Иллария смотрит в окно кареты на все приближающееся здание резиденции Совета. Они прибудут туда уже совсем скоро, и часа не пройдет, и нужно будет гораздо внимательней следить за словами, жестами, выражением лица. Как же не хочется! Кончики крыльев вновь слегка подрагивают, выдавая волнение. Чем ближе день собрания, тем сложнее унять эмоции. Кажется, ничего не выйдет, члены Совета раскусят их ложь несмотря на всю подготовку как до представления Сэлты, так и после. 

Иллария тихо вздыхает, старается подумать о чем-то еще, но в голове только это. Она должна справиться. Все должно пройти хорошо. Вот только верится с трудом. Да, они вместе с матерью и отцом обсудили все не раз и не два, подобрали ответы к каждому из возникших у Эйлис вопросов, но этого кажется мало. Кажется, есть что-то еще, что все они почему-то упускают. Иллария понимает, это глупо, мать продумала настолько много вариантов, что Иллария и предположить не могла, что их может быть столько. Но все равно она не уверена, что этого достаточно. И чем дольше думает об этом, тем больше сомневается в своих словах и действиях. А этого никак нельзя допустить. Мать много раз повторяла, что нужно хотя бы выглядеть уверенно, тогда больше шансов, что члены Совета согласятся со словами Илларии, да и отец говорил, что уверенность очень важна. Вот только найти ее в себе оказывается неожиданно сложно. 

Иллария поднимает взгляд к небу, едва проглядывающемуся из окна кареты. Взлететь бы сейчас и устремиться, куда глаза глядят, не думая больше ни о чем на свете. Ей ведь нравилось путешествовать, нравилось это ощущение свободы, возможности самой решать, куда лететь и что делать. Но сейчас так нельзя. Она должна выступить на собрании Совета и надеяться, что они не велят закончить отношения с Сэлтой и забыть о них. Она все равно не сможет подчиниться этому решению, а неподчинение Совету серьезно карается. Отец, конечно, даже в этом случае постарается что-то сделать, но, если большинство будет против, едва ли ему хватит влияния. 

Иллария мотает головой, встряхивает крыльями и старательно игнорирует чуть удивленный взгляд фрейлины. Нет. Нельзя так думать. Она столько готовилась, все должно пройти хорошо. Вот только предательские мысли и страхи так и лезут в голову и не желают меняться на что-то еще. Все будет в порядке. Она справится. Она не одна. Отец должен помочь. 

Крупное, величественное здание все приближается, кажется все более огромным. Иллария смотрит в окно и невольно задается вопросом, почему оно именно такое. Ей известно, что большую часть года в резиденции есть только слуги, где-то раз в год, изредка чаще, проходят собрания Совета, где могут присутствовать только главы правящих родов и в редких случаях гости, подобные ей; и раз в пять лет здесь проводятся особые новогодние балы исключительно для членов Совета и их супруг. Но при этом здание почти не уступает размерами замку рода Дэ'Рэсэй, а с каких-то ракурсов словно и превышает его. Выглядит, конечно, величественно, но все же кажется излишним. Впрочем, это не ей решать. Ей просто хочется отвлечься. 

Еще немногим больше четверти часа спустя карета останавливается на широком дворе перед центральным входом в резиденцию. Слуги открывают дверь, подают руку, чтобы Иллария могла спокойно спуститься и выйти. Отлично. Хотя бы можно размять тело и крылья. Правда осторожно, ведь уже стоит уделить внимание своим жестам и выражению лица. Она уже на территории Совета. 

Солнечный луч, упавший на лицо, заставляет слегка сощуриться, а от свежего воздуха в первый момент перехватывает дыхание. Все же кареты — не лучшее решение для долгого пути, но выбирать не приходится. 

