♪ↄ♫

- И вы уверены, что это будет абсолютно безопасно? - Питер не мог удержаться от вопроса в пятый раз, когда шел к тележке, стоявшей у двери его хранилища. Он оглянулся, но дверь уже была запечатана, и он не мог видеть Старшую Палочку.

- Похоже, вы нам не доверяете, сэр. - Гоблин, который привел его в хранилище, обернулся и, прищурившись, посмотрел на него такими глубокими глазами, что Питер поморщился. Когда гоблины начинали так выглядеть, и когда они становились вежливыми, это означало, что они были достаточно злы и готовы были вот-вот напасть.

- Мне жаль. - Питеру удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть. Он вспомнил тихую песню Фоукса и прикосновение клюва феникса к его лицу. Он был достаточно храбр, чтобы встретиться лицом к лицу с волшебником, намного более могущественным, чем он сам. Это должно было означать, что он тоже мог противостоять гоблинам. - Но я забрал эту палочку у волшебника, который захочет вернуть её. Я нервничаю из-за того, что он выслеживает меня, вот и все.

Гоблин посмотрел на него, затем фыркнул и продолжил путь к повозке. - Отлично. То, что вы сомневаетесь в безопасности хранилищ, по-прежнему отдает недоверием.

- Мне жаль, - повторил Питер, а затем с глубоким вздохом уселся в тележку, чтобы вернуться на поверхность. Ему оставалось надеяться, что Дамблдор не выяснил, где он его взял, и не атаковал банк с удвоенной силой, которой было достаточно, чтобы разрушить хранилища.

С другой стороны, Риддл тоже могущественный волшебник и Гарри, его родственная душа, которая, вероятно, обладала четырехкратной силой, прикоснулись к палочке и сказали, что она мертва для них. Может быть, это означало, что если Дамблдор взломает банк и вернет её, он все равно не сможет ей воспользоваться?

Питер покачал головой. Для него это все еще было похоже на цепочку предположений.

С другой стороны, держать палочку при себе, когда у него не было возможности использовать ее, казалось еще худшим решением. Ему просто нужно было сделать все, что в его силах, и надеяться, что это не сработает плохо.

♪ↄ♫

На этот раз никто не помешал ему пройти по секретному туннелю. Альбус выпрямился снаружи и проверил свое Заклинание Невидимости. Несмотря на то, что он был без палочки, он держался хорошо.

Он улыбнулся. Этот непослушный Геллерт. Ну, он не мог предотвратить перетекание силы, которую давала ему их связь к Альбусу и он ничего не мог сделать, чтобы остановить Дамблдора, когда тот вернул Старшую Палочку. Альбус повернулся и пошел по коридору к своему старому кабинету, напевая себе под нос. Там были устройства, которые он смоделировал по образцу Карты Мародеров, составленной Джеймсом и Сириусом. С их помощью он мог просканировать всю школу и найти тайник Старшей Палочки.

И тогда он смог бы сделать то, что должен был и защитить волшебный мир от триумфа двух маглоненавистников.

Почему волшебный мир никогда не осознает, что он в опасности? - спросил себя Альбус, остановившись перед горгульей. Почему он не осознал этого, когда Том Риддл начал баллотироваться на пост министра? Они должны были знать, что кто-то, кто был таким ловким и казался таким многообещающим, не замышлял ничего хорошего. Они должны были знать, что у этих двух детей была причина выжечь его метку души на груди. Вероятно, они предвидели, что он сделает.

Что ж, размышлять о прошлом не имело смысла. Альбус вздохнул и обратился к горгулье. - Лакричные хлопья.

Горгулья не двигалась. Альбус с отвращением пожал плечами. Он должен был знать, что Минерва изменит его пароль, но попробовать стоило. Он протянул руку и положил ее на голову горгульи, направляя в нее длинный поток силы. Он давным-давно позаботился о том, чтобы его командование жизненно важными вещами в школе оставалось без изменений, поскольку это было связано с должностью, которую он занимал в качестве директора. И Том Риддл официально не отстранил его от этой должности.

Однако, по какой-то причине, макушка горгульи взорвалась каскадом искр, и Альбус отдернул руку, уставившись на нее. Риддл не смещал его официально с поста директора, но кто-то это сделал.

- Вы должны были знать лучше, чем думать, что это будет так просто, когда ваш пост приняла я.

