цунэ. Лисица и двинулась первой, направляясь к Эндрю. Снова никакой реакции с его стороны. Нил мог только болезненно сглотнуть, продолжая смотреть, пока Цунэ садилась напротив Эндрю, начав его рассматривать. Она даже потянулась к его сложенным на коленках рукам, нюхая их, но Эндрю её будто вовсе не замечал. Казалось, он ничего вокруг не замечал.
Доски на энгаве скрипели под давлением ног, медленно несущих Нила ближе.
— Эндрю?
Ни поворота головы, ни движения рук, ни даже намёка на то, что его услышали. Цунэ проскулила, словно тоже звала, но даже её громкий и не совсем приятный писк, от которого раньше Эндрю морщился, не привлёк его внимания. Очередной болезненный ком в горле.
Нил честно не знал, что ему сказать ещё. Лишь подошёл ещё ближе, когда Цунэ глянула на него, будто в вопросе. Эндрю продолжал смотреть перед собой, не подавая никаких признаков присутствия.
— Я говорила, что он не оправился, — прозвучал голос Бэтси со стороны.
Цунэ вновь проскулила и положила морду на его сложенные на коленках руки.
— Что бы с ним ни сделали, мы бессильны.
Лицо Эндрю было бледным, похудевшим, и Нилу было тошно думать о том, что ему явно приходилось впихивать в рот еду и ухаживать всеми другими возможными способами, лишь бы продлять эту жизнь, существование. Смотреть на него было не просто больно, это было невыносимо.
— Мне нужно было убить его, когда была такая возможность, — сквозь зубы проговорил Нил.
— Кого? — задала резонный вопрос Бэтси. Действительно, кого? Окончить эти страдания Эндрю ещё тогда у Пруста? Она об этом подумала?
— Пруста, — всё же ответил Нил, повернувшись к ней, прекрасно помня о её жизни у этого человека. — Они соврали. Дрейк никогда не приближался к нему, это был Пруст. Он сделал это с Эндрю.
Закономерно гнев отразился на лице Бэтси, но это было бессмысленно. Злиться на человека, возможно, погребённого под пепелищем собственного дома, было бесполезно. Лучше бы Прусту было оказаться мёртвым, иначе Нил разорвёт его на части.
Цунэ всё ещё сидела, сложив морду на руках Эндрю, но Нил не мог оставаться здесь больше.
Он ушёл в комнату, что принадлежала ему в прошлый раз, заметя, что ничего не поменялось в ней, хотя порядок заметно поддерживался.
С отвращением он стягивал с себя всю эту дорогую одежду народа огня, бросая её на пол, и замирая, когда услышал покатившийся под дереву металл. Монетка, что лежала в его кармане закрутилась по полу, пока не задребезжала, падая, и Нил подобрал её мгновенно. Сдавленный стон вырвался из него, когда он уже занёс руку, чтобы со всей силы вышвырнуть её из раздвинутых в балкон сёдзей на улицу, но так и не смог. Ноги подкосились, заставляя его рухнуть на пол и вцепиться в волосы.
Дыхание участилось, пока он пытался совладать с эмоциями, а ногти больно вцепились в кожу на шее сзади. Он не хотел быть громким, поэтому болезненный стон, вырвавшийся через приоткрытые губы, вышел ещё более жалким.
Злость уступила место отчаянию, которое заставляло его сгибаться напополам на полу просторной комнаты, и сотрясаться плечами. Это не плачь, лицо оставалось сухим, но скулёж всё равно вырывался до тех пор, пока он практически не перестал дышать. В горле и лёгких сдавливало от той безысходности, что захватила всё тело.
Мир всё ещё вращался и продолжал существовать, но так хотелось бы, чтобы перестал. Даже если Ичиро всё это время гонялся за Эндрю как за запасным планом для своих тайных замыслов, Нил был нужен ему больше. Этого можно было бы избежать, если бы… если бы что? Он сдался ещё раньше, когда Жан предлагал в первый раз? Оказался бы там один, не подозревающим, что участвует в чём-то, что в теории может обернуться для всего мира катастрофой? Ичиро был прав, говоря, что Нила в глубине души вовсе не беспокоит весь мир — лишь отдельные люди в нём. И уже второй из этих людей пострадал. Был почти что мёртв. Скорее всего мёртв, просто оставалась его дышащая оболочка, потому что самого Эндрю в ней не было. Нил проебался.
