С вежливой улыбкой Иллария неспешно шагает по центральной улице города, держась чуть позади родителей и надеясь, что на лице не слишком заметна скука. Одно из традиционных празднеств начала осени и предшествующая ему торжественная прогулка по центру города, когда каждый желающий может поглазеть и вежливо поприветствовать членов правящей семьи. Вот они и глазеют, выглядывают из окон, смотрят с воздуха и толпятся по обеим сторонам улицы, отталкивая друг друга, лишь бы увидеть чуть больше, но не приближаются: стража не позволяет. Иллария никогда не любила подобные мероприятия, все это внимание и необходимость держаться подобающе, она бы с большим удовольствием пробежалась бы по городской ярмарке, посмотрела бы на магов и фокусников и на другие представления, более живые и настоящие по сравнению с теми, что можно увидеть на официальной части. Впрочем, даже если бы ей удалось вырваться, повеселиться так, как хочется, все равно бы не вышло: большинству жителей прекрасно известно, как выглядит наследница рода Дэ’Рэсэй и отношение — и внимание — будет соответствующим. Да и  все же не стоит нарушать традиции. И едва ли ей бы это удалось. Ее участие в праздновании не обсуждалось, а подразумевалось как само собой разумеющееся, и Иллария еще с детства знала, что есть вещи, оспаривать которые бесполезно. 

Узор на левом предплечье ощутимо теплеет, и Иллария с трудом сдерживает желание покрутить головой, чтобы отыскать в толпе знакомые темно-синие крылья. Сэлта, похоже, тоже решила посмотреть на это шествие. Иллария на мгновение опускает взгляд на левую руку, убеждаясь, что тепло узора не сказалось на иллюзии, меняющей его золотисто-рыжий цвет на бледно-серый. Так проще избегать расспросов. Все хорошо. Иллюзорные чары, закрепленные на родовом артефакте, прекрасно держатся. 

Она все же слегка поворачивает голову направо, и несколько мгновений спустя, различив сумевшую пробраться вперед Сэлту, улыбается гораздо искреннее и мягче, чем раньше. Рука тянется приветственно помахать, но Иллария обрывает движение. Это будет выглядеть странно. Она старается не смотреть постоянно на Сэлту, но все же не хочет лишний раз отводить взгляд. Иллария понимает, что кто-то особенно внимательный может заметить и даже догадаться, но рядом с Сэлтой логика и разумные поступки часто уходили на второй план.  

Еще несколько мгновений спустя Иллария замечает, как Сэлта хмурится и недовольно поджимает крылья, скользя взглядом по левой руке Илларии. Точно. Она ведь не говорила об иллюзии, скрывающей его цвет. Пожалуй, стоило все же упомянуть, но сейчас уже поздно: Сэлта отступает на шаг и скрывается в толпе. Иллария резко расправляет крылья, но вспоминает, что не может уйти. Не сейчас. Она растерянно смотрит на родителей, даже не обернувшихся на шум ее крыльев. Может, все же полететь? Отыскать Сэлту и все объяснить. Они ведь могут и не обратить внимания. Зато все остальные обратят. И будут обсуждать. А слухи — последнее, что ей сейчас нужно. Лучше подождать хотя бы до ночи и выбраться из замка уже тогда. Тихим, конечно, город сегодня не будет, но отводящие взгляд и скрывающие присутствие заклинания никто не отменял. 

Иллария встречается со спокойным, внимательным взглядом матери, со стороны лишь слегка повернувшей голову и словно обращающейся к отцу, и надеется, что, несмотря на все мысли, на лице видна лишь формальная, вежливая улыбка. Она не собирается нарушать привычное течение праздника. Она сможет продержаться до ночи. 

Прогулка заканчивается у одного из крупнейших городских зданий, двери которых приветственно распахивают перед гостями. Дальше — торжественный обед, пара-тройка развлекательных мероприятий и можно будет вернуться в замок, вновь пройдя по центральной улице, разумеется. Иллария прекрасно знает программу на сегодня, вот только едва ли ее хоть что-то заинтересует. Мысли о Сэлте все не выходят из головы. 

За обедом привычно идет бессмысленная светская беседа, позволяющая не сильно задумываться о следующих словах. И все же, когда речь заходит об ее путешествиях, чего вполне стоило ждать, Иллария настораживается и старается контролировать свою речь, чтобы не ляпнуть лишнего и не упомянуть Сэлту и все, что с ней связано. И пару раз едва не проговаривается, но мать, словно чувствуя, когда Иллария заходит в тупик, умело переводит разговор на другую тему, позволяя ей передохнуть, что, конечно же, не ускользает от внимания отца. Время от времени Иллария чувствует его чуть задумчивый взгляд и надеется, что он ничего не будет спрашивать. Когда-нибудь она обо всем расскажет. Но не сейчас. Пока что хватит и того, что мать знает. 

