♪ↄ♫

Гарри закрыл глаза, услышав, как Том вошел в квартиру вслед за ним. По крайней мере, он знал, что Сириус и его родители планировали быть в другом месте; Сириус был в Министерстве, отвечая на всевозможные вопросы о его юридическом статусе, и Джеймс пошел с ним, чтобы поддержать его. Лили была в Архиве, проводя еще несколько исследований.

- Том, я не хочу сейчас говорить, - прошептал он. - Или иметь порочный спор, или что-то в этом роде. - Он даже не хотел продолжать разговор, который они вели в Косом переулке, когда Лестрейндж прервал их. Дуэль с использованием их магии истощила и потрясла Гарри так, как он не ожидал.

Как будто это углубило эмоциональную связь, или магия просочилась в связь и усилила ее. Восхищение и вожделение Тома наполнили Гарри до такой степени, что он понял: если бы он позволил себе это, это легко было бы принять за любовь. И хотя многое другое, что Орден рассказывал Гарри о Томе, было ложью, у него еще не было доказательств того, что он может любить.

- Я не собирался говорить, Гарри, разве что спросить твоего разрешения.

Гарри, нахмурившись, обернулся. - Разрешение на...

Том наклонился и крепко поцеловал его. Гарри ахнул и продолжал стонать, когда язык Тома скользнул ему в рот и он получил самый головокружительный поцелуй в своей жизни. Гарри смутно сознавал, что Том прижал его к дверному косяку в гостиную и что его руки погрузились в волосы Гарри, но только смутно.

Поцелуй был так хорош, что голова Гарри наполнилась светом, а сердце бешено заколотилось. Он понятия не имел, где его руки. Он поцеловал в ответ, и позволил жару наполнить его, и его эрекция наполнилась.

Том протянул руку и нежно коснулся его. Его пальцы погладили взад и вперед, и он медленно оторвался от поцелуя, чтобы прошептать:

- Ты позволишь мне?

Гарри сделал паузу, но эмоциональная связь и магия нахлынули вокруг него и сказали ему, что Том говорит правду. Его восхищение горело так же ярко, как костер, и похоть была там, но сдерживалась.

Гарри не был.

Гарри застонал и раздвинул ноги. - Том, я никогда... Я не могу обещать, что буду хорош в...

- ~Я знаю, дорогой, и я очень рад, что ты дождался меня.~ - Том зашипел на парселтанге. Гарри вздрогнул, когда слова впились в него и, казалось, притянули больше тепла к поверхности его кожи. Том улыбнулся ему и добавил: - ~Тогда я буду говорить с тобой на парселтанге столько, сколько смогу.~

- Что ты имеешь в виду? Что ты собираешься делать...

Не отрывая глаз от лица Гарри, одной рукой держа его член, Том опустился на колени.

Дыхание Гарри участилось, и он протянул руку и схватил Тома за волосы, прежде чем тот подумал об этом. Том наклонил голову, не выпуская ее из рук, и пробормотал: Я рад, что ты можешь тоже быть собственником.

Странное, дикое настроение одолевало Гарри, изливаясь через эмоциональную связь, как тяжелый водопад. Он потащил Тома вперед, и Том рассмеялся и нежно поцеловал его член через ткань брюк, прежде чем сказать: - ~Нам обоим будет легче, если ты разденешься.~

Гарри сглотнул и кивнул, проводя рукой вниз по телу. Его брюки сложились, как будто разрезанные, и брюки Тома сделали то же самое, и глаза Тома расширились в тот же момент, когда эмоциональная связь возникла вокруг них.

- ~Мой навсегда~, - сказал Том, а затем яростно сомкнул рот вокруг эрекции Гарри. Тот невольно вскрикнул и рванулся вперед. Том глотал член, не задыхаясь.

На мгновение понимание причины этого прорвалось сквозь туман Гарри. Том не стал его дожидаться. Он был с другими. Он практиковался на них, чтобы стать таким же хорошим в этом, как сейчас...

Магия Тома сжалась вокруг него в ласке всего тела, и Том лизал вверх и вниз его ствол, не отпуская. Гарри расслабился, за исключением напряженных мышц в паху и ногах, поняв послание. Остальные были только практикой. Том сделал это, чтобы ему было хорошо.

И поскольку Гарри понимал это, он отпустил часть своего с трудом завоеванного контроля.

Он схватил Тома за волосы и притянул к себе. Рот Тома расплылся в самодовольной улыбке, а потом он начал втягивать воздух так серьезно, что Гарри привстал на цыпочки.

Да, да. Это то, чего я хочу.

Разочарование и тоска пульсировали в нем, и Гарри начал толкаться, закрыв глаза, чтобы не видеть, как темные глаза Тома смотрят на него. Прямо сейчас он не мог этого принять. Он задохнулся, схватился за волосы и почувствовал, как гладкая кожа скользнула под его пальцами. Руки Тома задвигались, и он почти потерял контроль над собой.