Со двора резиденция Совета кажется еще более величественной: от большого центрального здания, украшенного лепниной на стенах, расходятся пять высоких башен, по одной для каждого рода; к центральному входу ведут две слегка изогнутые лестницы с изящными перилами; в больших окнах виднеются витражи, однако солнечный свет не позволяет различить их детали. Не будь это место столь официальным, возможно, Илларии оно бы даже понравилось, ли его хотя бы захотелось изучить.

— Не сильно устала за время поездки? — раздавшийся позади тихий голос отца заставляет невольно вздрогнуть и обернуться. 

— Нет, отец, благодарю за беспокойство, — вежливо отвечает Иллария, хоть и догадывается, что ее волнение не осталось незамеченным. 

— Рад это слышать, — он едва заметно улыбается в ответ и подает ей руку. — Идем, я распоряжусь, чтобы тебе подготовили лучшие гостевые покои. 

На мгновение хочется отказаться, передумать в последний момент, развернуться и улететь куда-нибудь, где ее никто не найдет, но отступать уже поздно. Это можно было сделать до того, как она представила Сэлту, а теперь этого уже не изменить. Нужно убедить Совет, что это если не единственно возможный, то хотя бы допустимый вариант развития событий, а для этого необходимо выступить на собрании. 

Иллария глубоко вдыхает и принимает приглашение. 

Путь по коридорам резиденции длинный и запутанный, и через несколько минут Иллария понимает, что уже совсем не ориентируется, где и куда она идет, просто следует за одним из местных слуг. Впрочем, это не имеет большого значения. На собрание ее точно так же проводят, а просто так бродить по резиденции не полагается. Так что нет смысла пытаться что-то запомнить. Хочется верить, что больше здесь бывать не придется. 

Выделенные для нее покои оказываются на удивление просторными, состоящими из гостиной, спальни с широкой кроватью под светлым балдахином и небольшой купальни, в которую слуги заканчивают таскать воду. Солнечные лучи, проходящие сквозь витражные окна, окрашиваются в разнообразные оттенки, падающие на пол, а сквозь почти прозрачное стекло можно разглядеть очертания деревьев во дворе. Похоже, покои располагаются где-то над центральным входом, хоть из-за долгого пути Илларии показалось, что они ушли совсем в другую часть резиденции. Кажется, даже расположение комнат в гостевой части служит для того, чтобы запутать гостей, заставить их чувствовать себя неуютно. Иллария тихо вздыхает, слегка качает крыльями. Так не пойдет. Нужно отвлечься, смыть с себя дорожную пыль, надеть свежее платье, может, это принесет немного облегчения. Собрание все равно состоится только послезавтра. Путь оказался на удивление легким и занял меньше времени, чем ей бы хотелось. Так что эти полтора дня нужно будет чем-то занять. Еще с десяток раз вспомнить советы матери, перебрать в мыслях возможные вопросы и подобранную легенду Сэлты, продолжить читать взятую с собой книгу или пообщаться с фрейлиной. Жаль, у отца, скорее всего, не будет возможности побеседовать. Пребывание в резиденции и на него накладывает определенные ограничения, а сейчас явно не лучшее время, чтобы от них откланяться. Придется разбираться самой. 

С самого утра дня собрания Иллария не может найти себе место от волнения. Она знает, когда придет время, ее позовут, но никак не может отделаться от мыслей и эмоций. Сегодня все решится. Она должна хорошо выступить, тогда им ничего не будет грозить, вот только она не чувствует себя готовой. Кажется, подрагивающие крылья с головой выдадут ее неуверенность, позволят подловить на какой-то мелкой, ничего не значащей на первый взгляд детали. Интересно, как матери удается всегда выглядеть так спокойно? Сейчас бы Илларии очень хотелось бы этому научиться, но даже если она спросит, ответ не успеет прийти вовремя. Да и едва ли этим навыком можно овладеть за несколько минут. 

Тишину нарушает легкий стук в дверь, и вошедший слуга, не один из тех, что приносили в эти дни еду, а в явно более дорогом костюме, предлагает Илларии следовать за ним. Она глубоко вдыхает, старается унять дрожь в крыльях и выходит из покоев. 