После обеда, в небольшом промежутке до следующего мероприятия, Иллария выходит на залитый солнечным светом балкон и отрешенным взглядом окидывает центральную площадь города. Альвиндов внизу меньше не стало, и на почтительные приветственные возгласы приходится отвечать сдержанной улыбкой. Не лучшее место, чтобы спокойно подумать. 

— Иллария, все хорошо? — интересуется вышедший на балкон отец, становясь слева от нее и слегка касаясь ее крыльев своими. 

— Да, отец, — надеясь, что голос звучит достаточно уверенно, отвечает Иллария. Она бы, возможно, и рассказала о своих мыслях, если бы спрашивала мать. Но она не спросит. Никогда не спрашивает. — Просто слегка отвыкла от подобных мероприятий, — и это даже не ложь, когда была возможность, она старалась свести свое участие к минимуму. 

— Можешь вернуться в замок, если хочешь.

— Правда? — Иллария резко поворачивается и уже собирается согласиться, когда взгляд цепляется за узор на предплечье. — Хотя, пожалуй не стоит показывать, что мне не слишком интересно происходящее. Слухов на этот счет и так должно быть немало, не хотелось бы, чтобы их стало еще больше. 

— Какие знакомые рассуждения, — добродушно усмехается отец и, понизив голос, поясняет. — Эйлис, конечно, почти никогда об этом не скажет и едва ли даст понять, но далеко не все обычаи и традиции ей по душе, — Иллария с трудом в это верит, — поэтому постепенно меняет то, что не нравится больше всего, безукоризненно следуя традиции во всем остальном. Поначалу это какие-то незначительные мелочи, но постепенно изменений все больше, а спустя годы некоторые традиции и вовсе выглядят совершенно иначе, и никто не может сказать, когда это произошло.

— Мне бы хотелось больше узнать об этом, — задумчиво протягивает Иллария. Она охотно верит, что мать способна провернуть нечто подобное. В детстве, когда речь заходила о скучных и ненавистных занятиях по этикету, Иллария часто слышала от матери, что, когда необходимо достичь цели, собственные предпочтения не важны, но лишь в последние месяцы начала по-настоящему понимать смысл этих слов. 

— Хорошо, можно будет обсудить вечером через пару дней, — кивает Тристан. 

— Спасибо, — улыбается Иллария и, заметив показавшееся из-под рукава сине-фиолетовое перо на отцовском предплечье, вновь задумывается о цвете магического узора. 

После возвращения она часто размышляла, почему он именно такой: синий, холодный, но так и не решилась спросить о значении этого цвета и почему он стал таким. Правду, особенно о второй части, ей вряд ли кто скажет: Иллария слышала разные, порой противоречащие друг другу истории о юности родителей, но интуитивно не верила ни одной из них. А после знакомства с Сэлтой, когда по мере развития отношений цвет ее собственного узора стал меняться, переходя из серого в золотисто-оранжевый, все стало еще запутанней. Оттенок узора связан с настроением, отношением внутри пары, это известно каждому. Но что могло произойти, чтобы он стал таким холодным? И даже фиолетовый тон не сильно это смягчает. Возможно, когда-нибудь Иллария решится спросить, но не в ближайшее время. 

Иллария сидит на перилах балкона и смотрит на постепенно темнеющее небо. Она уже распорядилась, чтобы ее не беспокоили до утра, и теперь лишь дожидается, когда окончательно стемнеет. Меньше шансов с кем-нибудь столкнуться. Она в очередной раз проводит пальцами по тонкому потрепанному плетеному браслету, напоминанию о первой встрече, а затем по узору на левом предплечье, пытаясь вообразить грядущий разговор. Выходит не слишком успешно, и Иллария старается хоть как-то отвлечься, но другие мысли в сознании не задерживаются. 

Прождав еще около получаса и убедившись, что в замке стало значительно тише, Иллария соскакивает с перил и расправляет чуть смявшееся платье. Пара коротких заклинаний и она уже не сомневается, что по пути ее никто не заметит, но все же предпочитает воспользоваться потайными ходами: охранные заклинания вокруг замка обойти сложнее, а тревожить их не хочется совершенно. 

Быстрый полет по ночному небу освежает, придавая сил. Иллария на мгновение задумывается, не замедлиться ли, чтобы немного покачаться на воздушных потоках и расслабиться, но быстро отбрасывает эту мысль. Времени не так уж много: до рассвета надо вернуться в замок.  

