Год не прошел — спроси и сведай,

Что уцелело от нея?

Ф. И. Тютчев «О как убийственно мы любим»

Наверное, ему бы стоило забыть её. Забыть и не изводить себя лишними волнениями. По крайней мере, так говорил голос разума. Но сердце, как это часто бывает, было громче. Он не мог не думать о ней. Его мысли постоянно возвращались к тому холодному вечеру, отдаваясь едва ли не физической болью. Ему всё казалось, что он сделал недостаточно, что должен был поступить как-то иначе, но в то же время постоянно осознавал своё бессилие.

К сожалению, Зак не обладал таким полезным навыком, как умение «выключить» чувства в нужный момент. Он действовал по логике: если эти мысли донимают меня в хоть сколько-то свободные минуты, значит, нужно максимально сократить их количество, и работать больше.

Он был уверен, что не имеет права снижать качество своей работы из-за личных проблем.

Нельзя сказать, что Зак добился желаемого эффекта. Он, действительно, стал больше работать и больше уставать, но тревожные мысли никуда не делись. Только сам Зак стал теряться и иногда выпадать из реальности.

— Эй, Паттерсон! Я к тебе обращаюсь! – Лестрейд щëлкал пальцами перед лицом друга, – Ты вообще слышал, о чем я говорю?

— Извини, я... отвлëкся.

— Отвлëкся он... Ты вообще спал сегодня? Выглядишь не очень.

— Какой сегодня день?

— Понятно всё с тобой. Четверг сегодня.

— У меня, значит, ночное дежурство...

— Так на кой черт ты припëрся сейчас?!

— А что мне дома делать?

— Не играй дурака! Я понимаю, что тебе тяжело, но нельзя так себя изводить! – Лестрейд отличался нетерпеливостью, всё время, сколько Зак его знал, и в общем-то, не будучи любителем ходить вокруг да около, всегда говорил прямо.

Но на этот раз прозвучало как-то неприятно. Нет. Джордж определённо не понимал. Не понимал всех тех чувств, что испытывал друг. Даже не мог представить, что такое расстаться, как писал Байрон: «склонясь перед судьбой», с дорогим человеком и более ничего о нём не слышать. Лестрейд не знал, каково это жить с постоянным ощущением вины за что-то. Безусловно, он пытался поддержать, но, по мнению, самого Зака было бы лучше вообще не поднимать эту тему. Потому что он злился на это дежурное, по его мнению «я понимаю», и, зная что это ложь, он раздражался ещё сильнее.

Иногда хотелось высказать всё это ему в лицо, но Зак понимал, что из-за этой минутной злобы будет жалеть намного дольше. С другом ссориться не хотелось. Поэтому он просто вздохнул и сказал: «Давай не будем об этом».

Понятное дело, что Лестрейда этот ответ не удовлетворил. Но Зак, возможно не очень искусно, но всё же ставил точку в этом разговоре. Всё просто: если он не хочет страдать, то должен, как можно меньше, думать о Шарлотте и вспоминать её. Только вот забыть он не мог. И всё по кругу.

— Давай за работу уже?

— Очень верное решение! – ответил на это достаточно бодрый голос.

Инспектор Клиффорд иногда появлялся словно из-под земли. И, кажется, всегда имел в запасе какую-то фразу и шутку на любую тему. Поначалу это пугает, потом привыкаешь, но вздрагивать от неожиданности не перестаёшь.

— Доброе утро, инспектор!

— Не спешите радоваться. Едем на осмотр тела.

— Опять какого-нибудь ростовщика кокнули? – полушутя произнёс Лестрейд.

— Нет, – лаконично ответил Клиффорд, – узнаете всё на месте.

Развернувшись, он хотел было идти к выходу из здания, но его взгляд вернулся у подчинённым. Инспектор пару мгновений как будто что-то вспоминал, ещё раз оглядел своих помощников, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и просто махнул рукой, чтобы они шли за ним.

Ехали тихо. Пару раз то Зак, то Джордж порывались что-то спросить, но инспектор тут же их прерывал. Становилось как-то не по себе.