Том ничего не сказал, но потом, он едва мог его язык и губы были заняты. Вместо этого его пальцы мягко скользнули сквозь ткань, которая все еще цеплялась за бедра Гарри, и поднялись к его яйцам, потянув их. Гарри одобрительно зарычал, расширяя позу, и зашипел, когда пальцы Тома мягко коснулись его задницы.

Он хотел этого. Он смотрел на других парней в школе и возмущался тем фактом, что у него никогда не будет этого.

Это вспыхнуло в его голове, как звезда, внезапное осознание того, что у него может быть это. Он мог заниматься сексом со своей второй половинкой столько, сколько хотел. Его родственная душа хотела дать ему это, провозгласила их напряженно поющую связь. Гарри мог толкаться так сильно, как хотел, и кончать так часто, как хотел, и это только заставило бы Тома любить его еще больше.

Гарри наклонился вперед, давая Тому больше доступа к своей заднице, но заставляя его двигаться так, чтобы он мог держать член Гарри во рту, и выдохнул: - Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить так сильно, как только сможешь, и я хочу сделать это у тебя во рту.

♪ↄ♫

Том хотел Гарри, как физическую боль.

Но он сдерживался, потому что это было также то, что он хотел сделать, и Гарри — Гарри, наконец, ставил свое собственное удовольствие на первое место.

Том наклонил голову, чтобы показать, что он понял, а затем дал один длинный, сильный отсос, которому он научился у магглорожденного волшебника, который был талантлив во всем остальном. Гарри крикнул один раз, а затем устроился в устойчивом, неглубоком толчке. Том запротестовал бы, но ленивый взгляд на лицо Гарри сказал, что это было то, что он хотел сделать прямо сейчас.

Том никогда не видел его таким, и это зрелище притягивало его, заставляя магическую спираль покидать его тело. Глаза Гарри были слегка остекленевшими, но полностью сосредоточенными на нем. Его губы были приоткрыты, воздух с хрипом входил и выходил из них, и он вцепился руками в волосы Тома, как будто забыл, что они могут быть прикреплены к его голове.

Его желание взмыло через их связь и сделало свой собственный спиральный танец, и Том бросился в это и позволил себе быть полностью поглощенным.

Сейчас все было для Гарри. Рот Тома — для его удовольствия. Зондирующие пальцы Тома — мягко скользить по складке его попке и показывать ему тонкую, тонкую грань между мерцающим пламенем прикосновения и ощущением, достаточно сильным, чтобы причинить боль. Волосы Тома — за его хватку. И Гарри был теплым и толстым во рту, постоянно утолщаясь, когда Том дул на него, и это было все, что он хотел прямо сейчас.

Гарри кончил без предупреждения, но Тому хватило одного по тому, как он резко прекратил толкаться, и все его мышцы напряглись. Он сглотнул, в то время как руки Гарри сжались достаточно сильно, чтобы напоминать железные браслеты. Том сглотнул еще раз и скользнул назад, поймав Гарри, когда тот скользнул вниз в свою очередь. Гарри дышал достаточно быстро, чтобы Том был обеспокоен без связи, чтобы сказать ему, что Гарри был более доволен, чем когда-либо в своей жизни.

- С возвращением, любовь моя, - пробормотал Том, когда глаза Гарри, наконец, распахнулись и в них появилось что-то помимо блаженства.

Гарри одарил его удовлетворенной, томной улыбкой, которая начала бы войну за его руку, если бы он родился без метки души. Том знал чистокровных, которые подумали бы об этом, даже зная, с кем он связан. Но он вызвал эту улыбку, и никто другой не мог, и это был первый раз, когда Гарри так выглядел.

Он облизнул губы, и Гарри покраснел резкой, яркой розой. Связь стала нерешительной. - Ты... ты хочешь, чтобы я сделал это с тобой? - Гарри сказал голосом, достаточно хриплым, чтобы это звучало так, как будто он уже отсосал Тому. - Я знаю, что у меня не получится так хорошо, как у тебя.

- Я знаю это, и совсем этого не жду, - пробормотал Том, беря руку Гарри и осторожно двигая ее вниз. - Причина, почему так не более чем приемлема. - Гарри покраснел еще сильнее, и связь пропела высокую испуганную ноту. - На данный момент то, что ты сделал в прошлом для меня, - это то, чего я хочу.

Рука Гарри начала двигаться, и Том откинул голову назад и подпрыгнул в удовольствии, переплетаясь даже больше с эмоциональной связью и магией, чем с физическими ощущениями. Когда он пришел в себя, это было похоже на стену, падающую на его голову. Он вздрогнул и повернулся, чтобы уткнуться лицом в плечо Гарри, чего он никогда не делал.

Они заснули на полу, и не было той части Тома, которая не была бы счастлива.

♪ↄ♫

- Вы поссорились с Лестрейнджем посреди Косого переулка?

- Это была не моя идея.

Лили вздохнула, рассматривая своего сына и его упрямое выражение лица, несколько омраченное красным румянцем на его щеках. Да, она знала это. Конечно, Гарри не подумал бы, что это хорошая идея - драться с невинными вокруг или без формального кольца и всего остального. Джеймс был осторожен, чтобы научить его правилам дуэли, отдельно от битвы; дуэли были в первую очередь чистокровным институтом, и Гарри рисковал получить меньше уважения от других из-за своего статуса крови, если он изображал что-либо, кроме совершенства.