Альбус изобразил нежелание, когда повернулся, и его Заклинание Невидимости исчезло. На самом деле, он действительно не хотел драться с Минервой. Она не одолела бы его, когда у него была двойная сила, даже если бы он в настоящее время был без палочки, но он также не хотел причинять ей боль. Она преданно стояла на его стороне в течение многих лет, даже когда она была чертовски неудобным союзником, и даже когда она порвала с идеалами Ордена Феникса.

- Минерва, - мягко сказал он ей, наблюдая за ее раскрасневшимися щеками и тем, как она сжимала свою палочку. - Какую бы ложь ни наговорили тебе обо мне Риддл и Поттер, это неправда.

- Твое собственное поведение было единственным оправданием, в котором я нуждалась, - огрызнулась Минерва и подошла немного ближе. Альбус одобрил это. Его заклинания без палочки были наиболее сильными вблизи, где он мог поймать конечность и сбить кого-то с ног, или задушить их Трансфигурированным материалом, или просто оглушить их. - О чем ты думал, пытаясь проникнуть в школу?

- Я думаю, что мне нужна моя палочка обратно, Минерва, а ты бы мне ее не отдала.

- Теперь это не твоя палочка.

Альбус вздохнул, несмотря на то, что его сердцебиение внезапно отдалось эхом в ушах. - Ты думаешь, что когда её отнимают у меня - это то же самое, что и тогда, когда выигрывают её в честном поединке? Я клянусь тебе, Минерва, это не одно и то же. С другой стороны, нет необходимости в дуэли, которая уничтожила бы половину Хогвартса и могла бы стоить невинных жизней. Отдай мне мою палочку, и я пойду своей дорогой и оставлю тебя невредимой.

- Какое щедрое предложение.

- Ну, да. Я так и думал.

Минерва взмахнула своей палочкой. Альбус тоже поднял руку, сохраняя спокойное выражение лица и совершал медленные действия. Все еще оставался шанс, что она образумится и отступит до того, как начнется драка.

- Профессор Легион, - сказала Минерва, ее голос был резким, четким, - если профессор Дамблдор пошевелится, вы знаете, что делать.

- Да, директриса.

Альбус слегка дернулся, ему не понравилась мысль о том, что где-то вне поля зрения — даже ее голос был изменен так, что он не мог точно определить источник - стояла Джульетта Легион, их новая профессор зелий. Она была порочной женщиной, которой Альбус никогда не доверял, но после того, как Риддл взял под свой контроль Министерство и вложил столько денег в Хогвартс, Альбус в значительной степени потерял контроль над наймом. Она знала Темную магию, которая могла бы показать, кто отобрал у него палочку в коридоре под Хогвартсом.

- Я надеюсь, что вы не сделаете ничего импульсивного, профессор Легион, - сказал он, немного повысив голос. - Ты могла бы также знать, что я восстановил связь со своей второй половинкой и обладаю двойной магией. Помни, что я уже был силен, и прикинь свои шансы, если тебе придется встретиться со мной лицом к лицу.

Легион ничего не сказала в ответ. Альбус надеялся, что она пересмотрела свою позицию на стороне Минервы, хотя, вероятно, нет, учитывая, что она была Темной, а ее родственной душой была Помона Спраут - декан Хаффлпаффа. Вероятно, она думала, что ее собственная четырехкратная сила может сравниться с его.

- Давай выясним, - подумал Альбус и направил свою руку на Минерву, желая, чтобы через нее прошла сила, которая должна была заставить ее отступить и заставить ее сердце трепетать. Недостаточно для сердечного приступа — он никогда бы так не поступил с дорогим бывшим другом, — но достаточно, чтобы вывести ее из боя, освободив его, чтобы сосредоточиться на Легион.

Минерва отошла в сторону с насмешливой улыбкой, в то же время, как что-то тяжелое и теплое врезалось в спину Альбуса. Он упал, задыхаясь, на колени и попытался освободиться от того, что казалось огромным тяжелым камнем, кинутым в него. Ему удалось перевернуться на спину, но не более того.

Морда бурого медведя оскалилась в дюйме от его собственного лица. Альбус застыл в явном удивлении. Он не знал, что Легион была Анимагом.

Но удивление само по себе не могло удержать его, не тогда, когда он знал, с чем имеет дело. Он собрал больше той же силы без палочки, которую планировал для Минервы, между ладонями и ударил ими об пол.