Время текло, а он продолжал сидеть на полу у кровати в ворохе раскинутых вещей. Только когда на низу начали раздаваться более оживлённые звуки, Нил умудрился отцепить руки от шеи, поднимаясь на затёкших ногах, пошатываясь при первых шагах. Он вытащил из кучи вещей, оставленных Элисон, те, что не напоминали ему ничего красного, и вышел из комнаты, запираясь после в той, где мог бы вымыться. Не до идеальной чистоты, но он смыл остатки пыли и запёкшейся от царапин крови и освежил рот, лишь на секунду задержавшись взглядом на покраснении, пересекающем его припухшие губы. Говорить и есть всё ещё было неприятно, но это можно было терпеть.
Спускаться вниз не хотелось, но Нил заставил себя. Он ощутил, будто это уже происходило, когда скрип лестницы привлёк внимание всех, собравшихся внизу.
— Нил! — первым отмер Ники, помчавшись к нему, и Нил не остановил его от самого удушающего за это время объятия. — О, святой Унаги, как же я рад тебя видеть.
Его всё ещё обнимали, когда взгляды Нила и Аарона пересеклись. Нил ждал ненависти, отвращения, жажды мести за то, что вернул лишь часть Эндрю, но тот смотрел так, будто ему было, что сказать.
Далее Дэн и Мэтт, что вернулись, как только слухи начали расползаться по городу. Нил лишь тихо кивал, позволяя друзьям окружить его вниманием, выслушивая их переживания. На самом деле, даже если ему было, что сказать в ответ, мысли всё равно уносили его к энгаве внутреннего двора, пока все радостно встречали его. Дэн тут же предложила залечить губы, увидев их состояние, но Нил не мог сейчас отказаться от боли — единственного доступного ему наказания сейчас.
Все болтали так, будто правда были рады его возвращению, но не донимали с расспросами. В основном рассказывал Кевин, потому что Нил не мог выдать из себя ничего. Он не хотел кричать на них за то, как они смели сидеть, улыбаться и даже смеяться, зная, что там через несколько стен на улице сидел Эндрю, который никогда теперь не сможет к ним присоединиться.
В какой-то момент Аарон удалился в сторону кухни, и Нил сжал челюсть, увидев, как тот направился с подносом на улицу. Все это заметили, судя по запинкам, но не комментировали. Без всяких предупреждений Нил поднялся, не обращая внимание на своё имя из чужих уст, и направился прямиком за Аароном.
Тот удостоил его лишь быстрым взглядом, поставив рядом с креслом поднос. Цунэ, что всё ещё находилась подле Эндрю, зарычала на его приближение, заставив Аарона дёрнуться.
— Убери свою шавку от моего брата, — грубо потребовал он, не двигаясь.
— Она уйдёт, если сама захочет, — ответил Нил хрипло спустя несколько часов молчания после беззвучной истерики в своей комнате.
— Тогда, может, она и покормит его с ложечки? — съязвил Аарон, словно вгоняя штык поглубже.
— Иди сюда, малышка, — сдался Нил, садясь на корточки, и Цунэ недоверчиво посмотрела на него. Но всё же обошла Аарона, подходя к Нилу, чтобы наблюдать теперь с этой стороны.
То, что было в миске, было похоже на мисо-суп, только все ингредиенты его были с тщательно измельчены. Челюсть сжалась от вида, когда Аарон надавил на подбородок Эндрю, заставив его запрокинуть голову и открыть рот. Никакого сопротивления, но Нил не мог на секунду не возненавидеть Аарона за этот грубый жест и прикосновение без согласия. Аарон будто ощутил эту эмоцию, глянув на него и фыркнув на то, что бы ни увидел на лице Нила.
— Я знал, что ты потащишься за мной, так что иди сюда.
Нил не хотел, но вблизи он хотя бы мог проследить, что Аарон не будет больше настолько грубым. Глупая мысль, учитывая, что он наверняка проделывал это уже много раз. Недели.
— Обычно кто-то придерживает ему голову, — пояснил он, пока Нил всё ещё молчал. Когда стало понятно, что именно на это действие ему сейчас намекали, Нил покачал головой.
— Я не собираюсь его трогать без разрешения, — возразил он.
— Я твоё разрешение. Держи его голову.
— Нет, — твёрже повторил Нил, сталкиваясь с раздражением в таких знакомых, но всё равно не тех глазах.
— Слушай сюда. Если бы я ждал, пока он соизволил бы сказать хоть слово, он бы уже сдох в собственном дерьме и мочи от обезвоживания.
Нила сейчас вырвет. Пришлось возвести глаза к деревянному покрытию над ними, сделав пару вдохов. Сказать на это было нечего. Аарон был прав, но последнее, что Нил хотел делать — касаться Эндрю после всего, во что его втянул. Но именно это Аарон заставлял его сделать.