Но она все равно потянулась через обеденный стол и крепко сжала его руку. - Ты можешь пообещать мне, что не сделаешь этого снова?

- Можете ли вы пообещать, что какой-нибудь сумасшедший идиот не нападет на меня в Косом переулке снова под предлогом дуэли?

Лили вздохнула и откинулась на спинку кресла. Нет, она не могла. Но ей было что сказать, что-то, что не приходило ей в голову раньше. - Ты уверен, что хочешь быть родственной душой министра таким публичным образом? Никто не стал бы так беспокоить тебя раньше, когда ты выдавал себя за младшего сотрудника Министерства.

Гарри помолчал, нахмурившись. Лили затаила дыхание. В его глазах была глубина мысли, которая обещала, что он не ответит банальным заверением, и выражение в них, которое она никогда раньше не видела.

- Когда я позировал, - тихо повторил Гарри. - В том-то и беда, мама. Я знаю, почему ты пыталась защитить меня, я знаю, почему ты это сделала и выбрала методы, которые использовала, но это всегда была ложь. Это означало, что мне даже пришлось хранить секреты от тебя, папы и профессора Дамблдора. - При этой фамилии его голос на мгновение огрубел, но он продолжал: - Я больше не хочу лгать. Я больше не могу лгать. Я объявил правду о себе слишком многим людям своими действиями и в этих статьях, и Том тоже. И что мы будем делать? Обливейтим всех, кто видел, как я вчера дрался с Лестрейнджем? Мы не можем это сделать.

Лили постучала пальцами по столу. - Ты говоришь, что люди будут ухаживать за тобой за то, что ты могущественный волшебник, даже если ты дистанцируешься от Риддла и решишь, что не хочешь принимать свое место в качестве его второй половинки.

- Кое-что, чего я не позволю.

Лили подпрыгнула. Она стала думать о квартире, которую Риддл дал Гарри, как о “своем” месте, так как у них с Джеймсом была спальня, а Риддл содержал свой собственный дом, и забыл, что может обходить чары. Но она обернулась, решив встретиться взглядом с Риддлом и оправдаться, если придется.

Он одарил ее вежливой улыбкой, которая была более леденящей, чем крик, и подошел, чтобы положить руку на плечо Гарри. Лили не думала, что это было ее воображение, что маленький участок воздуха возле его плеча потемнел и образовал красноглазую змею, которая наблюдала за ней.

- Том, не угрожай моим родителям, - сказал Гарри, даже не повернувшись к своей второй половинке. Но Лили знала, что это не ее воображение, что Гарри наклонился к нему и что часть напряжения рассеялась из его тела с приливом его дыхания.

- Я не угрожаю им, дорогой, - сказал Риддл. - Я только говорю им правду.

Гарри хмыкнул и слегка повернул голову. - Что именно ты имеешь в виду? Ты не позволишь мне дистанцироваться от тебя или не позволишь людям ухаживать за мной? И разве у меня нет выбора?

- Конечно. - Риддл наклонился, чтобы поцеловать Гарри в затылок, но его глаза не отрывались от Лили. - Если ты хочешь сделать выбор, который приведет к тому, что улицы будут залиты кровью, ты, конечно, свободен.

Лили сглотнула. Она задавалась вопросом, слышал ли Гарри тон, такой же слегка поддразнивающий, такой же мягкий, как у любого обычного человека. Лили этого не сделала. Она не могла, не глядя в эти покрасневшие глаза и не видя, как руки Риддла сгибаются, как будто он собирался схватить Гарри за плечи и унести его, как дракон.

- Я не хочу, - тихо сказал Гарри. - Но если мы обнаружим, что мы несовместимы, Том, я хочу, чтобы ты отпустил меня. - Он повернулся в кресле, когда Риддл открывал рот, чтобы ответить. - Ради тебя самого. Ты заслуживаешь найти партнера, который действительно дополняет тебя, а не кого-то, кто может быть только помехой.

- Посмотри мне в глаза и скажи, что это то, во что ты веришь.

Лили пришлось отвернуться, ее лицо горело, когда Гарри выгнул шею назад и встретился взглядом с Риддлом. Она не могла чувствовать их эмоциональную связь или их магию, кроме как отдаленное кружение на краю ее чувств, но то, что она могла чувствовать, было почти невыносимо интимным.

- Нет, - наконец сказал Гарри. - Я бы не стал этим.

- Мы можем расходиться во мнениях о многих вещах, - сказал Риддл, и в его голосе теперь не было интонации, которую Лили когда-либо слышала в нем раньше. - Возможно, нам придется поговорить и обсудить их. Но это не то же самое, что уйти или угрожать уйти. Мне нужно, чтобы ты знал это, Гарри.

Гарри протянул руку и коснулся чего-то, чего Лили не могла видеть, потому что все еще смотрела в сторону. Может быть, сторона шеи Риддла, может быть, его рука. - Я знаю. Мне очень жаль. Я думаю, что у меня ... преувеличенные представления о том, как легко и правильно было бы, если бы кто-то оставил меня.