Путь снова проходит по непонятным, длинным коридорам, порядок которых моментально исчезает из памяти, и приводит к большим деревянным дверям. Стражники, стоящие по обе стороны, открывают створки, и еще один слуга объявляет о прибытии Илларии. Его голос кажется слишком громким, а само объявление - слишком торжественным, больше подходящим балу или чему-то подобному. Совсем не хочется, чтобы о ней кто-то знал, но других вариантов нет. Иллария вновь делает глубокий вдох и, переступив порог, оказывается в не самой просторной зале. 

Почти у самой противоположной стены, куда медленным, немного неуверенным шагом направляется Иллария, располагается пять стоящих на небольшом отдалении друг от друга возвышений, образующих некое подобие полукруга. На каждом возвышении стоит деревянный, украшенный резьбой стол, ножки которого скрыты за пластами дерева, а сама столешница так высоко, что с трудом можно разглядеть, что там лежит кроме небольшой чернильницы. И за каждым столом в роскошном, напоминающем трон кресле сидит один из членов Совета. Первым делом Иллария невольно находит взглядом отца, непривычно серьезного и сосредоточенного. Его официальный образ сильно отличается от обычного, и даже на балах и приемах он не выглядел настолько сосредоточено. Может, уже все решилось и без ее участия и не в их пользу? Нет, тогда бы ее никто не звал. Да и это, скорее всего, лишь образ. Иллария пару раз видела подобное у матери, когда присутствовала вместе с ней на аудиенциях со знатными родами. Тогда ее образ тоже моментально менялся, становился серьезнее, хоть Илларии и казалось, что это невозможно. Сейчас, наверное, происходит то же самое, просто ей почти не доводилось сталкиваться с этой стороной отца. А он, заметив ее взгляд, позволяет себе на мгновение улыбнуться едва заметно, но при этом подбадривающе, и Иллария выдыхает. Действительно, просто образ. 

Она продолжает идти по зале, и каждый шаг по каменному полу разносится тихим, но отчетливо различимым стуком, от которого все больше становится неуютно. Нужно быть спокойнее. Пока все точно так же, как говорила мать, кажется, даже на мгновение не сомневавшаяся, что для собрания будет выбрана эта зала. А значит и во всем остальном она должна быть права. 

Иллария останавливается в центре образованного узором камней на полу круга, от которого подобно лучам, ведущим к возвышениям, расходятся становящиеся все шире полосы.

— Добрый день, досточтимые члены Совета, — она приседает в глубоком реверансе и ждет дозволения подняться. 

— Добрый день, леди Иллария, — слышит она голос лорда Дэрэнта Дэ'Куомо. Родители говорили, что он будет вести собрание как самый старший член Совета, и не ошиблись в этом предположении. — Благодарю, что вы приняли наше приглашение, — еще бы у нее была возможность отказаться, — поднимитесь. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вашу честность в этом разговоре?

— Разумеется, Ваша Светлость, — выпрямившись, произносит Иллария. — Я не стану говорить ничего из того, что может поставить под сомнение искренность моих намерений и целей этого разговора. Ahau. 

Короткое слово завершает клятву, над формулировкой которой пришлось потрудиться. Хочется верить, что Совет она удовлетворит, а то, что их намерения и цели различаются, позволяя Илларии все же использовать ложь в своих интересах, останется без внимания. Мать говорила, что члены Совета хоть и постараются подловить на любой мелочи, выбить из колеи, вполне могут не воспринимать ее всерьез и не ждать подвоха, поскольку судить станут, в том числе и основываясь на юном возрасте Илларии. 

— В таком случае можно начинать. Кто желает задать первый вопрос?

— Я начну, — отзывается лорд Нейрано Дэ'Лэй, и это тоже укладывается в предположения. — Леди Иллария, скажите, вы действительно считаете, что возникновение из ниоткуда наследницы одного из древних, пусть и со временем угасших родов, может остаться без внимания?

