Прислонившись плечом к стене, Лея Шепард из рубки пилота наблюдает, как друг за другом в стыковочном отсеке «Нормандии» пропадают члены команды, подобранной Призраком. На Цитадель спешит сойти каждый. Даже Тейн, предпочитающий созерцать в одиночестве, торопится повидаться с сыном до суда; даже Самара, предпочитающая затворничество и медитацию, вполголоса уведомляет Шепард о важной встрече. Только Тали остаётся заниматься обновлением щитов «Нормандии» в инженерном отсеке, в лаборатории продолжает что-то химичить с бронёй, мурлыча себе под нос комическую песенку, Мордин Солус, да Гарруса от калибровки за гребни не оттащишь.
Когда ворота шлюза герметично смыкаются и блокировка успокаивающе подмигивает красным, Лея Шепард позволяет себе облегчённо выдохнуть, затылком утыкаясь в косяк, а Джокер с едким смешком разворачивается на кресле.
— Целая команда профессиональных убийц, капитан… — Джокер шумно, с наслаждением вздыхает и продолжает с едким смешком: — Ты их всех в одном магазине скупаешь, что ли? Может, тебе лучше начать коллекционировать значки или что-нибудь ещё, более… Безопасное?
У Джеффа Моро язык без костей.
Лея Шепард понимает это немедленно; сам Джокер — секундой позже, когда Лея Шепард, вспышкой (в самом прямом смысле, потому что приборную панель неподалёку от неё коротит и СУЗИ начинает гудеть о неполадках), проносится через БИЦ к лифту, от греха подальше. За спиной гремит кресло первого пилота, с которого Джокер впопыхах, очевидно, не может встать, но Лея даже не оборачивается. Лишь стискивает зубы.
Когда двери капитанской каюты беззвучно смыкаются за спиной, Лея Шепард кидается к рабочему столу и обеими ладонями бьёт в столешницу. Под кожей клокочет тёмная энерегия, металл искрится, опасно дрожат голо-экраны терминалов, а корабль Серого Посредника прямо-таки норовит взлететь. Лея сильнее сжимает челюсти, опускает голову и выдыхает, приказывая биотике успокоиться.
Она сама не своя после «Лазаря», и процессы, всегда протекавшие как будто бы в фоне, сейчас отчётливо ощущаются: и покалывание в районе затылка, и холодок, скользящий по нервным окончаниям спинного мозга, и жгучие импульсы-вспышки на отростках нервов… Сокращение мышц кажется болезненней обычного: энергия, почти проступившая сквозь кожу, вливается обратно неохотно. От этого слегка кружится голова. Лея Шепард сердито хлопает по столу ещё раз и вынимает из-под столешницы М-6.
Руки двигаются бездумно, на автомате, даром что пистолет новый. С тихим пощёлкиванием отходят друг от друга детали, под пальцами нагревается холодный бездушный металл, и Лея начинает понимать, что Гаррус находит в калибровке.
Умиротворение.
Разложив на столе детали «Палача», Лея Шепард тяжело падает на край стула и взъерошивает волосы. На пол со звоном градом сыплются шпильки из низкого пучка. Звяк. Звяк. Звяк. Как опустошённые термозаряды. И почти в такт минимал-техно, на грани слышимости вибрирующему в стереосистеме.
Лея закрывает глаза и, глубже зарываясь пальцами в густые посечённые волосы, стискивает голову до туповатой боли.
У неё давно не было таких вспышек.
Никогда, с того момента, как ей поставили первый имплант.
Лея Шепард всегда контролировала себя. Даже когда упрямо шла на N7 и над ней потешались однокурсники. Даже когда Рекс наставлял на неё заряженный ствол. Даже когда тень Кайдена ночами являлась в кошмарных полуснах. Даже когда Совет лицемерно заявлял, что её помощь была неоценима, блокируя «Нормандию». Даже когда Грюнт размахивал пушкой перед её лицом на её корабле. Даже когда Эшли в лицо кричала обвинения в предательстве. Даже когда Призрак отправил их в ловушку. Она ничего не сделала, хотя ей было намного больнее, намного сильнее хотелось кричать и швыряться сгустками энергии, потому что контролировала себя.