- Я знаю. И я точно знаю, кого в этом винить.

- Перестань так смотреть на маму.

Лили повернулась, чтобы встретиться с глазами Риддла и молчаливым, смертельным взглядом. Она не могла отрицать свой страх, но и не была трусихой, которая убежит от него или оставит своего единственного ребенка без защиты перед его лицом. - Вы собираетесь напасть на меня, министр Риддл? В большинстве случаев я бы сочла такой взгляд угрозой.

Риддл моргнул, затем рассмеялся, быстро и тихо. - Мне нравится ваш дух, миссис Поттер. Могу я поговорить с вами наедине?

- Ты не убьешь мою мать.

- Конечно, нет, дорогой, - ответил Риддл, и хотя Лили напрягла слух, пытаясь уловить в его голосе ложь, она не услышала ничего, кроме мягкой, искренней привязанности. - Есть просто один аспект ситуации, который мы оба знаем, но она нет. Я хочу объяснить ей это.

Лили кивнула, прежде чем Гарри успел что-либо сказать. - Да, я хочу это услышать.

- Пока это ничего не касается нашего ...

Риддл рассмеялся. - Конечно, нет. - И он провел пальцами по скуле Гарри. Лили моргнула. Это напомнило ей что-то, но она не была уверена, что именно.

Тогда она знала. Это напомнило ей о полушутливых, полусловесных разговорах, которые она могла вести с Джеймсом, о тех, которые были возможны только потому, что они знали друг друга так хорошо, что могли предвидеть, что скажет другой.

Лили почувствовала, как ее щеки вспыхнули, когда она встала. Она не хотела слишком задумываться о том, как министр Риддл и ее сын могли сформировать эту часть их связи.

Но она вошла в гостиную и обернулась, когда Риддл закрыл за ними дверь. Ей пришлось напрячь плечи и ноги, когда он повернулся к ней лицом, и она увидела дикий блеск в его глазах.

- Вы знаете, почему Гарри так убежден, что я просто оставлю его? Что он - обуза, помеха?

Риддл стоял абсолютно неподвижно, но это не имело значения. Лили чувствовала в нем ту же дикость, какую тигр выразил бы, расхаживая вокруг своей клетки. Она знала, что он в десять раз опаснее этого тигра. - Да, - ответила она. - Потому что мы сказали ему, что его метка души - позорная вещь, и он никогда не сможет быть со своей второй половинкой. Я знаю это. Я сожалею об этом. Я работаю каждый день, чтобы загладить свою вину перед ним.

- Не только это. - Риддл одарил ее улыбкой, которая должна была быть обрамлена клыками; без нее это выглядело почти неправильно. - Но еще и потому, что родители и крестный бросили его на десять лет.

Лили уставилась на него и на секунду почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Затем она выпрямилась. - Гарри знает, почему мы это сделали.

- Конечно, он боится. Моя родственная душа - человек сострадания и понимания, за что я должен быть благодарен. Но это способствовало этому его комплексу, что он был бы легко оставлен. Почему вы не взяли его с собой, когда бежали?

- Как мы могли? Это означало бы прервать его образование в Хогвартсе и сделать его беглецом, когда ему было пятнадцать лет!

- Конечно, так бы и было. Но ты совсем не знаешь Гарри, если думаешь, что это имело для него значение по сравнению с тем, чтобы быть с тобой.

Лили напомнила себе, что Риддл не был родителем и не поймет глубокую, защитную волну реакции, проходящую через нее. - И большую часть времени родители принимают решения за своих детей. С этого дня мы должны были вести жизнь беглецов. Ограниченная жизнь. Это было не то, что мы хотели для него.

- Интересно, - сказал Риддл, изучая ее.

- Что?

- Когда в неё вошло то, что хотел Гарри? - Спросил Риддл тем отстраненным тоном, который Лили привыкла слышать от Целителей. - Или никогда? Разве только принятие решений за него и указание ему спрятаться, и бегство от него, и обеспечение того, чтобы вы могли встречаться с ним только иногда, входили в это?

- Ты не понимаешь.

- Нет. Но я готов дать тебе шанс объяснить. - Риддл улыбнулся, и на этот раз у меня было более пустое и холодное выражение. - Потому что ты особенная для моей второй половинки. Иначе я бы уже убил тебя за то, что ты причинила ему вред.

- Мы не причинили ему вреда!

- О? Значит, ты не заметила, как он смотрит на тебя, как будто ты вот-вот исчезнешь? Вы не заметили, что он, по крайней мере, так же готов довериться мне, как и вы, несмотря на то, что он действительно знает меня всего несколько недель? Вы не заметили, что он, кажется, предполагает, что каждый человек в его окружении бросит его, как только он сделает что-то ‘трудное’ для него или потребует внимания?

- Мы должны были уйти!

- Вы оба? Один из вас не мог остаться и принять наказание? Ваше конкретное преступление потребовало бы максимум трех лет в тюрьме, отличной от Азкабана. Вы были бы в то время и там для него в течение последних шести лет, а не в бегах.