— Разумеется нет, Ваша Светлость, — Иллария чувствует, как быстро бьется собственное сердце, и как сложно удерживать неподвижными крылья, чтобы ни малейшая дрожь не выдала ее волнения. — Я думаю, можно считать чудом, что в окрестностях Крэго стали появляться слухи о родовом артефакте, который словно спал все это время, и пробудился лишь затем, чтобы найти свою обладательницу, — она замолкает на мгновение, чтобы собраться с мыслями и продолжить рассказ. 

— Нельзя не отметить, что это "чудо" оказалось очень удобным для вас, миледи. 

— Я полагаю, со стороны это выглядит именно так, — Иллария чуть медлит, понимая, что сейчас стоит быть особенно осторожной в формулировках, — когда появились первые слухи о возрождении рода Ар'Карас, я не придала им значения, — говорить становится тяжелее, словно сама клятва намекает, что дана она была не просто так, — и мне сложно передать словами то удивление, что я испытала, когда узнала, что наследница этого забытого рода предназначена мне самой Создательницей. 

— Однако цвет вашего узора и ваши действия на балу позволяет предположить, что знакомство состоялось до него, вполне возможно, что задолго до него, — вмешивается в разговор лорд Боамэль Дэ'Амдео. 

— Я действительно познакомилась с леди Сэлтой за несколько дней до бала, — кивает Иллария. — Просто в один момент ощутила, как теплеет узор, и не смогла сдержать любопытства, которое привело меня к представителям рода Ри'Олган, и уже они рассказали о найденном артефакте и наследнице, а до этого момента узор, как полагается, был серым, что может подтвердить любой, кто был в замке Дэ'Рэсэй в этот период времени, — не зря же она столько сил тратила на маскирующую иллюзию.

— Лорд Идгар, — вступает в разговор Тристан, — возможно, вы сможете больше рассказать о действиях рода Ри'Олган?

— Я интересовался их деятельностью в последнее время, — кивает лорд Идгара, — все же слухи о наследнице появились на моих землях, нельзя было оставлять их без внимания, однако не уверен, что могу рассказать многое. Они действительно обнаружили загадочный артефакт, чары которого были отнесены к чарам родового артефакта, и его внешний облик походил на герб рода Ар'Карас, по крайней мере на те изображения, которые удалось отыскать, однако всех деталей я, к сожалению, так и не смог узнать. 

Хорошо, что те, с кем удалось договориться, соблюли все обозначенные договоренности. Впрочем, им за это была предоставлена достойная награда. 

— В таком случае, — нить разговора вновь переходит к лорду Дэрэнту, — леди Иллария, скажите, вы действительно считаете, что ваши отношения с леди Сэлтой, это то, что стоит демонстрировать светскому обществу? 

Иллария чувствует, как кроме волнения в сердце закрадывается и легкая волна раздражения, и старается не показывать никаких эмоций. Этот или подобный этому вопрос должен был возникнуть. 

— Я знаю лишь то, что наша связь благословлена самой Создательницей, однако я не вправе даже предполагать, каким был замысел богини и почему она распорядилась именно так. 

Она даже не может назвать сказанное ложью, ведь не раз, особенно в начале их знакомства, размышляла, почему все сложилось именно так, почему Создательница решила, что именно они идеально подходят друг другу. Должно же это значить хоть что-то. Однако же постепенно, во многом под влиянием слов Сэлты, что богине должно быть виднее, Иллария перестала задумываться, решила, что раз уж это — судьба, пусть будет так, пусть они будут вместе. 

— Разумеется, у Создательницы есть свои решения и пути, которые нам неведомы, — с легким кивком произносит лорд Нейрано, — однако, насколько я могу вспомнить прошлый подобные ситуации, ни одна из них не привела ни к чему хорошему для правящего рода. Что заставляет вас думать, что этот случай отличается от остальных? 