Сила толкнула его прямо вверх, и хотя это не унесло его так далеко, как могло бы быть без веса медведя на нем, это все же вывело его из положения лежа в ловушке. Альбус, пошатываясь, поднялся на ноги на другой стороне коридора, в то время как медведица встала и покачала головой.

На этот раз Альбус направил свою руку на нее. Он все еще не желал зла никому здесь, но Легион умудрялась работать на него в течение восьми лет, и он понятия не имел, что она была Анимагом… он должен был уничтожить такого опасного противника, прежде чем она проявит какой-нибудь другой неожиданный талант.

Но ему пришлось снова переключить свое внимание, прежде чем он смог это сделать, на этот раз, чтобы поднять щит без палочки против Оглушающего приёма Минервы. Он не смог удержаться от пристального взгляда, которым одарил ее, и возненавидел её лёгкую улыбку, в которой растянулись ее губы в ответ, еще более насмешливой, чем предыдущей.

- Как ты смеешь возвращаться в школу, которую ты бросил, и нападать на моих профессоров? - прошептала Минерва. - Почему ты вернулся?

- Все, что мне было нужно - это моя палочка! Я бы ушел с миром, если бы ты отдала мне её.

Альбус начал почти возмущенно кричать, но ближе к концу ему удалось обуздать свой голос. Последнее, чего он хотел - это чтобы студенты были вовлечены в это, и это одна из причин, по которой он приходил так поздно ночью, когда большинство из них уже были в своих общих комнатах. Но он полагал, что ему следует отказаться от попыток убедить Минерву.

На этот раз он направил всю свою концентрацию и волю, за исключением части, удерживающей щит, на простое Заклинание Вызова. - Волшебная палочка Альбуса Дамблдора!

Ответа не последовало, даже проблеска. Альбус почувствовал мгновение мрачнейшего отчаяния, прежде чем подавил свою реакцию. Затем он взглянул на медведя.

Она исчезла. На ее месте, прижав одну руку к затылку, как будто он ударил ее туда, стояла Помона Спраут. А позади нее стояла Джульетта Легион, одной рукой защищая свою вторую половинку. Ее палочка была направлена на Альбуса так же уверенно, как и у Минервы.

На этот раз Альбус действительно не смог сдержать слов, которые сорвались с его губ. - Ты скрывала это от меня все эти годы, Помона? - Единственными людьми, которые работали на него дольше всех, были Минерва, Филиус и Биннс.

- Я держала это в секрете от всех, кроме моей второй половинки, - сказала Помона, холодно взглянув на него. - И поскольку ты с самого начала пребывания моей второй половинки здесь ясно дал понять, что не собираешься доверять Темной ведьме, я никогда не видела причин сообщать тебе. - Она мягко коснулась руки Легион. - Я обещаю, что со мной все в порядке, дорогая. Беспокойся о нем.

Что-то больно кольнуло у Альбруса под сердцем. У него никогда не было бы этого с Геллертом, поскольку его родственная душа упорно не любила Дамблдора так, как он должен был...

Но затем на него снова обрушился яркий каскад любви. Какое это имело значение? Он любил Геллерта именно таким, какой он был, и этого было достаточно для связи, и этого было достаточно для безопасности мира. Альбусу не нужно было личное счастье. Он был смиренным слугой величайшего возможного счастья для как можно большего числа людей.

Он сказал: - Профессор Легион, если вы направите на меня свою палочку, я ударю так сильно, как только смогу.

Легион не ответила. Она была высокой женщиной с темными волосами, всегда завязанными под шарфом на голове, и серыми глазами, с которыми Альбус никогда не любил встречаться взглядом, опасаясь того, что он мог в них увидеть. Теперь она отошла от Помоны, как приказала бедная женщина, и достала из кармана мантии флакон с изменчивым зеленым зельем.

Альбус не мог не пялиться. - Боевые шашки?

Легион лишь одарила его той же насмешливой улыбкой, что и Минерва — по крайней мере, Альбус думал, что теперь знает, кто ее развратил, — и подбросила склянку в воздух. Бутылек с лязгом остановился примерно в метре от Альбуса, как будто на невидимой полке, и начал разливать густое зеленое зелье по всему полу. Альбус поспешно попятился. Боевые шашки имели различные эффекты, от превращения врага в камень до такого сильного помрачения их разума, что они не могли использовать магию. Он и, что более важно, мир и люди, которые зависели от него, не могли позволить, чтобы его поймали здесь.

