Людская глупость была той вещью, которую Карл Иванович успел за свою долгую жизнь как ни что другое. Глупы были те, кто искал власти и денег – они не умели ими распорядиться, были слишком скудны душой и пошлы на фантазию. Не большого ума были те, кто все силы его направляли на месть и всяческие пакости другим людям. Эти потом забавно удивлялись, что не находили удовлетворения в своей злобе, сколько бы ни старались. В рядах жалких несмышенышей также стояли искатели наслаждений и увеселений. Среди их бесчисленного количества не нашлось ни одного, кто сумел бы предугадать свое разочарование в конце пустого пути.
Но самыми отмороженными и законченными дундуками были не все вышеперечисленные. Более других в своем упрямстве и безнадежности отличались влюбленные. Эта категория людей состояла у Беса на особом счету, они были что-то вроде больных с неутешительным диагнозом.
И вот сейчас, располагаясь в кожаном кресле доктора Фрейда, более того – в коже доктора Фрейда, Карл Иванович выслушивал исповедь самого настоящего больного.
– Разве плохо желать тепла? – Вопрошал несчастный Левушка, лежа в кушетке. – Или что-то делаю не так?
– Но вы обратились сюда не из-за одних свои неразделенных чувств? – Уточнил Лджефрейд. Говорить чужими голосами Бесу всегда нравилось. На это время отступала его картавость, а если везло, как сегодня, то он мог стать обладателем красивого баритона, впрочем, и свой звонкий высокий голос его вполне устраивал.
– Это он сказал мне к вам явиться. Дело в том, что я якобы за ним слежу. – С долей обиды в голосе объяснил Лева. – Но надо же мне как-то узнавать, чем он живет, что делает. Он со мной много времени проводить не желает. А я… Я не могу так… Не хочу отступать. Я так плох, что со мной невыносимо находиться рядом? Если это возможно, я ведь могу и изменить в себе что-нибудь. – Его голос дрогнул. – Мне все равно, сложно ли это будет. Мне бы только знать, что он будет рядом, слушать, как он что-то говорит… Дни бы стали совсем другие, я его давно знаю он бы направил мою жизнь совсем иначе, много лучше. Я хочу, что бы он смеялся для меня, я хочу засыпать не один, а рядом с таким человеком, я… Я хочу быть любимым.
Под конец исповеди стало совсем очевидно, что Лев Дмитриевич плачет. Бес был вынужден признаться себе, что удивлен. Какие только хозяева ему ни попадались, но что бы в него влюблялись – вот так, с головой, словно юнец, только вышедший из стен гимназии, это было впервые. Да и у кого бы зародилось подобное чувство к своему слуге, а подчас даже рабу?
– Пытались ли вы это ему сказать?
– М… – Лева замялся и беспомощно посмотрел на «доктора». – А если отказ?
– Боитесь, что он не примет вашу ориентацию?
– При чем тут это? – Лева искренне удивился. – Я не извращенец. Вы, кажется, не поняли, я нормальный гетеросексуальный мужчина. Просто так получилось.
Заявления Левы были одно фантастичнее другого. Хорошее настроение Карлу Ивановичу на сегодня было обеспечено – такие потешные курьезы были настоящей редкостью!
– О, само собой! – Воскликнул Бес. – Прошу прощения, выразился неверно. Быть может, вы опасаетесь, что он может ошибочно предположить в вас нечто такое?
– Я боюсь, что он меня покинет. В остальном, пусть принимает меня за кого угодно.
– Вы, если не ошибаюсь, сказали, что давно знакомы?
– Да.
– Стало быть все эти годы он вас не покидал? С чего же этому происходить теперь? – В ответ на весьма разумные доводы Лева молчал. – Однако же ваши отношения, как я понимаю, не сдвигаются с мертвой точки?
– Да. – На этот раз более горячо подтвердил Лева.
– В таком случае вам и впрямь следует попробует что-то в себе изменить. Внести какое-то разнообразие, чтобы на вас можно было посмотреть иначе. Представляете, о чем я?
– Представляю. – Кивнул Лева. Лицо его сделалось вдруг серьезным и очень задумчивым.
– Да и в конце концов, ваш давний друг наверняка видел вас в разнообразных ситуациях, и коли до сих пор не сбежал, должно быть, что-то его держит. Но со смелостью перебарщивать все же не советую, начните с чего-нибудь безобидного.
– Хм, я… – Леву вдруг осенило, он живо приподнялся на кушетке. – Я понимаю, что вы хотите сказать. Большое спасибо, доктор!