Иллария не спешит с ответом, задумывается ненадолго, стараясь вспомнить, что говорили родители. 

— Я понимаю, что последствия моих действий и решений могут проявиться не сразу, — медленно начинает она, — и что они в любом случае отразятся на делах рода Дэ'Рэсэй, однако я не сомневаюсь, что наш род способен преодолеть любые сложности, с которыми мы можем столкнуться, — она на мгновение переводит взгляд на отца, надеясь получить от него еще одну, пусть и едва заметную, но подбадривающую улыбку, однако он лишь внимательно и серьезно наблюдает за разговором, ничем не выдавая собственных эмоций. — Я также приложу все усилия для помощи лорду Тристану и леди Эйлис в решении тех проблем, которые могут возникнуть, — впрочем, она сильно сомневается, что родители станут посвящать ее во все детали, но об этом Совету знать не обязательно. 

— Похвальное стремление, — в тоне лорда Нейрано проскальзывает нечто похожее на смесь недоверия к ее словам и легкой доли пренебрежения, — однако конфликты могут выйти за пределы земель, подвластных вашему роду, и даже за пределы Граусса. Что вы станете делать в этом случае? 

— Лорд Нейрано, — вмешивается в разговор Тристан, — я полагаю, леди Иллария не вправе давать ответ на вопросы, затрагивающие масштаб всей страны, однако, если вы желаете, мы можем обсудить эту тему позже. Уверен, я смогу развеять имеющиеся у вас опасения, и так же вы всегда можете обратиться ко мне или же леди Эйлис за более подробным планом действий в том или ином случае. 

Иллария тихо выдыхает. На этот вопрос она едва ли смогла бы ответить. 

— Полагаю, вы считаете, что у леди Эйлис имеется план на любой случай, — голос лорда Нейрано начинает звучать холоднее и неприятнее, хотя Илларии казалось, что больше уже некуда, и она с трудом заставляет себя не вмешиваться. 

Мать предупреждала, что нечто подобное возможно, и что в этом случае лучше промолчать, ей все равно нет дела до слов и мнений. Вот только Илларии от этого лишь больше не по себе. 

— С учетом того, что я видел, да, я в этом уверен, — совершенно спокойно отвечает Тристан. — Если у вас есть сомнения, я готов предложить пригласить леди Эйлис на собрание и узнать все лично у нее, не сомневаюсь, что она высоко оценит подобную честь и прибудет в кратчайшие сроки. 

Возможно, Илларии лишь кажется, но в тоне отца проскальзывает легкая не то улыбка, не то усмешка. Впрочем, в том, что мать не откажется посетить собрание, Иллария почти не сомневается. Тем более вдвоем было бы если проще, то хотя бы спокойнее.

— В этом нет необходимости, — сухо произносит лорд Нейрано, — хоть я и не считаю, что все настолько прекрасно, как думаете вы, лорд Тристан, однако эта тема может подождать другого обсуждения. Сейчас же мне интересен еще один момент, опять же касающиеся возможных последствий столь поспешного решения. Леди Иллария, скажите, когда вы решились на этот интересный шаг, вы задумывались о том, что ваше решение может прийтись не по душе в том числе и тем представителям знатных родов, которые сейчас обучаются вместе с вашим братом, лордом Маттео? И что ваш выбор может отразиться также и на отношении к наследнику рода Дэ'Рэсэй?

Илларии все же не удается сдержать нервного подрагивания крыльев, хоть она и старается как можно быстрее взять их под контроль. Разумеется, она об этом думала, и разумеется, волнуется за брата. Дома родители могут проконтролировать, кажется, все что угодно, тогда как академия находится не так уж близко, и новости оттуда приходят не сразу. А юные наследники знатных родов вполне могут что-то сотворить, и даже если не обойдется без последствий для них самих, обернуться все может не слишком хорошо. Нет. Не стоит так думать. Перед тем, как перейти к воплощению плана, она писала Маттео, и он был только рад за нее, уверял, что никаких проблем не возникнет. Вот только это — явно не тот ответ, которого ждет Совет. Нужно собраться с мыслями, выдохнуть, вспомнить, что они обсуждали, и довести разговор до конца. 