Он попробовал снова, на этот раз выкрикивая это вслух и не заботясь о том, кто его услышит. - Акцио, Старшая палочка!

Раздался долгий, протяжный вздох, который мог бы исходить от любой из трех женщин вокруг него, и...

Альбус напряг все свои чувства, игнорируя то, как зеленое зелье скапливалось перед ним, эффект, которого он никогда раньше не видел, образуя грязную кучу, из которой росли когти и руки. Все, что ему было нужно - это острота реакции и чувство направления. Он хорошо знал школу. Он найдет свою палочку, где бы они ее ни спрятали.

Не было и намека на ответ. Вообще.

Существо боевого сквозняка маячило перед ним, толстое, как будто оно было сделано из грязи, но с блестящими светящимися желтыми глазами и широко раскрытой пастью. Капающие клыки вонзились в него. Альбус отступил на шаг, прежде чем понял, насколько это было фатально, сколько уверенности это придало бы врагу.

А потом он увидел безжалостный взгляд Легион, то, как Помона смотрела на него с презрением, то, как Минерва заходила сбоку.

Он понятия не имел, где находится палочка.

Он повернулся и побежал.

♪ↄ♫

- Мне жаль, что мы не поймали его, Минерва.

- Вы справились лучше, чем кто-либо мог ожидать, против одного из самых опасных волшебников в мире. - Минерва устало улыбнулась Джульетте и Помоне, когда они стояли перед ее столом, слегка опираясь друг на друга. Благодаря долгой практике она сдержала зависть в своем голосе и удержалась от того, чтобы потереть свою метку души, которая потемнела с потерей Эльфинстоуна. - Даже без палочки, он все еще такой.

Джульетта кивнула, не сводя с нее глаз. - И что ты собираешься делать теперь?

- Доложите о случившемся министру Риддлу. У него есть авроры и время, чтобы разобраться с этим. Мой главный долг остается перед школой, перед вами и нашими учениками.

- Если мы вам больше ни для чего не нужны, тогда...?

Минерва покачала головой и наблюдала, как Джульетта нежно вывела Помону из комнаты. То, что ее бросили в медвежьей форме, все еще пугало женщину.

Оставшись одна, Минерва закрыла глаза и тщательно сформулировала факты в своей голове. Да, они справились невероятно хорошо, и Минерва была счастлива, что и Джульетта и Помона были на ее стороне. Но они также потеряли Альбуса, и хотя она начала выбегать из своего кабинета, как только услышала крики охранников о незваном госте, Риддл вряд ли отнесся бы к этому благосклонно.

Тем не менее, к тому времени, когда она сформулировала отчет в своей голове достаточно хорошо, чтобы она подумала, что не навлечет неприятностей на себя или Джульетту и Помону, Минерва поняла, что ее рука не дрожала, когда она потянулась за летучим порошком.

То, как она дрожала во время встречи с Альбусом.

Она боялась министра Риддла, грозной четырехкратной силы и всего остального, меньше, чем своего бывшего директора и друга.

♪ↄ♫

- Нагини поможет нам.

Гарри кивнул и медленно двинулся, чтобы встать в противоположной точке серебряного круга, чистого серебра, насколько он мог судить, встроенного в пол дома, в который Том привел его. Гарри оглядывался по сторонам, пока они шли по коридорам, но не видел ни одного знакомого семейного устройства, ни даже портретов. Возможно, это принадлежало политическим врагам Тома, или, может быть, это было связано с наследием, о котором он не рассказал Гарри ни в каких деталях.

- Любопытно, дорогой? Что это?

Гарри сглотнул и снова посмотрел на свою вторую половинку. - Мне просто интересно, откуда ты взялся. Какой была твоя семья. Я слышал истории и слухи, но это все, чем они кажутся, не имеющие под собой никакого основания. За исключением того, что ты, очевидно, можешь претендовать на происхождение от Салазара Слизерина, конечно.

Том прикрыл глаза и сказал: - Я не люблю об этом говорить.

- Я понимаю и именно поэтому не спрашивал до этих пор. - Гарри обвел рукой круг, вокруг всей комнаты, где Нагини ползала в замедленном темпе, не отрывая глаз от Тома. - Этот дом, например. Это не похоже на поместье чистокровных, но я не думаю, что у семьи магглорожденных тоже был бы такой большой дом. Это твое? Почему?