- Джеймс и я должны были пойти вместе! Родственные души должны быть вместе. Это важнее всего остального...

Лили остановилась.

Комната была полна смеха Риддла, нежного, если вы слышали его на расстоянии.

- Я знаю, что ты так не думаешь, - сказал он. - Но, насколько я понимаю, ты всегда ставишь свое дело выше Гарри. Это и твоя родственная связь. В то время как ты постоянно говорила ему, что его родственная связь не настолько особенная, чтобы оправдать даже попытку узнать меня, ты предпочла своего мужа своему сыну, и свою войну ему, и свою верность Дамблдору ему, и все остальное ему!

К тому времени, как он закончил говорить, его голос превратился в злобный шепот, не крик, а дребезжащий шум, который, казалось, заполнил каждый угол. Лили вздрогнула, но затем остановилась. Риддл не знал всего контекста, снова сказала она себе.

- Почему ты заговорил об этом? - спросила она. - Ты очень хорошо знаешь, что причинишь боль Гарри, если скажешь ему, и ты не причинишь вреда мне.

- Потому что кто-то должен был это сделать, - отрезал Риддл. - И потому, что если вы примете другое решение, в котором вы поставите всеобщее благо людей, которых вы даже не встречали, над моей второй половинкой, сохраняя при этом свою собственную драгоценную связь и индивидуальное благо, тогда вы должны знать, что я уничтожу вас.

- Ты не причинишь мне вреда.

- Ты думаешь, мне нужно причинять физическую боль, чтобы уничтожить тебя? - Спросил Риддл. - Твоя душа истекает кровью прямо сейчас, потому что я сказал правду. Я чувствую это.

— Я не... затронута так сильно, как ты думаешь, - сказала Лили. И она действительно верила в это. Она продолжала изучать Риддла. - Я больше не брошу своего сына.

- Если только вы не думали, что это было для его же блага. В конце концов, вы все еще защищаете это конкретное решение передо мной.

- Я знаю лучше, чем думать, что Альбус Дамблдор непогрешим.

- Существует большая разница между тем, чтобы придерживаться этой веры и доверять Гарри, чтобы знать, что лучше для него, и принимать свои собственные решения.

- И ты думаешь, что делаешь это?

Риддл пожал плечами. - Я говорю ему, что я буду и не буду делать, за что я буду стоять в стороне, а за что нет. По крайней мере, у Гарри есть информация, чтобы принимать собственные решения и решать, как он будет реагировать, а не просто оставаться позади, когда кто-то исчезает, или быть ослепленным рейдами Ордена Феникса.

Он повернулся и вышел из комнаты, прежде чем Лили успела ответить. Она медленно выдохнула и посмотрела ему вслед.

Она предположила, что в каком-то смысле должна поблагодарить Риддла за заботу о Гарри. Это правда, что она, Джеймс и Сириус не были рядом, чтобы сделать это в течение многих лет.

С другой стороны, она также страстно желала, чтобы Гарри был в паре с кем—то менее интенсивным.

♪ↄ♫

- О чем ты хотел поговорить с моей мамой?

- О том, как твои родители бросили тебя, когда решили стать беглецами.

Гарри вскочил на ноги, не успев даже подумать об этом, и выхватил палочку. Том улыбнулся, его магия распространилась, охватив комнату, и на мгновение вспыхнула, как будто у нее выросли крылья. Гарри попытался игнорировать это ощущение, когда подошел и ткнул пальцем в грудь Тома.

- Я не хочу, чтобы ты снова мешал мне развивать мои отношения с родителями, - прошипел он.

- Но это не то, из-за чего ты сейчас злишься. На что ты сердишься, Гарри?

— Как ты... как ты узнал, что я так отношусь к своим родителям? - Гарри едва сумел унять дрожь в голосе. - Ты читал мои мысли?

- Вовсе нет. - Том протянул руку и обхватил запястье Гарри. Гарри смотрел на него, готовый вырваться, как только Том начал тянуть его вперед. Это было слишком важно, чтобы отвлекаться на эффект, который прикосновение Тома оказало на него. Но Том только стоял там, вытянув руку, с блестящими глазами. - Это видно для всех, так как видно, как ты действуешь, как будто кто-то может оставить тебя позади, боль, которую они причинили тебе.

- Я понимаю, почему они это сделали. Они вряд ли могли взять с собой пятнадцатилетнего ребенка, а я...

- Понимание - это одно, а чувства - другое. Что ты чувствуешь, Гарри?

Гарри сглотнул и почувствовал, как ему перерезают горло ножами. Он потянул руку, и Том отпустил его. Гарри повернулся и обошел обеденный стол, на секунду уставившись в окно. Том оставался неподвижным.