А сегодня, на колкость Джокера — такой пустяк, обычно скрашивающий будни, — едва ли не взорвалась. Как сумасшедшая.
Лея растирает ладонями лицо и, вплотную придвинувшись к столу, принимается собирать «Палач» обратно. Так же бездумно, практически не глядя, доверяя лишь движениям рук и размеренным щелчкам в местах, где деталь стыкуется с деталью.
Кончиками пальцев Лея скользит по царапинам на корпусе «Палача» и криво усмехается.
Джокер потешается — ему смешно. Им всем — или смешно, или спокойно, или счастливо, или вольготно здесь, на просторной «Нормандии» под мрачным крылом «Цербера». А у Шепард по всем укромным уголкам и просторным каютам «Нормандии» оружия припрятано немерено, потому что с такой командой не угадать, когда в очередной раз тебе в лицо ткнут дуло штурмовой винтовки, швырнут в тебя биотическим шаром, решат из мести поджечь каюту или вовсе попытаются убрать, не имея в виду ничего личного.
Лея Шепард уже не знает — осторожность это, предусмотрительность или паранойя.
Просто когда она проверяет чистоту «Нормандии», старается держаться неподалеку от старой винтовки Заида (уж один-то выстрел она выдержит). Просто, проходя мимо Джек, прячет руки за спиной, чтобы успеть выставить барьер на всех, кто находится поблизости. Просто в левом грузовом просит установить пуленепробиваемые стёкла и старается держаться тайников. Просто каждый раз в отсутствие Тейна просит Джейкоба и Гарруса проверить, чтобы в системе жизнеобеспечения хранились только списанные или декоративные винтовки.
Просто…
Лея Шепард готова в любой момент бить и спасаться. Пускай даже все они говорят, что на её стороне.
Двери каюты открываются сами почти беззвучно (видимо, забыла поставить блокировку), и термозаряд легко входит в магазин. Лея круто разворачивается на кресле, на ходу передёргивая затвор, но замирает, так и не успев поднять руку.
Джокеру, однако, упорства не занимать. Он стоит на пороге капитанской каюты, предплечьем навалившись на стенку, и с мгновение шокировано таращится на «Палач» в руке Леи, прежде чем выдать с нервной, но дерзкой усмешкой:
— Развлекаетесь, капитан?
— А, нет, — Лея приподнимает уголки губ в искусственной улыбке и возвращает Джокеру колкость: — Просто проверяю готовность поддержать свою коллекцию в порядке, на всякий случай.
Пистолет прячется под столешницу, и Лея Шепард поднимается с кресла, одним взглядом уступая его Джокеру. Но он остаётся стоять почти ровно, как положено провинившемуся офицеру перед старшим по званию.
— Кажется, я что-то не то там ляпнул, Ш… Капитан. Извините.
Поправив козырёк кепки, Джокер бросает на Лею Шепард короткий взгляд из-под бровей. От подчёркнуто официального обращения не по себе даже больше, чем от неудачной шутки. Лея легко подталкивает терминалы друг к другу, освобождая себе место на краю стола, и ещё раз кивает Джокеру на кресло.
— Не бери в голову, — отмахнувшись, Лея поудобнее устраивается на столешнице. — Нервы ни к чёрту. Надеюсь, там всё в порядке?
— Да, — расслабленно отмахивается Джокер и, пожав плечами, осторожно, немного неуклюже усаживается в Леино кресло. — Там просто небольшой перегруз системы. Но она уже всё починила. СУЗИ.
— Я не хотела, — качает головой Лея и, покусав губу, уныло выдыхает: — Моя вина, что не сдержалась. Больше не повторится.
— То есть выволочки не будет? — переспрашивает заговорщицким тоном Джокер.
— Не сегодня, — усмехается Лея, складывая руки под грудью. — Ты был прав. На нашей «Нормандии» целая команда опасных наёмных убийц, террористов, преступников. И меня это правда злит. Злит, что я не могу послать Призрака на три известные буквы и пойти собирать свою команду… Потому что…
Лея Шепард не договаривает — потирает шею и отворачивается.
