Служить Льву Дмитриевичу было не так уж и плохо. Бес никогда бы и не подумал, что однажды заполучит себе хозяина, который даже не будет подозревать о своем богатстве, но эта мелочь, люди, в очередной раз доказали, что могут удивить даже его. Сам того не зная, Дамантов подарил ему почти полную свободу в земном мире.
За одно это его уже можно было полюбить как сына родного! Но сверх того, в силу своего незнания, ученыш не заставлял добывать богатства, власть и наслаждения, в отличие от всех от его прежних подопечных. Все случайные желания Левы были забавными, хоть и не слишком оригинальными.
Но сегодня Бес шел к нему не по позову уговора, а из собственных соображений. После пропажи Николеньки Гефта, полиция, разумеется, занялась его поисками. Беспечный Левушка не догадывался, что он был первым, кого считали причастным к этому делу. Не то чтобы Бес привязался к смешному ученышу — он только рассудил, что если Лева попадет за решетку, жизнь их обоих станет гораздо менее приятной, а посему нужно было его спасать.
Чаю лева не предлагал, да и в целом был отрешен и печален больше обычного. Возможно, то была вина чар Карла Ивановича, которые он пустил в ход, чтобы избежать вопроса: «а на кой черт вы, Без, ко мне пришли?»
— Где же ваша жена, сынок? — В итоге он сам завел разговор, не по душе было бесовской сидеть в тишине.
— Уехали к родне. — Глухо ответил Лева.
— И вы решили сидеть дома и вливать в себя водку? — Бес брезгливо покосился на пару пустых бутылок у стола. Ответа не последовало. — Вы меня разочаровываете, Лев Дмитриевич. В вашем положении жизнь не так безнадежна. Можно придумать массу способов развлечься. — Он озорно закинул ногу на ногу, посмеиваясь над властью ученыша.
Лева посмотрел на него глазами Фауста, разочарованного во всем мирском:
— И что вы можете предложить?
— Да что пожелаете, радость моя! — Бес закатил глаза. — Хотите, фокусу покажу?
Лева неопределенно мотнул головой. Карл Иванович счел это за кивок, и в руке его появилась колода карт, протянув ее Леве, он сказал:
— Перетасуйте. Можете осмотреть, самые обычные карты.
— Мелкие какие-то… — Пробормотал Лева, перемешивая их.
Промелькнула красная семерка, дама девятка… Впрочем, ученыш без особого интереса мешал компактные карты, затем вернул их Бесу. Тот стал с лихой небрежностью перебрасывать их из руки в руку. Ровным строем карты летали в воздухе, словно были связаны невидимой пружиной. Стоило Леве засмотреться на этот зрелищный трюк, Бес одним энергичным жестом разложил всю колоду на кофейном столике ровной дугой. На Льва Дмитриевича смотрели тридцать шесть пиковых валетов.
— Как же вы с такими талантами умудряетесь в карты проигрывать?
— Какой вы пошляк, Лёва! Я ведь не мошенник какой-нибудь. — Точно таким же жестом как и давеча Бес убрал карты. Колода исчезла между его ладонями.
Бес любил показывать карточные фокусы именно из-за их флера цыганской вороватости, на него посмотрят с восторгом или глуповатым удивлением (как Лёва), сочтут за ловкого плута, но никто и не подумает, что видел только что нечистую силу в действии.
— Это все, что вы умеете?
Бес обиженно глянул на него, затем весело нахмурился, придвинулся к Леве почти вплотную. В тишине и такой близости ученыш нервно забегал глазами, боясь столкнуться взглядом с Карлом Ивановичем.
— Я многое умею, Лев Дмитриевич. — Вполголоса произнес он.
Затем Бес протянул к нему руку и вытащил у Левы из-за уха черную фиалку.
— Из рукава вытащили. — Сказал Лева, дерзко глядя на него.
— Мимо. — Бес улыбнулся, и фиалка вспыхнула рыжим пламенем.
Лева чувствовал жар от огня на своей щеке, когда цветок догорел, и огонь коснулся пальцев Беса, тот даже бровью не повел.
— Эффектно. — Признался Лева, тяжело сглатывая.
Крошечное сердце Беса вдруг сжалось — опасность была близко. Нечеловеческий слух уловил, как поднимались внизу по лестнице несколько пар ног в тяжелых сапогах.