На минуту рука Тома сжала палочку. Затем он расслабился и сунул её в карман халата. - ~Похоже, что мы не будем проводить ритуал прямо сейчас, Нагини.~

Нагини подняла голову так высоко, что Гарри подумал, что она вот-вот оторвется от пола. - ~Но малышу нужна змея.~

Гарри ненавидел то, как он покраснел при этих словах. Малыш. Ну, он был ниже Тома и не такой длинный, как Нагини. Но он не был таким низкорослым, как некоторые из людей, которых он знал в Хогвартсе. На мгновение его разум наполнился мыслью о маленьком Колине Криви.

Маленький Колин Криви, который на днях послал ему Ревуна, потому что он был связан душой с кем-то, кто, по мнению Колина, хотел только худшего для Магглорожденных, таких как он.

Гарри вздохнул, слушая вполуха, как Том отвечает Нагини. Вероятно, в данный момент он не собирался получать от Тома лучшего ответа. Но это не имело значения. Он должен был знать, а затем он должен был работать, чтобы изменить ситуацию.

Так оно и было.

Том кивнул один раз, а затем сказал: - Итак, ты, возможно, слышал, что мой отец был магглом, а моя мать сквибом из семьи Гонтов.

- Среди прочих слухов, - сказал Гарри, надеясь вызвать у Тома улыбку. Том только мрачно посмотрел на него и продолжил говорить.

- Это правдивые слухи. Моя мать влюбилась в моего отца из-за красоты. - Том на мгновение прикоснулся к своему лицу. - Я унаследовал от него свою внешность, хотя мне кажется, что я выгляжу лучше.

- Безусловно.

Том слегка улыбнулся. - Твое мнение мало что значит для человека, который никогда не видел моего отца, но, тем не менее, я ценю его. - На мгновение он замолчал. - Моя мать использовала любовное зелье на моем отце. Они поженились под его влиянием. После того, как они поженились и она узнала, что беременна, она сглупила. Подумала, что сможет прекратить кормить его зельем и заставить отца полюбить ее из-за свадьбы.

Его взгляд был отстраненным, голос язвительным, когда он говорил о своей матери, но Гарри чувствовал, как боль, холодная и серебристая, разливается по узам. Он протянул руку и положил ее в успокаивающем жесте на душу Тома.

Риддл закрыл глаза, а затем кивнул. - Он отверг ее. На самом деле, он был в ужасе, узнав, что существует такая вещь, как магия, поскольку никогда не имел понятия о существовании нашего мира. Он вернулся в их родную деревню, а моя мать сбежала в Лондон. Она умерла на ступеньках сиротского приюта, прожив достаточно долго, чтобы дать мне имя. И я был воспитан жестокими магглами.

Гарри глубоко вздохнул, но не перебил. Связь теперь пела, как задушенная змея и Нагини придвинулась ближе к Тому, молча глядя на него, высунув язык.

- Я узнал правду о своем семейном наследии только после того, как провел в Хогвартсе несколько лет. Я разыскал оставшихся членов семьи моей матери, но они не хотели иметь со мной ничего общего. Как и мой отец или его родители. Я хотел убить их. Возможно, было бы лучше, если бы я это сделал.

- Что ты сделал?

- Наложил на них Проклятие Империус. Я убедил своих бабушку и дедушку, что они хотят пожертвовать все деньги, которые у них есть, различным организациям. Я позволил им выбирать благотворительные фонды. Мне было все равно. Я хотел, чтобы они были бедными. Через несколько лет после этого они умерли от голода.

- А твой отец?

Связь теперь была темной и густой, как смола, и Тому, казалось, потребовалось столько же усилий, чтобы выдавить из себя слова, сколько Гарри пришлось бы приложить, чтобы пройти сквозь настоящую смолу. - Я поймал его в ловушку в его сознании. Убедил его, что реальность того, что он оставил мою мать, была сном, и что она контролировала его жизнь с того момента, как сказала ему, что она ведьма. Что я вырос в этом доме вместе с ним, настоящим хозяином его вместе с моей матерью, в то время как он думал, что живет только со своими родителями. Он помнил, как время от времени просыпался от заклинания, а затем снова попадал под него. Проклятие Империус усиливало иллюзию до тех пор, пока он не перестал отличать ее от своего собственного восприятия.

- И что с ним случилось в конце концов?

Том встретился взглядом с Гарри. - Он сошел с ума в течение двух недель. Он провел остаток своей жизни, крича во все горло в доме, куда его поместили родители.

