Джунхëк зашелся в очередном затяжном, громком, болезненном приступе кашля. Компаньоны смотрели на него сочувственно; Ли Сольва смотрела с виной — она пыталась вылечить, пыталась помочь, но это не болезнь — проклятие, и он не знал, возможно ли от неё избавиться. Он не был уверен, что хочет избавляться.

Он кашлял и кашлял, сотрясаясь всем телом, сдирая горло, надрывно и жалко. Он хватался за шею руками, он едва втягивал в себя кислород сквозь боль, сквозь выступившие слëзы, сквозь отчаяние.

На землю падали маленькие капли крови — маленькие, но это только пока. Потом тонкие зелëные стебли тоже засохнут, станут жëстче и раздерут его изнутри. Потом растение внутри него окончательно погибнет — вместе с его умершей любовью, бывшей такой светлой, такой насыщенной цветом. Потом мëртвый цветок высосет из него все силы и похоронит и его.

Джунхëк выкашливал рваные лепестки, выкашливал маленькие и серые незабудки. Все его компаньоны знали, что он умирает. Его любовь — проклятье — спасение, что не даст ему долго страдать, что накажет за то, что не уберëг. Фантомную кровь на руках спрячет реальная, стекающая изо рта; за каждую каплю крови Докчи он заплатит каплей своей.

Докча на границе сценариев прочитает «Пути Выживания», не зная, смеяться ему или плакать, не зная, осталось ли у Джунхëка ещё время увидеться снова. Джунхëк на Земле закроет глаза и подумает — вот бы эта смерть стала его последней.