- Как будто они наконец решили, что никогда не смогут доверять мне, - признался Гарри. - Как будто все было испытанием. Они хотели, чтобы я остался в Хогвартсе, хотя у меня было меньше шансов привлечь твое внимание, если бы я прятался с ними, и казалось, что они хотели увидеть, сдамся ли я и побежал бы к тебе. И работа в Министерстве, то же самое. Я предложил им позволить мне работать там, чтобы я мог добывать для них информацию, но я никак не ожидал, что они воспримут меня всерьез. Тогда они это сделали. Я имею в виду, что Дамблдор был тем, кто одобрил эту идею, но мои родители ничего не сказали против этого. - Он провел пальцами по волосам. - За исключением того, что позже они это сделали, - добавил он, пытаясь быть справедливым. - Они сказали, что то, что я делаю, не стоит риска для моей жизни, и я должен присоединиться к ним.

- Но они никогда всерьез не пытались отговорить тебя от работы в Министерстве.

Гарри посмотрел на него. - Так, как ты бы сделал.

Том просто улыбнулся. - Такая ситуация никогда бы не возникла.

Гарри решил не думать об этом и продолжал медленно ходить вокруг стола, игнорируя его, когда он подошел к Тому, и тепло тела его второй половинки и их растущая связь потянули его. Том просто продолжал смотреть на него с той навязчивой преданностью, которую Гарри говорил себе, что ненавидит, не мог насытиться в реальности, и ему было так трудно признать, что он мог бы также не смотреть на Тома, пока он думал об этом.

- Я хотел пойти с ними, - наконец прошептал Гарри. - Я послал им сову ночью после того, как они убежали, попросив их встретиться со мной где-нибудь и позволить мне пойти с ними.

- Что они сделали?

- Мой отец послал мне Патронуса, сказав, чтобы я не отправлял письма снова, потому что письмо может быть перехвачено.

- Только это? Он когда-нибудь отвечал на твой вопрос о желании пойти с ними?

Гарри неловко пожал плечами. - Нет. Я полагаю, что они должны были думать в первую очередь о своей безопасности и безопасности других членов Ордена, но ... прошли годы, прежде чем это перестало причинять боль.

Лицо Тома было пустым и жестким. Гарри покачал головой. - Том, прекрати. Ты даже не представляешь, каково им было.

- Возможно, нет, - сказал Том, хотя гармоника в их связи говорила, что он сомневается в собственном невежестве. - Но я точно знаю, каково тебе было. Твоя боль и одиночество были одними из первых вещей, которые утопили меня, когда мы установили эмоциональную связь, ты знал об этом? Вместе с чувством вины, потому что ты чувствовал, что потерпел неудачу.

- Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что никогда не причинишь вреда моим родителям.

- Эта клятва должна быть условной, Гарри. Если они нападут на тебя, я отвечу ударом на удар.

Гарри уставился на него. - Они никогда не будут. Они любят меня.

- Любящие родители не убегают и не оставляют своего ребенка на девять лет. Сколько раз ты видел их между тем, как они покинули тебя, и когда они, наконец, вернулись? Скажи мне, сколько раз, - добавил он, когда Гарри открыл рот. - Теперь, насколько глубоким или богатым было любое взаимодействие, меня это не волнует. Число. Сейчас.

Гарри зашипел на него, что заставило Тома улыбнуться, но не перестать ждать. Гарри почувствовал невероятную тягу к своей магии, и ему захотелось проклясть Тома. Он мог молчать, и Том не стал бы беспокоить его об этом, но вопрос повис бы между ними, заданный и никогда не незаданный.

И он не мог лгать своей гребаной второй половинке. Это означало, что он не мог утверждать, что не знает номер.

Наконец, он сглотнул и сказал:

- Двадцать пять раз за девять лет. - Том медленно подошел к нему. Гарри был единственным, кто оставался неподвижным и наблюдал за ним сузившимися глазами. Том протянул руку и медленно скользнул рукой вверх по его шее, на секунду обхватив его ухо, прежде чем коснуться затылка и притянуть его ближе.

- Я никогда не прощу им того, что они сделали с тобой, - прошептал Том.

- Ты должен. Иначе мне будет больно и грусно.

- Есть разница между тем, чтобы не причинять им боль, если они не причиняют тебе боль, и прощением их. Или ты думал, что нет? - Том нежно потер пальцами ухо Гарри, и Гарри невольно закрыл глаза. Никто другой никогда не находил это место, но ведь никто никогда не был так близок к нему, как Том. - Одна вещь, которую ты должен усвоить, Гарри, заключается в том, что есть разница между намерениями и действиями.

- Я знаю это, - пробормотал Гарри. - Я хотел убить Лестрейнджа, но я сдержался и просто причинил ему боль.

- Чудесно, - сказал Том. - Его боль была замечательной. - Его возбуждение играло через связь, и Гарри открыл глаза, но просто смотрел прямо перед собой. - Но я имел в виду, когда дело доходит до меня. Ваш Орден судил меня десятилетиями, думая, что у меня есть скрытые намерения начать войну, которая уничтожит магглов и магглорожденных, когда они должны были просто судить меня по моим действиям.

- Ваши действия, которые также включают голосование за ужасный закон, потому что это удобно? - Гарри зарычал и почувствовал, как его магия активировалась вокруг него, ленивыми вихрями потянувшись к магии Тома. Он раздраженно потянул ее, пытаясь немного разлучить их, и выругался, когда только физически притянул себя ближе к Тому.