— Разумеется, я это понимала, Ваша Светлость, — кивает Иллария, — я не могу говорить за других, уверять, какой будет их реакция и действия, однако я не сомневаюсь, что лорд Маттео обладает достаточным количеством знаний и умений, чтобы распознать возможные угрозы и справиться с ними, — или же хотя бы дать знать, что они существуют. 

Разговор продолжается так долго, что начинает казаться бесконечным. Часто звучат вопросы, настолько похожие друг на друга, что Иллария на несколько мгновений сбивается, вспоминая, что же она отвечала в прошлый раз. Темы скачут от последствий решения к происхождению Сэлты, потом — к просьбам объяснить причины, а затем снова затрагивают последствия. И так раз за разом в словно случайном порядке, но с явным расчетом, что в какой-то момент Иллария собьется, а она лишь старается внимательней следить за словами, чуть дольше раздумывает над каждой следующей фразой и чувствует, как все сильнее накатывает усталость. Мать предупреждала, что так скорее всего произойдет, еще и отмечала, что в Совете очень любят подобный подход, вот только Иллария думала, что это все окажется проще. Но зато теперь стало гораздо понятнее, почему еще во время продумывания плана представления Сэлты мать так настаивала на прорабатывании даже мелких деталей, задавала вопросы, казавшиеся тогда почти бессмысленными, однако, если бы Иллария тогда о них все же не подумала, сейчас было бы сложнее. Она могла бы с легкостью запутаться в собственной лжи, и ситуация стала бы гораздо хуже. 

А она и без того изрядно выматывает. 

— Я полагаю, все согласятся, что мы услышали уже достаточно, — в какой-то момент времени, которому Иллария уже потеряла счет, произносит Тристан и, дождавшись легких кивков от остальных членов Совета, продолжает: — в таком случае, леди Иллария, вы можете идти. 

Она прекрасно знает, что столь официальное обращение — лишь часть образа, на Совете не должно быть места даже родственным связям, но все равно оно звучит непривычно и не слишком приятно. Однако новость, что можно закончить, сильно радует и заставляет выдохнуть. 

— Благодарю, — она вновь приседает в глубоком реверансе, после чего разворачивается и выходит из залы. 

Путь до выделенных ей покоев проходит словно в тумане, Иллария просто идет за слугой, а стоит ему откланяться и оставить ее одну, как она с трудом находит силы, чтобы дойти до ближайшего кресла в гостиной. Ноги подкашиваются, а по крыльям проходит сильная дрожь. Иллария выдыхает, но вместо обычного дыхания различает тихий вырывающийся всхлип и закрывает ладонями лицо. Волнение, тщательно скрываемое весь день, все же находит выход.

— Миледи, у вас все хорошо? — обеспокоенно интересуется фрейлина, о которой Иллария успела забыть. 

— Да, — тихо отвечает она, — просто устала. Распорядитесь, чтобы подготовили ванну и подали обед. 

Возможно, так удастся немного расслабиться, хоть и хочется большего. 

— Как пожелаете, — кивает фрейлина. 

Еще через пару часов, уже совсем вечером, в воздухе перед Илларией появляется небольшой, сложенный пополам лист, внутри которого короткое, написанное отцом послание: "Ты прекрасно справилась", — заставляющее одновременно и выдохнуть с легкой улыбкой, и насторожиться, что оно пришло так поздно. Хочется верить, что на собрании обсуждалось что-то еще, и у отца просто не было возможности отправить его раньше. И, раз он так пишет, все должно быть хорошо. Иллария старательно себя в этом убеждает. 