Он пытался скрыть дрожь в руках, но Аарон всё же ничего на это не сказал, лишь указал, как нужно держать.
Пальцы прикоснулись с маслянистым волосам, касаясь кончиками кожи на лбу, определённо тёплом. Эндрю всё ещё не реагировал. Далее Аарон молча кормил его, двигал его челюсть, чтобы имитировать сглатывания, ворчал под нос так, будто Эндрю мог его послушать, когда некоторые порции вытекали изо рта, капая на одежду. Нилу несколько раз велели держать голову ровнее, а в конце всунули платок в руки, чтобы вытереть всё «безобразие» на лице и одежде Эндрю. Нил осторожно вытер мокрым платком лишь подбородок и шею, всё ещё придерживая за голову, периодически цепляясь за глаза, будто в надежде, что золотые зрачки в конце концов сместятся и устремятся в его собственные. Ничего из этого не происходило.
Нил не притронулся к тем каплям супа, что попали на его бёдра, потому что одежду всё равно можно будет постирать, это не так уж грязно. Но Аарон отобрал платок и закончил за него, заставляя всё в груди сжиматься от обыденности этого действия. Прошло около четырёх недель с момента, как они отправили Эндрю обратно, а Аарон уже привык так ухаживать за ним. Ощущая себя бесполезным, Нил стоял рядом, пока Аарон заставлял Эндрю выпить пару глотков воды, а затем критически осмотрел его волосы, будто проверяя, когда их стоит помыть. Ощущения на пальцах Нила подсказывали, что это произойдёт в ближайшее время, но его это не отталкивало. Лишь оставляло с ещё большим чувством бесполезности всего, что он делал. Было бы проще, если бы Эндрю просто убили? Часть его протестовала против этой мысли, а другая подсказывала, что это оставило бы всех их с чем-то более определённым, чем состояние Эндрю сейчас. Не мёртв, но и не жив.
Закончив, Аарон развернулся к нему, что-то вычитывая на лице Нила. Затем он тяжело вздохнул, кладя платок в миску с водой, пару мгновений кусая нижнюю губу.
— Бэтси рассказала, что мы пробовали? — спросил он.
— Она сказала, что всё это было бесполезным, — призрачно ответил Нил, вновь смотря на безжизненное лицо Эндрю, чья голова была немного наклонена к левому плечу.
— Конечно, бесполезным, — проворчал Аарон. — Потому что это дерьмо — не происходит само по себе. Маг крови сотворил это, Дэн лишь успокоила его разум, который был готов убить его из-за всего несуществующего, что он видел, но это… не её вина.
Аарон сказал это скомкано, и у Нила возникли ощущения, что имел место быть скандал с громкими обвинениями в том, что Дэн превратила Эндрю в… это. Но Аарон был прав. Дэн не могла исправить вред, который был нанесён магом крови.
— И маг крови способен это исправить, — внезапно произнёс Аарон, заставив Нила посмотреть на него.
— Я ни за что не дам Прусту или кому-то ещё… — начал он, в панике лишь от мысли, что позволит кому-то вновь копаться в голове Эндрю. Позволит магу крови сделать это.
— Я не говорю о том, кто это сделал. Я прирежу их до того, как они вообще успеют к нему подойти за километр, — самонадеянно проговорил Аарон, но Нил был слишком на эмоциях, чтобы прокомментировать это. — Я позволил это лишь одному.
Когда до Нила дошло, что тот имел в виду, то мгновенно отшатнулся от Эндрю.
— Нет, — закачал головой он.
— Закрой рот, мудак, ты даже…
— Нет, — сильнее надавил голосом Нил, — Я не собираюсь делать то же самое, что все эти уроды, которые использовали на нём эту магию. Аарон, ты хоть понимаешь, что он пережил?
— Я не просто понимаю, я знаю, — поставил ударение на этом слове Аарон. — Я видел его руки. Я знаю, что уёбок Спир мучил его годами, Эндрю сам рассказывал мне. Или ты думаешь почему я так сильно ненавижу тебя за то, что ты, маг крови, завоевал его доверие, хотя никогда не должен был иметь и шанса на это?
О каком доверии шла речь, если это привело Эндрю сюда? Нил не заслуживал ни капли этого доверия.
— И я знаю, что говорю. Ему не поможет ничего, кроме того, что сделало его таким, — продолжил Аарон.
— Я не могу, — лишь выдавил из себя Нил.
— Мне похуй, если между вами были ещё какие-то маленькие сделочки, где ты обещал ему не использовать магию крови. Мне действительно похуй, потому что если ты хоть сколько-то испытываешь вину, ты сделаешь это.