— Инспектор, почему вы ничего не говорите? – Зак, наконец, решился нарушить молчание.

— Не хочу делать неверных выводов до того, как увижу всё сам. И вам не советую.

— Доверяете только своим глазам?

— Я доверяю своим ощущениям опыту и разуму, – ответил Клиффорд, – и очень надеюсь, что могу доверять вам двоим.

У низкого берега Темзы, близ одного из мостов, кэб остановился.

— Самоубийство? – предположил Лестрейд.

— Согласно тому, что мне сказали, не похоже это на суицид, – ответил инспектор, расплачиваясь с кучером.

— Насильно утопили, хотите сказать? Или сначала убили, в тело сбросили в воду? – продолжал расспрашивать Джордж.

— Сегодня утром из воды выловили труп молодой девушки, и твоё последнее предположение, ближе к правде.

Заку не хотелось ничего говорить. Никаких предпосылок к этому не было, но что-то подсказывало, что увиденное ему не понравится. С другой стороны, а кому может понравиться вид выловленного из воды тела. Но что-то говорило именно так. И самое неприятное, что это «что-то» почти всегда было убийственно право. А что если... Нет! Зака передëрнуло от одной только мысли.

— Эй, ты в порядке? – обратился к нему Клиффорд.

— Всё хорошо, инспектор, я просто...

— Просто ничего не бывает, парень. Всё на свете достаточно сложно, и всё имеет свои причины и последствия.

Впечатляло то, каким серьёзным мог становиться Клиффорд, словно по мановению волшебной палочки, даже если минуту назад подкалывал всех вокруг. Но сегодня он какой-то необычайно серьёзный.

Зак стал осторожно спускаться с дороги, туда где уже находилось несколько его сослуживцев, ожидавших следователя.

Констебли поднялись на ноги и поздоровались с инспектором. И Зак, наконец, сумел разглядеть тело. И тут же его сердце пропустило удар, и он бы совершенно точно упал прямо на месте, если бы не оказавшийся рядом друг. Лестрейд, впрочем, тоже бывший крайне удивлённым всё глядел на друга, а потом сказал:

— Может... может, просто похоже внешне? – даже обычно энергичный и всегда имеющий на всё ответ Джордж тут потерял дар речи. Он понятия не имел, что сказать.

— Надеюсь, ты прав, – Зак старался выровнять дыхание и не показывать здесь своего волнения, но выходило не очень хорошо, – Позвольте мне взглянуть? – произнёс он это, как думал, с полной готовностью у худшему из вариантов. Но тут же понял, что страшно заблуждался. Самообман.

Он бы не смог узнать её, если бы ранее видел только фотографию. Но это действительно была она. Бледная кожа сейчас казалось едва ли не прозрачной.

Лотти, милая Лотти, что же с тобой произошло? Руки неумолимо дрожали. Хотелось ослепнуть, оказаться где угодно, лишь бы не быть здесь, не видеть, не верить в это. Сердце стучало медленно и гулко, словно бы никаких звуков больше не было. Казалось, он забыл, как дышать. Будь он один, наверное, взвыл бы прямо на месте и в исступлении прижал к себе бездыханное тело возлюбленной. Но не мог. Он был здесь не один. Роза в груди словно в одно мгновение засохла, стала хрупкой и уязвимой. Он замер, словно статуя, с несчастно-испуганным выражением на лице и даже не мог заставить отвести взгляда от некогда живого и радостного лица.

— ...Нужно установить личность, – говорил один из находившихся на месте ранее, – Вряд ли такую, как она не будут искать.

— Шарлотта... Шарлотта Боллмар, – хрипло начал Зак, – Родилась в 1840 году в семье банкира Джеймса Боллмара. Относительно недавно вышла замуж за человека, по имени Эдвард Скотт.

— Вы были знакомы? – спросил Клиффорд, как будто наводя на мысль.

— Да, – просто ответил Зак после недолгого молчания. Не нужно инспектору знать подробностей.

— Раз ты её знал, тебя и спрошу. Что думаешь?