— Позволите? — Спросил Бес, хотя и знал, что Лева позволит.
Бес чувствовал распущенность плоти своего хозяина, вековая мудрость подсказывала некоторые его нехитрые желания. Взяв его небритый подбородок, он потяну на себя. Деликатно, даже учтиво, поцеловал. Это только со стороны Лева был похож на неотесанного, вырезанного из дерева мужичка, на самом деле, он поддавался легче плавленого воска. Бес собирался позаимствовать его тело для своих развлечений. Практически сразу он почувствовал на своей шее его большую теплую и липкую руку, но времени на дальнейшие фокусы для Левы.
В тишине комнаты Лева сдавленно ахнул, и на блекло голубом диванчике вместо двоих остался один. Бес поднялся на левиных ногах. Высота было, по его обычным меркам, неземная, так что Карл Иванович даже рассмеялся с непривычки.
Он сразу же пошел в прихожую и открыл дверь. С одним из полицейских, который уже занес руку, чтобы постучать он столкнулся суть ли не нос к носу.
— Проходите, проходите, господа! — Лицо Левы озарила такая улыбка, какой не было никогда прежде. — Разве можно держать таких гостей на пороге?
Тот, что хотел постучать только напряженно посмотрел на Беса, двое ребят помоложе за его спиной растерянно переглянулись, однако все трое зашли.
— Вы предполагаете, почему мы к вам пришли? — Спросил, шедший впереди, очевидно главный в этой троице.
— По ошибке, не иначе. — Со сказочной наивностью ответил Бес, затем добавил. — Гефта убил не я, тут даже Лукавый был бессилен, вам лучше убираться.
— Вы думаете он убит? — Все тот же полицейский спрашивал спокойно, но на лбу его появилась глубокая складка. — А откуда же такие сведения?
— Боюсь, что я его съел, господа!
Офицер сделал знак рукой своим подчиненным, и они без колебаний двинулись. Бес, забрался по голой стене, словно таракан. Молодые полицейские застыли, глядя на него, и только начальник, растолкав их, кинулся к Бесу, но не успел схватить его даже за ногу — прокля́тый уже лез на потолок. Обернувшись, Бес плюнул полицейскому в лицо, красивые, густые черные усы того загорелись, и он принялся с криком хлопать себя по лицу, силясь потушить огонь.
Один из младших офицеров выхватил из-за пояса смешной револьверчик, дважды выстрелил в Беса. Первая пуля попала в потолок рядом с его головой, а вторую он поймал зубами и раскусил, словно то был ржаной сухарь. Плевок попавший в храброго юношу имел уже несколько другое свойство, чем прежний — пламя прошлось по швам его одежды, и та в одно мгновение развалилась. Офицерик остался в одних подштанниках, едва понимая, что происходит, бросился к полу, стараясь собирать ошметки, которые только что были его униформой. Третий же из полицейских так и оставался стоять на месте с отвисшей челюстью.
— Идите прочь. — Нечеловеческим скрежещущим голосом заговорил Бес, не слезая с потолка. — И упаси дьявол вас или кого-то из ваших сюда вернуться.
Для пущей убедительности он закатил глаза и провернул голову на триста шестьдесят градусов. А чтобы дать им финальный сигнал к отступлению зарычал так, что те, кто еще стоял на ногах, повалились на пол, да так на карачках и кинулись прочь.
Легко спрыгнув на пол, Бес закрыл за господами полицейскими дверь и самодовольно вздохнул. Он снова принял свой вещественный облик, тут же подхватил падающее без чувств тело Левы. Бедный ученыш сейчас пережил многовато для смертного человека, но это была достойная плата за освобождение от тюремного срока. Бес осторожно уволок его обратно в гостиную и уложил на диван. Карл Иванович хотел было уже уйти, как вдруг заметил на домашнем халате Левы дырку, прожжённую, очевидно, во время шалостей с полицейскими. Знать, что в квартире горело что-то помимо черной фиалки Леве было вовсе необязательно, поэтому Бес снял с него халат, который также мгновенно сгорел в его руке, не оставляя ни пепла, ни дыма, и, удостоверившись, что теперь все в порядке, Карл Иванович ушел.