Аарон, блять, не понимал. Нил не целитель, никогда в жизни он не использовал эту проклятую магию по такому назначению к другим людям. Да по отношению к себе он делал это так редко, что мог пересчитать на пальцах. Но если относительно себя это было естественно, потому что он чувствовал своё тело полностью, то к другим? Он мог по-настоящему убить Эндрю.
— Ты всё время твердил, что ты не умеешь управлять водой, но как тогда ты спас меня от смерти, когда я почти утонул? — вдруг спросить Аарон требовательным тоном.
— Это неважно. Это совершенно другое.
— Нет, блять, это одно и то же, — обворовал его Аарон. — Тот же самый вопрос жизни и смерти. — Затем пауза и: — Ты ведь использовал не только воду, но и магию крови.
Нил ничего не ответил на это, продолжая смотреть на никак не реагирующего на их разговор Эндрю.
— Мне искренне похуй на то, какие у тебя личные проблемы с магией крови, но ты обязан это исправить.
— Я даже не знаю как. Ты хоть понимаешь, что тот, кто это сделал, посвятил всю свою жизнь грёбаным экспериментам с магией? — разозлился он.
— Тогда, блять, время начать практиковаться! Потому что Эндрю не излечится чудесным образом в один день. Легче прирезать его сейчас, если только ты до конца своей жизни не собираешься убирать за ним дерьмо. И поверь, я сделаю всё возможное, чтобы только этим ты и занимался.
Нил развернулся, толкая Аарона к деревянной перекладине, и тот зашипел, ударяясь затылком.
— Что, трахаться с таким не так весело будет? — сморщился Аарон, и Нил не контролировал последующий удар рукой.
Аарон отшатнулся, но не стоял на месте, пытаясь отпихнуть Нила, но был абсолютно нелепым в попытках отбиться, в итоге падая на траву. Никто не учил его сражаться, и он ещё что-то пытался строить из себя.
— А ну-ка прекратили оба! — раздался грубый мужской голос, заставивший Нила дёрнуться, когда он спрыгнул и занёс руку для удара, а затем его оттащили за плечи.
Это был всего лишь голос Ваймака, а руки на плечах принадлежали Кевину.
— Что вы тут устроили? — потребовал Ваймак.
— Наш Аватар просто продолжает быть ебучим трусом, — сплюнул кровь на траву Аарон, к которому уже присела Кейтлин, недовольно смотря на Нила.
Нил дёрнул плечом достаточно, чтобы вырваться из хватки Кевина, чуть не вывихнув себе плечо при этом, и махнул головой Цунэ. Лиса тут же спрыгнула с энгавы.
— Нил! — бросил Ники в спину, когда Нил быстрыми шагами направился подальше от дома.
— Пусть идёт, — остановил Ваймак кого-то, кто хотел его остановить.
Сколько же ярости было внутри Нила сейчас. Отчаяние предыдущих часов полностью отошло в сторону, оставляя лишь всепоглощающую ненависть ко всему, что завело его в этот тупик.
Нил не привлекал внимание магией, позволяя лишь своим конечностям ударяться о случайные деревья. Но это не помогало с липким ощущением того, что Аарон прав. Что Нил обязан был исправить ситуацию. Не просто попытаться, а именно исправить. Но проблема ведь была в том, что он не мог. Его не учили таким изысканным пыткам, а значит, он без понятия был, как вернуть всё на место. Никто не знал, как исправить положение кроме самого Пруста, но это не вариант. Нил бы убил его снова, если бы увидел. Жестоко, наплевав на свои принципы.
Цунэ скулила, бегая рядом, и сама вцепилась зубами в его руку, когда он замахнулся для удара в дерево. Нил зашипел, но её зубы отрезвили болью, когда она потянула на вниз, заставляя упасть на землю. Когда это случилось, Нил уставился на небо и светящую почти в полнолунии Луну. Какой же он бесполезный.
Цунэ улеглась так, чтобы не дать ему встать и продолжить причинять себе вред, так что Нилу оставалось либо бороться с ней, либо оставаться в таком положении. Он бы скорее позволил себя утопить, чем своими руками бы сделал Цунэ больно, так что оставалось лежать и смотреть на Луну.
Постепенно горячие эмоции покидали его, вновь оставляя лишь усталым и с ощущением никчёмности.
Весь дом спал, а на энгаве ожидаемо не было Эндрю, которого, вероятно, перенесли в его комнату, так что Нилу с Цунэ оставалось лишь подняться к себе.
Ночь была беспокойной, какими были и все последующие на этой неделе.