Гарри смотрел в ответ, чувствуя, как пульс учащенно и сильно бьется у него в горле. Он был уверен, что Том мог бы это увидеть, даже если бы не чувствовал этого через связь. Он сглотнул и попытался что-то сказать.

- Я пойму, если ты не захочешь какое-то время быть рядом со мной.

Гарри покачал головой. - Мы еще не подошли к концу истории. Что... Как ты занял их дом?

Том пожал плечами. - Мои бабушка и дедушка завещали дом приюту для животных. Было легко пойти в приют и использовать Проклятие Империус, чтобы убедиться, что они продали его мне по дешевой цене.

Гарри стоял и пытался понять, что он чувствует по этому поводу. Эмоции смешивались и смешивались в нем, как стекающая краска. Нагини скользнула к нему и прошипела: - ~Ты пахнешь болью.~

Том слегка вздрогнул, услышав это, но Гарри поднял голову. - Не только болью, - сказал он, не уверенный, что Нагини понимает английские слова, но, с другой стороны, он все равно не обращался к ней. Он пристально посмотрел Тому в глаза. - Мне это должно... сильно не нравиться.

- А я? Не нравлюсь еще больше? - Голос Тома звучал так, словно он сидел на краю обрыва и ждал ответа.

- Должен, - согласился Гарри и почувствовал, как связь дрогнула гораздо сильнее, чем Том напротив него. Том, казалось, просто немного раскачивался взад и вперед. Гарри поднял голову и заставил себя произнести слова, которые жгли ему горло. - Но ты мне не противен.

- Скажи мне, что это значит, Гарри. - Голос Тома был тихим вздохом, и Гарри подумал, что ментальная связь, вероятно, шептала ему слова гораздо чаще, чем он их слышал. В его голове промелькнула случайная мысль, что-то о том, как родственные души узнают, что связь между ними была самой глубокой, когда они не утруждали себя различением между устным и мысленным общением.

Но Гарри просто сказал: - Я ненавижу то, что ты сделал. Мне ненавистна мысль о том, чтобы проклясть кого-то Проклятием Империус и свести его с ума. Или заморить их голодом до смерти. Это... это зло. Это неправильно.

Том кивнул, но ничего не сказал и не пошевелился, потому что он должен был знать так же хорошо, как и Гарри, что грядет нечто большее.

- Но есть две вещи, - сказал Гарри и посмотрел на метку на своем запястье, когда связь между ними замерцала и заплясала, как свет на воде. - На самом деле, три вещи. Во-первых, это в прошлом, и я не могу путешествовать во времени. Я хочу, чтобы ты исправил то, что ты сделал. Если я отвергну тебя за это и буду кричать тебе в лицо, что ты - зло, это ничего не изменит.

- Вряд ли. - Голос Тома был мягким, но Гарри расслышал в нем укус, и связь один раз завибрировала, как будто вода могла превратиться в лед, и ее можно было перебирать, как инструмент.

Гарри продолжил, более медленно, уже не так уверен, как раньше, в том, какой ход был правильным. - Во-вторых, наша связь завершена. Я не собираюсь отвергать тебя. Этого просто не произойдет.

Лед растаял, и рассвет пробился сквозь их связь полосами яркого света. Гарри старался не улыбаться, потому что его действительно бросало в дрожь при мысли о том, что Том сделал с его отцом, бабушкой и дедушкой. Он придвинулся немного ближе к Тому, но остался на своей стороне серебряного круга, инкрустированного в пол.

- И в-третьих, - тихо сказал Гарри, - я тоже ненавижу их за то, на что они тебя бросили.

Том смотрел на него так, что Гарри показалось, будто солнце попало ему в глаза и приземлилось прямо перед ним. Гарри почувствовал, как потеплело его лицо, и выдохнул так осторожно, как только мог.

- Никто никогда не говорил мне этого раньше, - выдохнул Том, и связь запела, заиграла и наполнила Гарри теплом, пока ему все-таки не пришлось обойти круг, черт бы побрал их ритуальные приготовления, пожать Тому руки.

- Скольких ты подпустил достаточно близко, чтобы они узнали тебя? - мягко спросил Гарри. - Я знаю, что это не твоя вина, что тебя бросили или что у тебя выжгли метку души. - левая рука Тома дернулась к украшенному драгоценными камнями фениксу, но Гарри не отпустил ее. - Но после этого защита, которую вы установили, отпугнула бы большинство людей, которые хотели подобраться поближе.