*
Бес аккуратно вскрыл панель в стене за шкафом, и взору его открылись трубы, старательно спрятанные в стене. Он протянул свою ручку и обхватил горячий металл трубы. Сегодня он вынужден был пакостить из дома, поэтому бедной мадам Жэмнас Таси, жившей в квартире внизу придется долго еще возиться с загадочными протечками, возникающими то тут, то там.
Прошло три дня с сеанса психоаналитики от доктора Не-Совсем-Фрейда. Этим утром Лева «случайно» столкнулся с Карлом Ивановичем на улице, у них даже выдалась приятная беседа. Бес посмеялся над катастрофической музыкальностью Левы, слово за слово договорились на встречу этим вечером, чтобы хоть немного приобщить ученыша к высокому.
Деликатный звонок в дверь отвлек Карла Ивановича от плановой гадости. Однако наслать неприятностей он успел достаточно, так что с легким сердцем закрыл панель и направился к двери.
То, что очутилось у него на пороге, повергало если не в шок, то по крайней мере во вполне понятное недоумение. Высоченная фигура, чье лицо было закрыто темной вуалью, ниспадающей с изящной черной шляпки модного фасона, стояла, довольно неуклюже переминаясь с ноги на ногу. Причиной тому были, конечно, туфли на невысоком, но все-таки каблуке. Где возможно было найти изящную обувь на эдакий исполинской размер было тем еще вопросом. Платье, пошитое из тяжелого зеленого щелка, имело довольно простой крой, а посему могло открыть некоторые необычности в фигуре высокой дамы, очевидно, посему было принято решение накинуть на плечи черную шаль.
– О, прошу, проходите. – Отойдя от первого удивления, Бес раскланялся и пропустил незнакомку к себе. – Что же привело вас в мою скромную обитель?
– Ваше приглашение. – Невозмутимо пробасили в ответ.
Шляпка вместе с вуалью были сняты длинными пальцами, обтянутыми в черное кружево перчаток.
– Ах, Лева, это вы?! – Бес даже схватился за голову. – Ей-богу, если б у вас из-под вуали борода не выглядывала, я бы не узнал!
– Вам нравится? – Лева хотел было повертеться перед ним так да эдак, но потерял равновесие и чуть было не упал.
Благо, вездесущий Карл Иванович подхватил его:
– Левочка, вы бы разулись. Иначе между нами уже полметра разница, разве это хорошо? Вы к тому же на каблуках совершенно не умеете ходить.
Самым затруднительным в этой забавной оказии было не рассмеяться, чтобы не сбить несчастного Левочку с игривого настроя. Он галантно проводил его в гостиную . Каблуки Лева всё-таки не снял.
— Так… что же? — Спросил Лева, не зная куда девать глаза. Кураж испарился, а неловкость из-за своего сногсшибательного наряда осталась. — Где ваша гармонь.
— Баян. — Строго поправил Бес. — Между прочим, это народный инструмент моей родины!
— Так и мы с вами в одном вагоне из России уезжали.
— Вы не понимаете. Тут совсем другое. — Хитро улыбнулся Карл Иванович.
Леве явился баян. С соблазнительным лакированным бордовым корпусом и дружными рядами белых и черных кнопок. Ученыш был оперативно усажен на табуреточку и на коленях у него оказался этот загадочный агрегат. Лева охнул от внезапной тяжести.
— А вы как хотели! — Самодовольно усмехнулся Бес. — Целый пуд.
И Лёва покорно кивнул. В музыкальном смысле урок прошел без толку. Доктор медицинских наук Лев Дмитриевич не смог запомнить ни одного даже самого простенького мотива и не понял, как следует раздвигать меха. Но это все было второстепенно. За спиной его стоял Карл Иванович, иногда наклонялся, чтобы взяв его руки в свои помочь извлечь хоть какой-то звук. Бес то ворчал, то смеялся над бестолковостью Левы, а тому все было только все в радость.
— Нет, мальчик мой, не туда, ну чем же вы слушаете! — От досады Бес даже топнул ногой. Стоя сзади, он едва мог видеть, как по-глупому и открыто улыбался Лева впервые за бог знает сколько лет. — Ну давайте же… ещё раз!
Он положил свои ладони поверх левиных предплечий. Отчаянные попытки совсем не выматывали Леву. Все вдруг стало таким простым — и это вынужденное полуобъятие, и безнадёжные вздохи Беса. Так легко и хорошо Лева чувствовал себя, наверное, только в детстве под морфием во время болезней.
— Ладно… бог с вами Лева. — В конце концов вздохнул Бес и удивительно легко забрал у него баян. — Ну что, дорогой мой, как за урок платить будете?