Нил торчал в доме, отказываясь от всех предложений заняться чем-то другим в этом городе. Ему было плевать, как он себя вёл в такие моменты, что делал другим больно своей грубостью. Он не мог позволить себе жить дальше как обычно, зная, что Эндрю — всё также сидит целыми днями на улице, либо на своём балконе и ничего не делает.
Ваймак тоже оставался в доме как тот, кто по большей части ухаживал за Эндрю вместе с Бэтси в дневное время. Но теперь в это расписание входил Нил. Он быстро приноровился к тому, чтобы суп не разливался слишком сильно, позволял Цунэ быть опорой для головы Эндрю, чтобы тот переживал меньше человеческих касаний. Нил не был против помыть тому волосы или лицо, но единственное, что он не мог делать — заниматься более грязной работой. Ваймак и Бэтси не осуждали его, и Нилу не нужно даже было объяснять, что дело не в нежелании пачкать руки. Его не отталкивала мысль о том, чтобы просто следить за тем, чтобы тело Эндрю оставалось чистым, но вот идея касаться столь деликатных мест без разрешения — вот это Нил позволить себе не мог. Может, это было всё-таки эгоистично — не прикасаться к этой части, но ему было плохо от того, что когда-то другой маг крови прикасался к этому телу как ему заблагорассудиться, не избегая этих зон; точнее наоборот — намеренно касаясь маленького Эндрю там. Желание позаботиться не пересилило бы ощущения принуждения, даже если это было не так.
Аарон прекратил попытки убедить его, вернувшись к старым-добрым ненавистным взглядам и язвительным замечаниям, но не препятствовал желанию Нила присматривать за Эндрю.
Жан послал записку, что им разрешили навестить их, спустя почти две недели такой жизни. Нил вдруг именно тогда вспомнил, что так и не рассказал Ники об Эрике. Нил в целом мало говорил, всё ещё смиряясь с новым укладом жизни, благодарный за то, что к нему не приставали с наседаниями о его обязательствах как Аватара. Все были слишком заняты новыми фигурами, очевидно, так что ни Джереми, ни Риманну не была дела до того, чем он занимался, ровно до тех пор, пока они знали, где он.
То, какой шум устроил Ники, когда на пороге дома заявились гости, нельзя описать.
Нил сидел в углу стола, пока Ники буквально-таки повис на Эрике, а тот держал его настолько крепко, словно не собирался опускать на пол. Конечно же, эти двое были рады рассказать их историю, когда все сначала в замешательстве обменивались взглядами.
Было почти совестно за то, что Нил не рассказал раньше. Ники выглядел таким счастливым. Казалось, Нил никогда не видел настолько широкую улыбку на его лице, такой светлый блеск в глазах.
Рене сидела рядом, тоже не очень многословная, но всё же она была больше ввязана в происходящее. Как-никак, для неё прошло больше времени для принятия ситуации. С Эндрю. И Элисон. Нил не спрашивал о её состоянии, а она — о его, но в какие-то вечера они оставались единственными не спящими, проводя в тишине ночи на заднем дворике. На самом деле Нил ощущал, что хотел бы спросить у неё много чего: например, про то, как она сама справлялась с мыслью о том, что дорого ей человека больше не было, или что же она всё-таки сделала тогда с Рико, или про Сета. Всё, что Нил понял — тот не хотел присоединяться к ним, да и это к лучшему. Они бы всё равно не поладили. Слишком много претензий.
Ники буквально приклеился к Эрику, который с улыбкой доставал некие подарки, которые принёс с собой. Корабль, на котором они сбежали, принадлежал его семье, но несмотря на свою марку, они могли перевозить не только капусту, но и что-то ещё. На момент побега на корабле был довольно большой запас моти разных вкусов, и когда корабль обыскали, то разрешили забрать запасы оттуда. Вот теперь Эрик и принёс несколько коробок.
Кейтлин и Дэн нашли подход к Тее, а Мэтт, Кевин и Жан были утянуты в свой разговор. Аарон лишь обнимал Кейтлин, устроив подбородок на её плече, но в разговор не вмешивался. Ваймака и Бэтси сегодня вечером не было, но даже без них в доме было довольно шумно. Лишь Рене и Нил сохраняли молчание, ковыряясь в своих тарелках.
Когда время социально приемлемого взаимодействия подошло к концу, он решил вернуться на второй этаж — сегодня Эндрю оставили там на балконе его комнаты. Подумав немного, Нил прихватил на тарелке несколько разных моти, и без каких-либо замечаний удалился на второй этаж. К его желанию уединения относились с пониманием, хоть и было порой заметно, как они переглядывались, думая, что он не замечал. Лишь не хотел комментировать и ввязываться в разговоры о том, что ему надо двигаться дальше.