У Леи Шепард тонна причин, по которым она не может собрать свою команду, но веская и весомая всего одна: «Цербер». Желтый ромб на чёрном фоне — клеймо террористов, убийц, учёных-садистов, тайно выполняющих бесчеловечные заказы на благо человечества; веское основание для Эшли Уильямс назвать Шепард в лицо предательницей и преступницей… И проект, возвративший к жизни её, Лею Шепард, и всех тех, кто скорбел по ней.
— Шепард? — хмурится Джокер не столько сочувственно, как Лиара, сколько в недоумении.
Лея Шепард растерянно выдыхает, неуютно передёргивая плечами, и взгляд скользит по армейским жетонам, такие же искорёженным, холодно поблескивающим в холодном свете прикроватной лампы, как те, что она собрала на Алкере. Лея жмурится и мотает головой:
— Я ведь офицер Альянса, Джефф. А вынуждена работать с Цербером. Я, может, и… — Лея проглатывает это невесомое слово, леденящее душу и ей, и всем, кто попрощался с ней два с лишним года назад. — Но не забыла, что они сделали.
— Я тоже. Они спасли нас с тобой, когда Альянс плевать хотел. Тебя вернули из космоса, меня — в космос.
— Дело не в этом. Не в должности, которую я занимала, не в Альянсе… Я ведь выросла в семье офицеров Альянса, — Лея мечтательно улыбается, по-ребячески мотая ногами в воздухе, — честность, благородство, покорение новых планет, армейское братство, верность… А я…
Лея Шепард мысленно прикусывает себе язык — наяву царапает короткими ногтями столешницу в раздумьях. Она совершенно трезва, но на душе тошно и приоткрыть Джокеру душу хочется так, как будто бы она выпила подряд стопок пять иласы. А он благоговейно молчит — всё-таки тонко чувствует момент, когда действительно стоит обойтись без острот и вопросов — и внимательно, совершенно серьёзно смотрит.
И Лея Шепард сдаётся этому открытому взгляду живых ярко-зелёных глаз:
— Я никому не могу на этой «Нормандии» верить. Все, кого я знала — изменились. Остальные, согласись, мало похожи на солдат и офицеров Альянса. Как таким доверять?
Джокер обмирает на мгновение, морщится, как будто в мыслях перебирает весь экипаж церберовской «Нормандии» в попытках найти достойного кандидата, досадливо кривится, но, мотнув головой, всё-таки с грохотом придвигается к столу вплотную:
— Я тебя понимаю, капитан. Приструнить кучку преступников, чтобы спасти Галактику, задача непростая. Но ты справляешься, правда. Сама по суди: Джек ещё не разнесла ядро «Нормандии» и даже не закрасила логотип «Цербера» кое-чем менее приличным. Грюнт периодически висит на видеосвязи с Рексом, и кроме того разбитого стекла, убытков нет. А Касуми пока не продала ни одну запчасть с «Нормандии» на чёрном рынке. — Джокер шумно выдыхает и аккуратно ударяет Шепард кулаком в предплечье. — Кроме того… Я с тобой, капитан. Что бы ни случилось. Веришь мне?
Последний вопрос Джокер не задаёт — выдыхает полушёпотом, опасаясь не то самого вопроса, не то ответа на него. А Лея Шепард и не отвечает: она с тонкой, мягкой, живой улыбкой накрывает его плечо ладонью и коротко вздрагивает, когда ладонь Джокера ложится сверху.
Лея Шепард руку не отдёргивает, Джокер тоже не убирает.
Лея смотрит в его глаза, не в силах перестать улыбаться, и умоляет себя запомнить этот миг: тёплая мягкая ладонь, накрывающая её мозолистые обветренные пальцы полностью, и необъяснимое тепло, бьющееся под сердцем. И вспоминать его каждый раз, когда среди ночи её тянет проверить пистолет под кроватью.
Потому что если не доверять совсем никому, кроме «Палача» в укромных местах, совершенно точно можно свихнуться, затеряться в таких чёрных дырах, что никакой Серый Посредник не сможет отыскать, никакая Миранда ни с каким «Лазарем» не вытащат.