— Не знаю, – он не солгал. В голове действительно было пусто, лишь одна мысль о том, что Шарлотта мертва всё крутилась и не давала ни единого шанса сделать хоть какой-то логический вывод.

— Отойди-ка, – инспектор слегка оттолкнул своего подчинённого, присел рядом с телом и стал внимательно осматривать.

Повисла пауза. Возможно, из уважения, а возможно, зная об эксцентричности Клиффорда, но никто не смел издать звука пока он работал, только волнения реки нарушали звенящую тишину.

Заку всё казалось, что его сердце колотится слишком громко. К нему подошёл Лестрейд и положил руку на плечо в подбадривающем жесте. Никто из них не был фаталистом, но теперь казалось, что утренний спор был определённо дурным предзнаменованием.

— Кто сообщил об обнаружении тела? – спросил Клиффорд, обращаясь к прибывшим раньше него констеблям.

— Какой-то бродяга, кажется, – пожал плечами один из офицеров, – а это очень важно?

— Вы, ребята, написали в своём отчёте о том, что жертва утонула и допустили вопиющую ошибку, – инспектор поднял указательный палец, как бы концентрируя всё внимание на себе, – Она тонула уже мëртвой.

Зак стоял, как громом поражëнный. Это заявление Клиффорда заставило вернуться рассудок и подняться жгучей злости. Он не знал на кого. Вероятно на того кто сотворил это. Было бы не очень умно, не зная хоть каких-то подробностей, подозревать этого Скотта, но в первую очередь пришёл в голову именно этот человек.

— На платье у неё сохранились слезы крови, – продолжал тем временем Клиффорд, – Да ледяная вода вымыла большую часть, но, думаю, хватит и этого, – точнее вам скажет судебный медик, – закончил он, поднимаясь с пыльной земли.

Когда приехал врач, стали собираться обратно в Ярд. Оставались только те констебли, что должны после осмотра медика увезти тело

— И зачем я только приехал, – неожиданно произнëс Клиффорд, как будто нарочно, – надо бы сплавить это дело Артертону, когда вернёмся, он у нас спец по закрученным убийствам...

— Нет! – Зак в два прыжка догнал инспектора, – Нет! Прошу не передавайте дело! – попыток сохранить лицо перед коллегами и начальством, как ни бывало Если... Если вы не хотите им заниматься, то позвольте мне! Я готов хоть в одиночку, только позвольте мне участвовать в расследовании!

Клиффорд как-то странно посмотрел на своего помощника, как будто улыбнулся чему-то своему (а может и вовсе показалось), вмиг посерьёзнел снова и сказал: «Я подумаю, пока будем ехать».

В кэбе воцарилось гробовое молчание. Клиффорд глядел в окно, думая о чём-то, Зак нервно сжимал колени пальцами и ловил на себе беспокойные взгляды Лестрейда. Зак решил, что примет участие в расследовании во что бы то ни стало, даже если Клиффорд откажется от дела. В любом случае, предстояло очень много работы. У него была мечта, теперь она разрушилась, по велению чьей-то руки, по чьему-то злому умыслу, и если единственное, что он мог сделать теперь – это найти убийцу Шарлотты, то он сделает это, даже если придётся поставить на кон свою жизнь.

— Инспектор, вы решили? – спросил он, только кэб остановился на площади Уайтхолл.

— Не переживай, парень, я займусь этим делом, – ответил Клиффорд и чуть подумав, продолжил, – Назову это делом о мëртвой невесте.

— Почему «невесте»? – удивился Лестрейд.

— Просто звучит хорошо.

Оказалось, что у инспектора просто была привычка давать делам разные «поэтичные» названия, и это расследование не стало исключением.

Кроме этого, через полдня стало известно, что Шарлотта была застрелена из револьвера примерно за полтора дня до обнаружения тело. Ещё большей загадочности добавляло и новое обстоятельство: по показаниям мистера Скотта и слуг, Шарлотта исчезла пять дней назад.

Если это было правдой (а коллективно лгать, по идее, не было резона), с господина Эдварда снимались все подозрения в причастности, но Зак не мог перестать хранить злость на этого человека.

Похороны назначили на следующей неделе