Нил сел на голые доски рядом со стулом Эндрю, поставив тарелку рядом с собой.
— Ты когда-то сказал, что моти — это самая странная еда, которую ты пробовал, — начал Нил. — Один из наших первых обменов правдами.
Честность за честность — тогда Эндрю назвал это так.
— Раньше моти были десертом только для богатых семей. Я не понимал этого, пока один слуга на приёме у нас дома не попытался взять одну штуку, — Нил потянулся к тарелке, беря белый мягкий комочек с кунжутной присыпкой. — Отец увидел это и вывернул ему руку. А затем сказал Ромеро лишить его пальцев.
Нил многим делился с Эндрю теперь. Тот хоть и не мог ответить, всё равно был хорошим слушателем. Нил решил, что если же Эндрю его всё-таки слышал и ему не нравилась эта болтовня, он должен был открыть рот и заставить его замолчать.
— Я не понимал, в чём проблема, ведь у нас было полно этих угощений, — продолжал он. — Я спросил у мамы, и она рассказывала, что слуги не имеют права брать еду с нашего стола, особенно дорогую.
Нил откусил кусочек, испытывая нечто вроде тёплых и одновременно печальных чувств. Вкус был такой же, не очень сладкий, и конкретно этот — с ягодами внутри.
— Мне показалось это глупым. Наверное, потому что мне было тогда семь. Или около того, — пробурчал Нил. — Поэтому я совершил глупый поступок. Я спрятал в карман несколько моти и пошёл искать того парня. Он был с уже забинтованной рукой, вылеченной целительницами, но пальцев у него, конечно же, не было. Я протянул ему украденные моти, а он отшатнулся, будто я в руках держал пауко-крысу.
Вкус приятно перекатывался во рту, и Нил откусил ещё кусочек.
— Когда я попытался отдать ещё раз, он ударил по моей руке, отчего они все упали на пол, — дожевав, Нил опустил взгляд на десерт, не вызывающий у него такого же восторга, как раньше. — Один из гостей дома увидел это, и начал кричать, что меня бьют. Отец убил его на моих глазах.
Нил оставил на тарелке недоеденный десерт и посмотрел в лес, окрашиваемый светом уходящей Луны.
— Я уверен, он знал, что я хотел просто угостить слугу и удар не был специальным. Но он хотел сделать это уроком, — с горечью во рту закончил Нил.
Не лучшее воспоминание, но опять же — если Эндрю что-то не нравилось, он мог пересилить себя и высказаться. Не так уж и трудно это должно быть.
В какой-то момент сбоку появилось движение, и Нилу не нужно было смотреть, чтобы узнать Аарона. Они покормили Эндрю перед этой встречей, так что Нил не понимал, зачем он сейчас нарушал запланированный разговор Нила и Эндрю (даже если Эндрю не говорил).
— Иди на свой балкон, если хочешь сбежать от толпы, — всё же раздражённо сказал ему Нил, когда тот лишь молча стоял.
— Это и не твой балкон. Или что, я тут прерываю нечто важное? У вас свидание?
Урод. Нил бы кинул в него что-то, но решил всё же не реагировать на эти провокации.
— Я здесь лишь, чтобы сказать, что я пришёл к решению.
Нил развернулся, не понимая, что это значило. Аарон тоже смотрел куда-то в лес, а не на него.
— Эндрю не вернётся. И если раньше Ники бы разбило это сердце, теперь у него рядом человек, который его поддержит.
О, Нилу точно не понравится то, что Аарон хотел сказать.
— Самым гуманным решением будет прекратить мучать друг друга.
Кто-то, очевидно, решил полетать с балкона, раз намекал на такое.
— Я не позволю тебе избавиться от него, — выдавил сквозь зубы Нил.
— А это не тебе решать, — сухо ответил Аарон. — Я уже спрашивал, кто он для тебя — ты ничего не ответил. Он теперь не ответит уж тем более.
Нил вскочил на ноги, разозлённый только мыслью о том, что взбрело Аарону в голову.
— Ты не имеешь права распоряжаться его жизнью.
— Немного лицемерно, не находишь? — скривился тот. — Сначала ты критикуешь меня за то, как я поддерживаю в нём жизнь, а теперь за то, что я решил её закончить?
— Только тронь его, — перекрыл путь Нил, будто бы Аарон готов был убить Эндрю прямо сейчас. Каким-нибудь толчком с балкона.
— Мне плевать, что ты там думаешь. Я не собираюсь всю жизнь посвятить тому, чтобы обхаживать его тело.