Лева посмотрел на него вопросительно. Уж не показалась ли ему двусмысленность интонациях Карла Ивановича? Но нет, как же… очевиден намек. А не испортит ли он все, как в прошлый раз? Лева замялся на мгновение:
— Вы же знаете… я в долгу не останусь. — Он продолжал сверлить его глазами.
Бес тем временем прошёлся по гостиной, уселся на диван, игриво закинув ногу на ногу и грязненько усмехнулся:
— Что же, что же, стало быть здесь и разберемся! Что вы можете мне предложить?
Лева решительно встал, оправил платье. Немного призадумавшись, очевидно из соображений удобства, скинул шаль. Уж в чем, а о том, как отплатить хорошему мужчине по достоинству, он разбирался. Собственно, по достоинству он платить и собирался.
Подойдя, Лева слегка согнулся, чтобы положить свою ладонь на колено Бесу.
— Позволите?
— Позволю. — Карл Иванович заулыбался как довольный кот и поставил обе ноги на пол. — Только вы сами, Левочка, все сами.
Возражений у Левы не нашлось. Он опустился на колени, одной рукой расстегивая брюки Беса, зубами тем временем подцепил перчатку другой руки, ловко стягивая ее. Быстрота и непосредственность левиных действий заставили Беса усмехнуться.
Со спокойной улыбкой наблюдал он, как Лева берет в руку его полувставший член, хмурясь, начинает выделывать руками какие-то прибаутки. Он запустил пальцы в светлые волосы ученыша, призывая заканчивать прелюдии.
— Какой же вы иногда бываете, Лева… сносный. — Беса обычно не слишком тянуло поболтать в моменты физической близости с людьми.
Тем более частенько эгоистичные хозяева, у которых был доступ к абсолютно любому партнеру, иногда принуждали его. Что же, такова была суть людская: кусать кормящую руку… а тут вон что! Его обслуживают! В аду расскажешь — так и не проверят.
— Ведь и в вас что-то светлое есть. — Ласково сказал он и погладил Леву по голове. — Какой вы иногда бываете наив… ох, Лева, и когда вы только этому мастерству научились? — Язык Льва Дмитриевича вытворял уже какие-то совсем невообразимые вещи.
Леве было просто невыразимо приятно слушать похвалу от Беса, а какое умиротворение настигло его, когда его так снисходительно потрепали по волосам! Платье оказалось весьма удобной вещицей — штанины больше не мешали и Лева, зажав собственный член между бедрами, мог облегчить себе участь.
Он даже решился на хитрость. Вспомнив странный жест Карла Ивановича, который ему удалось подглядеть, Лева решился повторить его. Не приостанавливая оральных утех, он протянул руку, завел за поясницу, сам не зная, чего пытается добиться. И вдруг, рука на его голове сжалась, больно потянув за волосы.
— Как это вы… — Судорожно вздохнув, пробормотал Бес. — Лева… не вздумайте останавливаться…
Как и у любого черта, у Карла Ивановича были и хвост, и рога, и копыта. Он, разумеется принимал обличие человека, однако все эти части тела никуда не исчезали, лишь становились невидимыми для людей. Но сверх того рога с хвостом имели у чертей особенную чувствительность. Оттого-то после инцидента с бутылкой он так вспылил — недотёпа Лёва умудрился наступить ему на хвост. Сейчас же прикосновения были совсем другого толку! Каким образом Лёва понял, что нужно делать было весьма серьезным вопросом, но Бесу было совсем не до этого.
Лева продолжил с энтузиазмом водить по воздуху, одновременно с этим заглатывая глубже. Невдомёк было ученышу, что вокруг пальцев его извивается в блаженстве незримый чертовской хвост, Лева был достаточно доверчив, чтобы просто сделать, что просили. К тому чего не сделаешь, чтобы выдать из Карла Ивановича страсть и ненасытность, сравнимую с рвением двадцатилетнего юнца.
— Немного пониже… ах, да! Вот так… — Бес запрокидывал голову и закусывал губу.
Вскоре, левиными стараниями, Бес кончил. Он откинулся на спинку дивана, закрыв глаза. Как же давно ему никто не мог обласкать хвост, как следует! Ему казалось, только в аду он мог найти понимание, однако люди оказались, как всегда полны сюрпризов. Из сладкого полузабытия его вырвал голос Левы:
— Карл Иванович… а что же это было?
— Ох, Левочка… — Он вздохнул и неопределенно махнул рукой. — Понимаете… это духовная чакра. Есть такое индийское учение… впрочем, не важно. Суть такова: истинное удовольствие можно получить не от самой плоти, а от энергетического поля вокруг нее.
Объяснение выдуманное на ходу заставило Леву задуматься, он со сложным лицом кивнул и поднялся с колен.