- Да, судите меня за это, - сказал Том. - Но они судили меня не за это. Они думали, что все мои действия убаюкивают их, и мои скрытые мотивы были более важными.

- Мотивация важна!

- Будет ли для тебя важно, во что я верю, если я буду делать то, что ты считаешь правильным? - Том мягко спросил, его руки потянулись, чтобы обхватить лицо Гарри. - Если бы мой отчет о голосовании был нетронутым, и я все время выступал за магглов и магглорожденных, но оказалось, что я тайно презираю их, тебя бы это волновало?

- Да. - Гарри уставился на него. - Я знаю, в чем дело. Ты думаешь разыграть угол искупления.

- Скажи мне, о чем ты думаешь, Гарри. - Палец Тома снова переместился в то отвлекающее место за ухом.

Гарри сумел удержать глаза от пересечения и проигнорировал мягкие импульсы разочарования вниз по эмоциональной связи. Он надеялся, что не сможет так хорошо сопротивляться Тому только потому, что тот был девственником. Это означало бы, что он будет делать все, что захочет Том, после того как они установят сексуальную часть связи, что было неприемлемо. - Что ты скоро начнешь голосовать так, как я хочу, и утверждаешь, что как твоя родственная душа я искупил тебя. Я этого не приму. Ты не можешь ... ты не можешь сделать что-то правильно, если у тебя есть неправильные мотивы для этого.

- О, - сказал Том, его голос стал глубже. - Тогда я должен изменить всю свою личность? Отдайся своим желаниям и делайте именно то, что ты хочешь?

- Что? Нет! - Гарри отдернул голову.

- Тогда я в замешательстве. - Том улыбнулся ему, и Гарри возненавидел себя за то, что нашел это привлекательным. - Ты не хочешь, чтобы я действовал так, как я делал. Ты не хочешь, чтобы я менял свои действия в угоду тебе, сохраняя при этом убеждение, что ты единственный человек, который имеет для меня значение. Ты не хочешь, чтобы я подчинился твоей воле и стал другим человеком. Чего ты хочешь, Гарри?

Гарри открыл рот, затем закрыл его. Он хотел, чтобы Том был похож на него. Ценить магглорожденных и маглов, потому что они по своей сути стоили столько же, сколько чистокровные, как волшебники. Но на самом деле казалось, что Том никогда этого не сделает.

И он хотел, чтобы Том был похож на него, не принуждая его к этому. Если бы Том проснулся завтра утром и нашел доброту в своем сердце, это было бы прекрасно. Но это не могло быть потому, что Гарри хотел этого и сказал ему, что у него нет выбора.

- Ну, я подумал о четвертом образе действий, который может быть приемлемым для тебя, - весело сказал Том несколько мгновений спустя.

- Что? - Гарри обернулся.

- Мы могли бы попытаться разорвать связь, если бы тот человек, которым я являюсь, полностью...

- Не смей, мать твою, предлагать такое, - огрызнулся Гарри, и воздух вокруг него вспыхнул огнем, прежде чем он успел об этом подумать.

Том поднял бровь и провел пальцами по пламени. Гарри вздрогнул. Это было похоже на то, что его гладили по душе. Он проглотил и подчинил её. Никто никогда не мог быть рядом с ним, когда он так пылал, даже его родители или Сириус, когда он делал это в детстве.

- Тогда, похоже, - сказал Том, - нам придется найти компромисс. И то, что ты презрительно называешь углом искупления, кажется мне наиболее правдоподобным. Учитывая, что я стоял в Косом переулке и смотрел, как ты уничтожил чистокровного человека, с которым я часто голосовал заодно, не поднимая палочки, мы заложили для этого хороший фундамент.

Гарри сделал медленный вдох. Да, вещи, вероятно, никогда не будут идеальными, но Том был прав насчет компромисса. Уход, принуждение Тома действовать так, как он хотел, и ничегонеделание - все это тревожило его желудок неправильностью.

Прежде чем он успел что-либо сказать, в окно влетела сова. Гарри повернулся к нему с неприятным урчанием, переместившимся в его живот. Он узнал птицу. Его звали Солярис, и Орден часто использовал его для официальных сообщений.

К врагам.

Гарри протянул дрожащую руку, только чтобы найти руку Тома на своей груди. Том нахмурился, терпеливо покачал головой и наложил на сову серию чар. Один из них остановил его в воздухе, а затем наколдовал насест у него под ногами. Остальные сверкали вокруг крыльев и на письме.

Гарри моргнул. — Ты ищешь... зелья?

Том кивнул, не обращая внимания на возмущенное улюлюканье "Соляриса", словно слышал подобное каждый день. - И чары, которые заставят тебя предпринять определенные действия. - Он отступил назад и секунду изучал сову, затем использовал другое заклинание. На этот раз вокруг буквы завертелся вихрь зеленого света, но на глазах Гарри он побелел. Том вздохнул. - Это также означает, что они не использовали никаких ядов.

- Ты бы предпочел, чтобы они это сделали? Что случилось? - тихо спросил Гарри, проходя сквозь остатки магии и протягивая руку Солярису. Он тоже получил возмущенное улюлюканье, но, по крайней мере, он передал письмо.