— Ублюдок, он бы сделал это для тебя.
Аарон фыркнул, взявшись за переносицу.
— И ты ведь даже прав, — со смешком покачал он головой. — Он бы правда был готов угробить всю свою жизнь, лишь бы поддерживать имитацию этой жизни во мне. Грёбаный псих. Вы оба, — пальцем тыкнул в его сторону Аарон, и по тому, как его пошатнуло, Нил решил, что тот пьян. Теперь Нил всю ночь будет стеречь комнату Эндрю, чтобы внезапно Аарон не решил придушить брата во сне. — Стоите друг друга. Эти ваши тупые сделки, которые привели к тому, что ему отшибло мозги, а ты отказываешься ему помочь.
Аарон думал, что это сделка мешала Нилу, или… Аарон винил себя за то, что между ними была сделка о защите семьи Эндрю, которая не включала его самого. Нил устало потёр лицо.
— А ты ведь можешь помочь ему. Я знаю, что ты можешь. Я видел, как ты читаешь те ебучие свитки о магии крови.
Злость вновь вскипела внутри.
— Ты рылся в моей комнате?!
— А ты не так уж их и прятал, — развёл руки Аарон так, будто это было в порядке вещей.
— Ублюдок.
— Это ты ублюдок, — громче сказал Аарон. — У тебя есть хоть что-то, что может помочь тебе оттолкнуться, и ты всё равно отказываешься ему помогать?! Что с тобой, блять, не так?! Тебе хочется, чтобы он оставался в таком состоянии?
Конечно, Нилу не хотелось. Но даже чтение свитков раз за разом не могли помочь ему разобраться в основах. Это было всего лишь две бумажки из нескольких лет практик Пруста. И они были не совсем направлены на то, чтобы бороться с тем, что было с Эндрю. Эти инструкции писались для Кенго, мозг которого отравлялся ядом. Его не превращали в ничего не ощущающее тело. Даже для основ этого было мало.
— Да неважно, — махнул рукой Аарон. — Плевать, что ты думаешь. Я бы сделал это раньше, даже если бы Ники напоминал об этом каждый оставшийся день, потому что я не собираюсь заставлять Эндрю страдать ещё больше. Вся надежда была, блять, на тебя, а тебе плевать. Тебе всегда было на него плевать, да? Повезло ему вляпаться с чувствами в такого урода, который магией крови может лишь убивать, но оказывается исцелить его.
Нил удерживал себя от того, чтобы не сорваться на Аароне как в прошлый раз. Тот же специально давил сильнее, судя по грязной ухмылке на его лице.
— Мне похер, что ты там какой-то Аватар. Если ты собираешься помешать прекратить его страдания, то ты блять, не лучше их всех.
Слова больно ударили, но Нил не позволил отразиться этому на лице. Ведь Аарон озвучивал его настоящий страх — в конце концов причинить Эндрю вред такой же, как делали люди до него.
Наверное, Аарон действительно победил, или же в Ниле не осталось сил сопротивляться, потому что он развернулся, кладя ладони на голову Эндрю, и рухнул перед ним на колени, вынуждая того согнуться.
Конечно же, ни намёка на сопротивление.
— Какого хера ты делаешь? — возмутился Аарон, пока Нил нервно дышал, всматриваясь в золотые безжизненные глаза.
— Мне жаль, — тихо произнёс он специально для Эндрю.
Аарон сзади молчал. Может, он думал, что Нил сам собирался убить Эндрю прямо в этот самый момент. Хотя, возможно, это не так уж далеко от правды. Единый маленький просчёт мог отключить Эндрю навсегда. Учитывая, что Нил никогда этого не делал, его шансы на успех мизерные.
От чужого лица исходил едва ощутимый жар — самый минимальный для живого человека. Холодные ладони Нила поползли выше по лицу, пока два больших пальца не разместились по краям лба, а остальные были зарыты в отросшие волосы. Оставалось надеяться, что если Нилу повезёт, то Эндрю простит его за это. А если нет… этому грёбаному придурку стоило открыть свой рот прямо сейчас. Но этого не произошло. Поэтому Нил закрыл глаза и начал сосредотачиваться на том, что чувствовал под своими пальцами.
Ему не нужно было много концентрации, чтобы ощутить каждый движущийся в чужом теле поток. При полной Луне Нилу даже не нужно было самому сосредотачиваться, чтобы чувствовать чужие сердцебиения, но сейчас была не полная Луна. Он прослеживал циркулирующую по его телу кровь, позволяя ощутить каждое малейшее изменение, но всё ещё не вмешиваясь ни в один из процессов.
