Николенька Гефт то и дело, неловко улыбаясь, стряхивал руку Лёвы со своего плеча, Лева же в свою очередь то и дело подливая ему коньяку, который он, все так же неловко улыбаясь, опрокидывал в себя.
— Лев Дмитриевич, а когда же все-таки придут ваши друзья? — Осмелев после n-ной стопки, спросил Гефт.
— Они сегодня не придут.
Голос Левы, ровный и тихий, вселял какую-то смутную тревогу, она слегка приутихла благодаря коньяку, поэтому когда ладонь знаменитого медикуса вновь легла ему на плечо, он не сразу это заметил.
— Как! Это очень некрасиво с их стороны... — Искренне воскликнул Николенька заплетающимся языком. — А вы знаете, вот я бы так не поступил...
Лева прижал его плотнее к себе, отчего Гефт только негромко рассмеялся и уронил голову ему на грудь — пьяные объятия со стоало быть теперь другом казались ему такими забавными, такими безмятежными. Казались они таковыми где-то с минуту. Пока Лева не положил другую руку ему на грудь, нащупывая пуговицы на жилете.
— Лев Дмитриевич, вы чего? — Все еще смеясь, он попытался деликатно отстраниться, но на этот раз Лева ему не позволил. Более того, стиснув бедного Николеньку так, что чуть ребра не затрещали, он стал бесстыдно ощупывать его бедра. — П-прекратите, право же! — В голосе его было поначалу только доброжелательное стремление переубедить товарища от мерзкого поступка, о котором он явно пожалеет, но вскоре в его теноре стали отчетливо появляться нотки паники. Теперь он, наконец, начал задавать себе правильные вопросы: где они, черт возьми, находятся, спланировал ли этот младший псих Дамантов все заранее? Чем сильнее он пытался отбиться, тем напористее был Лев. — Что вы делаете? Я же женатый человек! У меня дети!
— У меня тоже. — Равнодушно ответил он. "Видите, как много у нас общего" — чуть было не сорвалось у него с языка, но вдруг Лева получил неслабый удар поддых.
Гефт, сумевший ударить, как следует, Леву локтем, выбрался, из его душной хватки и испуганно отошел на несколько шагов, оценивая ситуацию. За эти короткие минуты, он, казалось, полностью протрезвел.
— Вы лицемер и падаль! — Прорычал Лева и кинулся на него.
Николенька был далеко не самой крупной комплекции, так что Лева, разъяренный вдобавок болью под ребрами, не рассчитал сил и сбил его с ног. Гефт не успел даже вскрикнуть, мелькнула только в его голове мысль, что надо было сразу бежать, а потом была только встреча его затылка с острым углом низенького кофейного столика.
Потерявшего, по всей видимости, сознание Лева окинул тяжелым взглядом со смесью досады, гнева и желания. Сам виноват, нечего брыкаться было. Лева стал расстегивать свои брюки. Какая же унизительная ситуация! Вот так на полу, как не пойми кто, возиться с его безвольным телом, чтобы отыметь в рот. А все это сам Николенька виноват! И теперь приходилось самому опускать его нижнюю челюсть, чтобы зубы не мешали вволю насладиться хотя бы и таким видом близости. В какой-то момент Лева до того увлекся, что забыл и стыд и опасения, что кто-то каким-то образом зайдет в нумер. Но толкнувшись пару раз особенно глубоко, он заподозрил, что что-то не так. Оставив рот Гефта в покое, Лева с ужасом понял, что жертва его не дышит. Пощупав прохладное запястье, он не обнаружил пульса. Хорошенькое лицо Гефта было неестественно бледным. Мертвенно бледным. Попытки привести его в чувство не возымели ровно никакого эффекта. Ну не мог же он так сильно приложиться головой! Мог...
Лева, в силу долга своего врачебного, бывший со смертью на "ты", сейчас в ужасе отполз. Бывало всякое, люди умирали буквально у него в руках, но ни разу сам он не был тому причиной.
— Черт, черт, черт... — Дрожащими руками, приводя свои брюки в порядок, пробормотал. — Что делать...
Вопрос был как нельзя кстати: и без того не обремененный лишней бытовой изобретательностью ум Левы сейчас не подавал вообще никаких идей. Ни сдаться, ни как-либо выкрутиться... Было только желание убежать подальше отсюда, словно ничего и не было, но даже в своем прискорбном состоянии он понимал, что это никуда не годится.
И тут, подобно каменным шагам командора, раздался стук в дверь. Лева инстинктивно замер, понимая, что это конец, но в глубине души ему даже стало спокойнее, что все произошло так быстро.
— Левочка, открывайте, это я!
Лева молчал, не понимая, что происходит.
— Я тут не шутки шучу, открывайте немедленно! — Голос Беса был непривычно строг, так что Лева нерешительно подчинился. Уж на что он сейчас не был способен, так это на самостоятельность. — Ну и что вы натворили? — Небрежно спросил Бес с порога, заходя в нумер.
— Но... Но откуда вы...
— Лева.
Глаза его встретились с пронзительно-карими бесовскими глазами, и оцепенение окончательно взяло верх над новоявленным убийцей.
— Лева, мы же вместе спланировали это ваше скверное свидание. — Медленно сказал Карл Иванович, и Лева тут же закивал.
— Ну да, конечно...
— А вы взяли угробили беднягу. — Он брезгливо поморщился. — Нехорошо это, совсем нехорошо. Ну да уже пустое... Вы лучше скажите, кто-нибудь знал об этой встрече? — Лева помотал головой. — Вот и прекрасно. Ступайте домой как можно быстрее.
— Но как же Гефт?..
— С телом я разберусь.
Услышав слово "тело", Лева почувствовал такое страшное бессилие, что сопротивляться, спрашивать о чем-то Карла Ивановича и даже думать, он был не способен. Быть безвольным, как и всегда оказалось просто. Если бы Бес сказал ему, что нужно пойти к Фонтанке, нырнуть в нее с камнем на шее, и тогда все будет хорошо, Лева послушался бы его, не сказав ни слова. Но требования оказались гораздо проще.
Когда за ним закрылась дверь, Карл Иванович равнодушно посмотрел на труп. Любая человечина была для него совершенно пресной. За исключением, конечно, мяса Левы, кровь которого он попробовал еще семь лет назад при заключении контракта, но чтобы ненадолго притупить мучительный голод мог сгодиться кто угодно. Вообще-то, падаль Бес не ел, но Гефт был еще совсем свеженький и безвредный, к тому же, раз от тела надо было избавиться...