- Это сделало бы твой неизбежный разрыв с ними менее болезненным, если бы ты сделал первый шаг.

Гарри закатил глаза, но только до тех пор, пока пергамент не начал светиться голубым, когда он прикоснулся к нему. Он уставился на него, его рот застыл. Потом сглотнул и развернул письмо.

- Что делает это заклинание, Гарри? - Том говорил спокойно, но связь дрогнула так, что Гарри сказал, что единственная причина, по которой Том уже не был рядом с ним, выхватив письмо, заключалась в том, что Гарри казался физически невредимым.

- Я не узнаю, пока не прочитаю письмо, - сказал Гарри, и не очень потрудился заглушить свои эмоции, когда они вошли через связь. Том подошел к нему и одновременно наклонился, чтобы прочитать письмо, но, учитывая то, что Гарри теперь знал, в нем содержалось, он не мог винить Тома за это.

Дорогой Гарри, - гласил почерк Гермионы,

Пожалуйста, прости меня за заклинание. Теперь, когда у меня было больше времени подумать об этом, я знаю, что ты не злой и не сумасшедший. Я просто не могу поддержать то, что ты делаешь. Ты можешь перевоспитать Риддла, но я думаю, что это очень маленький шанс, а тем временем магглы и магглорожденные будут мучиться и умирать. И если ты влюбишься в него, и его сила удвоится, никто не сможет победить его.

Поэтому я обязала вас встретиться со мной в поединке, который решит дело. Если ты победишь, мы с Роном сдадимся и понесем наказание за наши “преступления”. И если я выиграю, я имею право потребовать, чтобы ты отверг связь с Риддлом так же, как профессор Дамблдор отверг его связь с Геллертом Гриндельвальдом.

Гермиона.

Гарри закрыл глаза. Рука Тома почти раздавила его запястье, но ему нужно было только немного толкнуть своей магией, и Том отпустил его. Гарри сглотнул и не посмотрел на него.

- Объясни мне, как она ~связала тебя~. - Само слово было на парселтанге.

- Заклинание, разработанное Орденом, - тихо сказал Гарри, все еще не открывая глаз. - Я не подумал проверить это, потому что ... ну, это не часто используется, и ваши чары все равно не нашли бы его. Он может быть использован, чтобы привязать любого, кто прикоснется к пергаменту, к определенному курсу действий. Именно так Дамблдор удержал некоторых людей, которые работали в Министерстве на Орден и передумали предавать нас. Я имею в виду их, - поспешно добавил он, когда магия Тома свернулась и хлестнула в ненависти. - После этого они не могли говорить ни о чем, что сделали от имени Ордена, но магия, сканирующая их, не выдала бы ничего похожего на Проклятие Империуса.

- Ты не собираешься драться на дуэли с этой женщиной.

- У меня не будет выбора, - сказал Гарри. - Вот что делает заклинание. Если бы ты держал меня под сном и в области, из которой невозможно было аппарировать, тогда это разбудило бы меня и насильно аппарировало бы меня в место, которое она выбрала, когда придет время. Это убедило бы меня быть начеку и держать палочку в руке.

Том молчал. Гарри мог чувствовать темноту, падающую через связь, которую он не чувствовал раньше. Затем Том положил руки на плечи Гарри и развернул его. Гарри торжественно встретил его взгляд.

- Если ты не выйграешь в этой дуэли, - начал Том, - тогда ты будешь вынужден тем же заклинанием отвергнуть нашу связь.

- Да, я буду должен. - Гарри протянул руку и нежно обхватил пальцами запястье Тома. - Но здесь есть два преимущества.

- Какие? - Магия Тома, вероятно, была видна в воздухе прямо сейчас, но Гарри закрыл глаза.

- Во-первых, Гермиона никогда не видела, чтобы я полностью использовал свою магию, - сказал Гарри. - Я скрывал это от нее, Рона и всех остальных, кроме моих родителей и Дамблдора. Она думает, что может выиграть дуэль, что говорит о том, насколько она действительно знает мою силу.

- А во-вторых?

Гарри открыл глаза и увидел, что Том зачарованно смотрит в них. Он знал, что в данный момент они сияли, больше как зеленое стекло, освещенное огнем, чем что-либо еще. Он и раньше смотрел в зеркало, когда чувствовал себя так, когда ему нужно было остаться наедине со своими настоящими эмоциями, и не было никого, кому он мог бы их показать.

- Она, наверное, думает, что я буду сдерживаться и не буду так стараться, потому что не хочу, чтобы ее и Рона наказали, - сказал Гарри. - Но я — Том, я не хочу отвергать связь еще больше. Я думаю, что это, вероятно, последнее предложение Дамблдора о том, как вернуть меня в лоно Ордена. Это не похоже на то, что Гермиона сделала бы сама. И...

Том ничего не сказал, а это означало, что Гарри мог выпустить свой гнев вокруг себя в виде видимых, поднятых драконьих крыльев, сделанных из чистого света.

- Вынудив меня на дуэль с моим другом, он по-настоящему разозлил меня, - сказал Гарри.