- И я не хотел, чтобы они были рядом, - пробормотал Том, его пальцы сжали пальцы Гарри. - Я знал, что они попытались бы узнать меня, потому что искали политической власти, а не потому, что хотели посочувствовать мне или помочь.

Гарри кивнул. - Верно. Я... я не могу притворяться, что мне нравится то, что ты сделал, Том. - Он содрогнулся, подумав о бабушке и дедушке Тома, умирающих от голода под сильным принуждением пожертвовать все свои деньги на благотворительность, об отце Тома, пойманном в ловушку и кричащем в его голове. - Но именно поэтому мы должны двигаться вперед и что-то менять, потому что ответ заключается не в том, чтобы оставлять могущественных волшебных детей в домах, где с ними обращаются жестоко, или оправдывать преступления тех, кто причинил вам боль. Я бы хотел взять несколько галеонов, которые ты продолжаешь мне предлагать, для собственного использования и основать фонд.

- Чтобы сделать что?

- Чтобы работать над способами противодействия Непростительным Проклятиям.

Том пошевелился в объятиях Гарри, его пальцы двигались взад и вперед. - Чтобы, если что-то подобное тому, что я сделал с моим отцом, случилось снова, у вас были бы люди, которые узнали бы это и...

Узнай это. Слова исходили от них обоих, сталкиваясь и встречаясь в середине связи, как направленные проклятия.

Гарри смотрел Тому в глаза так же, как держал его за руки. - Да. Я не знаю, стал бы ты когда-нибудь использовать один и тот же трюк дважды после того, как рассказал мне об этом, Том. Я не знаю, пользовался ли ты им в другие времена, о которых не хочешь мне сейчас рассказывать. Но я точно знаю, что никто не заслуживает таких страданий. И ты не единственный волшебник, обладающий силой, мастерством или жестокостью, который использовал этот трюк. Мы работаем над созданием штата людей, имеющих опыт лечения последствий Проклятия Империус и распознавания его, а также лечения последствий воздействия Круциатуса. Может быть, даже научит людей избавляться от них обоих, если нам повезет.

- А Смертельное Проклятие?

Гарри сглотнул. Это не было предательством, напомнил он себе. Не после всего, что Орден сделал с ним. Он посмотрел в глаза Риддлу.

- Дамблдор работал над ритуальным способом отклонения Смертельного Проклятия, прежде чем он... сошел с ума, — признался он. - Я не знаю подробностей, потому что это не было основным проектом Ордена. Они думали, что ты будешь использовать более тонкие средства, пока не началась война, к которой ты, якобы, готовился. Но я знаю, где спрятаны записи, над которыми он работал.

Том на мгновение замер, а затем протянул руку и обернул связь вокруг Гарри, как кольца огромной теплой змеи.

- Ты знаешь, что можешь доверять мне, не так ли, дорогой?

Гарри расслабился настолько, насколько мог, когда откинулся назад, не опираясь ни на что, чего на самом деле не было, на определяющие витки змеи силы Тома. - Конечно, я знаю.

Том ласкал его магией больше, чем руками, так как его пальцы совершали лишь небольшие движения, а затем сказал: - Доверься мне сейчас. - Он отпустил одну из рук Гарри и взял его палочку. Гарри наблюдал с полуприкрытыми глазами и сердцем, которое билось быстро, несмотря ни на что, когда Том протянул свою палочку и...

Запутал это в их узах. Гарри уставился на него. Он и не знал, что такое возможно. Он долгое время общался с парами, состоящими в родстве душ, и ни одна из них никогда не делала ничего подобного.

- Они не так блестящи, как я.

Гарри громко фыркнул. И не такой тщеславный.

- Когда ты такой невероятно гениальный, Гарри, это просто признание реальности.

Гарри дернул плечом в знак согласия и зачарованно наблюдал, как Том тянет серебряные нити за своей палочкой, рисуя в воздухе фигуру. Сначала это выглядело как миниатюра серебряного круга на полу в комнате с ними, но затем оно начало обрастать ослепительными сложностями и головокружительными полукругами. К тому времени, когда Том, казалось, закончил рисовать, Гарри щурился, его глаза слезились, когда он пытался уловить форму.

- Тебе не нужно это понимать. Важно, чтобы ты понимал, что оно делает.