Затем вся его концентрация ушла на то, что происходило у Эндрю в голове. Он мог сравнить то, что ощущал в собственной, чтобы понять, что же было не так у Эндрю. Сложнее, чем можно было себе представить. Нил был искусным магом в убийствах, как Аарон и сказал, но исцеление?
Его ощущения зацепились за что-то странное, неправильное в передней части черепной коробки, тянущееся ниже. Не кровоизлияние, а нечто созданное искусственно.
Впервые за долгое время сердце Эндрю начало биться быстрее, когда Нил едва провёл пальцами по его лбу, чтобы ощутить изменения в этом участке. Но помимо ускоренного сердцебиения никаких признаков узнавания. Нил двинул пальцами ниже смелее, словно в попытках заставить это нечто уползти или рассосаться, когда пульс в чужих висках стал ещё более ощутимым.
Нил мог на что-то повлиять. Правда мог, но он не понимал, на что именно. Всё, за что он мог цепляться, так это на этот блок внутри, который стал ещё более выразительным, когда Нил его нашёл. Нил всё протягивал и протягивал его вниз, пока резко в его запястья не вцепились чужие руки.
Нил распахнул глаза, но не встретил чужого взгляда. Глаза Эндрю были закрыты, а его дрожащие пальцы сжимали руки, будто пытались убрать их оттуда. Только вот это было похоже скорее на инстинкт выживания, нежели на осознанную реакцию. И Нил ещё не закончил.
Откуда-то в Эндрю взялась сила, чтобы сдвинуть его руку, пока пальцы ещё были сосредоточены на том, что происходило внутри, и Нил с ужасом наблюдал, как кровь начала вытекать из чужого носа. Блять, блять, блять.
Все попытки сконцентрироваться вновь, чтобы понять, что он натворил, были бесполезными. Но когда он попытался-таки сделать это снова, закрыв глаза, то чуть не задохнулся от удара ногой в живот. Сильного удара.
А затем Эндрю завалился вперёд, падая прямо на него, пока беспокойный Аарон бежал им навстречу.
— Эндрю, Эндрю! — продолжал звать Аарон, пока Нил отползал в сторону деревянных перил. — Ты меня слышишь? Ты можешь что-то сказать?
Эндрю едва опирался дрожащими руками о дерево, сам стоя на коленках, пока Аарон пытался достучаться до него рядом.
Нил наблюдал за тем, как кривилось лицо Эндрю, как жмурились его глаза и дрожали губы. А затем в свете Луны и маленького уличного огонька затрепетали ресницы. Нил не мог оторвать от него взгляда, когда Эндрю поднял голову прямо на него.
Секунда. Две. Его глаза открылись, начав хаотично осматриваться. Только чтобы в следующий миг Нил осознал, что они вовсе не делали этого. Это не попытка рассмотреть окружение. Это попытка увидеть хоть что-то.
Лицо было прямо напротив Нила, всего в метре, но Эндрю совершенно его не видел.
И тогда облака решили позволить Луне показать свой свет, и сердце Нила ухнуло вниз, когда он не заметил никакого золота в чужих глазах. Вместо этого — бледная белая плёнка.
Нилу не дали смотреть на это долго. Аарон обхватил лицо Эндрю, резко выдохнувшему от касания.
— Это Аарон.
Эндрю пробурчал что-то, отдалённо напоминающее имя брата, а Аарон, который наверняка за эти минуты успел протрезветь, закивал.
— Ни… — прохрипел Эндрю. — Ничего не вижу.
Всё внутри Нила сжалось от этого почти что паникующего тона, когда Аарон чуть ли не всхлипнул.
— Знаю, — дрожащим голосом отвечал тот. — Знаю, Эндрю, мы что-нибудь придумаем.
Эндрю зацепился ослабевшими руками за запястья, которые держали его лицо, чтобы найти точку опоры. Проконтролировать касание, которого он не видел.
О, Нил не мог больше на это смотреть. Просто, блять, не мог.
Попытаться вылечить Эндрю? Спасибо, блять, взамен он забрал его зрение.
Не обращая внимание на окрик Аарона, Нил перепрыгнул через перила, приземляясь на землю с помощью магии воздуха. Он грёбаное чудовище. Ему не стоило даже пытаться.
Он мог убить Эндрю. Действительно мог. На что он вообще надеялся? Что у него выйдет использовать магию крови так, как никогда до этого не пробовал? И с первого раза? Тупая самонадеянность. Ненавистная магия. Грёбаный Аарон.
Всё, чего Нил добился, так это слепоты Эндрю.