Долина сменяется городскими стенами и узкими улочками, и Иллария снижается, вглядываясь в гуляющих альвиндов и людей. Она надеется, что Сэлта сейчас дома, ведь искать ее среди толпы — рискованная затея даже с учетом отводящих взгляд заклинаний. Кто-то все равно может заметить или почувствовать. Стоит ей приблизиться к небольшой площади в северо-восточной части города, как узор на предплечье начинает теплеть. Хороший знак. 

Иллария опускается на небольшую деревянную лестничную площадку и, убедившись, что вокруг ни души, развеивает маскирующие чары и иллюзию, скрывающую цвет узора. Она тянет руку, чтобы постучать, но на мгновение нерешительно замирает, чувствуя, как подрагивают крылья, и через несколько секунд дверь открывается. 

— Привет, — неловко улыбается Иллария, — разрешишь войти? 

— Заходи уж, — в голосе Сэлты слышится недовольство, а взгляд прикован к левому предплечью. — Что это за трюки с цветом узора? — поджав крылья, спрашивает она, стоит Илларии оказаться внутри. 

Короткое заклинание, скрывающее их разговор от возможного внимания посторонних, и Иллария готова ответить. 

— Иллюзия, только и всего. Прости, что не сказала о ней раньше, но так гораздо проще избежать слухов и расспросов. 

— То есть ты скрываешь не только мою личность, но даже сам факт нашего знакомства? — обида в голосе становится заметнее. 

— Да, — Иллария кивает и приближается к Сэлте, но та отходит на пару шагов и садится на узкую кровать. Иллария остается стоять. — Прости, но пока что так действительно проще, я никогда не умела качественно лгать или преподносить все так, чтобы ни у кого и мысли не возникало задать вопрос, а в свете хватит и того, что цвет изменился, чтобы породить множество слухов и пристальное внимание к моей персоне, — Иллария берет стул и садится напротив Сэлты, вглядываясь в ее лицо. — А я пока что совершенно не готова к подобным слухам, хватает и тех, что ходят о моем трехлетнем отсутствии. 

— И как долго продлится это “пока что”? — вполголоса спрашивает Сэлта. 

— Не знаю, прости, — Иллария покачивает головой, — пока я, вернее, мы, не будем уверены, что сделали все, чтобы изменить мнение светского общества, пока у меня не будет голов план, и мы не начнем его выполнять. Я думаю об этом каждый день, но не знаю, как много времени это займет, я говорила, что не сильна в интригах и прочем. Матушка, скорее всего, справилась бы гораздо быстрее и лучше, но она ясно дала понять, что будет помогать лишь советами, показывать, что я упустила, но со всем основным я должна разобраться сама. И я не знаю, когда смогу это сделать, — она говорит все тише и тише, а последнее предложение и вовсе шепчет. 

— Ри, может, — Сэлта чуть медлит, не решаясь продолжить, — ну ее эту твою масштабную затею? Давай просто сбежим, найдем укромный уголок, где не нужно будет лгать, скрываться и пытаться изменить общественные взгляды? 

Илларию тянет согласиться, но в памяти всплывает дневной разговор с отцом, и она понимает, что не хочет оставлять все вот так. 

— Я не смогу, — она качает головой. — Да, изнутри светское общество не самое приятное, но, если не пытаться его изменить, оно таким и останется, а сейчас у нас есть шанс по-настоящему что-то поменять, пусть это будет долго, сложно и местами неприятно, но я верю, что рано или поздно смогу представить тебя официально, сделать так, чтобы ты смогла жить в замке, и мы перестали бы скрываться. Слухи, конечно, никуда не денутся, но мы могли бы ими управлять, а это уже что-то, — она замолкает, понимая, что почти слово в слово повторила фразу матери, мелькнувшую в разговоре после возвращения Илларии. — Но, чтобы правильно все это организовать, мне потребуется время и терпение, даже не знаю, чего больше, в том числе и с твоей стороны. Ты сможешь с этим согласиться? 

— Ты действительно думаешь, что тебе удастся изменить их мнение? — в голосе Сэлты проскальзывает недоверие. 

— Я сделаю все, что для этого потребуется, — уверенно заявляет Иллария, — и я знаю, у кого можно спросить совета. 

— Хорошо, — медленно произносит Сэлта, видно, что согласие дается ей с трудом. — Только, Ри, прошу, не забывай рассказывать обо всех деталях, важных и не очень. 

— Обещаю, — улыбается Иллария и, встав со стула, крепко обнимает Сэлту, заваливаясь вместе с ней на кровать. — Спасибо! Кстати, сегодня ночью чудесная погода, не хочешь слетать на берег реки? 

— И ты даже не боишься, что нас кто-то увидит? — усмехается Сэлта. 

— У меня есть в запасе пара заклинаний, которые помогут этого избежать. 

— В таком случае я только за, ваше сиятельство, — она улыбается, и от теплого тона обращение не кажется таким официальным и тягостным, как обычно.