Гарри посмотрел на него. - Тогда что же оно делает? - спросил он вслух, просто чтобы подчеркнуть тот факт, что он еще не знал.

Том закрыл глаза и собрал свою магию, которую Гарри мог чувствовать, сила колебалась и дышала вокруг него, как медленные выдохи огромного зверя. Затем он кивнул и выбросил палочку перед собой. - Авада Кедавра!

Гарри отпрянул назад, прежде чем смог остановить себя, но пока он смотрел, зеленое проклятие ударило в середину серебряного лабиринта и застыло там. Затем оно начало извиваться взад и вперед, как омар на грани варки.

Гарри переводил взгляд с Тома на лабиринт и обратно. - Что происходит?

Том ответил на парселтанге, слегка отвернув лицо, как будто не хотел, чтобы Гарри видел его выражение. Конечно, связь пылала гордостью, стыдом, ненавистью и раскаянием, так что это не очень помогло. - ~Я знаю о некоторых из тех же исследований, которые, должно быть, проводил Дамблдор. Люди искали блокировку от Смертельного Проклятия с тех пор, как оно существовало без него. Но ритуалы всегда были неполными и зависели от того, чтобы быть привязанным к определенному месту и заранее знать, что кто-то собирается наложить на вас это конкретное проклятие. Если вы не стоите в этом круге, когда это происходит, ритуалы бесполезны.~

Гарри снова перевел взгляд на лабиринт. - Но это не так? - Это было похоже на рисунок, который кто-то мог попытаться сделать для ритуала.

Том покачал головой. - Нет. Существенной частью, о которой все забывали, была магия родственных душ. И даже тогда это могло бы не сработать без такой сильной связи между родственными душами, как наша. До этого момента для меня это тоже было чисто теоретически, поскольку до недавнего времени у меня не было тебя. - Он переплел свои пальцы с пальцами Гарри и потянул его ближе к лабиринту. - Иди сюда, дорогой, посмотри.

Гарри пошел с ним, не противясь, но очарованный, и наклонился достаточно близко, чтобы увидеть зеленое проклятие, насаженное на то, что казалось серебряными шипами одного из полукругов лабиринта.

- Я не знаю, что это значит, - признался Гарри, посмотрев на него некоторое время. Даже с объединенной магией их связи, текущей между ними, он не понимал всех нюансов, которые Том пытался ввести или научить его.

На мгновение грудь Тома раздулась, как будто он не хотел объяснять, на что они на самом деле смотрели. Затем он выдохнул и повернулся, чтобы вместо этого посмотреть на Гарри. - Я забрал у себя способность накладывать Смертельное Проклятие.

На долгое мгновение тело Гарри сковала дрожь напряжения. Но он мог чувствовать правду по узам. Том действительно сделал то, что сказал.

Гарри отступил на шаг и уставился на него. - Но почему?

Том снова схватил его за руки, так же, как Гарри держал их, когда пытался объяснить, что он чувствует по поводу того, что сделал Том. - Потому что я не хочу, чтобы ты не доверял мне. Потому что я хочу показать тебе, что я поддерживаю работу этого фонда. Потому что я пожертвую им этот дом, если ты этого хочешь. - Он поколебался, затем добавил: - Потому что отказ от моей способности произносить заклинания - ничто по сравнению с жертвами, на которые я готов пойти ради тебя.

Гарри, ошеломленный, прислонился к Тому. Его тело сотрясалось от эмоций до такой степени, что он не думал, что Том был удивлен, когда он прочистил горло и сказал: - Мы не должны проводить ритуал вызова змеи ко мне сегодня вечером.

- Нет, я согласен. - Голос Тома, говорившего по-английски, снова был нежным. Он провел пальцами по щеке Гарри. - Мы поедем домой и вернемся завтра или в эти выходные. Всякий раз, когда Визенгамот и мои обязанности в Министерстве оставляют нам достаточно времени.

Гарри кивнул. Затем он сильнее прижался к Тому и послал мягкий импульс тепла, который он действительно чувствовал, по узам. Он любил Тома, каким бы сложным это ни было. Он был связан. Он бы ушел не больше, чем Гермиона и Рон ушли бы друг от друга или от его родителей.

К лучшему или к худшему.

♪ↄ♫

Том снова коснулся щеки Гарри, затем его запястья, чтобы посмотреть, как метка души сияет и танцует живым пламенем. Мне повезло гораздо больше, чем я когда-либо заслуживал.