***

В резиденции Совета она проводит еще три дня, зачастую не находит себе места от волнения, но не может ничего сделать или узнать. Только ждать, пытаться занять себя чем-то в небольших покоях и стараться не думать, что что-то пошло не так. К счастью, ее присутствия на собраниях больше не требовалось, но и у отца не находилось возможности поговорить, так что мысли о настоящем положении дел не давали о себе забыть. 

Принесенная слугой новость, что утром они покидают резиденцию, очень радует Илларию, заставляя расслабиться возможно излишне рано, но все же. Наконец-то можно будет поговорить открыто и отправиться домой. А может и не совсем домой. В последние дни в голове крутилась одна идея, о которой можно хотя бы спросить. Возможно, это поможет хоть немного отвлечься от светской жизни. 

Первый день пути проходит тихо. Илларии хочется поговорить, узнать, к чему пришел Совет, но отец предлагает перенести этот разговор на вечерний привал, и остается только согласиться и ждать. Впрочем, вечером действительно больше возможностей для разговора наедине. 

— Я не помешаю? — голос отца раздается, когда Иллария заканчивает обустраиваться в возведенном на ночь небольшом шатре. 

— Разумеется, нет, отец, — улыбается она и поворачивается к фрейлине. — Оставьте нас. 

Фрейлина приседает в уважительно реверансе и выходит из шатра. Иллария же произносит скрывающее разговор заклинание. 

— Что решил Совет? — первой интересуется она. 

— Ничего из того, о чем тебе стоило бы беспокоиться, — с легкой улыбкой произносит Тристан, — они не станут вмешиваться в твои отношения с Сэлтой, по крайней мере напрямую, однако сильно сомневаюсь, что в ближайшее время они перестанут искать повод, позволяющий это вмешательство. Так что главное — продолжать действовать так, как ты планировала и не давать никому повода усомниться в легенде Сэлты. — Иллария выдыхает. Значит, все обошлось. Вот и хорошо. — Я писал тебе про это, но и сам хотел бы сказать, что ты прекрасно держалась во время собрания, и, я думаю, именно это сыграло решающую роль. 

— Спасибо, отец, — едва заметно улыбается Иллария, — не думаю, что я бы смогла справиться без помощи как вашей, так и матушки, — она на пару мгновений задумывается. — Могу я кое о чем спросить? 

— Разумеется. 

— Во время собрания мне показалось, что голос лорда Нейрано как-то изменился, стоило речи зайти о матушке. Вы можете сказать, почему? 

— Я бы сказал, что лорду Нейрано до сих пор не нравится, что Эйлис решает множество вопросов, причем время от времени не в пользу рода Дэ'Лэй, что, впрочем, на мой взгляд не играет особой роли. Ей это прекрасно известно, но ее это совершенно не волнует, так что можешь об этом не беспокоиться. Но если интересны детали, спроси напрямую, когда вернемся. Думаю, она согласиться рассказать. 

Иллария кивает, хоть и все еще не уверена, что понимает причины. Это все еще кажется чем-то странным, неправильным. Она бы не хотела слышать даже отдаленно похожие формулировки от кого угодно, но мать, похоже, действительно все устраивает. Тогда, наверное, не стоит вмешиваться. Это ее дело. 

— Спасибо, что рассказали, — тихо произносит она. — А насчет возвращения, — она чуть медлит, собираясь с мыслями, — у меня есть одна просьба. Я бы хотела провести немного времени, может неделю или две в стороне от светских событий. Признаюсь, это собрание заметно истощило мои силы, и мне бы хотелось немного отдохнуть, если возможно, вместе с Сэлтой. Я бы могла отправиться в поместье у горного озера, там спокойно и почти никого нет. 

Она выдыхает и внимательно, но вместе с тем слегка настороженно смотрит на отца, ожидая его решения. 

— Хорошо, — немного помедлив, соглашается он, — я напишу Эйлис, чтобы она передала эту идею Сэлте и распорядилась все подготовить в поместье. У тебя будет две недели, потом нужно будет вернуться.

— Разумеется, отец, благодарю, — широко и искренне улыбается Иллария.